Взломанная вертикаль, если настало время пираний г

                ВЗЛОМАННАЯ ВЕРТИКАЛЬ,
                если настало время пираний
                гл.5, ч.3-я (окончание)


– А я откуда знаю, куда подевались те проценты! – невозмутимо отрезал нувориш. – Может, мои ребята пошутили, или у тебя они куда закатились. Деньги надо считать не отходя от кассы. Н-да. А ты настоящий сенс. Думал, если пацана своего не разыщу, с тебя шкуру спущу. В воду ты, экстрасенс, что ли, глядел? Вышло, как и предсказывал, один к одному.
– Так как насчет оставшейся суммы?
– Эк, напираешь как! Да в цейтноте я. Нету мани-мани, ни у меня, ни у моей добермани, – срифмовал бизнесмен. – Могу тебе отписать «Фольксваген», бери, пока я добрый. Так и быть, спишем его, купишь у нас как металлолом долларов за пятьсот.
– Так не пойдет! – возмутился Стражин. – А чем мне с детективами-частниками рассчитываться? Их ведь двое, не забыл? Ладно, в следующую субботу гони мне три классных компьютера с принтерами, три видеокамеры, три видеодвойки, три супер-диктофона, три армейских бинокля, мотоцикл с коляской и пятнадцать штук зеленых.
  В трубке слышался свист, вздохи.
– Не совестно, я тебе помог сына вызволить! Сегодня тебе сидеть бы уже вообще без штанов! Запамятовал, сколько они с тебя запросили?!
– Ладно каркать, сенс. Хорошо, подгоняй на днях грузовик к моему офису. Пока – пока.
  Стражин срочно рванул на поезде в Москву. Там заказал грузовое такси. Дверь офиса бизнесмена была заперта. Виссарион стучал долго. Наконец в окно выглянула секретарша.
– К кому вы? – сонно обронила она. – Шеф в загранкомандировке. Будет не скоро.
Виссарион растолковал, что приехал за грузом, ему должны выдать его именно сегодня.
– Вам разве не разъяснили? – не растерялся он.
– А что за груз?
– Компьютеры. Аудио-, видеотехника, мотоцикл и прочее. И еще пакет с зарплатой.
– А, – зевнула она, – Сейчас сторож ворота откроет, а я вам – подсобку. Там все и лежит. Машину не загоняйте, двор не пачкайте.
  Здоровенный лоботряс распахнул ворота. Виссарион с шофером грузового такси вошли во двор.
– Вот здесь для вас все оставлено. Забирайте.
  Стражин насчитал в коробках два монитора, столько же процессоров и принтеров. А еще одну видеокамеру, одну видеодвойку, один диктофон, один бинокль и гоночный велосипед.
– И это все!? – взорвался так называемый экстрасенс.
– А! Так вам же еще и вот это, – секретарша протянула небольшой запечатанный серый конверт.
  Раздосадованный уехал Виссар с грузом на вокзал, откуда ходила электричка в подмосковный город, где он надеялся пару дней перекантоваться у родственницы. Расплатившись с водителем, нанял новое грузовое такси. Ну, не таскаться же ему с коробками по электричке. Еще милиция нагрянет, а у него на груз нет ничего. Потом выкручивайся, ври про рынок. А какой рынок назвать, и где он находится, толком и не знал. Шофер попался сговорчивый, узнав, что товар предназначен дворовому подростковому клубу, взял за доставку груза по умеренной таксе. Он подрулил к дому, помог выгрузить технику. И, пересчитав купюры, уехал восвояси. Виссар остался наедине с грузом. Родственница возникла через час, ходила по магазинам. Она приветливо встретила его, расспросила о семье, угостила ужином. Назавтра он купил два билета в купейный вагон, благо поезд здесь делал остановку. Уговорил соседских пацанов осторожно погрузить товар в вагон. Отшелестел им «деревянные» бумажки. На нижней полке был его товар, а на верхней он сам и расположился. Чтобы проводник не ворчал, сунул ему на лапу три сотенных. Он полагал, что в накладе не останется, бизнесмен явно положил в конверт «зелененьких». Возможно, не столько, сколько обещал, но все же. Соседями по купе были ветераны войны – муж с женой, они ехали на море отдохнуть. Виссарион нацелился в туалет, прихватив серый конверт. Открыв «копилку», заглянул внутрь. Лежали, не тесно прижавшись друг к другу, полусотенные, сотенные, пятисотки, червонцы, родные российские дензнаки. Всего десять тысяч. И три стодолларовых банкноты. Хорошо нагрел его нувориш. Правда, с учетом первой подачки от бизнесмена он мог даже какое-то время не работать.
