Зебра

Вениамин просыпался сегодня как-то особенно тяжело. Было жарко, неимоверно хотелось пить, но сил на то, чтобы встать и налить себе воды, не было совершенно. Сон настырно утаскивал его к себе в яму и развлекал странностями. То ему снился убегающий вдаль табун лошадей, то он падал с лошади, то как-то муторно и долго пытался втолковать что-то Сереге. Еще почему-то жутко чесались ноги.
Наконец он открыл глаза и увидел свои белые плюшевые конечности. «Стоп! Почему белые? Где мои полоски? - подумал Вениамин, - и почему я вообще в костюме?»
Потом он огляделся по сторонам. Да, где это он? Вроде как вольер, сено какое-то. Тут прямо перед ним возникла белая кобыла, она внимательно смотрела на него, пытаясь разглядеть знакомые черты. «Пррр, пошла», - гаркнул он на нее.
Вениамин попробовал встать. Первая попытка закончилась провалом. Со второго раза ему все же удалось удержать равновесие. Одной рукой держась за раскалывающуюся голову, а второй упираясь в стену он стал двигаться к чему-то отдаленно напоминающему водоем. Дойдя, он и там обнаружил лошадь. Молодой пегий жеребец пил воду, но увидев приближающегося Вениамина отошел.
Вениамин взглянул на свое отражение в воде, и отшатнулся от удивления. Он действительно был бел как снег зимой, правда весьма помят и местами испачкан, но бел. На нем не было полосок!
«Испортил, - сокрушался он, - новый костюм совсем же. Степаныч меня убьет. Я же зебра. Куда я без полосок? А дети?!». Вдруг в кармане он нащупал фломастер. И правда, фломастер. Только зеленый. «Ну, зеленые полоски же лучше, чем никакие», - рассудил Вениамин и начал себя «полосовать».
- Веня! Ты совсем что ли? – послышался знакомый голос.
Вениамин поднял глаза. Перед ним стоял Иван Степанович.
- Пошли отсюда, ты ополоумел, в вольер к лошадям забрался! – сказал тот.
- А я чего тут? – спросил Вениамин.
- Нажрался, не помнишь ничего... Вы вчера отмечали пенсию Сереги Овсова, и то, что ты теперь его партию играешь – лошадь. Вот ты костюм и напялил, померить. А потом решил пойти в зоопарк, пообщаться с натурой, так сказать, вжиться в роль. То же мне…артист детского музыкального театра.
- Ой, ё…, - покачивал головой Вениамин, кажется, начинающий вспоминать детали вчерашнего вечера. 
- Идиот! Вылезай оттуда! – орал Степаныч, - Убью! Вылезай! Еще отмывать тебя! Ты ж теперь не зебру, а лошадь играешь. На кой черт ты себе эти полоски нарисовал?
«Руки бы оторвать этим градостроителям, додумались же построить детский театр напротив зоопарка», - бурчал Иван Степанович, на ходу поддерживая все еще весьма неустойчивого Вениамина.
Вечером давали «Из жизни животных» в новом составе, и тревога за спектакль в душе Ивана Степановича нарастала с каждой минутой.