Бал

«О, Боже,  я просто катастрофически опаздываю!» - Думала Элеонор, выскакивая из такси и хлопая дверцей, чуть не прищемив подол своего платья. – «Надеюсь, начальница на меня не сильно разозлится... черт, я же забыла позвонить мужу и сказать, что буду поздно!»
 Подхватив подол своего длинного платья в стиле 19 века, она стремглав помчалась к ярко освещенному входу в отель, где проходил  фуршет, на бегу вытаскивая из сумочки  мобильный телефон и набирая номер дома. После нескольких гудков в трубке, Элеонор схватилась за дверь, игнорируя протянутую руку  швейцара.
«Никого нет дома!» - Огорчилась  женщина,  дожидаясь условного сигнала, когда включается автоответчик, и, услышав долгий писк, торопливо, чуть задыхающимся голосом проговорила:
- Дорогой, я на фуршете по работе и  буду поздно. Прости, что не сразу сказала. Закрутилась с делами.  Если голоден, в  холодильнике стоит лазанья. Тебе нужно всего лишь разогреть ее в микроволновке. Все, пока.
Элеонор быстрым  движением отправила  мобильник в  сумку, и устремилась по коридору, вспомнив указания начальницы, как пройти к залу, где было светское мероприятие, заодно и приказ не опаздывать. Стук каблуков отдавался эхом в голове. Дыхание стало тяжелым. Элеонор очень устала. Она уже думала отказаться от посещения фуршета в пользу отдыха на диване, но начальница не дала ей выбора, заявив, что если Элеонор откажется, то ей припомнят все погрешности на работе. Элеонор ничего не осталось делать, как смириться. Поэтому ей пришлось быстро заскакивать домой, переодеваться и пулей лететь на этот злосчастный фуршет, который, по словам начальницы, был призван для знакомства и сближения новичков и старожилов.
Еще один поворот за угол и Элеонор предстала величественная лестница начала 19 века. Она привычно восхитилась ее старинной красотой, и, подлетев на высоченных шпильках к подножию лестницы, женщина начала взбираться по ней, машинально размышляя о жителях 19 века.
«Почему-то в романах французских классиков часто упоминаются об обмороках девиц. Интересно, почему же?» - Тяжко дыша, думала Элеонор, подхватывая подол. – «Да когда же кончится эта лестница?!»
Не успела она это подумать, как ее нога, обутая в туфлю с высоким каблуком, подвернулась и, ахнув от боли, Элеонор почувствовала, как ее повело куда-то вбок и начала заваливаться на спину.  И вот уже летя вниз, она успела подумать:  «Надеюсь, муж будет так голоден и не заметит, что лазанья слегка с плесенью...»

«Как же больно…» - Поморщилась Элеонор, трогая затылок и поднимаясь на ноги. Нога, как ни странно, не болела. «Ну и хорошо!» - Обрадовалась женщина, и, отряхнувшись, привела себя в порядок. Она глянула на стену, об которую ударилась при приземлении: «Не хватало еще сотрясения мозга... а это еще  что?»
На стене висела большая картина, изображавшая охоту на оленя. Элеонор  столько раз проходила мимо этой стены, но не помнила, чтобы эта картина  была на этом месте. «Странно…» - Решила она, начиная снова подниматься по лестнице, но  медленным темпом, опасаясь повтора полета. Летать Элеонор не понравилось.
- Сколько же сейчас времени? – Пробормотала она, взглядывая вверх, где на лестничном марше стояли старинные напольные часы.  Элеонор внезапно замерла на верхней ступеньке, крепко ухватившись за перила, чтоб снова не грохнуться с лестницы, пересчитав все ступеньки своей многострадальной черепушкой.
Она точно помнила, что возле часов стояли кадки цветов, а не статуи обнаженных мужчин, с задумчивым выражением лица  держащих в руках свои... тут Элеонор вспыхнула, поняв, что стоит с раскрытым ртом, рассматривая этих похабных мужиков.
«Ничего себе…» - Ошеломленно качнула головой женщина, стыдливо отведя взгляд. – «Как администрация разрешила такое поставить?» Она снова взглянула на часы и увидела, что циферблат показывает  половину девятого.
