Путешествие во взрослую жизнь. Глава 3

Две недели спустя


Сегодня последний день практики и вечером я увижу папу. Папа, папа... Я видела множество людей в инвалидных колясках или же с костылями, но никак не могла подумать, что моего отца ожидает что-то подобное. Да, он много курил и мог выйти на работу в четыре смены подряд, но мы даже подумать не могли, что именно там, в охранном бюро, на его участке, произойдет кровоизлияние в мозг. Он был один, и мы лишь строим догадки, что да как случилось. Всю правду может знать только папа, но мы решили, что не будем доставать его вопросами. Да и как он ответит, если мама сказала, что после инсульта он почти ничего не говорит, лежит на кровати и ему помогают поворачиваться из стороны в сторону. Весь день мама была либо на работе, либо в больнице, ей во всем помогали три папины сестры — мои самые лучшие тети на свете. Врач сказал маме, что благодаря их постоянным сменам около папы он остался в живых, то есть они практически вытащили его с того света. В один из дней молодая медсестра подготовила капельницу, в которой смешала два различных лекарства, из-за чего папе стало плохо и его еле откачали, когда мне мама это вечером рассказала, моему возмущению не было предела, как вообще можно таких на работу брать?! Ты ведь ответственность на себя берешь за жизнь всех этих людей! А если бы не выжил? Как бы она смотрела нам в глаза?! Из-за своей оплошности она могла лишить нас самого родного человека! Посмотрела бы я на нее, если бы она оказалась на нашем месте. Явно бы не стала оставлять все так, как есть. Тети же с мамой решили ничего не предпринимать, с одной стороны правильно (никому из нашей семьи не нужны осложнения), но с другой нет, если она еще пару раз так спутает и человека не откачают? Дай Бог, чтобы такого больше не случилось.
Я две недели готовила себя к тому, что уже нет того папы шутника, нет того доброго человека, который с каждой зарплаты покупал сладости, больше мы не поедем летом на пасеку и не будем вечерами играть в карты. Ничего не будет так, как прежде. И сейчас, сидя на консультации в универе, я снова и снова вспоминаю, еле сдерживая внутри себя нарастающий ком.
Когда мне было семь лет и вокруг меня начинали водить хоровод, подпевая при этом «каравай, каравай, кого хочешь выбирай», я, сидя на стуле, металась между мамой и папой. Когда пришло время, я сказала: «Я люблю, конечно, всех, но а папу больше всех» и поцеловала его. Тогда мне казалось, что маме было чертовски обидно, но сейчас-то я знаю, что это не так. Я одинаково любила и люблю их обоих, для меня нет роднее людей, чем мама с папой.
— Сонь, ты вообще слушаешь? — шепнула с укором Ирина. Я пару раз моргнула и посмотрела на подругу.
— Прости, задумалась, я что-то важное пропустила?
— Да пока вроде нет, кроме того, что в универ будем ходить каждый день и корректировать свой диплом с руководителями, — Ирина внимательно посмотрела меня и добавила: — У тебя все в порядке? — я кивнула и выдавила из себя улыбку. Через десять ми-нут нас отпустили, ну, по крайней мере, хоть не с самого утра будем здесь штаны просиживать.
— Ты на остановку или Ваня заберет? — спросила я у рядом идущей Ирины, она печально улыбнулась и ответила:
— Ваня уже приехал за мной, я так скучаю, Сонь, столько всего хочется обсудить, а времени совсем нет. — Я приобняла подругу за плечи и ответила:
— Ничего, пока будем писать диплом, наверстаем упущенное. — Ирина улыбнулась и мы обнялись на прощание.
— Давай до завтра, только не проспи.
— Хорошо, мама, — усмехаясь, ответила я, вечно она беспокоится, хоть и просыпает чаще меня. Мы вышли на улицу и разошлись по разным сторонам, не успела я пройти и пару метров, как около меня появился Дима. Я ничего лучше не придумала, как продолжить путь до остановки и не обращать на него внимания. На те сообщения он никак не ответил и я решила, что он отстал от меня. Я никогда так не ошибалась.
— Привет, — наконец сказал Дима, ни на шаг не отставая от меня, — я решил ответить на твои сообщения вживую. — Я усмех-нулась и с легким сарказмом в голосе спросила:
— Спустя две недели?
— Ты даже подсчитала? Я польщен. — Дерзости ему не зани-мать!
Я остановилась и посмотрела ему в глаза, чувствуя, что начи-наю тонуть в его голубых кристаллах, и ответила:
— Не льсти себе, у меня просто память хорошая на тех, кого я попросила отстать от меня! Что в слове «отстань» ты не понимаешь? — Дима сузил глаза и поджал губы, скрестив руки на груди, он окинул меня внимательным взглядом.
