Все они солдаты... Киноповесть. Гл. 16

 
      "ВСЕ  ОНИ  СОЛДАТЫ..."  КИНОПОВЕСТЬ.


      16.
      ВЕЧЕРОМ  В  ДОМЕ  КНЯЗЯ  ВЕЛЕСОВА.




      Большую  столовую  хорошо  освещают  карсельские  (масляные)  лампы..
      Уютно.  Тепло. Трещат  поленья  в  камине.
      Входят  Велесов  и  Троянов.
      Пересвент  подходит  к  столу,  наливает  из  хрустального  графина  в  бокал  воду,  пьет.
      Ярослав  звонит.
      Появляется  Фёдор:
      --  Слушаю,  Ваша  Светлость.
      --  К  ужину  на  четверых  сырой  суп : свежие  огурцы,  помидоры,  капуста,  зелёный  горошек  под  овощным  же  соком  с  добавлением  яблочного.  Соль,  тёртый  имбирь,  молотый  перец,  чесночную  пасту  --  отдельно.  Подадите  в  синем  сервизе.
      Помолчав  мгновение,  добавляет:
      --  И  газеты  принеси!
      --  Да,  Ярослав  Всеволодович!
      Велесов  жестом  отпускает  Фёдора.
      Тот  уходит,  но  почти  сразу  возвращается  и  кладёт  на  журнальный  столик,  стоящий  у  камина,  газеты,  затем  вновь  покидает  столовую.
      Друзья  устраиваются  в  креслах,  стоящих  у  столика,  и  приступают  к  чтению.
      Но  это  покойное  занятие  длится  недолго  :  в  комнату,  хохоча  и  толкая  друг  друга,  вваливаются  два  крестьянина.
      Велесов  смотрит  на  них,  тихо  посмеиваясь,  а  Троянов  в  первую  минуту  опешил,  сообразил  только  потом:
      --  Владимир  Пересвентович!
      Лелин  по-военному  салютует  другу  в  ответ  на  то,  что  узнан.
      --  Всеволод  Велославович!
      Родин  в  ответ  таким  же  манером  признаёт,  что  его  тоже  опознали.
      Троянов  и  Велесов  поднимаются  навстречу  вошедшим,  обнимают  друзей. 
      Но  сразу  же  после  этих  объятий  князь,  брезгливо  морщась  и  недовольно  хмурясь,  тоном  старшего  отдаёт  команду  Лелину  и  Родину:
      --  Отправляйтесь  разгримировываться,  переодеваться  и  мыться.  Там,  в  ванной,  сами  знаете,  халаты  для  каждого  найдутся  и   свежее  бельё  тоже…
     Гости  уходят.
     Велесов  возвращается  в  кресло  и,  откинувшись  на  его  спинку,  сидит,  прикрыв  глаза.
      Троянов,  усевшись,  берёт  газету,  но  откладывает  её  и  недовольно  произносит:
      --  Мог  и  сказать,  что  Владимир  со  Всеволодом  возвращаются.
      Князь  смеётся  в  ответ:
      --  Меня,  как  и  тебя,  об  этом  предупредить  они  не  имели  ни  какой  возможности,  однако,  я  ЗНАЛ,  а  ты  этому  знанию  обучаться  не  желаешь!  Вот  и  терпи  теперь  неловкости!   
     Возвращается  Фёдор  и  начинает  накрывать  стол.  Достаёт  красивую  дорогую  белоснежную  хрустящую  скатерть,  носит  из  шкафа  посуду,  бокалы,  салфетки…  Ярослав,  думая  о  чём-то  своём,  лениво  за  ним  наблюдает.
     Мы же  откровенно  любуемся  блеском  приборов,  красотой  выставленного  в  центр  обеденного  стола  деревца  мандарина,  с  его  тепло  светящимися  оранжевыми  плодами.  Наслаждаемся  ощущением  благополучия  и  покоя.
      Входит  Авдотья.  Она  принесла  на  разносе  супницу,  специи… Заменила  стоявший  раньше  на  столе  графин  с  одиноким  бокалом  на  два  новых  сосуда  со  свежей  водой,  и  четыре  хрустальных  фужера  к  ним. Накрыв  стол,  слуги  встали  по  обе  стороны  двери  и  спокойно  смотрят  на  князя.