   Стражин перелопатил свой архив, принялся печатать на компьютере свою самую первую повесть, черновой вариант которой написан им еще в семидесятых годах двадцатого века. Месяц спустя вывел текст на принтер, с восхищением гладил горячие страницы рукописи. Прикинув, что «новому русскому» пора вернуться в контору, ему ведь надо дела делать, вышел по телефону на межгород. Разыграв недоумение, спросил:
– Не пойму, почему ты меня кинул, обвел вокруг пальца? Кроме меня тебе кто-нибудь еще дал ориентиры, где держали твоего парня? Я тебя разве надул?! Я сдержал слово!
– Да не ерепенься, – нехотя давал отповедь экстрасенсу бизнесмен. – Вот если бы ты сам мне сына привез, тогда другое дело. Я вычел из причитающейся тебе суммы энное количество деревянных и зеленых за бензин и амортизацию транспорта, за оплату группы наемников-охранников, за продукты питания, за левые дорожные расходы, за моральные издержки и страховку за риск. Все по уму. Могу тебе все расчеты представить. Скажи, куда приехать. Поскольку сына мы доставили в целости и сохранности, могу тебя премировать. Сообщи паспортные данные, оформлю старшим менеджером-консультантом на месяц. Можешь в мой офис даже не приезжать. Деньги перечислим на твой расчетный счет. Это верных двадцать штук деревянных. Или взамен их бери мотороллер, новенький, импортный. Еще отвалю домашний кинотеатр.
– Хорошо, только мотороллер, а не мопед!
– Обижаешь, старина. Приезжай в любое время. Секретарша тебя уже знает. Если меня не будет, выкатывай конька-горбунка из гаражика нашего и свисти себе, куда хочешь, с кинотеатром впридачу. Да, если составишь прогноз-гороскоп по моему бизнесу лет на пять вперед, гарантирую тебе две тысячи долларов. Та же девушка их тебе и выложит. Она у меня грамотная, сама кое в  чем петрит. Правда, не экстрасенс, как ты, но дюже начитанная в области всякой чертовщины-магии.
– А что же ты так мелко себя заценил, всего-то две штучки зелененьких?
– А нормально. Вот, если бы ты мне дал обстоятельную к гороскопу раскладку по позициям основной моей деятельности, да с расшифровками, как и что мне предпринять, чтоб мой бизнес процветал и процветал… У-у! Тут бы я тебя озолотил.
– Озолотил бы мотоциклом?
– Не ёрничай. Не люблю этого.
– Хорошо, вначале заберу у тебя свой мотороллер с кинотеатром. После надо мне месяца три, чтобы составить гороскоп. Сварганю тебе его на год вперед. А ты даешь мне аванс добрецкий и зачисляешь в штат фирмы консультантом. И я при деле, и ты с умом.
– Гляди-ка, сенс ума набирается! Ладно, приезжай, если подойдешь, договоримся.
  Виссарион перетолковал с родственницей из Подмосковья, а та со свояченицей, владелицей дома собственного и усадебки. И припарковал он в добротном сарае домовладелицы свой мотороллер. Сам снял комнатку в Москве и устроился на платные курсы ясновидящих и астрологов, где обучали также составлению гороскопов и натальных карт. Так он стал профессиональным астрологом. Обучаясь на курсах, Виссар взял у «своего» бизнесмена краткие данные о фирме, и о нем, словом, все необходимое, что требовалось для составления гороскопа. Новое дело увлекло Стражина. И хотя на курсах не блистал, однако ведунья заметила его способности мгновенно улавливать суть обсуждаемой темы и некую прозорливость. Когда он проявил инициативу составить «промышленный» гороскоп, ведунья была не прочь посодействовать в этом, он уже за время учебы был для нее «своим человеком». К гороскопу бизнесмен отнесся серьезно, и вскоре Виссариона назначили менеджером.   