«Все равно опоздала. Ну и ладно» - Элеонор пофигистично махнула  рукой, и начала подниматься на второй этаж, откуда уже доносилась музыка.
Мазнув по стене взглядом, она отстранено подумала: «Администрация явно с шиком все обставила, вон настоящие бронзовые подсвечники с восковыми свечами. Интересно, в честь чего это?»
Музыка стала громче, и Элеонор, прислушавшись, с удивлением узнала звуки вальса. «Что-то сегодня все такое странное…»
Женщина быстро прошла к дверям, из которых доносилась музыка, смех, людской говор. И толкнула  рукой дверь, которая легко распахнулась. И на Элеонор хлынуло все вперемежку: музыка стала громче, яркие цвета бальных платьев… но самое главное – запах… это запах горелого воска, вянущих цветов, которые стояли в вазах, и просто убийственный запах застарелого пота. У Элеонор дико разболелась голова, особенно ушибленное место. Она даже попятилась назад, собираясь повернуться и убежать.
- Мисс, куда это вы собрались? – Вопросили позади нее. Она резко обернулась. Перед ней стоял хмурый и усатый мужчина в форме офицера. Его усы угрожающе нацелились на нее. От офицера шел невообразимый запах застарелого пота вперемежку с алкогольным духом и розовой помады. Элеонор, подавив рвотный позыв, задержала дыхание и проговорила:
- Извините, я, кажется, ошиблась залой.
- Бал проводится только здесь, - иронично приподнял бровь офицер. – А вы очень хорошенькая. Особенно ваша la’petit бледная кожа.
- Что? – Переспросила Элеонор. – О, спасибо за комплимент, но …
- Что же вы стоите на пороге? – Весьма не вежливо перебил ее офицер и, смачно икнув, решительно взял растерявшуюся женщину за руку. – Ах да, позвольте мне представиться, я – Жерар де Фюр.
- Очень приятно, - пробормотала Элеонор, жалея, что не взяла свой носовой платок. – Элеонор Смит.
Тут де Фюр остановился и склонился над ее рукой. И, едва щекотнув своими пышными усами ее голой руки, он выпрямился со словами: «Очень приятно», после чего офицер повел удивленную таким старомодным обращением Элеонор через залу к противоположной стороне. 
- У вас сейчас дебют? – Проговорил офицер, склонившись к ее уху, щекоча его усами. Она отстранилась, недоуменно глядя на него:
- Какой дебют?
- А ваше платье? Разве оно не для дебютантки? – Недоуменно в свою очередь глянул на нее де Фюр, и, прищурившись, присмотрелся к Элеонор, которая сразу засмущалась от такого придирчивого взгляда.
- Платье я выбирала действительно для того, чтобы произвести впечатление… невинности.
- Однако, вы слишком стары для дебютантки, - проговорил офицер. – Вы откуда взялись? Из деревни?
- Ну почему сразу «стара», и при чем тут деревня?.. – Невольно возвысила голос Элеонор. – Мне всего лишь тридцать два года, я родилась в городе!
- Тридцатилетние женщины белые платья не одевают, мисс Смит, - укоризненно взглянул на нее де Фюр. – И, пожалуйста, говорите потише. Не к чему привлекать к себе внимание.
- Извините, - быстро произнесла Элеонор, подавив с трудом волну тошноты, проходя мимо толстушки, от которой несло таким амбре, что у бедной Элеонор закружилась голова. – Мне плохо… я…
Де Фюр подхватил бледнеющую женщину и быстро провел ее к выходу на веранду. С веранды открывался вид на огромный сад. Оттуда веяло ночной свежестью, и Элеонор с благодарностью задышала полной грудью.
- Ну-с, как вы? – Покосился на нее де Фюр, теребя кончик усов. Перед ним стояла прелестная женщина, которая пахла просто изумительно… он почувствовал томление, в груди. Интересно… а там она так же хорошо пахнет?
- Спасибо, лучше… - Улыбнулась она. – Но я не понимаю, зачем такая достоверность? Я понимаю, что это костюмированный бал, но как людей заставили не мыться по нескольку дней?
Де Фюр недоуменно уставился на женщину.
- Пардон, миледи? – Пробормотал он.