      Тот  поднялся,  движением  руки  отпустил  Фёдора  с  Авдотьей  и  пошёл  к  столу.  Со  скучным  и  «занудным»  выражением  стал  выравнивать  по  ранжиру  расставленную  там  посуду.  Достигнув  идеальной  симметрии,  чуточку  отошёл  в  сторону,  и,  довольный  плодами  своего  труда,  ласково  улыбнулся  мандарину.
      Некоторое  время  смотрит  на  еду  издалека,  потом  опять  подходит  к  столу,  поднимает  руки  так,  чтобы  ладони  были  направлены  на  всё,  на  столе  стоящее,  говорит  каким-то  колдующим  голосом:
      --  Еда  целебная,  живая  волшебная,  дарует  всем,  её  вкусившим,  сытость,  бессмертие,  вечное  здоровье...  Любовь  и  благодарность  еде.  Спасибо  растениям,  нам  её  даровавшим.  Спасибо  земле-матушке  растения  те  вырастившей.  Слава  нашим  славянским  Богам,  Предкам  и  Героям!
      Входят  Лелин  и  Родин…  У  них  мокрые,  аккуратно  причёсанные  волосы,  на  них  красивые  халаты.
      Велесов  приглашающе  указывает  на  диван,  стоящий  в  дальнем  углу  столовой :   
      --  Прошу.  В  нескольких  словах.  Самое  главное  для  нас  с  Пересвентом  Владимировичем.  Пересвент,  давай,  присоединяйся!
      После  того,  как  все  уселись,  Велесов  спрашивает:
      --  Обе  губернии  обошли?  И  Казанскую,  и  Пензенскую?
     Поручик  Владимир  Персвентович  Лелин,  ехидно  изображая  служебное  рвение:
      --  Так  точно,  Ваша  Светлость.
      --  Не  ёрничай!  Рассказывайте.
      Отчитываться  начинает  Всеволод  Велославович  Родин:
      --  Как  мы  и  предполагали,  положение...,  --  интонацией,  пощёлкиванием  языка,  качанием  головы  показывает,  что  нехорошее.  --  Настроения  крестьян,  словно  тлеющая  головешка  под  сваленными  для  костра  дровами.  До  первого  порывистого  ветра  покой,  а  дальше….  --  разводит  руками.
      Велесов  холодным  требовательным  тоном:
      --  Конкретнее.
      Родин  продолжает:
      --  Как  нам  и  доносили,  крестьяне  после  первых  же  рескриптов  заговорили  о  свободе  полной  и  безусловной.
      В  разговор  вступает  поручик  Владимир  Персвентович  Лелин:
      --  Ждут,  что  их  уволят  со  всей  землёй,  что  станут  они  жить,  как  казённые,  отбывая  равные  с  ними  повинности.
      Лелина  перебивает  Родин:
      --  Прошла  молва,  что  крестьяне  уже  давно  были  бы  отпущены,  да  вот  господа  упрашивают  Сенат  и  Государя,  чтобы  отстрочили,  дали  время  помещикам  позапастись  доходами,  так  как  уж  после  получать  те  ничего  не  будут…  Народ  волнуется.  Пока  глухо.  Тихо.  Но  последствия  этого  волнения  уже  вполне  предсказуемы.
      Родин  продолжая  эту  мысль:
      --  Нас  с  Владимиром  поразили  абсолютно  одинаковые  формулировки,  твердят  одно  и  то  же,  как дети  малые,  заучившие  один  и  тот  же  стишок.  Слово  в  слово.
      Велесов, слушавший  до  этого  их  с  закрытыми  глазами  и  откинувшись  на  спинку  дивана,  как-то  напрягся,  открыл  глаза,  но  всё  ровно  ничего  не  сказал.
      Не  дождавшись  от  него  ни  слова,  в  разговор  вступает  поручик  Лелин:
      --  Верование  в  освобождение  носит  характер  смутный  и  воплощается  в  формы  нелепейшие… Но  страшнее  кое-какие  разговоры,  подслушанные  нами  в  харчевнях…
      Ярослав:
      --  Например.