  На одном ресторанной вечеринке по поводу крупной сделки и наступившего Вовколенинского переворота, миллионер свел личного экстрасенса с женой. Спелая сорокалетняя женщина, одетая с шиком, отличалась незаурядным умом. Ее реплики порой вызывали гомерический хохот. Нувориш, судя по всему, побаивался своей половины. Дома она, наверняка, устраивала ему капитальную чистку «серого» вещества. Хапуга, как его прозвал для себя Вениамин, пытался перевести остроты благоверной на безобидную «овечку»-личного экстрасенса. Но его надежды не оправдались. Она первой подошла к Стражину.
– Я так вам благодарна, наш мальчишка, слава богу, жив и здоров. И теперь, надеюсь, его из загранки никто не достанет. – И при этом отвела кулак чуть в сторону и слегка замахнулась на супруга. – Балда. Я ему сколько раз твердила, проверь всё окружение, все самые давние свои связи и знакомства. А, ну его. Давайте потанцуем.
  Они быстро нашли общие интересы, темы для разговора.
– Серый, – позвала она мужа, – Виссарион Владимирыч с завтрашнего дня мой оруженосец. Он теперь будет обедать со мной и с Таткой, а тебе уж, как заблагорассудится.
– Татьяна Николаевна, – взмолился Стражин, – у меня кроме мотороллера нет ничего за душой. И пиджачок этот распоследненький.
– А! Так он вас еще и плохо прикармливает! Эй, Серега Родионыч, родимчик, когда я буду за нашим экстрасенсом посылать машину, а когда эту честь доверю тебе. И чтоб ему твоя вон та вертихвостка секретутка завтра же купила за твой счет приличный костюм. Не порочь его перед дочерью. Она обожает сенсов! Ты в разговоре тумак-тумаком. Экстрасенс тебе не чета, это го – ло – ва.
  Вскоре Виссрион был вхож в дом шефа, словно самый ближайший родственник их семьи. Складывающаяся у него в армии способность пародировать, пересмешничать и подшучивать с годами неукротимо развивалась. Он на лету схватывал особенности речи, поведения собеседника, подмечал что-либо необычное в его житейских привязанностях и склонностях характера, строил такие словесные каламбуры, от которых человек в смехе сгибался пополам. В семье миллионера его считали завзятым острословом, которому палец в рот не клади. Так, однажды он спросил за обедом своего шефа, как можно осчастливить человека за два рубля? Все переглянулись, заранее заулыбались.
– Очень просто. Покупаю как-то по бедности в хлебном ларьке булочку, зажимаю в кулаке пятёрку. И спрашиваю у продавщицы, а можно я вам заплачу два рубля девяносто девять. Но копейками. Та, не раздумывая, отвечает мне: «А почему же нельзя! Хорошо». Я делаю вид, будто лезу в карман за мелочью, а у нее вытягивается лицо, и она спрашивает себя же:
– Ой, а куда я дену столько копеек?
 -Тогда я ей подаю двушник с рублем и приветливо говорю: – Да уж что там, так и быть, берите три рубля и ни копейки меньше.
  Она, вся такая счастливая ,благодарит меня:
– Да спасибо вам, как выручили-то! А то куда бы я те копейки дела. Приходите еще.
  На работе он выполнял обязанности то экспедитора, то курьера, доставляя шефу конфиденциальную информацию из главного офиса фирмы в офис два, где большую часть времени проводил его нувориш. Там в личной кладовой он хранил ценные вещи, предназначенные для дарения нужным людям. Откуда в свое время кое-что перепало и Стражину. Изредка бизнесмен «грузил» его несложными заданиями по астрологии. Жил Виссар в однокомнатной квартирке, снимая ее по весьма сходной цене у своей фирмы. Жена и дети были от него далеко. У него после общения с семьей шефа, где его просто обожали, оставалось немало времени для работы над своими рукописями. Незначительные вещички- смешинки давал читать Татьяне Николавне. Та их благосклонно принимала. Однажды спросила у него:
– У тебя, кроме этих фитюлек, еще должно быть что-то! Неси, не стесняйся. Серый все равно ничего почти не читает, кроме прессы, особо жёлтой. Так что твои труды дальше моих рук не уйдут.