— Я не хочу отставать от тебя — это раз. Мне надоело играть в гляделки и притворяться, что ты меня не интересуешь — это два. И я расстался со своей девушкой — это три.
Я стояла, как громом пораженная, и не знала, что ответить. Не спорю, мне приятно от его настойчивости и оттого, что он сказал. Но я теперь не была уверена, что хочу отношений. Скажу больше — я вообще теперь не уверена, что смогу превратить свою мечту в явь.
— Сонь, ты так и будешь молчать? Тебе совсем нечего мне от-ветить?
Дима подошел ко мне ближе и начал изучать меня тревожным взглядом, а потом он взял меня за руку и переплел наши пальцы. Я как завороженная смотрела на его действия и даже не пыталась ему помешать, ну точно с ума сошла! Сердце забилось быстрее от следующих его слов:
— Хочу, чтобы мы были вместе. Хочу быть с тобой, обнимать тебя крепко-крепко и никогда не отпускать. Два года я наблюдал за тобой со стороны, ревновал жутко, когда ты общалась с другими парнями, хотел быть на их месте. И сейчас хочу, я все никак не решался подойти и объясниться, потому что понимаю насколько мы разные. Но сейчас мне кажется, что я готов измениться, стать более одомашненным что ли. В смысле завязать с большим количеством алкоголя, с курением и всеми другими девушками, кроме тебя, Сонь. Я не заставляю сию минуту говорить мне готова ты или нет, хорошо все обдумай и ответь. Ты удивительная и невероятно милая девушка. Знаешь, рядом с тобой хочется быть лучше. Ты мне нравишься, Соня, — Дима наклонился к моей голове и вдохнул запах волос, — просто не отвергай меня. Я ведь знаю, что тоже не безразличен тебе. — Я пару раз моргнула, до сих пор не веря в то, что это все действительно происходит со мной. Сначала мне хотелось сме-яться от Диминых слов, но по мере того, как он все высказывал мне, я следила за его мимикой и эмоциями. Я поняла, что он не врал мне или же был очень хорошим актером. Я изучила много книг по психологии и теперь хорошо различала, когда человек врет, а когда говорит правду.
— Я поражена, в хорошем смысле, но мне действительно надо подумать. Князев, а ты умеешь приятно удивить, — мягко сказала я и улыбнулась, лицо Димы озарила мальчишеская улыбка, от которой на щеках появились милые ямочки.
— Пойдем, я отвезу тебя домой, — я кивнула, и он не отпуская мою руку потянул в сторону аллеи. Мне не хотелось сопротивляться, я наоборот старалась запомнить каждую нашу секунду. Мне не хотелось сейчас думать о том, как я быстро подалась его влиянию. Не знаю почему, но я поверила Диме и правдивости его пока еще не совсем понятных ко мне чувств. Да-да, именно чувств, его признание было похоже на то, как говорят о любви. Можешь смеяться, но я восприняла это именно так. Когда он все рассказал, у меня возникло ощущение, что все как будто стало на свои места, как будто все идет так, как и должно быть. Посмотрим, ошиблась я или нет. Мы дошли до Диминого «Форда» и он открыл мне дверь. Я вспомнила о папе и в мою голову закрались сомнения, которые, похоже, отразились на моем лице.
Дима сел в машину и завел ее, внимательно следя за дорогой, он спросил:
— Что-то не так? Минуту назад ты была в хорошем располо-жении духа, а сейчас сидишь бледная и хмурая. — Я удивлено по-смотрела на него.
— Как же ты это заметил?
Дима кратко улыбнулся и ответил:
— У меня талант замечать и ощущать твое настроение.
Я слабо улыбнулась и закусила губу. Общаясь с Димой от силы десять минут, я уже почувствовала, как он начинает пробираться мне под кожу. Я и раньше знала, что неравнодушна к Диме, но даже представить себе не могла, что мои чувства намного глубже, чем я предполагала. Дима нашел мою руку и вновь переплел наши пальцы.
— Не молчи, пожалуйста, меня это пугает.
Я вздохнула и собралась с духом — сейчас или никогда. Я смотрела в окно и рассказывала Диме о том, что произошло. Мне нужно было поделиться болью, я больше не могла держать это в себе. По мере рассказа, я сильнее сжимала его руку и ощущала, как по моему лицу лились слезы. Когда мы подъехали к моему подъезду, я успела уже немного успокоиться и закончить свою исповедь. Дима повернулся ко мне всем телом и потянул меня на себя, крепко обнял и начал гладить меня по голове.