      Родин  шутливым  тоном:
     --  Извольте,  Ваша  Светлость.  Вот  третьего  дня,  в  селе  Бездна  Казанской  губернии  беседовали  двое  в  харчевне,  рядом  с  нами…
      Лелин  уточняет:
      --  Двое  беседовали,  а  народ  молча  одобрительно  слушал…  И  впечатление  у  меня  сложилось  отчего-то,  что  не  крестьяне  они…,  а,  как  и  мы,  ряженые…,  даже  сдалось,  что  разночинцы  какие-то…
      Родин  продолжает:
      --  Рассуждали,  что  делать,  когда  им  волю  объявят.  Решили,  что  бар  убить  надобно.  Но,  поскольку  у  каждого  из  них  баре  хорошие  и  добрые,  станут  убивать  не  своего  барина,  а  барина  соседа…
      Поручик  опять  вмешался  с  уточнениями:
      --  Это  слышали  в  харчевне  практически  все,  там  находящиеся.  Их  разговор  шел  во  внимательной  тишине  присутствовавших. Возражений  и  возмущений  не  наблюдалось.  Даже  скрытых,  внутренних.  Ты  же  знаешь,  я  такие  вещи  хорошо  умею  чувствовать.
      Велесов,  обращаясь  к  Родину:
      --  А  тебе,  Всеволод,  они  тоже  ряжеными  сдались?
      --  Пожалуй,  так  оно  и  есть
      Лелин  вновь  вступает  в  разговор:
      --  И,  что  интересно,  такие  же  разговоры  слышали  мы  не  в  одном  месте.  Люди  другие,  а  беседа  слово  в  слово.  Как  по  тексту,  диалог  из  одной  и  той  же  пИесы…
      Родин  уточняет:
      --  Проследили  за  некоторыми  из  так  вот  рассуждающих.  Ночевать-то  они  почти  всегда  отправились  к  богатеньким.  Не  как  мы,  по  бедным  вдовам  и  солдаткам…
       Троянов,  слушавший  всё  это,  уставившись  на  собственные  сапоги,  и,  казалось  вначале,  совершенно  безразличный  к  разговору,  поднял  глаза.  В  них  --  напряженность  и  тревога.
      Он  посмотрел  на  Велесова  и  спросил:
      --  Что  скажешь,  Ярослав?
      --  Скажу,  что  пора  ужинать.  После  ужина  господа  путешественники  напишут  подробнейший  рапорт  на  моё  имя  с  подробностями,  даже  самыми  неважными,  по  каждой  деревне,  а  более  общий  отчёт  --  на  имя  Великого  Князя.  Этот-то  я  сразу  по  написанию  и  свезу  в  Мраморный  дворец.
      Лелин:
      --  Примут  ли?  Час  будет уж  слишком  поздний…  Или  очень  ранний?
      --  Меня  примут.  Иначе  бы  Пересвента  послал.
      Всеволод  Велославович  Родин:
      --  А  что  дало  наблюдение  за  домом  Матильды,  Катенькиной  примы,  за  время  нашего  отсутствия?  Студентов  и  семинаристов  наблюдали?
     Велесов  посмотрел  на  Троянова.
      Тот  начал  рассказывать:
     -- Ну, поскольку  я  занимался  этим,  мне  и  отчитываться… Семинаристы  со  студентами  так  и  не  попались,  но… Интересные  дорожки  протоптались  тут  нашими  топтунами…  Странные   связи  выявились.  За  человечком  проследили,  за  знакомцем  того  человечка,  за  знакомцем  знакомца…  И,  не  поверите,  притопали  мы  эдаким  макаром  к  домику  графа  Романа  Сергеевича  Юмитова.  Случайность  ли  это…  Недоразумение  ли…  Узнать  ещё  предстоит.  Вы  вернулись.  Займёмся  вместе.
      Лелин:
      --  Как  интересно.  А  что  князь  нам  об  этом  скажет?
     Велесов  сердито,  видно,  что  не  готов  что-либо  существенное  ответить:
      --  А  ничего  я  вам  не  скажу. Что-то  важное  я  прохлопал.
