Собачья жизнь

  С первого дня она отличалась от своих братьев и сестер. На свет она появилась второй,была крупной, крепкой и большеголовой. Когда ей исполнился один  месяц и она научилась есть из мисочки, ее забрали - первой из всего помета.
  Ей не было страшно, скорее очень любопытно. Она все время пыталась выглянуть из под куртки мужчины, который вез ее на машине, потом куда-то нес и наконец опустил на пол в совершенно незнакомом месте.
  Вот теперь она испугалась. Не было знакомых запахов, не было рядом сестер и братьев, и теплых, пахнущих молоком сосков. Она тихо заскулила и сделала под собой маленькую лужицу. Где-то над головой раздался громкий смех. Любопытство победило страх и она, осторожно ступая, начала обнюхивать помещение. В нос резко ударил запах мужчины, везшего ее в машине. Он подхватил ее на руки и отнес в другую комнату, где пахло удивительно вкусно. Почувствовав голод, она суетливо закружилась в поисках пищи. Прямо перед ней поставили мисочку с молочной кашей, и она начала есть, неумело, но с большим аппетитом.
  Несколько раз мужской голос громко и четко повторил: «Герда! Герда! Герда!». Это же слово повторял и другой голос – добрый и ласковый. Но ей было безразлично, тогда она еще не знала, что это ее имя.      
  В углу коридора для нее положили коврик. Он был теплый и мягкий, но ей было холодно, страшно и очень одиноко.  Она заскулила, сначала  тихонько, потом все громче и громче.Загорелся свет и мужчина резко прикрикнул, а потом слегка  шлепнул ее газетой.
  Не зря, глядя на ее крупную голову, все говорили, что это будет очень умная собака. Она поняла с первого раза, что скулить нельзя, за это наказывают, поэтому притихла на своем коврике, и из ее закрытых глаз выкатилась слезинка.
  Ночью ей снились братья и сестры, снилось, как она расталкивает их и добирается до соска с теплым молоком. Она дергала лапами и громко чмокала. Это был чудесный сон, который приснится ей еще не раз.   
  Утром ее покормили, поставили мисочку с чистой  водой, убрали за ней мелкие грешки и ушли, оставив одну. И снова ее маленькое сердечко сжалось от страха и тоски. Попытки взобраться на кровать или кресло не увенчались успехом, зато  под кроватью нашлись мягкие, теплые и пушистые тапочки. Они пахли ласковой женщиной, и она перетащила их в свой уголок. С тапочками было теплее и не так одиноко.
   
  С этого дня началась для нее новая жизнь. Она очень быстро запомнила свое имя, знала, что утром и вечером ее выведут на прогулку. Герда скоро поняла, что нельзя громко лаять в квартире, грызть обувь и мебель - за это строго наказывали. Она росла очень спокойной и умной собакой, не доставляя хозяевам особых хлопот. Ее часто вывозили на природу, где она могла бегать и прыгать до изнеможения.
 
  Время летело не заметно. Герда выросла, приобрела стать. На одной из прогулок ее познакомили с крупным черно – рыжим псом по кличке Крисс.  Он был прекрасен. А когда  прогулки закончились, она часто вспоминала о нем и видела его во сне. Но однажды ей приснился другой сон. Он вызвал в ней какие – то смутные воспоминания. Тревожил странно знакомый запах. Герда проснулась и вдруг вспомнила, это был запах материнского молока. Закружившись на подстилке, она неожиданно поняла, что это ее собственный запах. Ее разбухшие соски пахли молоком.
  Через несколько дней Герда родила шестерых щенков. Они были крошечными, мокрыми и слепыми, но для нее это были лучшие щенки в мире. Она оказалась очень чуткой и преданной матерью. Даже утренние и вечерние прогулки были сокращены до необходимого минимума. Щенки росли крепкие и здоровые. Через пару недель у них открылись глазки, и они начали ползать по квартире. Хозяйка со смехом их собирала и возвращала матери. Она любила посидеть около Герды и поиграть со щенками. Иногда хозяйка уводила Герду к себе в комнату и говорила ей:
- Полежи здесь, отдохни немного.
 Герда, вздохнув, укладывалась возле кровати и ненадолго засыпала.
  В доме стали появляться незнакомые люди, им показывали щенков, они хвалили Герду, и она лежала гордая и умиротворенная. Считать Герда не умела, но однажды ей показалось, что щенков стало меньше. Она походила по комнатам, обнюхивая углы, но никого не нашла.  Слегка встревоженная, она вернулась в свой угол и принялась, как всегда, вылизывать своих детей.
  Потом их стало еще меньше. Герда опять ходила по квартире, скулила и заглядывала в глаза своей хозяйке. Та что–то ласково говорила ей и поглаживала по голове. Она на время успокаивалась, но потом опять начинала свой обход по комнатам в поисках детей. Однажды, вернувшись с вечерней прогулки, она не нашла своего последнего щенка. Герда металась по квартире, заглядывала во все углы и щели и, наконец, села у двери и громко завыла. В этом тоскливом вое вылилось все отчаяние матери, потерявшей своих детей. Никакие окрики хозяина не могли остановить этот тоскливый вой. Хозяйка жалела Герду, гладила по голове и говорила ласковые слова, но все было бесполезно. Герда плакала – плакала громко и горько. Ночью у нее болели разбухшие от молока соски, и она вставала, снова и снова в поисках своих детей обходя квартиру.