- Нет, ну правда, люди, которые блюдут свою чистоту тела, не смогут так долго не мыться, верно же?
- Ну… наверное… - Потеряв нить разговора, де Фюр задумался, как лучше бы уговорить эту женщину на маленькое любовное приключение… и, решительно подхватив под локоток, повлек в сад, говоря при этом:
- Да это и не страшно. Главное, воздух чистый, вы дышите им, дышите, - приказным тоном проговорил де Фюр. – Нельзя, чтобы вы снова потеряли сознание.
- Ох, вы так добры… но почему же мы так далеко уходим от веранды? – Забеспокоилась Элеонор.
- Хочу кое-что показать… - Глуховатым голосом произнес он, ведя ее по извилистым тропинкам сада. И вдруг они вышли к беседке с колонами, увитой плющом.
«Как все реалистично….» - Подумала Элеонор. – «Как в кино про 19 век…»
- Не хотите посидеть со мной в беседке, скрасив мое одиночество? – внезапно де Фюр потянул за локоток Элеонор к себе, обдавая своим не свежим дыханием.
- А как же бал?.. – пролепетала она, стараясь не морщиться от запаха.
- Ба! Будто вы никогда не были на балу! Не беспокойтесь о нем, вы еще их посетите. Ну а сейчас…
Де Фюр, страстно обхватив тонкую талию Элеонор, выдохнул ей в лицо:
- Займемся кое-чем поинтереснее танцулек! – И не успела она ахнуть, как де Фюр прижался губами к ее рту, грубо раздвигая языком ее губы. Широко распахнутые глаза Элеонор выражали потрясение.
«Меня насилуют!!!» - Ахнуло в ее мозгу. Тошнота, казалось, стала постоянным спутником. Опомнившись, она заколотила маленькими кулачками по плечам де Фюра. Тот, повернувшись вместе с ней, прошел, подталкивая ее в нужном направлении, к беседке, не переставая целовать.
«Ах ты! Мразь!» - разозлилась Элеонор, и, размахнувшись ногой, так вдарила коленом между ног де Фюра, что услышала характерный хруст. Де Фюр, вскрикнув, ослабил схватку, и она, вырвавшись, отскочила от него. А мужчина, зажав между ног ладони, скрючился на земле, хрипя.
- Какая я была дурой, что пошла с вами! – Яростно вытирая тыльной стороной руки губы, проговорила с отвращением Элеонор. Де Фюр с болью и  ненавистью глядел на нее. Элеонор повернулась к нему спиной, и, сделав шаг, внезапно потеряла равновесие и упала. Де Фюр, решив, что так просто эта потаскушка не уйдет, схватил за подол платья и дернул на себя. Она упала.
- Это был запрещенный прием, дорогая! – Прорычал усач. Женщина в платье дебютантки не отреагировала. Де Фюр, кое-как поднявшись, глянул на женщину и остолбенел. Вокруг ее головы уже успела образоваться лужа крови…
Он  в ужасе отшатнулся, поняв, что стал убийцей, и, оглянувшись по сторонам, оправил на себе сюртук, и, сохраняя внешнее спокойствие, пошел по тропинке прочь, в сторону светского раута.

Элеонор открыла глаза и сощурилась от яркой белизны. В первые секунды женщина решила, что попала на тот свет. Однако, услышав пиканье, она, с трудом поворачивая голову, огляделась, и поняла, что лежит в больничной палате, что вокруг опутано проводами. И что рядом на стуле сидит ее муж, и сопит, скрестив руки на груди и упираясь небритым подбородком в нее же.
- Ронни? -  Прошептала пересохшими губами Элеонор.
Он встрепенулся, и, раскрыв глаза, уставился на нее. Затем его глаза подозрительно заблестели, но губы расплылись в радостной улыбке:
- Элеонор! Очнулась! Я думал, ты… - Он вскочил со стула, и нажал на кнопку вызова врача, расположенную над головой Элеонор.
- Что случилось? – Прошептала она.
- Ты свалилась с лестницы! – Укоризненно произнес муж. – Только ты можешь в такие переделки попасть…
Он наклонился над ней и нежно поцеловал в губы.
- С возвращением… - Прошептал Рон, глядя в ее глаза.
- Спасибо… - слабо улыбнулась Элеонор.