Единственный выживший

Конечно прошло какое-то время с того инцидента в Токио, но Марк не мог не вспоминать этой катастрофы. Каждую ночь, перед сном закрывая глаза, он видел и тот пожар, и слышал крики тех людей, и утром открывая, глаза в лихорадке и холодном поту, он слышал знакомый голос. -Марк проснись, проснись Марк, все хорошо, я здесь, рядом с тобой. Но рядом ни кого не было, и если задуматься, то голос был и во все не знаком, но почему-то был таким родным и успокаивающим. Марк заваривал себе кофе и все продолжал думать о том, что ему снилось. Так начиналось почти каждое утро. Он выпивал несколько кружек за завтраком и читал утреннюю газету “Вести” чтобы хоть как-то отделаться от навязчивых, заметных почти в любой мелочи, воспоминаниях, являющихся ему во снах. По дороге на работу, возле метро, он покупал еще один кофе с собой. Вход в метро, мигающие лампочки, звук прибывающего поезда — везде он видел одно и не мог отделаться от этой мысли. Надевая наушники и прижимаясь к ближайшему пустому месту в вагоне, он закрывал глаза и включал музыку погромче и потяжелее, лишь бы звук музыки перебивал невыносимый собственный голос в его голове.
В офисе он был со всеми знаком и все коллеги естественно знали, что ему довелось пережить, но знали не от него, а от слухов которые разносят стены, поэтому к нему никто и не подходил, а просто косились из-за угла. Говорили, что он странный и не от мира сего, а проходя мимо, встречали его лишь холодным -Здравствуй, Марк.

Его босс, жирный мужик, неопрятного вида с родинкой в области второго подбородка, был той еще скотиной и, в отличие от остальных, уделял внимание Марку сполна. Стоило ему только ступить ногой в офис, как из полуоткрытого кабинета начальника доносился грубый, прокуренный вопль
-Марк, сукин ты сын, живо зайди в мой кабинет.
И Марк следовал в сторону кабинета. Стоило только дотронуться до ручки двери, как неведомая буря обрушивалась на него.
-Сними обувь прежде чем заходить в мой кабинет, у меня новые персидские ковры, а ты руки мыл сегодня? Или ты не видишь как блестят мои позолоченные дверные ручки? И даже не смей садиться на этот стул в своей грязной бедняковой одежде, я бы предложил тебе выпить, но, боюсь, капля этого коньяка стоит твоей годовой зарплаты и где отчет за прошлый месяц?
Марк молчал, он даже в какой то степени был благодарен своему боссу, от этой ежедневной взбучки, которая порой длилась не один час. Благодаря ей он забывал обо всем. Точнее, мог бы забыть, но этот жирный боров знал, как посильнее надавить на больное и не боялся перегнуть палку.
- Эй, Марк, а что ты расскажешь о той авиакатастрофе, в которую ты попал в прошлом году? Ты ведь единственный выживший! Ты что, не мог никого спасти? А может, ты не хотел? А может, это ты устроил теракт? А как же твоя сестра? Она же летела на соседнем месте? Она конечно была знойной штучкой, я бы порезвился с ней на моем столе из красного дуба.
Марк стоял на краю персидского ковра, стоял и слушал, он пытался пропускать все эти слова, как белый шум, но босс не прекращал, он искал самые больные точки. -Твоя девушка ведь бросила тебя после этого? Говорила, что ты стал другим, а она тоже знойная! И почему вокруг такого неудачника крутиться столько знойных девиц? А может, она бросила тебя потому что знала, что ты завязал роман с собственной сестрой?
И это длилось бесконечно долго. Тем временем рабочий день подходил к концу, Марк надевал свое потрепанное пальто и не спеша шел обратно по дороге в сторону метро. У выхода из метро, где по-утрам он покупал кофе с собой, в магазинчике на против, по-вечерам он покупал бутылку дешевого виски и пачку крепких сигарет. Дома он скидывал одежду прямо возле порога, даже не пытаясь добраться до шкафа, садился в прожженное окурками кресло, наливал виски в чайную кружку, включал телевизор и пил до того момента, пока не вырубался. Закрывая глаза, он видел и тот пожар, и слышал крики тех людей, и утром, открывая глаза, просыпаясь в лихорадке и холодном поту, он слышал знакомый голос. -Марк проснись, проснись Марк, все хорошо, я здесь, рядом с тобой. Но рядом никого не было...