  Герда затосковала. Целыми днями она лежала в углу, прислушиваясь к своей боли, тревожно засыпая и вздрагивая от каждого шороха. Сначала в заботах о щенках, потом в своем горе, Герда не заметила, как  в доме стало что-то меняться.
  Все чаще от хозяина исходил резкий запах, который ей очень не нравился. Все чаще мужчина и женщина говорили громко и зло. После этого хозяин уходил, громко хлопнув дверью, а ее добрая и ласковая хозяйка горько плакала. Герда не понимала сути происходящего, но своей чуткой душой тянулась к женщине, по своему, по - собачьи жалея, облизывала ей руки. Хозяина она стала бояться. Уже не раз он, проходя мимо, пинал ее, чего раньше никогда не делал. Еще от двери учуяв ненавистный запах алкоголя, она  старалась спрятаться в своем углу.
  Однажды Герда увидела, как хозяйка вынесла в коридор чемодан и сумку.  Страшное предчувствие беды сжало ее сердце. Она кинулась к женщине, не давая ей пройти, заскулила, преданно заглядывая в глаза. В дверь позвонили. Незнакомый человек забрал вещи и вышел, а хозяйка присела возле собаки, повторяя тихим голосом:
 -Герда, милая моя Герда.
  Потом она резко поднялась и вышла,  захлопнув дверь. Герда завыла горестно и протяжно.
Вечером никто не вывел ее на прогулку, и она скулила под  дверью, боясь испачкать пол в коридоре. Хозяин пришел ночью, и едва он открыл дверь, Герда  буквально вылетела на лестничную клетку и кинулась вниз. На ее счастье дверь на улицу была открыта. Завершив свои дела, она задумчиво сидела у  подъезда, поджидая хозяйку. Час проходил за часом, но хозяйки не было, и Герда понуро поплелась наверх. Дверь в квартиру была закрыта, и ей ничего не оставалось, как улечься на коврике у порога.
  Утром Герда снова выбежала во двор, в ожидании хозяйки, и  снова вернулась к закрытой двери. Она была голодна, хотела  пить. Не выдержав, Герда  начала царапать дверь. Наконец хозяин впустил ее, но еды в мисочке не было. Она с укором посмотрела на него. Он кинул ей кусок хлеба и налил воды.
  С уходом хозяйки жизнь Герды стала превращаться в ад. Хозяин запил «по черному». В доме постоянно находились чужие люди, ненавистный ей запах алкоголя пропитал всю квартиру. Частенько хозяин швырял в Герду всем, что попадало под руку, но еще хуже было, когда он начинал ее обнимать, обдавая перегаром, и слезливо жаловаться на жизнь. Зато когда он спал, можно было стащить со стола что-либо съестное. Герда терпела все. Она ждала хозяйку.

  Однажды серым дождливым днем хозяин надел на нее поводок, вывел из дома и затолкал в багажник чужой  машины. Голоса возле машины о чем-то спорили, потом ударили по рукам. Герда не могла знать, что в эту минуту хозяин продал ее за две бутылки водки.
  Ее долго везли и наконец выпустили из машины, тут же посадив во дворе на цепь. От страха Герда забилась в будку и просидела в ней  до самого вечера. Когда стемнело, она решила, что надо бежать отсюда, чтобы вернуться домой и продолжать ждать хозяйку. Сделав  несколько шагов, Герда резко остановилась, дальше не пускала цепь. Дернувшись раз, другой, она в ужасе закружилась на месте, и  чем больше кружилась, тем сильнее запутывалась цепь. Вскоре Герда начала задыхаться и замертво распласталась на земле. Она видела как к ней, держа в руках палку, приближается человек. Герде было невдомек, что люди ее боятся. Глядя на палку, она сжималась от  ужаса и глухо рычала.
  Мужчина достал из кармана нож и, прижав палкой ее голову, резко перерезал ошейник. Воздух живительной струйкой потек в легкие, уже затуманенные глаза начали проясняться. Герда резко вскочила на ноги. Расстояние до калитки она преодолела в несколько прыжков и, не оглядываясь, бросилась бежать по дороге. «Домой, домой!»- билось в ее голове. Лишь оставив далеко позади дома, она остановилась и огляделась. Место было незнакомое, куда идти, Герда не знала.  Она напилась воды из лужи и уже тихонечко потрусила вдоль дороги. Все острее давал знать о себе голод. Так началось ее путешествие в никуда.

