Всегда думай дважды

People always told me: ‘Be careful of what you do
And don't go around breaking young girls' hearts’.
She came and stood right by me,
Then the smell of sweet perfume…
This happened much too soon…
She called me to her room…
“Billie Jeans”


Вечер. Длинные тени. Ветер дул с юга, неся с собой приятный аромат зеленой листвы.
На веранде был стол. На столе стояла початая бутылка коньяка и лежала наполовину съеденная плитка черного шоколада с орехами. Рядом лежал лист, весь исписанный одним и тем же именем.
Диана. ДИАНА. дИАнА. ДиаНа. Дианочка. Диана…
Автор этого творчества сидел здесь же, на веранде. В одной руке у него был бокал с коньяком. Молодой человек уже давно так сидел. Он думал. Он не знал, правильно ли он сейчас поступает, или все-таки лучше, пока не поздно, изменить решение. «Запомни, всегда думай дважды, прежде чем делать что-либо», – так говорила покойная матушка. Почему же он тогда, три года назад не подумал дважды? Почему совсем недавно он так настойчиво добивался, внимания той, что столь же упрямо твердила «нет». И почему теперь, когда он знает правду, ему так противно?
Он вновь отпил из бокала. Потянулся к шоколадке, но передумал.
– Майкл, ты – дурак. Нет, ты хуже, ты – идиот. Кретин. Да, дружище, ты так давно не разговаривал с самим собой…– он начал рассматривать свой бокал.
Но перед глазами мелькали те события такого далекого лета. Улыбки. Выпивка. Танцы. Она…



Ночь. Огни. Музыка. Этот сумасшедший ритм, подчиняясь которому тело начинает само двигаться. И несколько десятков таких же сумасшедших, двигающихся под ритм этой музыки. Майкл включился в игру, и совершенно не заметил, как оказался в центре танцевальной площадки. А другие танцующие с интересом наблюдали за этим загорелым забавным парнем, который, одетый во все красное, так упоительно зажигает на танцполе.
Но этот ритм оборвался. И начался плавный, размеренный бег аккордов и переборов. Медляк. Кого же пригласить?
И он увидел ее. Прекраснее, чем любая модель с обложки журнала. Ибо она отличалась особенной красотой. Она излучала энергию, энергию света и… любви. Такой наивной любви ко всему на свете. А в ее глазах можно было утонуть. Этот оттенок темного озера… и эти глаза искали кого-то. Может, его?
Майкл подошел к ней. Разные, как огонь и вода; он – весь в красном, она – в нежно голубом; он – брюнет, она – светлая шатенка.  Он думал, что утонет в этом омуте. В глазах ее отражались звезды.
– Девушка, вы не обещали кому–нибудь этот танец?
– Нет.
– Позвольте?
Почему у нее такие холодные руки? Волнуется? Эх ты, котенок. Ведь он сам был спокоен.
– Меня зовут Диана, – застенчивая улыбка.
– Майкл.
– Очень приятно.
– Мне тоже, красавица.
Почти всю ночь они танцевали рядом. Но они мало разговаривали. Ни ему, ни ей не хотелось перекрикивать шум этой музыки. Но вот несколько часов спустя она сказала ему:
– Прости, Майкл, но я, пожалуй, пойду. Я очень устала.
Он улыбнулся самой очаровательной улыбкой, что была у него в арсенале, и проговорил:
– Хочешь, я тебя провожу.
Она подумала и ответила:
– Давай.
И они пошли променаду вдоль берега моря. Луна огромным блюдцем висела над горизонтом. Звезды были так близко, что казалось – протяни руку и схватишь одну. Они долго шли молча, но потом Диана тихо сказала:
– Знаешь, я ведь загадала кое-что.
– Да? И что же?
– Тот, кто пригласит меня на третий медленный танец… того я поцелую,– она замялась.
– Правда?
– Да…
Майкл обнял ее за плечо. Она повернулась к нему лицом. Взмах накрашенных ресниц. Он не помнил, чтобы у него когда-нибудь так билось сердце. Но Майкл не стал смущать ее. Он сам сделал первый шаг. Губы ее были сладкими от помады. Но вкус был особенным и потому он хотел понять, что это. А ей казалось, что поцелуй длится вечность.
Неловкое молчание. Она прятала глаза. Но он хотел вновь увидеть их.
– Я ведь тоже кое-что загадал.
– Скажи, что.
– Если ты позволишь тебя проводить до дома, значит, я тебе полюбился. А это значит, что наши чувства взаимны.
– Ох, Майкл…
– Диана… кажется, я влюбился…
– И многим ты это говорил?
– Да так… двум–трем, но никому еще с подобной искренностью.
– Брешешь!
– Ни чуть.
И снова молчание. Майкл решил плыть по течению, подчиняться зову сердца и действовать по обстоятельствам. Она остановилась у дома.
– Мы пришли. Спасибо, что проводил.
– Мне понравился этот вечер. Он – волшебный.
– Мне тоже. Майкл? Хм…
В ее глазах были какие–то бешеные огоньки, переплетенные с испугом и сумасшедшей решимостью, что породила этот страх.
– Говори.
– Может, зайдешь на чашечку чая?
Он никак не рассчитывал на такой поворот событий. Первое свидание. И уже приглашение на чашечку чая. Но это ему нравилось. Если девушка сама того желает, то почему бы и нет? Хотя, он сохранил как вариант, что это может быть действительно просто чашечка чая. И ничего больше.

