Паучиха

На эту молодую высокую женщину в лёгком ситцевом платьице с небольшим полиэтиленовом пакете в руке, стоящую вместе с ним на остановке общественного транспорта, он обратил внимание сразу. Во многом и потому, что с молодости имел привычку обращать внимание на высоких девушек, мысленно примеряя их под свои метр восемьдесят девять – эта же молодая женщина лет тридцати даже в тапочках была только чуточку ниже его. Вот эти странно смотрящиеся на городской улице домашние тапочки и вызвали у него дополнительный интерес. Лёгкое платьице в такую жару это понятно, но тапочки?

Неожиданно женщина, перехватив его взгляд, направилась к нему и заговорила:
– Прости меня, пожалуйста, не могли бы вы мне одолжить денег. Понимаете, я только что выписалась из больницы, еду домой, и выяснилось, что на билет мне не хватает.
Он с разочарованием взглянул на понравившуюся ему было женщину – надо же, оказалась обыкновенной побирушкой, которых тут недалеко от железнодорожного вокзала пруд пруди, и у всех одинаковая легенда: выписался из больницы, еду домой, денег на билет не хватает. Вздохнув, он достал портмоне, вынул пятидесятирублёвую купюру и протянул женщине.
– Вы меня не поняли, – сказала она. – Я не прошу милостыню, мне на самом деле не хватает на билет две с половиной тысячи. Я прошу в долг, как только приеду, тут же вам вышлю, вы мне только адрес оставьте.
Он растерялся и стал объяснять, что таких денег с собой не носит, максимум, что может дать – это двести рублей.
– Но у вас же наверняка есть банковская карточка, вы снимите с неё, – ничуть не смущаясь, предложила женщина.

Позже, вспоминая эту историю, он так и не мог понять, отчего он неожиданно проникся ситуацией, пошёл с незнакомкой в находящийся неподалёку сбербанк, снял две с половиной тысячи и отдал ей. Мало того, откликнувшись на её просьбу, прошёл с ней в здание железнодорожного вокзала и наблюдал, как она, предъявив паспорт, купила билет. А когда женщина, посмотрев на часы, посетовала, что до отправления поезда целых шесть часов, предложил ей переждать это время у него на квартире. Она с радостью согласилась.

Они вернулись на остановку, дождались автобуса и поехали к нему домой. Со стороны эта ситуация выглядела, пожалуй, довольно странно, но, как это не удивительно, он не испытывал никакого дискомфорта, кроме некоторой подспудной тревоги, которая вызывала у него немного чудноватая женщина. Она же вела себя вполне естественно, не пыталась завести какой-либо разговор, молча глядела в окно, как будто всё так и должно быть. Он же, сидя рядом с молодой женщиной с роскошной фигурой, косясь на её круглые коленки, испытывал не, казалось бы, уместное в этом случае мужское желание, а некое благоговейное чувство восхищения и настороженности одновременно.   

Уже подходя к дому, он немного заволновался – вдруг увидят соседи, и как потом будет объясняться с женой? Женщина, почувствовав, как изменилось его настроение, сказала:
– Может мне подотстать немного?  Вы мне только номер квартиры скажите.
– Умная какая, – подумал он, и стал действовать, как в далёкой молодости: зашёл в подъезд, поднялся в квартиру, а как только зазвенел домофон, нажал кнопку.
Не зная как себя вести с незнакомкой, он предложил ей чаю. Гостья с охотой согласилась, а, когда он нарезал сыра и они сели пить чай, он понял, что она голодна:
– Вы, наверное, есть хотите? Давайте я картошки сварю, больше ничего предложить не могу, жена на даче, управляюсь сам.

Отказавшись от помощи, он предложил ей посидеть в комнате, а сам начал чистить картошку. Когда же всё было готово, он вышел в комнату и увидел, что незнакомка спит, свернувшись калачиком на диване. Не решаясь её разбудить, он осторожно прикрыл её голые коленки пледом и присел рядом на стуле. Женщина мирно спала, подложив руку под голову. В этой картине было что-то трогательное и домашнее. И вдруг он явственно почувствовал, что вот о такой женщине он мечтал всю свою жизнь.

Первая его женитьба была неудачной, и даже рождение сына не смогло разрушить стену отчуждения между ним и женой. Изменял он тогда направо и налево. Даже сейчас страшно вспомнить, как умудрялся выглядеть заботливым семьянином и встречаться сразу с двумя-тремя любовницами. Так продолжалось до тех пор, пока не встретил Наташку. Вот уж когда он потерял голову. Всем его Наташка устраивала – и характером, и ростом, и фигурой, а когда они задыхались от страсти на квартире, которую он тайно снимал, ему казалось, что наконец-то он нашёл свою половинку.