  День проходил за днем, дожди сменились заморозками, а собака все шла и шла. Она страшно исхудала, запаршивела, люди обходили ее стороной, да и она стала бояться людей. В нее часто бросали камни, палки и очень редко кусок хлеба. Однажды она нашла сбитую машиной ворону и тут же проглотила ее, давясь перьями, но голод от этого лишь усилился. Становилось все холоднее и она забивалась на ночь под какую-нибудь корягу, пытаясь согреться, днем же упорно шла вдоль трассы.
  Машины проносились рядом, но ей не было до них никакого дела. Однажды ей показалось, что она слышит звук знакомого мотора: «Моя хозяйка!»- вспыхнуло  у нее в голове. Герда бросилась наперерез машине. Удар отбросил ее на  обочину, погрузив в кромешную темноту.  Лишь спустя какое-то время Герда стала приходить в себя. Боль! Сильная боль пронизывала ее тело. Когда она попыталась встать на ноги, боль полоснула ее острым ножом, заставив громко заскулить. А по трассе все также неслись машины, и никто не смотрел в сторону несчастного, едва живого существа, лежащего на обочине.
  Почти сутки Герда пролежала не двигаясь, временами впадая в забытье, и лишь жажда заставила ее доползти до ближайшей лужи. Холодная вода слегка притушила огонь внутри, стало чуть-чуть легче. Неожиданно недалеко от Герды притормозила машина. Из нее вышла женщина и, что-то проговорив, бросила ей большой кусок хлеба. Герда, с огромным трудом, опираясь на передние лапы и волоча задние, доползла до него, обняла лапами и положила на хлеб свою крупную голову. Есть ей не хотелось, но она уже знала цену этому куску.
  Машина уехала. А Герда лежала, вдыхая в себя чудесный запах- это был запах жизни. Лишь к вечеру она начала понемногу есть хлеб. Отгрызет кусочек, проглотит и лежит, отдыхает, надежно спрятав  его между  лапами. Хлеба хватило на весь следующий день.
  Боль не отпускала, и Герда так и лежала, недалеко от лужи. Ее мучил жар,  все время хотелось пить.
  Утром третьего дня та же машина вновь остановилась возле Герды, та же женщина вышла из машины с пакетом в руках. Собака смотрела на нее со страхом и тоской в глазах. Женщина подошла поближе и высыпала перед Гердой содержимое пакета. В нос ударили волнующие и давно забытые запахи. От них желудок свело голодными спазмами, а изо рта тонкой струйкой потекла слюна. Она даже не заметила, когда уехала женщина. С трудом поднявшись на ноги, Герда сделала несколько шагов и  буквально рухнула возле еды, лежащей горкой. Умопомрачительные ароматы щекотали ноздри, и Герда наелась, впервые за долгое время. Затем она зарыла остатки в землю, для надежности легла сверху и заснула крепким сном. Началось выздоровление.

  На этом месте Герда прожила почти две недели. Несколько раз ее подкармливали люди в форме, часто здесь проезжавшие, пару раз выкидывали что-нибудь из машин, а один автобус останавливался возле нее через день и шофер всегда ей что-нибудь оставлял. Но хорошее не длится долго. Появились две бродячие  собаки и с грозным рычанием отобрали у нее кусок хлеба. Герда не сопротивлялась, прекрасно понимая, что ей  не справиться с двумя озлобленными и голодными псами. Но, отобрав хлеб, собаки не ушли далеко, а обосновались в ближайшей лесополосе. Герда не видела их, но ощущала запах. И тогда она снова пошла. Образ хозяйки постепенно стирался в ее памяти, и теперь уже она просто брела вдоль дороги в поисках еды. Отдыхать приходилось часто, но с каждым днем ноги становились все более подвижными. Вот только сама Герда от голода становилась все слабее.
  Уже давно выпал снег и находить пищу стало совсем трудно. Уши у Герды сильно чесались и болели, она стала плохо слышать, глаза запали и гноились, шерсть местами вылезла совсем, а местами торчала клочьями. Некогда прекрасная овчарка превратилась в жалкое, несчастное существо, вызывающее отвращение. В таком плачевном состоянии Герда добрела до города.