  Он ей одолжил почитать свою главную вещь – повесть «У окоёма». В конце недели она пригласила его на обед, а когда свояки и гости начали расходиться, попросила остаться. Передавая рукопись, произнесла дрогнувшим голосом:
– Я плакала и смеялась, я радовалась, как девчонка, благородству твоих героев и негодовала низменным поступкам антигероев. Это настоящая повесть. Почему ты ее не проталкиваешь в журналах?
– Мое время, увы, ушло. На горизонте талантливая молодая поросль. А я что? Старый и никому не нужный журналюга, да в придачу немного экстрасенс.
– У тебя еще что-то есть свое? Дай, пожалуйста, почитать.
  Татьяна перечитала все его вещицы, очень сокрушалась, что у нее нет никаких связей в издательских кругах. В моде были детективы, фантастика, мемуары, книги на историческую тематику, изредка «взрывали» общество любовные романы. А в его повестях и рассказах обычная жизнь людей разных сословий, но поданная столь трогательно и таким непривычно сочным языком, что непременно тронула бы даже самое черствое сердце.
– Виссар, тебе надо издать книгу. Сделай такой подарок себе и мне. Я помогу тебе. У меня свое небольшое прибыльное дело, водятся деньжата. Думаю, тираж разойдется.
– Потребуются немалые средства на издание книги и на рекламу. Тираж даже всего в пятьсот экземпляров на хорошей бумаге и с иллюстрациями влетит в копейку. И вряд ли окупятся затраты. Мое имя никому и ни о чем не говорит. Я работал всю жизнь в провинциальных газетах.
– Ах, ты мой журналюга. Почему ты так поздно встретился на моем пути? Как надоел мне Серый, с его бабьём, изворотливостью, нечистоплотностью. Он один из себя ровным счетом ничего не представляет.
– Татьяна, вы хватили лишку. Сергей известный предприниматель.
– А где наше «ты»?! Это последние десять лет он «новый русский». И то… Двадцать лет назад я, молоденькая женщина, экономист, выскочившая за инженеришку замуж, вытащила его в люди, вернее, в бизнесмены. Он только и умел, что чертить на кульмане, да расписываться в ведомости на зарплату. Пока он в своей конторе сгибался над ватманом, получая гроши, я рюкзаками возила в наш городок, где полно молодежи и читающей публики, книги. Потом арендовала крохотную комнату в маленькой фирме, но в центре города. Затем, взяла на выгодных условиях у знакомой банкирши кредит, сняла помещение под магазин, где в разных отделах мои ребята торговали книгами, канцелярскими товарами, игрушками, всякими чипсами и жвачками, бытовой химией. К тому же я еще рожала наших детей – сына и дочь, растила их, воспитывала. Он с работы падал на диван, ныл, что ноги покалечит, стоя за кульманом. Я пахала и в своем магазине, и дома, как проклятая.
– Как же он создал свое дело?
– Да никак. Я смекнула, пока цены на квартиры в столице терпимые, надо сюда и перебираться. Хорошие деньги лишь здесь можно делать. Заранее присмотрела квартиру, и дохлый цех в Подмосковье по производству консервированных и маринованных сельхозпродуктов, да еще чахлую авторемонтную мастерскую на автотрассе и там же маленькую гостиницу. Приучила постепенно Серегу к труду. Потом прикупила через свояка газпромовские акции. А тут у Сереги институтский дружок объявился, хваткий такой. Вот и пошли мы вверх тянуться. Деньжата в кошельке зазвенели.
– Жить вам и радоваться.