      Потом,  тряхнув  головой,  улыбнулся  и  сделал  приглашающий  жест:
      --  Прошу  к  столу,  господа!
      Звонит.  Появляется  Авдотья.
      Друзья  рассаживаются  за  обеденным  столом.
      Авдотья  разливает  по  тарелкам  сырой  суп.
      Сидящие  за  столом,  по  желанию,  свою  еду  солят,  перчат,  добавляют  в  неё  тертый  имбирь  или  чесночный  соус...  Первые  ложки  съедаются  молча,  но  с  явным  удовольствием  на  лицах,  потом  все  вразнобой  благодарят  Авдотью:
      --  Спасибо,  Авдотьюшка,  очень  вкусно…
      Та  смущённо  отвечает:
      --  Ну,  что  вы,  господа… На  здоровье…
      Велесов  наблюдает  за  всем  этим  с  улыбкой  довольного  своим  домом  хозяина.
      Едят  и  беседуют.
      Начинает  рассказывать  Троянов:
     --  Были  сегодня  с  Ярославом  на  приёме  у  Юмитова…
     Лелин:
      --  Это  в  связи  с  теми  вашими  наблюдениями?  И  что  интересного  хозяин  вам  поведал?
    Троянов  с  хохотком:
     --  А  ничего.  Только  земельные  реформы  саботировать  призывал.
      Велесов,  посмеиваясь:
      --  Не  преувеличивай.  Зато  встреча  на  этом  рауте  у  нас  состоялась  очень  приятная.
      Он  зажмурился от  хорошего  воспоминания  и  закончил:
      --  С  Натальей  Николаевной  Ланской  повидались.
      Родин:
      --  Как  она?
      Троянов:
      --  Всё  так  же хороша.  Не  властно  над  ней  время.
      Лелин:
      --  Ещё  чем  хорошим  порадуете?
      Князь:
      --  Сестрица  обещалась  завтра  к  полудню  быть.  Велела,  чтобы  братство  наше  в  полном  составе  её  встречало.
      Все  в  разнобой,  радостно  и  весело:
     --  Наконец-то!
     --  Слава  Богам!  Сподобились!
     --  Самую-то  хорошую  новость  только  к  концу  приберёг!  Нехорошо,  князь!
      Родин  с  добродушной  иронией:
      --  А  что  это  Людмила  Всеволодовна к  нам,  сирым  да  убогим,  пожаловать  изволили?
      Велесов  смеётся:
      --  А  то  ты  не  рад?
      Лелин  со  смехом  поддерживает  Родина:
      --  Так  не  допросишься…  Мне  в  письме,  полученном  ещё  до  нашего  с  Всеволодом  маскарадного  вояжа  по  губерниям,  писала,  что  хоть  и  скучает,  но  приехать  --  никак.  Занята-с.  Словно  над  ней  командир  какой,  как  у  нас...,  господин  полковник  наш,  --  воплощение  строгости,  поставлен…
      Все  дружно  смеются.
      Троянов:
       --  Нет,  правда…  За  делом  каким  Милая  Людям  и  Нашему  Сердцу  Родная  в  стольный  град  прибудет?  Или,  действительно,  нас  повидать  захотела?  А  может  быть  только  одного  меня?
      Ярослав  Всеволодович  с  подчеркнуто  серьезным  выражением  лица:
      --  Ну,  ведь  можно  совместить  и  приятное  с  полезным….
      Троянов  смеётся:
      --  Так  с  чем  же  она  станет  совмещаться  радость  от  свиданьица  с  нами?  Если  не  секрет,  разумеется…
      Велесов:
      --  Какие  могут  быть  от  вас  секреты…
           Все  перебивают  его  ироничным  смехом:
      --  Ну,  да!  Ну,  да…
      --  Какие  уж  у  князя от  нас  секреты.
      Велесов:
      --  Да,  тут  соседи  наши  кое-что  продают…  Один  --  лесок…   
          Поручик:
      --  Тот,  на  который  ты  уж  давненько  зарился?
      Полковник:
      --  Он  самый.  А  другой  сосед  --  землицы  немного,  вот  и  решили  с  сестрой  приобрести.