  Каким образом это жуткое создание  оказалось в самом центре, никто не знал, и уж тем более не знала этого сама Герда. Дни плутания по городу слились в ее памяти в сплошной кошмар. Огромное количество людей не принесло ей ничего, кроме боли. Бродячие собаки, бегавшие небольшими стаями, заставляли ее забиваться в самые недоступные щели, из которых она потом выбиралась с большим трудом. Теперь ей хотелось бежать из города, как можно дальше.
  В этот зимний, холодный день Герда оказалась у дверей продуктового магазина. Ей уже было все равно, пнут ли ее, или бросят в нее камень. Голод притупил все чувства. Она стояла у двери и тоскливыми слезящимися глазами смотрела на людей. Молодая пара, проходящая мимо, с жалостью  оглядели собаку. Девушка что-то сказала парню, вошла в магазин и спустя несколько минут вышла, неся в руках несколько сарделек. Она положила их на землю недалеко от собаки и отошла в сторону. Герда боязливо приблизилась к угощению и начала медленно есть. Она была на такой грани истощения, что даже глотала с большим трудом.
  Из окна киоска за этой картиной наблюдала женщина. Откуда появилась эта собака, она не видела, но то, что это овчарка, она определила сразу. Много лет они держали овчарок, но последняя, прожив у них четырнадцать лет, умерла от старости. Они ее схоронили, а другой так и не завели. Покупать щенка по нынешним ценам было не по карману, да и содержать хорошую собаку не дешево. Но это несчастное существо притягивало взгляд. Было  тридцать первое января, на улицах лежал снег, и на его белизне уродливым пятном выделялась эта собака.
  Женщина накинула на плечи теплый платок, вышла из киоска и подошла к молодой паре. Наверное, парень что-то увидел в ее глазах, не успела она к ним приблизиться, как он заговорил:
 -Женщина, это очень хорошая собака, видно, кто-то ее выкинул или она потерялась. Вы не могли бы ее взять себе?
  Женщина молча кивнула головой, не отводя глаз от собаки. А Герда, как будто понимая, что решается ее судьба, сидела тихо-тихо и грустно смотрела на людей. Женщина протянула ей печенье, предлагая взять с руки. Откуда-то из глубины сознания всплыли уроки хороших манер, и Герда взяла печенье очень аккуратно, не испачкав руку. Женщина позвала собаку за собой, и та пошла, не раздумывая, как будто знала эту женщину всю жизнь. В одно мгновение  забылись обиды, нанесенные ей людьми, и душа отозвалась на добро и ласку. Уже от двери киоска женщина обернулась и, помахав рукой молодым людям, сказала:   
  - Я возьму ее.
  Парень с девушкой заулыбались и, взявшись за руки, пошли по улице. Женщина открыла дверь и позвала собаку. Герда с опаской  вошла внутрь.