Постель была пропитана ее запахом. И запахом роз. Ведь это были ее духи. Она немного волновалась, но вино сделало свое дело. Он не хотел обидеть ее, но, в то же время, он осознавал, что они вряд ли когда–нибудь увидятся. Это придавало какую–то особую нотку в их отношения. Желал ли он кого–либо так в своей жизни? Наверно, нет. Он упивался этим светом, отдавая ей все, что у него было – любовь и огонь. Ведь ее руки так долго были холодными. Но он сумел согреть ее. Ее ресницы трепетали. Сладкие вздохи.  И настала битва противоположностей, но в ней не бывает ни победителя, ни проигравшего.

Утром они расстались. Долгий поцелуй теплых губ на прощанье. Она пахла сладко. Так сладко, что щемило сердце и не хотелось уходить. Он провел рукой по ее светлым волосам. Улыбнулся. И ушел.
Она не смотрела ему вслед. Это была просто ночь. Одна короткая, полная безумия ночь, где он был для нее единственным. Она нуждалась в ней. Теперь она вновь сможет ждать и искать того, для которого любовь ее важнее всего, для которого она – вечность.
Он не оборачивался. Это было просто одно маленькое приключение. Она сказала, что он для нее единственный, но он прекрасно осознавал, что это было только на одну ночь. Он не сожалел ни о чем. Ну, быть может, только о том, что это никогда не повторится. Он вновь будет искать другую, для которой любовь – прекрасный дар, для которой она – вечность.
Майкл грустно усмехнулся. Кто же мог знать тогда, что, сколько бы он ни искал, его безумным наваждением станет именно она. Он вновь отпил из бокала. Как это он не смог ее узнать три года спустя, ведь она не так уж сильно изменилась. Ну, перекрасилась, ну, постриглась. Но ведь лицо осталось прежним! Почему он ее не узнал?..

Она стала его безумием, когда он увидел ее там, на сцене одно из баров. Раньше Майкл не приходил в этот бар, но сегодня ноги понесли его именно сюда. Она пела какую–то легкую песенку и танцевала. Ее наряд был очень вызывающим, аппетитно подчеркивая все изгибы ее тела. Народ аплодировал и подбадривал. Майклу показались знакомыми эти движения. Она ко многим подходила во время танца и мужчины с радостью подыгрывали ей. Но она ни разу не подошла к нему. Он не мог понять, почему, ведь он сидел совсем рядом. Или он ей не приглянулся? Вряд ли… он прекрасно знал, что нравится девушкам. Но если он действительно ей не приглянулся, это интригует.
Он дождался конца вечера и подошел к ней сам. Она стояла у барной стойки медленно пила коктейль.
– И почему же вы, красавица, не подарили мне то, чем одаривали всех посетителей?
– И что же это? – она подняла вверх умело подведенную бровь.
– Вашу улыбку.
Девушка улыбнулась, но улыбка была не искренней.
– Нет, не так. Улыбнитесь искренне.
– Что вы от меня хотите вообще? Мистер, заведение закрывается. Позвольте мне допить свой коктейль и вернуться домой.
Майкл развел руками.
– Хорошо. А часто вы тут работаете?
– Каждый вторник и субботу.
– Тогда до встречи.
Майкл поцеловал девушке руку и, поклонившись, ушел.

