Глава 1

1890-е годы. Лондон.

Я слышу, как высокий, чистый разум,
Как колокол разбитый, груб, нестроен;
И красота бесценная и юность
Безумьем ранены. Печаль моя!
Что видела! Что ныне вижу я!

В небольшом и не слишком известном, но довольно уютном театре "Реприза" шел спектакль "Гамлет". Немногочисленные зрители, сидевшие в зале, смотрели на стоящую на сцене исполнительницу роли Офелии, высокую и худую девушку, одетую в белое платье, на плечи которой падали густые рыжие волосы. Она читала свои реплики не торопясь и настолько эмоционально, насколько только это было возможно.
Впрочем, большинству пришедших не было особого дела до актерской игры, их больше интересовала сама актриса. И особенно заметно это чувство проявлялось в чуть ли не единственном состоятельном джентльмене, сидевшем на центральном месте в первом ряду. Изящно одетый и чрезвычайно хороший собой, светловолосый виконт Шендан умел произвести впечатление.
Но что могло привести светского красавца, любимца дам самых благородных кровей, сюда, в небогатую часть города, в театр, блеклые афиши которого постоянно срывает ветер и уничтожает дождь? Ответ был очевиден: она.
Элли Грэм, двадцатилетняя актриса, вот уже два года исполняющая в "Репризе" почти все главные роли. Чаще всего она выходила на сцену в амплуа романтических героинь, прекрасных, но исполненных трагизма. Чаще всего ее героини по сюжету спектакля умирали или впадали в отчаяние. Иногда и то, и другое.
Вот и сейчас, играя безумную Офелию, мисс Грэм полностью вошла в ее образ. Когда актриса покинула сцену после своей "смерти", в зале послышались легкие аплодисменты. Громче всего хлопал, разумеется, виконт. А после выхода всех актеров на общий поклон надменный аристократ лично поаплодировал актрисе стоя, чего прежде в театре никогда не случалось.

Но Элли никак не отреагировала на такой поступок виконта. Вежливо раскланявшись, она удалилась к себе в гримерную, где, сев возле старенького зеркала, тут же сняла с себя рыжий парик, скрывавший ее настоящие иссиня-черные волосы, и принялась тщательно стирать с лица яркий грим.
За этим занятием ее застала Ванда Клемер - лучшая подруга Элли и коллега по сцене. В спектакле "Гамлет" она не участвовала, но пришла поддержать остальных актеров.
- Как все прошло? Зрителям понравилось? - спросила девушка (Ванда и Элли были ровесницами), подсаживаясь к подруге.
- Да, так же, как и всегда. - небрежно ответила Элли, продолжая смывать грим.
- Правда? А я слышала, точнее даже видела другое.
- Вот как? И что же?
- Что кое-кто в зале на этот раз просто не сводил с тебя глаз! - удачно сказав фразу в рифму, Ванда невольно захихикала, - Ты его знаешь, тот самый виконт Шендан. А зовут его кажется...
- Рауль. Я знаю. - Элли равнодушно смотрела на себя в зеркало. - Хорошо, он снова сидел в первым ряду и удостоил меня своим вниманием. Но что с того?
- Как это что с того, Элли? Разве ты не понимаешь, что он в тебя влюблен? Уже третью неделю не пропускает ни единого спектакля с твоим участием и всегда покупает самые дорогие билеты в первом ряду!
- Положим, это так. Только он единственный их и покупает, ни у кого из наших зрителей больше нет таких денег, все сидят чуть не на галерке.
- Да при чем здесь это, главное ведь, что ты ему нравишься!
- Допустим. Но он ни разу не заговаривал со мной, этот человек и понятия не имеет о том, какая я на самом деле... - Элли тяжело вздохнула. - Его интересует только мой сценический образ, а не настоящая я. И потом, неужели виконт, принадлежащий к высшему обществу, когда-нибудь посмотрит на меня как на себе равную. О нет, если я ему и буду нужна, то лишь для удовлетворения главной мужской потребности, и то, вдоволь наигравшись, он меня бросит.
- Но Элли, - заверила ее Ванда, - Это же такой шанс! Если Шендан станет твоим покровителем, то через его связи ты сможешь найти место в более известном театре, нежели здесь! Представь только: ты сможешь стать примадонной в "Альгамбре", "Лицеуме" или "Ройал-Корте"! Разве это не предел мечтаний?
- Боюсь, что ты кое-чего не понимаешь, - грустно улыбнулась Элли, - Я никогда не вступлю в связь с мужчиной только ради денег или престижа. Я не отношусь к таким корыстным особам, я не куртизанка, а творительница искусства.
- Да-да, конечно, ты все еще ждешь "любовь всей жизни" и по ночам тайком перечитываешь Шиллера и сестер Бронте! - передразнила ее Ванда. - Ах, Элли, тебе, как и мне, ведь уже не шестнадцать лет, чтобы быть такой наивной.
- Я давно не наивна. - возразила девушка. - И прекрасно знаю, что в названных тобой театрах уже точно не смогу быть той, кем являюсь здесь. Там моими партнерами стали бы люди, выходящие на сцену с пеленок, которые бы играли в тысячу раз лучше меня. Зато здесь, в этом маленьком и скромном театре я являюсь королевой. И никто уже не сможет лишить меня этого звания. А любовь толпы мне не нужна - достаточно, чтобы любили те, кто приходит сюда.