  Помещение было очень маленькое, но зато в нем было тепло. Хозяйка налила в ведро воды и Герда долго-долго пила.Она не знала, что это была проверка, не страдает ли собака бешенством. Затем женщина спокойно заговорила:
 -Ну, располагайся, я уж потеснюсь, ложись.
  Последнее слово было смутно знакомым, и Герда  сделала то, что удивило и рассмешило женщину: она легла, но не на пол, как ей предложила хозяйка, а на единственное находящееся в помещении, кресло.
  Устроившись поудобнее, Герда положила голову на лапы, закрыла глаза и вздохнула, глубоко и протяжно, как вздыхает  смертельно уставший человек.  Этот вздох выражал очень многое: Герда наконец-то дошла до конца своего долгого и трудного пути, теперь она была не одна.
Собака лежала в кресле, закрыв глаза. Нет, она не спала, она боялась пошевелиться, боялась потерять это зыбкое ощущение тепла и покоя. А в маленьком помещении киоска после ее появления стало почти невозможно дышать от мерзкого запаха, исходившего от собаки. Пока Герда лежала, вбирая в себя тепло, женщина позвонила своему мужу и рассказала о собаке.
  -Забери ее домой, - со смехом сказала она,- иначе я погибну от нехватки кислорода. Но приготовься, зрелище не для слабонервных.
  Муж приехал минут через тридцать, но из-за смрадного запаха не захотел входить и позвал собаку с порога. Однако, видя, с каким трудом поднимается  она на ноги, просто завернул ее в одеяло и отнес в машину. Через пару часов он позвонил жене и сказал, что наложил полную будку соломы, занавесил вход одеялом и теперь собака спит там.
  «Ну вот и хорошо»,- подумала женщина, плотнее заворачиваясь в пальто. Все это время она проветривала помещение.
  Мужчина ошибался. Собака не спала, она угасала тихо и незаметно. Есть ей не хотелось, хотя хозяин четыре раза в день подставлял ей миску с теплой едой под самый нос и  буквально заталкивал ей в рот какой-нибудь вкусный кусочек. Единственным желанием Герды был, лежать в теплой будке и не шевелиться. Выходила она из неё лишь в случае крайней необходимости.
  Так прошел весь февраль. Однажды хозяин не поставил миску Герде  под нос, а почти силой вытащил ее из будки. Он заставлял ее двигаться, дойти до миски, подойти к нему за косточкой и вернуться обратно. Хотя каша всегда была вкусной и теплой, Герда ела очень мало. Ее желудок  за время голода сжался и почти не принимал пищу. Но даже те крохи, что она съедала, постепенно возвращали ее к жизни, тем более что кормили ее часто.
  Хозяева не могли решить, как же назвать собаку. Дать какое-либо гордое и звучное имя не поворачивался язык, глядя на это жалкое существо. Решили просто: раз нашли, значит - Найда.
  Вскоре она запомнила свое новое имя и уже сама выходила из будки, когда хозяин звал ее. Едва потеплело, ей провели санитарную обработку.  Теперь она спала спокойно, избавившись от блох.  Хозяин подкармливал ее различными витаминами, добавлял в кашу  сухое молоко и мясокостную муку. Было очень вкусно, и Найда ела все с большим аппетитом. Март выдался достаточно теплым, но она по прежнему большую часть времени проводила в будке, ей только сняли одеяло, закрывавшее вход. Теперь она могла видеть всех, кто проходил мимо. В апреле стало совсем тепло, и  днем Найда выбиралась полежать на солнышке. За эти два месяца она заметно поправилась. Уже не торчали на спине позвонки, словно зубья большой пилы, сгладились ребра, но, к несчастью, почти полностью облезал шерсть. Хозяева вздыхали, глядя на Найду и продолжали хлопотать вокруг нее. Собака привязалась к этим людям и все время пыталась показать им, как она благодарна за их заботу. Она норовила облизать им руки или, еще лучше, лизнуть  лицо. Люди смеялись, уклоняясь от ее ласк. Все дело было в запахе, исходящем от нее и от которого никак не удавалось избавиться. Вскоре определился и источник запаха - больные уши. Началось лечение. Это был очень долгий и болезненный процесс. Лишь к концу лета хозяевам удалось справиться с болезнью. В процессе лечения Найда выучила новое слово - «косточка». Хозяйка чистила ей уши и повторяла:
  -Потерпи немножко и я дам тебе косточку.
  Найда терпела, зато потом наслаждалась этой «сладкой» косточкой.

  Летом неожиданно дал знать о себе удар машиной. Левая задняя нога начала сильно болеть. Найда не могла на нее наступать. Правда, ходить ей было некуда, полежит на солнышке, перейдет в тень и так целый день. Недели через две ноге стало лучше. Перестали тревожить сны, вызванные болью, и жизнь опять потекла тихо и спокойно. В самые жаркие дни  хозяева несколько  раз купали Найду. К осени она обросла густой, красивой, шелковистой шерстью. К Найде вернулась ее былая красота. Теперь хозяева не уклонялись от ее ласк, а сами с удовольствием гладили ее красивую крупную голову. Правда, когда Найда вставала на задние ноги, стараясь лизнуть хозяйку в лицо, та едва выдерживала  вес собаки и, смеясь, отталкивала ее прочь. Это приводило Найду в полнейший восторг, и она начинала носиться по двору высоко и смешно подпрыгивая. Хозяин выводил ее на прогулку в лес. Ходили они не торопясь, часто отдыхали. Эти прогулки вызывали тревожные воспоминания.  Найда старалась ни на шаг не отходить от хозяина, инстинктивно боясь опять остаться одной. Домой она возвращалась уставшая, но очень довольная - не прогулкой, как думали все, а именно тем, что идет к себе домой. Она ложилась во дворе, опуская на лапы свою голову, и в душе ее воцарялись мир и покой. Какое это счастье, когда у тебя есть дом.


2011 год.