     Троянов:
      --  Хорошо,  что  все  ваши  бумажные  и  крючкотворные  дела  на  ней…  Хоть  таким  образом  случился  повод  нам  лицезреть  прекрасную.
      Родин:
      --  Не  то  сидела  бы  в  поместье  и,  как  всегда,  твердила  о  непомерной  занятости…  Ох,  и  тяжела  на  подъем…  Людмила  Всеволодовна.  Пусть  теперь  не  взыщет,  не  скоро  отпустим…
      Велесов:
      --  Сам  так  настроен.  Не  отпущу  сразу.  Да  и  у  Натальи  Николаевны  давненько  она  не  бывала.  Вот  увезёт  Ланской  её  весной  за  границу  лечиться,  как  обещал,  когда Людмила  с  нею  свидится?
      Родин:
      --  Ну,  и  мы  с  вами  тоже  к  Ланским  отправимся,  если  Наталья  Николаевна  принять  нас   сможет,  разумеется.  Вы  оба  видели  её  сегодня,  как  здоровье  прекраснейшей?
      Велесов:
      --  А  она  всех  нас  и  приглашала.  Именно  всех  четверых.
      Троянов:
      --  Нехорошо  здоровье,  но,  говорит,  полегче  стало.  Сегодня  вот  даже  на  прием  ради  свидания  с  князем  отправилась…
      Лелин  смеётся:
       --  Ну,  а  как  господин  командующий  первой  гвардейской  дивизией,  Петр  Петрович  Ланской,  о  том  свидании  тайном  прознают?
      Пересвент  Владимирович:
      --  Ох,  несдобровать  тогда  князю!
      --  Нет,  несдобровать,  несмотря  на  миролюбивый  нрав  Петра  Петровича…
      Все  добродушно  смеются.
      Троянов:
       --  В  отличие  от  Ланского  я  не  так  миролюбив.  Сегодня  по  пути  сюда  даже  предложил  пристрелить  Юмитова,  но  Светлейший  возражать  изволили… Не  идёт  он,  простите,  у  меня  из  головы.
       Лелин  соглашается:
       --  Пренеприятнейший  тип  этот  граф.  Что-то  в  нём  есть  и  скользкое,  и  грязное…  Пристрелить …  Возможно,  это  слишком …  Но  встречаться  в  свете  с  ним  не  люблю.
       Троянов:
       -- Загадочный  господинчик.  То  мы  выяснили,  что  промотал  на  актрисулек  всё состояние,  разорён  до  нитки…  То  вот  опять  вынырнул…  Блистает… И  не  просто  на  плаву,  состояние  не  только  вернул,  а  пополнил… Как?
      Ярослав  Всеволодович:
      --  Вот-вот …  И  к  его  именно  дому  топтуны  наши  притопали.  К  его.  Почему? Думать  тут  нужно  и  наблюдать,  а  не  шпагой  угрожающе  размахивать.
      Пересвент  Владимирович,  продолжая  их  давний  внутренний  спор,  заявляет:
      --  Непорядочные  люди  и  нож  в  спину  воткнут,  не  перекрестятся…  И  нам  не  грех  тем  же  хоть  изредка  отвечать…
       Велесов,  негромко  хлопнув  ладонью  о  стол:
      --  Грех.  Чем-то  человек  должен  отличаться  от  этих…  И  довольно  об  этом.  Не  место  таким  разговорам  за  столом.  Давайте  лучше  посоветуемся,  чем  в  этот  её  приезд  Людмилу  будем  удивлять  и  радовать.
      Троянов:
      --  Что  ж,  как  развлекать  Людмилу  Всеволодовну  обсудить,  разумеется,  нужно,  но  в  отношении  негодяев  ты,  Ярослав,  неправ. 
      Велесов,  не  желающий  обсуждать  эту  тему,  заявляет  очень  веско  и  уверенно:
      --  Я  всегда  прав.
       Троянов  насмешливо  и  иронично:
      --  Ого!
      Лелин поднимает  ладони  над  столом:
      --  Довольно-о-о-о,  господа-а-а-а!  Таким  спорам  не  место  за  едой.
      Троянов:
      --  Да-да,  ты  прав,  Владимир.  Простите,  друзья.




http://la-gatta-ciara.livejournal.com/54268.html