— Это одно из самых худших событий, которое могло про-изойти. Но знаешь, я рад, что твой папа выжил, вы ему помогли вернуться, и сейчас главное не опускать руки и продолжать выхаживать его. Я готов помочь чем смогу. Завтра же куплю трость и костыль, привезем его, отдашь маме. Я не обещаю, что все будет хорошо, но главное не сдаваться и бороться, приложить все усилия, чтобы дело пошло вперед. Мы справимся с этим, я тебе обещаю. Мы справимся со всем, главное — держаться вместе. — Уткнувшись носом чуть ли не в шею Димы, я ответила:
— Главное держаться вместе. Дим, я согласна держаться вме-сте, пожалуйста не разочаруй меня. — Он крепче прижал меня к себе и пробормотал:
— Ты рядом со мной, и это лучшее, что может быть на свете. — Я улыбнулась в его толстовку и осторожно освободилась от объятий.
— Спасибо за то, что выслушал. Это очень важно для меня, а сейчас пора идти домой, — мягко проговорила я и слегка улыбну-лась. Дима взял мою руку и нежно поцеловал, я в свою очередь растаяла от такого жеста.
— Увидимся завтра? — с надеждой в голосе спросил он.
— Да, я весь месяц к десяти буду в универ ходить.
— Я сейчас не про универ, может, если вечером будешь сво-бодна, то прогуляемся?
Я улыбнулась и ответила:
— Все может быть.
Дима рассмеялся и сказал:
— Чувствую, что не соскучусь с тобой.
— Заметь, ты сам этого захотел. — Дима серьезно посмотрел на меня и ответил:
— И не перехочу, слишком долго ждал и наконец понял, что хочу только тебя, — мое лицо стало красным, как помидор. Дима закусил губу и улыбнулся.
— Дорого бы я дал за то, чтобы узнать, почему ты покраснела. — Да, нам не по тринадцать лет и каждый из нас понял, что Димина фраза прозвучала весьма двусмысленно.
— Много будешь знать, стариком станешь, — сказала я пока выходила из его машины и услышала, как Дима смеется.
— Ты невероятная! — крикнул он из своего окна, когда я уже подходила к подъезду. Он послал мне воздушный поцелуй и уехал, я же стояла и улыбалась, как дурочка, ощущая себя невероятно счастливой. Что же, пора домой, на помощь к маме.
Я ехала в лифте на свой этаж и нервно теребила ремень от своего рюкзака. Фух, вдох и выдох, мы со всем справимся, главное держаться вместе. Я открыла дверь и вошла в квартиру, пока я разувалась, в коридор пришла мама и внимательно осмотрела меня.
— Привет, доча, ты сегодня более веселая, — сказала она и улыбнулась. Вдруг ее лицо просветлело, и она добавила: — это тебя только что Дима на машине привез?
— Откуда ты его знаешь? — спросила я удивленным голосом.
— Так я вместе с его мамой работаю в заводоуправлении, да и его папа там же. В любом случае, если он твой выбор, то я одобряю. Дима хороший парень, хоть и слегка грубоватый.
Я крепко обняла маму и прошептала:
— Спасибо, я очень беспокоилась. Как наш папа? — плечи мамы поникли и она сказала:
— Пойдем, — в зале был разобран диван, куда и поселили папу. Он лежал и смотрел в одну точку, когда мы подошли к нему. Он перевел взгляд на меня и я прошептала:
— Привет, папа.
Он постарался улыбнуться мне, но ничего не ответил. Около дивана стояло судно для всех нужд, папа пробовал перевернуться в нашу сторону, мы с мамой в один голос сказали:
— Лежи-лежи!
Он поднял голову и отпустил обратно, мама ушла в комнату, и мы остались наедине. Я села на край дивана и начала гладить папу по черным, слегка седым, волосам. Он смотрел на меня своими кошачьими глазами и все-таки выговорил:
— Соня, — я улыбнулась и хриплым, от сдерживаемых слез, голосом сказала:
— Да, Соня. Ты что-нибудь хочешь? — он только покачал головой и закрыл глаза. Я встала и тихо сказала:
— Давай отдыхай.
Я встала и ушла в комнату к маме. Теперь я прекрасно осознавала, что нас ждет — долгое восстановление, если оно возможно конечно. Я тихонько заплакала и побормотала:
— Наконец я все осознала и поняла, — мама сидела и читала книгу, ее лицо было грустным и слегка покрытым морщинами, она не плакала. В этот день я дала себе слово больше стараться не плакать. Слезы — это слабость, мы должны быть сильными. Папе не нужны наши слезы, ему нужна помощь и поддержка. Как говориться, слезами горю не поможешь.