– Виссар, давным-давно у нас друг к другу все перегорело. Я в одной с ним постели, извини меня, не была уже лет пять. Он время проводит со своими вертихвостками. Приходит по вечерам всегда такой потный, противный. Цыкну на него, он и не делает никаких попыток прильнуть ко мне. Дочка-то старшая, все понимает. А сыну как расскажешь, что его отец ухарь. Тем более, мальчик теперь за границей. Однако терпение мое вот-вот лопнет. Третью в фирме завел лизунью. Но эта ушлая. Боюсь, как бы не оставила его без денег. Через своих ребят, частных детективов, узнала, что у новой полоскушки есть хахаль, работающий с нашей фирмой в одном направлении. Как бы чего она не подстроила. А он как тетерев в брачную пору, ни шиша не слышит, ни шиша не видит, кроме своей курочки. И увещевать его бесполезно. Серый будет полагать, что во мне играет одна ревность. А я думаю о детях. Без хорошей финансовой подпитки им вряд ли повезет в жизни. Разве не так?
– Увы, Таня, жизнь нынче так замешана круто. Но дочка твоя все же в институте учится.
– Учится, на втором курсе. Но вуз не престижный. Пропадает все в библиотеках и дома за учебниками и книгами. Еще музыку обожает. Всех мальчишек от себя отшила. Говорит, толком с ними поговорить не о чем, одни у них мысли – пообжиматься. Знаешь, не хочу больше мириться с Серегиным бездумьем и скудостью человеческого тепла. И очень боюсь проделок новенькой. Буду с ним разводиться.
– Погоди, Таня. Может, все-таки найдешь путь к примирению с Сергеем, поговоришь по уму? Все же двадцать лет вы вместе.
– Нет, дорога к его сердцу закрыта. А к моему сердцу закрыта его дорога. Одни остались внешние приличия. И все.
  Минуло еще сколько-то времени и вот очередной обед в самом узком кругу в семье миллионера. Стражин отморозил за десертом некую шутиху, после которой и Татьяна, и Татка, и Сергей – в лёжку. Первой пришла в себя Татка:
– Все, мамка, решено. Я выхожу замуж за Стражина. С ним не пропадешь, от смеха только здоровья наберешься. Представляешь картинку в нашем магазине. За кассовым аппаратом Сашка Матросова. Смотрю, с ней рассчитывается наш Виссар Владимрыч. И говорит ей: «Саша, хочу вам сделать выговор». У той глаза на лоб, за что, мол. А Стражин ей бац: «Почему это вы взяли себе фамилию такую – Матросова?» Та: «Как это почему? Это моя фамилия». А он ей: «Вы же с такой фамилией грудью не ляжете на дзот? Нет!?»
  За столом хохот.
– Так Виссар Владимирович продолжил: «У вас ведь наверняка есть парень. Вы вот с такой фамилией поматросите и бросите его. А мужчины это крепко переживают». Мам, как хочешь, а я веду его в ЗАГС.

– Нет уж, дочка. Не выйдет. Ты пока несовершеннолетняя.
– Выйдет, еще как выйдет. Через две недели он будет мой!
– Нет-нет, Виссариона Владимрыча я забила. Я беру его в мужья.
– Ой, не могу! – залился смехом бизнесмен. – А меня ж куда, жена моя родная, денешь?
– Серенький ты мой, с тобой я развожусь. У тебя есть три курочки, две в главном офисе и одна в малом. Вот и курлычь с ними. Завтра тебе все документы, в том числе о разделе имущества, принесет мой юрист.
– Танька, ты шутишь так?!
– Да уж куда еще шутить. Я тебя, как мужа, лет пять не знаю.
– Так оно ничего, целее будет моя морковка, тебе больше достанется.
– Дуй на свою половину. Мне надо поговорить со Стражиным, как он к моему предложению отнесется.
– Ну, мать, ты крутенька, – и с этими словами нувориш удалился к себе.
  Как только за ним закрылась дверь, Татьяна попросила выйти из гостиной и дочь. Та недоуменно пожала плечами, покрутила пальцем у виска. Таня заняла стул рядом с ним. Ладонью левой руки обхватила щеку и лоб, пальцы правой начали выбивать по столешнице легкую нервную дробь.
