Мужчина

Рассказывает - вот, мол, была у меня одна. Такая, знаешь, всё при ней; грудь-ноги, что там еще? - а, глаза, и даже не дура, вот что самое удивительное. По улице приятно с такой пройтись - мужики оборачивались, а я гордился собой страшно, знаешь. Сам-то я так себе, а какое сокровище в себя влюбил, а? То-то. Каков красавчик. Есть, как грится, ещё порох.
Ну вот влюбил, да, а она же вот что - на улице королева, а домой как приходили, так такая ласковая становилась, уютная, что твоя кошка. И всё-то у неё всегда в порядке, и пожрать есть чего, и чай-кофе принесет, и постирает, ежели что - не сильно гордая, в общем. И под боком всегда так удобно устраивалась, что удивительно просто. Со всеми моими выпуклостями совпадала, во как было. И так это было удивительно хорошо, так, ну не знаю, заманчиво, что ли, что в один прекрасный день я испугался до, прости за выражение, усёру. Понял, что не хочу я никого и ничего больше, пусть только вот этот свет приглушенный, чай с её волшебными травками и она сама, аминь. Проснулся в одно такое прекрасное утро и понял - тянет в стойло-то. Так тянет, что сил нет. И тогда я сбежал. Как пошёл самоутверждаться направо и налево - я чего подумал-то, я подумал, что больше уже ни с одной женщиной не смогу, а я ж мужчина. Мне ж это как серпом по этому самому месту, понимаешь?... Ну и пошло - врал, изворачивался, придумывал всякое, на работе пропадал, до смешного доходило - женщин завел - троих! - а сам как в том анекдоте - "жене сказал, что у любовницы, любовнице сказал, что у жены, а сам в библиотеку и работать, работать, работать". Привязаться боялся, понимаешь? Свободу потерять. Ну и ушла она, конечно. А я жалел. Сильно. Но обратно позвать - это не. Я ж мужчина, ты понимаешь?...