А потом пошла полоса неприятностей: жена узнала о его связи, выгнала из квартиры, потом развод и новая женитьба. Наташка согласилась выйти за него, лишь после того, как он поклялся, что не будет ей изменять жуткой клятвой, о которой и вспоминать-то не хочется. И вот уже пятнадцать лет, как клятву эту держит, несмотря на то, что и из этой женитьбы ничего путного не вышло. После рождения дочери, Наташка резко изменилась – интерес к сексу исчез безвозвратно, несмотря на его многочисленные попытки расшевелить некогда чувственную супругу. Всякий раз после долгих уговоров и последующего скучного соития, у него появлялась мысль: а не завести ли себе подружку? Но всякий раз вспоминал тут свою распроклятую клятву. Может быть глупо, но он, хотя человек и не суеверный, нарушать её боялся. А постепенно стал замечать, что ему одному лучше, чем с семьёй. Вот и сейчас, когда жена с дочкой уехали на дачу, он наслаждался одиночеством, неожиданно прервавшимся такой неординарной ситуацией.

Наблюдая за спящей на его диване женщиной, он понял, что она очень напоминает ему Наташку в молодости, только гораздо красивее. Женщина вдруг открыла глаза и протянула к нему руки. Странно, что в ту минуту он даже и не вспомнил о своей клятве, а тут же окунулся с головой в омут. Уже потом до него дошло, что женщина также истосковалась по близости, как и он сам. А тогда он просто отключился от реальности и очнулся лишь от сильной боли в шее: женщина схватила его неожиданно сильными руками за голову и резко сдавила её. Но недаром, играя в молодости в городской волейбольной команде, он славился своими подачами, взять которые могли лишь единицы, – он перехватил её руки и развёл их в сторону. Когда всё закончилось, она спросила, где включается свет в ванной. Он показал, сказал, где взять чистое полотенце и, когда она ушла, вскочил и стал приводить себя в порядок, ещё до конца не осознавая, что произошло. Затем стал ждать, когда она выйдет из ванны. Из своего опыта он мог определить по виду женщины, выходящей после близости из ванны: получила ли она удовольствие и будет ли продолжение. Когда гостья появилась, он понял, что с удовольствием всё в порядке, но продолжения не будет.

Потом они ели картошку и он видел, что женщина на самом деле очень голодна.
– Вы, наверное, в волейбол играете? – спросил он, не дерзая обратиться к ней на «ты». 
Она насторожилась:
– С чего это вы взяли?
– Руки у вас сильные.
И он начал сбивчиво рассказывать, как  сам в молодости играл в волейбол за город, как ездил на сборы, как их команда выигрывала и проигрывала. Незнакомка молча слушала. Вдруг во время его монолога во дворе дома резко взвизгнули тормоза машины. Она вскочила и метнулась к окну. Постояв немного, вернулась к столу и, как ни в чём ни бывало, принялась за картошку. Ему стало не по себе.

Потом она засобиралась, стала спрашивать, куда выслать деньги: на домашний адрес или на главпочтамт и добавила:
– Хорошо у вас в квартире, прохладно, а на улице жарища непомерная.
Он как-то суетливо начал отказываться от денег, а потом предложил:
– Вы посидите ещё немного, я такси вызову. Домчит до вокзала за десять минут.  Вы не беспокойтесь, это сейчас не дорого.
Он заказал такси, они посидели ещё минут тридцать,  молча, как будто между ними ничего и не было. Потом приехало такси, он, уже не думая о соседях, спустился с ней до машины, уточнил стоимость, отдал ей деньги, несмотря на её возражения прибавил пару сотен, и вернулся в квартиру.

– Странно, – подумал он, – практически не разговаривали, а как будто давно знакомы.
Он сел у окна и стал вспоминать свою непутёвую жизнь: кошмар развода с первой женой, радость общения с сыном, посещать которого ему разрешили один раз в неделю, жуткое состояние, когда однажды сын сказал ему: «Больше не приходите». Нерастраченную отцовскую любовь он обрушил на родившуюся дочку, но встретил резкий отпор со стороны Наташки, которая приложила все усилия, чтобы дочка любила только её. Вот и теперь они с матерью на даче, а ему, вроде бы, там и места нет. Невесёлые его мысли нет-нет, да сбивались к сегодняшнему приключению. И чем больше он думал о странной незнакомке, тем больше уверялся в том, что причина этой странности далеко не безобидна, и когда во дворе остановились «Жигули», из которых вышли двое подтянутых мужчин, он почему-то сразу понял, что это к нему. И, когда немного погодя зазвенел дверной звонок, понял, что не ошибся.
Увидев через глазок этих двоих, один из которых демонстративно протянул к глазку раскрытые корочки, он открыл дверь и впустил новых гостей. Главный из двоих представился старшим оперуполномоченным, майором городского УВД.