Он приходил в этот бар по субботам и вторникам в течение двух недель. Он узнал ее имя – Диана.
Имя показалось ему знакомым, но он быстро выкинул эту мысль из головы. Друзья говорили ему: «думай, прежде чем разбивать очередной девушке сердце», да только толку-то? Ему нравился такой образ жизни. Оправдывал он себя тем, что пока не нашел ту, с которой мог бы прожить всю жизнь. Мать часто говорила ему, что «следует всегда заботиться о том, кого любишь, быть осторожным с тем, что ты делаешь, не лги, ибо тайное всегда становится явным», но он предпочитал не думать об этом. Тем более  лгать ему не приходилось. Все происходило как–то само собой…
А здесь… Он не мог понять, почему его так тянет к ней? Что же его привлекает? Неприступность? Загадка?
Однажды он дождался ее у выхода. И предложил проводить. Диана смерила его странным взглядом. Он смог прочитать в ее глазах недоумение, смешанное с легкой злостью. Там было еще что–то, но он не сумел понять, что.
– Вы точно хотите потерять свое время на подобную ерунду? – ее глаза обворожительно блестели в свете уличных фонарей. Этот оттенок темного озерного омута… знакомый до дрожи…
Он улыбнулся. Диана… да, с ней он уже встречался…
Подул теплый ветерок. Он донес до Майкла ее запах, запах ее духов, сладкий, но не приторный, дурманящий, дразнящий…
Диана… он узнал ее. Почему он был так слеп?.. Почему только сейчас?..
– Мистер? Вы уснули?
Диана… как можно было забыть… ведь этот запах преследовал его так долго… но он всегда пресыщался этими другими, похожими на него, но более приторными ароматами…
Диана тряхнула кудрями цвета темной карамели, повернулась уйти.
Ему нравился ее нынешний цвет волос. Он был схож с ее запахом… такой же тягуче нежный…
Майкл сбросил морок и догнал Диану.
– Куда же вы?
– Иду на проезжую улицу, где можно взять такси.
– У меня есть машина, я подвезу вас…
– Май…– повернулась она и осеклась.
– Здравствуй, Диана, – улыбнулся он, втайне радуясь, что она его тоже не забыла.
– Значит, ты за этим здесь? Прости, друг, но меня ждут дома.
– Какой же кретин твой муж, если сам не может забрать тебя домой, заставляя брать такси. И вообще, будь я твоим мужем, ты бы здесь не работала.
– Ты мне не муж. А ждут меня няня и ребенок.
– А муж?
– Иди прочь.
– Значит, мужа нет…
Диана подняла руку, останавливая проезжающее мимо такси.
– Эй, стой! – Майкл дернул ее за руку.
– Прощай, Майкл. Я не твоя игрушка. У меня есть жизнь. И ты живи своей жизнью, не лезь в мою.
– Но…
– У меня есть ребенок, дом, семья. Я не такая, какой ты себе представлял, и не такая, какой ты видел меня на сцене. Там лишь игра, маска. Я – другая. Прощай. То, что ты хочешь, тебе я дать не могу.
– Откуда ты знаешь, чего я хочу?
– Знаю. После той встречи. Знаю. Прощай.
Она села в такси, а Майкл остался стоять на тротуаре, недоумевая, почему у него сердце бьется так часто, что даже трудно дышать.
Пошел дождь. Но Майкл не уходил. Он стоял под струями холодной воды и чувствовал себя препаршиво. Он пытался понять самого себя, но почему–то ему казалось, что он сделал что–то не так. Вот только что?
Он никогда доселе не ощущал чувства вины перед той, с кем он расставался. Но теперь…
Может, потому что она его отвергла?
Нет.
Он понимал, что в мозаике происходящего ему не хватает одного пазла, чтобы, наконец, найти ответ.

М
айкл хмуро рассматривал пустой уже бокал.
Ведь он вновь приходил в этот бар. Но Диана даже на него не смотрела. А Майкл чувствовал необузданную злость, когда видел, как она танцует с другими. Но ведь у него было правило, которое он всегда неукоснительно соблюдал: «Никогда не встречайся с той, кого однажды ты сам бросил». Что же теперь? Почему он считает ее своей? Почему ревнует? Почему ее образ не выходит у него из головы? А на устах играет какая-то детская улыбка?
Сейчас на веранде он решал один очень сложный вопрос, идти ли к ней домой, чтобы поговорить. И, быть может, а пусть, оно и к лучшему, встретить там ее бой-френда, пусть он надает Майклу по шее и выгонит, тогда у него появится рациональная причина выкинуть Диану из головы.
– Диана… эх, черт…
Майкл отломил кусок шоколада и быстрым движением кинул его себе в рот.
– Я должен с ней поговорить, иначе я сойду с ума!
Майкл встал, заправил край рубашки в джинсы.
Вскоре он заводил мотор своего Форда.


