Верочка

Родилась Верочка в Малых Омутищах. И всё бы ничего, и жить бы, казалось, можно, а вот когда тебе двадцать уже, а у тебя из калитки налево – местное кладбище, направо – монастырская стена, прямо – выселки всё тех же Омутищ, а что позади даже рассказывать неудобно, вот тут понимаешь, что с перспективами в Омутищах как-то не очень. Куда податься молодой-красивой-двадцати лет от роду? В соседнее Буньково? На швейную фабрику? И ближайшие 40 лет шить домашние тапочки? Спасибо, нет.
На скотный двор пойти? Верочке вообще-то было бы удобно – росту метр сорок семь, корову доить можно даже не присаживаясь. Корова и не заметит, что кто-то ее щупает. Но щупать корову тоже не хотелось.

Тетка Верочкина бубнила, что, мол, я сама всю жизнь в Омутищах прожила, и ты проживешь. И ничего. И тапочки люди по полвека шьют, и за коровами ходят, и замуж некоторых никто не берет – и не умер никто с большой печали. «Это пока не умер», - подумала Верочка и решила линять. Куда угодно. Лишь бы магазинов в округе было больше двух. И, желательно, театр. Хотя бы один. И чтоб не только по большим праздникам был открыт, как сельский клуб, а вообще – «в нашем репертуаре» и с канделябрами.

Но театр в Малые Омутищи пришел сам. Не Большой, конечно, а Малый Самодеятельный Уездного Города, но ради такого случая с клуба даже амбарный замок сняли.

Вместе с театром приехал художник-оформитель Володя. Творчество художников-оформителей всегда было для Верочки загадкой, вот как для некоторых Кандинский, например. «Церковь в Марнау», ага? Красота же, не то слово. И даже церковь угадывается. Только все равно непонятно. Или «Импровизация № 7», скажем… А, тут не про некоторых, я забыла. В общем, Верочка мыслила про оформителей, как про тех, что на витрине магазина перед Новым годом розовощеких снегурочек в изрядном подпитии рисуют. Не суть, Володя Верочку приметил, она на него посмотрела как-то хитро, чтоб замуж выйти по-быстрому, на том и поладили.

Но на самом деле, Володя тут вообще не при делах. Просто он прописан в Королёве.

Верочка теперь в Королёве живет. А Володя как-то сам собой отвалился.


Вер, спрашиваю. Вот я тебя года четыре уже знаю, ты ни разу в театре не была, чего тебе тогда по молодости этот театр так упёрся-то?

А Вера говорит – ты не понимаешь. Дело не в том, чтоб в него ходить, а чтоб он просто был. И чтоб я об этом знала. А то у нас в Омутищах такая глухомань, знаешь ли.

Не знаю. И не уверена, что хочу об этом знать.