Опер тут же показал ему фото той самой женщины, покинувшей его квартиру два часа назад.
– Знаете её?  – спросил опер.
– Знать не знаю, но немного знаком.
– Что значит немного, если с вашей квартиры для неё было заказано такси?
Он начал рассказывать, как к нему на остановке у железнодорожного вокзала подошла молодая женщина и попросила денег взаймы, как он ей занял, а потом пригласил переждать время у него на квартире. Опера недоверчиво слушали.
– Вот так, запросто, дали две с половиной тысяче незнакомому человеку?
– Да как-то поверил ей, тем более билет при мне покупала.
– Как же она билет купила без паспорта?
– Почему без паспорта? С паспортом.
– Так! – вскинулся старший опер. – Костик! Сгоняй в машину, принеси мне папку, потом срочно в психушку, выясни, кто из персонала терял паспорт, а я пока здесь посижу, протокол составлю.

Когда напарник принёс папку и покинул квартиру, опер достал из папки чистые листы, взял ручку и начал обычное в таких случаях: имя, фамилия, отчество, год рождения и так далее. Он машинально отвечал, переваривая брошенную фразу насчёт психушки. Вскоре у опера зазвонил мобильный.
– Так! Отлично! Теперь сам знаешь – на вокзал, выясни поезд, до какой станции взяла билет, передай по линии, чтобы выслали группу задержания. Предупреди, что Паучиха опасна, пусть не церемонятся. Потом сюда, я дождусь. 
– Скажите, а что совершила эта женщина?
– Что совершила? Сегодня побег, а три года назад одного покалечила, двоих на тот свет отправила, парня нашего чуть не угробила, когда задерживали. Да вы, наверное, и без меня всё знаете, уж больно не верится в рассказ ваш: денег заняли, домой пригласили, такси вызвали. Не бывает так, уважаемый.
Ему пришлось долго объяснять, что никакой он не соучастник, а лишь вошёл в положение, захотел помочь. Опер слушал вначале недоверчиво, потом, видимо, проникся. Попросил чаю, извинившись, что сорвали из дома рано утром, не успел позавтракать. Они прошли на кухню. Он снова порезал сыра, заварил свежей заварки.

Прихлёбывая чай, опер рассказал, что эта молодая женщина бывшая волейболистка, несколько лет была любовницей тренера, а когда однажды застукала его с другой, жестоко избила так, что бедняге пришлось уйти из тренерства, теперь на инвалидности.
– Нехилого мужичка просто вырубила одним ударом, а потом уже бесчувственного метелила. Силища у неё непомерная. При задержании нашему парню руку сломала. А тогда после избиения своего хахаля ещё двоих убила. Манера у неё была: во время оргазма голову схватит партнёру и шею свернёт. На дискотеках с парнями познакомилась, девка видная, да и парней под стать себе выбрала. На суде родственники её чуть не линчевали, еле отбили. Но суд признал её невменяемой и отправил на принудительное лечение. Три года была паинькой, в доверие втёрлась, в прачечную бельё носила без конвоя, оттуда и драпанула. Работницу связала, решётку на окне вырвала. Представляете? Просто руками, без всяких причиндалов. Спустилась по связанным простыням и дёру. Паспорт у кастелянши ещё полгода назад выкрала. Где денег взяла, будет следствие выяснять. Одно не учла, что за три года билеты резко подорожали, а то ещё бы утром укатила, но «добрые самаритяне» помогли, – следователь ухмыльнулся. – А мы, кстати, и на вокзале были, но никто ничего не видел. Хорошо, догадались таксистам фото показать, так на вас и вышли.

– Простите, а почему вы её Паучихой назвали?
– Эта у неё псевдоним такой, наш внутренний, кликуха, короче говоря. Есть такие пауки, у которых самка имеет привычку после секса самца съедать. Так он перед этим её паутиной обмотает, а уже потом к делу приступает. Так и тренер тот покалеченный, связывал Паучиху, а потом уже они трахались. Знал её причуду, а парням тем, откуда знать? Так что вам ещё повезло, что до секса дело не дошло.
Он густо покраснел.
– Или дошло?
– Да, нет, что вы. Мы же только познакомились.
– Ну, ну! Ладно, спасибо за чай, сейчас напарник подъедет, а вам придётся в управление к следователю придти. Повестку вам выписывать не будет, я договорюсь, по сотовому позвонит, а там уже следствие выяснит: соучастник вы или свидетель.
Вскоре со двора просигналил подъехавший напарник, опер распрощался и ушёл. Он сидел на диване, на котором несколько часов назад был на волосок от смерти.
– Вот, вышла бы история, – подумал он. – Жена приезжает с дачи, а я голый лежу со свёрнутой шеей.

Он представил как шушукались бы соседки, как возмущались бы сотрудницы-разведёнки, безуспешно пытавшиеся закадрить его на корпоративах, – дескать, надо же, нас сторонился, а сам потихоньку гулял на стороне, вот какой двуличный. От этих рассуждений ему стало нехорошо. Потом он представил, как группа захвата грубо крутит руки этой несчастной, и настроение его ещё больше ухудшилось. Неожиданно зазвонил сотовый. Увидев, что звонит жена, нажал кнопку ответа. Жена просила приехать на дачу, забрать банки с вареньем. Забрать, так забрать. Вдруг ему пришла мысль: а ведь клятву свою он нарушил! Какой из этого сделать вывод он ещё не решил и стал собираться на дачу.