Д
иана всегда закрывала дверь.
Никогда еще ее не грабили.
Но незнакомый верзила в ее спальне был совершенно чем–то неожиданным. Она нервно поправила шелковый халат.
Кричать она не стала, боялась разбудить ребенка.
– Что вам нужно в моем доме? – тихо спросила Диана.
Молчание. Паскудная усмешка. Медленное движение к поясному ремню. Что там может быть? Револьвер? Нож?
Она рванулась к телефону, но несчастный аппарат был сброшен с тумбочки мужчиной. Противный звон и хруст пластмассы.
Тихий металлический шелест.
В теплом свете от бра Диана заметила блестящий предмет.
«Бежать! Бежать!»

Майкл быстро нашел ее дом. Он поправил джинсы, пригладил кудрявые волосы. Посмотрелся в  боковое зеркало заднего вида.
Почти все окна в ее доме были темными. Лишь в двух окнах горел свет. И там бегали какие–то тени.
«Это, наверно, спальня», – сделал вывод Майкл.
Он пошел по дорожке, выложенной фигурным камнем, к главному входу. Возле двери он остановился, задумавшись, может, лучше уйти и придти утром. Он не хотел как–либо компрометировать Диану. А в особенности злить. Их последнюю встречу нельзя было назвать теплой. Потому он стоял и слушал биение собственного сердца. Заодно и шум, доносившийся из дома. И Майклу он показался подозрительным.



П
остель была похожа на воронку после взрыва. Все лиловое белье было в багровых пятнах. Диана пыталась сопротивляться сумасшедшему верзиле, который напал на нее, но он был сильнее ее, и он был зол. Очень зол. Он сначала хотел ее убить. Просто, без затей, нож в сердце. Но теперь…
– Нет, детка, теперь, когда ты убила моего брата…
– Я не знаю, о чем вы говорите!
– Он любил тебя… грязная Диана…
– Отпусти меня, ублюдок!
– И он покончил с собой, потому что ты, Диана, предпочла его другому…
– Я его не знаю!
– Заткнись, шлюха! Тебе было все равно! Ты перед всеми задницей вертела, а Гарри любил тебя, только тебя!
– Отпусти меня!
У нее сильно болело плечо. Нож прошел косо, кость не задета, да и рана в принципе была неглубокой, но боль была жуткой. Ее ладони были в крови. И они соскальзывали с рук мужчины, что так сильно сжимал ее горло. Диана понимала, что долго она сопротивляться не сможет. И самая страшная мысль билась в мозгу, только бы ребенок не проснулся, только бы не заплакал…
В глазах начинало темнеть.
– Я убью тебя, стерва. Чтобы никто больше не погиб от твоих рук!
– От…пус…ти…
Звонок в дверь. Мужчина на секунду ослабил хватку, и Диана попыталась вырваться. Ей только нужно вдохнуть побольше воздуха…
– Помогите! Кто–нибудь! Спасите!
Резкий удар. Она почувствовала, что падает. Больно. Рассеченная бровь. «И кто додумался покупать кровать с деревянными столбиками для балдахина?» Темнота.

Майкл возник на пороге спальни и, не раздумывая, кинулся на незнакомца. Мужчина развернулся и замахнулся для удара. Но Майкл поднырнул под руку и ударил его в шею ладонью, сложенной в «Лапу Тигра». Мужчина захрипел и упал. Ударь Майкл чуть сильнее, был бы уже один труп.
Он сдернул с занавески веревку и крепко связал руки и ноги верзилы.
Теперь он мог спокойно оглядеть комнату. Диана лежала на кровати совершенно в неестественной позе. Голова ее свешивалась вниз, чуть–чуть не доставая до пола.  Шелковый халат распахнулся, открыв соблазнительное кружевное белье Дианы. Майкл постарался забыть обо всех непристойных мыслях.
– Диана?
Ответа не последовало. Майкл уложил ее на кровать. Он уже давно заметил окровавленный нож на полу и багровые пятна на постели. С замирающим сердцем проверил пульс. И с облегчением вздохнул. Живая. Он осмотрел ее, но никаких ран, кроме той, на руке, не обнаружил. Он запахнул ее халат, уложил поудобнее, накрыл одеялом, оставив окровавленную руку сверху, чтобы удобнее было перевязывать.
Затем он поднял чудом не разбившийся телефон и вызвал полицию.
Из другой комнаты послышался плач. Майкл пошел на крик.
Ребенку на вид было года два, может, чуть больше. На Майкла смотрели большие карие глаза, немного заплаканные. Ребенок не испугался незнакомого дядьки, в нем проснулось любопытство. Майкл осторожно взял ребенка на руки и стал укачивать.
– Что, парень, чего раскричался?
Какие знакомые глаза. Точь-в-точь как у самого Майкла. А мальчишка улыбался, как старому знакомому. Он протянул руку и дотронулся до щеки взрослого.
– Эй! – улыбнулся Майкл, который уже точно знал одну очень важную вещь, которая теперь в корне меняла всю его жизнь, – Я там твоей мамочке помогаю. А ты не кричи больше. Я ей сейчас очень нужен. Я тебя положу обратно в кроватку, и ты будешь вести себя тихо–тихо. Хорошо?
– Га, – мальчишка улыбнулся и рассмеялся.
Майкл уложил мальчугана в кроватку и отправился в ванную комнату, надеясь найти аптечку, где был бы бинт и вата.
Вой сирены. Майкл вышел встретить полицейских и рассказать о случившемся. Он не нашел в аптечке Дианы нашатырный спирт. Но у полицейских было средство для приведения людей в чувства.
Диана полулежала–полусидела на подушках, и внимательно смотрела на Майкла.
Она еще толком не пришла в себя, но первые слова ее, когда она очнулась, были:
«Где мой малыш?»
Она порывалась встать, чтобы проведать ребенка, но ее попытки не увенчались успехом – она с трудом стояла на ногах. Майкл сам принес ребенка. Мальчик был спокоен и счастлив, что его вновь вынули из манежика. Затем ребенок был накормлен и уложен спать, в то время как полицейские допрашивали пострадавшую.
Вскоре полицейские ушли, забрав с собой Шона Доплера, нападавшего на Диану.

