Письмо

Здравствуй, мама...

Сегодня исполняется ровно восемь лет, как тебя не стало. Я долго не решался тебе написать, все духу не хватало.

Да и помнишь, мама, я никогда не любил писать письма - ни из училища, ни из армии, ни из университетской общаги...

А если и писал, то коротенькие, на пол-страницы, мол, хорошо у меня все, пришлите денег или привезите пожрать, в общем, как все салаги. Ну вот, мама, хочу сейчас рассказать тебе побольше о своей теперешней жизни, а мысли всё равно сбиваются на прошлое, прокручивая картинки перед глазами как старинный синемаскоп.

Помнишь, мама, как третьего января 1966 года в Четвертой городской больнице города Минска тебе принесли в палату маленький красный комок, орущий во всю глотку. Это был я. Конечно сам я ничего такого не могу помнить, зато ты так часто мне об этом рассказывала. И о том, что родился недоношенным, и о том, что врачи считали, что не выживу, и о том, как месяц лежал в барокамере, а ты приходила на меня смотреть через стеклянное окошечко. Мне порядком надоедали твои рассказы, которые я слышал добрую дюжину раз, я вежливо улыбался, чуть ли не зевал, а ты все рассказывала, рассказывала, улыбаясь чему-то своему мечтательно. Только сейчас я понимаю, мама, как для тебя все это было важно, ведь после меня ты уже никогда не могла иметь детей, и рассказы твои были историей о чуде рождения единственного, любимого и неповторимого Сашеньки.

А помнишь, мама, как в 1970 в Питере, где ты работала в детском саду воспитательницей, я зимой лизнул здоровенную, то ли металлическую то ли бронзовую ручку двери главного входа этого славного дошкольного учреждения. Детский сад располагался в помещении бывшей церкви на Васильевском острове, ручка была старинная, дверь была огромная, меня пытались отодрать всей группой, было больно и стыдно, я орал и плакал, ты плакала вместе со мной, все время повторяя: "Потерпи, дурачок, сейчас все кончится...". А потом по дороге домой ты на последние деньги купила мне дефицитный глазированный сырок с пингвином на обертке, и я уплетал его радостный, как слон после ежегодного секса, не смотря на боль в обмороженном языке.

Помнишь, мама, как во время моего поступления в Военный институт, элитарнейшее и секретнейшее учебное заведение, перед первым экзаменом - сочинением - ты среди ночи приехала ко мне на КПП, чтобы сообщить темы предстоящего сочинения. Один Господь знает, откуда ты их узнала, ведь они же лежали в сейфе начальника института, запечатанные грозной и официальной красной сургучной печатью. Видимо, тебе так хотелось, чтобы Сашенька стал настоящим военным дипломатом, что нашла ты невероятные связи в незнакомом огромном городе, сообщившие столь засекреченную информацию. А потом я всю ночь учил наизусть сочинение на тему "Роман Максима Горького "Мать" (мама, не смейся, сейчас мне кажется это символичным), написав его на следующее утро на "пять". Да и как иначе! Ведь мама так старалась. Это же она, мама, придумала пословицу: "Учись, сыночек, хорошо, ты и так похож на еврея".

А еще помнишь, мама, как открыла для меня мир книг, мир Исаака Бабеля и Ярослава Гашека, О'Генри и Михаила Шолохова. Как учила втайне от отца песням своей кубанской родни - "Ой, в гаю при Дунаю", "По горам Карпатским", "Ойся, ты, ойся". Ох и удивлял я потом шумные студенческие и иные пьяные компании цитатами типа "Не будем размазывать белую кашу по чистому столу" или раскатистым казачьим пением.

Когда я провожал тебя, мама, в минском аэропорту в Израиль на лечение, я уже чувствовал, что ты не вернешься. Слишком плоха ты была. Но в голове билась одна мысль: "Господи, сделай так, чтобы она выздоровела...". Если бы я знал, как часто в дальнейшем буду обращаться к Нему через тебя, прося о помощи. И Он, а может быть ты, помогал. Видно, не случайно тебя похоронили в центре цветущего грейпфрутового сада неподалеку от озера, где Он ходил "по воде аки посуху".

У меня все хорошо, мама. Пашка, ты его помнишь еще маленьким, уже вырос в 12-летнего зануду, здраво рассуждающего обо всем на свете. Настя, ты её не застала, растет. Ей уже шесть лет, и прелестнее существа нет на свете. Наташа, та единственная из моих многочисленных жен, которая тебе нравилась, все больше напоминает мне тебя - властная, заводная, веселая и упрямая хохлуха. Знаешь, мама, похоже, что я её искал всю жизнь. Старший, Святослав, которого ты фактически воспитала, стал настоящим мужчиной. Умный, сильный и воспитанный - все, как хотела его бабушка.

Папа... Папа в апреле и июле всегда плачет. Веришь, мама, ни одна женщина в мире ему не заменит тебя. Я думаю, что там, где ты сейчас обитаешь, это чего-то, да стоит.

А я... Мне все время тебя не хватает...

6 июля 2016 года