– Виссар, ты давно не живешь с женой, и дети твои взрослые. Я тебя не просто люблю, я тебя обожаю. Мое решение твердо, с Серегой будет развод. Ты меня можешь взять в жены? Или есть помехи?
– Знаешь, за прошедшие годы я искренне привязался к вашей семье. И ты, Танечка, мне далеко не безразлична. Но я уже пенсионер. Лет через пять-шесть буду старик, а ты еще женщина, хоть куда. Однако главное в другом…
– Ты меня ни на столечко не любишь, и считаешь, что я тебе не буду хорошей, преданной женой?!
– Что ты, Таня. Дело в моей супруге, в ее характере. Мы давно договорились, что будем жить сами по себе. Она всю жизнь с детьми. А я уже много лет один. Но я христианин, и, может быть кому-то это покажется смешным, но я стараюсь чтить заповеди Христа. При жене жить с другой женщиной – это большой грех.
– Как, у тебя за эти московские годы не было женщин?!
– Не было, Танечка. Так что прежде чем мне с кем-то вступить в связь, надо еще и подлечиться.
– Ну, эка беда, – рассмеялась Таня. – Врачей сексопатологов пруд пруди, найдем, им ведь только плати. Мне даже приятно, что мой избранник столько лет девственник, – и она залилась смехом. – Не обижайся только. Надо же с чего-то нам начать наш брачный союз.
– Ты, Тань, вряд ли станешь жить со мной, с неразведенным. А я твердо знаю, если подам на развод, для супруги это будет страшный удар. Ни дети, ни она мне этого никогда не простят! Это для нее с моей стороны будет предательство. Она все свои физические, нравственные, душевные силы отдала воспитанию детей, возится и с внуками. Для нее, понимаешь, важно, пусть и формально, но у нее есть муж. Это ничего, что муж де- юре. Главное, я ее муж, и для нее не важно, что я все время далеко и далеко. Но у нее есть муж! Об этом знают родственники, друзья, соседи, знакомые. Такие вот обстоятельства жизненные, живут врозь, встречаются редко. Кому-то, как мы, и так надо жить. Однако ради твоего спокойствия душевного, я готов отвечать перед Господом за прегрешения.
– Виссар, не знаю, что тебе сказать. Конечно, мне нужен мужчина, его прочное плечо, чтобы я могла опереться на него, продолжать растить и воспитывать детей. Не думать, что избранник меня променяет на вертихвостку. Только, друг мой, все дело в том, что кроме тебя я не вижу рядом с собой больше никого. И я сейчас не знаю, что мне предпринять?
 - И ты твёрдо решила расстаться с Сергеем?
  - Своего решения о разводе с Сергеем не изменю. Прошу об одном, поступай, как велит твое сердце. После моего развода с ним можешь жить в моем доме, комната тебе найдется. Я хочу, чтобы ты был возле меня. Я ломиться в твою дверь не стану. Захочешь, сам ко мне придешь. Бог с ним, со штампом в паспорте. Для меня это не столь уж важно. Будь рядом, вот все, что мне надо.
  Так они и расстались. Отметив совершеннолетие дочери, Таня подала на развод. Сергей не хитрил, не юлил, честно отдал ей все, что положено по закону. Однако Стражина просил больше не появляться в своей фирме. Таня устроила Виссариона экспедитором в свою организацию. Он переехал жить в ее дом. Регулярно звонил на юг «домой» по мобильнику, посылал деньги жене, подарки детям и внукам. Когда Татка перешла на пятый курс института, они втроем махнули в Турцию. Таня давно не выезжала на юг, соскучилась по жаркому солнцу, теплому морю. Она все свободное время валялась на пляже, загорела до черноты. Когда приехали домой, стала вянуть буквально на глазах. Виссарион пытался отправить ее в поликлинику, та отнекивалась, дескать, не до эскулапов, у нее интересный проект организации нового отеля, на черноморском побережье. Уже после встречи нового года он вызвал домой доктора. Участковый врач выписала направление в онкологическую поликлинику. Он привез оттуда опытную врачиху. Отвозя ее обратно, услышал жесткий приговор:
– Рак груди и кожи. Необходимо срочно класть вашу жену в больницу.