Майкл подвинул стул к кровати Дианы и сел.
– Спасибо, – тихо проговорила Диана. Она посмотрела на ноющую руку и поморщилась. Рана была перебинтована, но повязка уже набухла от крови.
– Я думал поначалу, что тебя следует в больницу, но я ведь сам врач. Да и рана не глубокая. Швы бы накладывать все равно не стали, поэтому пока так, как есть. Завтра я куплю необходимые лекарства и…
– Майкл…
– Да?
– Ты же видел его?
– Кого?
– Моего сына… и ты…  теперь, наверно, догадываешься…
– Его глаза точно как мои. А улыбка твоя. Ему чуть больше двух лет… Я не идиот, дорогая, я все сразу понял.
Настало неловкое молчание.
– Знаешь, я пыталась забыть тебя. Но когда я узнала, что… и потом… знаешь, какое имя я ему дала?
– Скажи.
– Майкл. В честь тебя. Ведь я не думала, что мы вновь…
– Диана…
Она резко приподнялась на подушках, но тут же зашипела от боли и в изнеможении легла обратно. Она заговорила быстро, но Майкл слышал и чувствовал, что она изо всех сил сдерживает слезы.
– Майкл, ты не обязан оставаться здесь из жалости. Ты можешь жить и дальше как жил. Ты мне ничем не обязан. Я без тебя и дальше смогу… Ты можешь уйти. Ты живешь иначе, у нас разные ценности… Не мучай меня, и не путай жалость с любовью. Уходи.
Она продолжала еще что–то говорить, но Майкл перестал ее слушать. Он встал и сел на краешек кровати, осторожно взял ее руку.
– Диана. Я никуда не уйду. Поверь мне. – Майкл наклонился к ее лицу. Он почувствовал запах роз. Тот самый, что сводил его с ума, который он искал в других женщинах, но их приторность была слишком навязчивой, – Я никуда не уйду. Ни сегодня. Ни завтра. Никогда. Здесь теперь мой дом. Это мой сын. И ты… – он наклонился еще ближе, вдыхая этот дурманящий запах ее духов, – теперь моя…
Мир как будто раньше был перевернут с ног на голову. И лишь теперь все пришло в норму. И лишь теперь Майкл чувствовал покой. Он нашел ответ.
Сладкий запах парфюма. Ее губы, мягкие и бархатные. Он чувствовал, что только она может подарить ему это. Только с ней он спокоен. Только ей он готов отдать самого себя.
А Диана почувствовала, что прошлое, нахлынув новой волной, перестало причинять ей боль. Что тот призрак, которого она старалась забыть, будет рядом. Всегда. И эта осторожная ласка не была больше началом разрушительного огня, как бывало раньше... Любовь стала истинной.
И Майкл перестал сомневаться. Он знал, что теперь он поступил правильно. И сколько бы раз он ни подумал, прежде чем уйти с веранды, он все равно бы пришел сюда.
И сколько раз ни проживал бы он свою жизнь, он все равно бы проводил бы Диану до дома. Он все равно принял бы тот подарок – ночь с ней. Ведь она пахла так сладко…
И он все равно бы ушел, чтобы теперь в полноте ощущений чувствовать единение с той, для которой любовь его – дар, для которой она – вечность.

Август. 2009-08-26