В этот момент в дверь гримерной постучались. Вошел служащий-еврей и положил перед молодой актрисой роскошный букет белых роз.
- Это просили передать вам, мисс Грэм. - сказал он, улыбаясь. - От вашего большого поклонника.
- Благодарю. но пускай в следующий раз он придет сам, если, конечно, не побрезгует. - сухо ответила девушка, ища в цветах записку с подписью. Когда та нашлась, все догадки подтвердились.
- Виконт Рауль Шендан, разумеется... - Элли устало отложила букет в сторону. - Мужчины сейчас стали такими робкими, не могут даже лично вручить подарок.
- Быть может, твое сегодняшнее исполнение Офелии его настолько покорило, что он просто потерял дар речи. - иронично предположила Ванда, в свою очередь любуясь розами. - А мне еще никогда не дарили цветы за выступления, хотя я тоже могла бы сыграть Офелию, у меня даже волосы от природы рыжие, не пришлось бы даже надевать парик...
- Ты что, завидуешь мне теперь? - легко укорила ее Элли. - Будет тебе, еще сыграешь.
- Непременно, не обращай внимания, все равно у меня зависть всегда белая. И потом, ты и в парике со всей той "штукатуркой на лице" играешь намного лучше, чем я без всякого грима. И что бы ни случилось, я никогда не перестану быть твоей подругой.
- Я не сомневаюсь в этом, - девушки обнялись, - Поэтому мы и решили жить в одной квартире, правда? Пойдем, нам уже пора возвращаться домой, иначе миссис Титтер точно нас съест, узнав, что плата за следующий месяц появится только через неделю.
Ванда тоже рассмеялась.
- Если ты готова, то пошли.

* * *

Элли и Ванда уже больше года снимали квартиру в большом доме через несколько кварталов от театра, где работали. Несмотря на то, что в их распоряжении было всего лишь две комнаты, девушкам там очень нравилось. Их квартира находилась на самом верхнем этаже, поэтому центральное окно было не обычным прямоугольным, а круглым, разделенным рамой на несколько частей. Через него в редкие погожие дни всегда проступало больше света, а широкий подоконник позволял подругам сидеть на нем и любоваться видом на город. Также они часто репетировали именно в той комнате, находя, что там лучшая атмосфера для творчества.
В свободное от репетиций и домашнего хозяйства время девушки предавались мечтам в обществе друг друга. Они обе понимали, что работа в маленьком неизвестном театре никогда не сможет приносить приличный доход, но были счастливы, что имеют возможность творить искусство, соприкасаясь с творчеством таких гениев, как Шекспир или Софокл. Несмотря на то, что из них двоих Элли имела наибольший успех, Ванда никогда не пыталась превзойти подругу нечестным путем и вполне смирилась с тем, что никогда уже не сможет достигнуть ее таланта.
Девушки планировали в ближайшие время перечитать свои любимые сборники стихов и выбрать какой-либо новый сюжет оттуда, чтобы вдвоем его сыграть у себя дома. Они и представить не могли, что их будет ждать уже совсем скоро...