– Как я Тане это скажу? – выдавил из себя Виссарион.
– Скажите, что надо провести обязательное обследование, она сильно обожгла на юге кожу. Вот так.
  Больше года врачи боролись за жизнь Тани. Но она ушла, оставив безутешными сына Алешу, дочь Наташу и Виссариона. Стражин, пока дети учились в вузе, фактически стал главой Таниной фирмы. Он владел четвертой частью пакета ее акций, одним крылом дома. Он волей – неволей превращался в бизнесмена. И теперь знал, сколько надо прикладывать сил, чтобы сравнительно небольшой фирме быть, что называется, на плаву. Однажды поздно вечером,это было на Пасху,  переговорив с Натальей о делах житейских, оставшись один в своей комнате, задремал. Чей-то знакомый голос словно проник в его мозг:
– Не бойся, мой дорогой. Я буду в углу комнаты возле музыкального центра. Открой глаза, и не волнуйся, улыбнись.
  Он подчинился голосу и открыл глаза. Напротив, на мягком стуле возле музыкального центра сидела Таня, в своем любимом бежевом костюме. Она была вся будто в прозрачной вуали.
– Не вставай, Виссарик. Слушай. Поезжай срочно к Алеше, у него почему-то не клеится учеба в вузе. Все-таки чужая страна. Найми толковых преподавателей, его надо подтянуть по предметам. И заплати его долг за квартиру. Поговори по-умному с мальчиком. А через своих ребят узнай, что за паренек бегает за Наташкой. Милый, прости, что я тебя одного оставила с детьми. Мне пора…
  И она растаяла, исчезла на его глазах. Это было невероятно. Но ведь это было. Вссиарион принял сердечный препарат. Нет, то был не сон. Ему почудилось, словно в воздухе витает запах ее любимых духов.И то была явь. Старый Стражин разрыдался, как мальчишка. Он плакал, не кляня судьбу, не гневя бога. Он сам выбрал тот путь, на который встал в Москве столько лет назад. Кроме своих детей и внуков, у него на попечении дети его дорогой Тани. Он завтра же полетит в гости к Алешке, а после ему его ребята расскажут, кто это там крутится возле его приемной дочери Наташи.
  Решив все дела за границей, заказал авиабилет на рейс в Москву. Вечером в его гостиничном номере затрезвонил телефонный аппарат. Незнакомый молодой голос назвал его по имени, отчеству.
– Извините, а это кто? Мне ваш голос совершенно незнаком.
– Моё имя вам ничего не скажет. Вам привет от Раиса Мингатулина. Помните такого?
– Как не помнить, – вздохнул Стражин, – знавал давненько такого геолога. Как он поживает?
  Человек в трубку прокашлялся, помедлив, сказал:
– Знаете, с нами теперь больше нет Раиса. Он случайно погиб. Его приняли не за того, кого было надо...
– Выражаю сочувствие.
– Он как чувствовал, что с ним может случиться беда. Накануне просил меня, в случае чего выполнить его волю, в том числе назвал и ваше имя. Он вас уважал. Вот и просил передать привет.
– Благодарен вам, я буду помнить Раиса. Он был классный водитель-геолог.

– И ещё, знаете, просил вам сообщить, что у большого валуна на смотровой площадке, где вы встретились с ним у моря, он вам на память оставил замечательную импортную из драгоценного металла зажигалку в форме пистолетика. На камне масляными красками желтеет стилизованное солнце. Ударите в то место молоточком, и его подарок будет вашим.
  Связь по телефону также внезапно, как началась, так и оборвалась.
  Летом он навестит своих жену, детей и внуков. Как-нибудь сведет их с его приемными детьми. Только бы все были здоровы, только бы не полыхало на окраине родины пламя войны, только бы в стране брал верх здравый смысл. Только бы Господь дал ему, Виссариону, еще силы, такой же острый аналитический ум,прозорливость, чтобы он продолжил дело Татьяны, чтобы написал еще несколько повестей, рассказов и сказок, в которых верх всегда возьмет добро и христианское милосердие.