Ночная гостья. Сельские зарисовки

    Баба Шура бегала по селу, размахивала руками и радостно кричала:
- Радость-то, радость-то какая! Коровка-то моя нынче отелилась!
- Соседка, ты чего так горланишь? - Встретила бабу Шуру старая ворчунья Агафья. - Чего так запыхалась? Прям сама не своя. Всё село переполошила.
- Да как не радоваться, коровка-то моя в мамки записалась. Сердешная, сколько лет-то теленочка ждала. Вот дождалась, Зорька-то. Ой, а какой справный: ножки прямохонькие, глазёнки блестят, а на лбу белое пятно, прям как звёздочка. Так и кличем его - Звездочкой.
     Прошло несколько месяцев. Корова с теленком не отходили друг от дружки ни на шаг: на пастбище среди зеленых лугов вместе, в сарае рядышком. Телёночек рос, посасывая вкусное парное молочко из коровьего вымени, теплым бочком прижимаясь к мамке, а Зорька нежно облизывала шершавым языком то лобик, то ушко, то спинку своего теленка и тихо мычала, радуясь своему первенцу.
     Но нежданно-негаданно пришла беда, занемог теленок и умер. Никак не могла понять Зорька, где подевался её сынок. Никого к себе не подпускала, доить не давалась. Текло молоко по вымени, а слёзы из глаз по печальной коровьей морде. Не выходила из сарая пастись на зелёных лугах, и всё больше и больше чахла.
- Горюшко-горе горючее! - Убивалась баба Шура, но ни чем не могла помочь своей любимице. Водицы колодезной принесёт, травы охапку:
- Ешь, милая, ешь горемычная. Больно смотреть, пропадёшь ведь совсем. А как я без тебя-то буду, кормилица моя?
    А тут ещё старая ворчунья Агафья "каркает" возле калитки:
- Ой, Шура, здохнет корова вслед за телёнком, видать нечистый ворожит, жди беды.
    И вот после "карканья" старой соседки-ворчуньи стало что-то неладное твориться с коровушкой. Молоко из вымени куда-то исчезало, будто кто-то по ночам доить её начал. А коровушка справнеть стала, даже повеселела немного.
- Неужто и впрямь нечистый зачастил в сарай? - Подумала баба Шура.
    Позвала племяша, рассказала о своей беде-печали и попросила подежурить ночью в сарае.
- Ты у нас парень боевой, не из пугливых, авось чего-нибудь выведаешь ненароком.
    Племяш согласился не сразу, всё же с нечистым шутки плохи, но после долгих уговоров дал согласие:
- Эх, была, не была. Где наша не пропадала. Прослежу пару-тройку ночей.
    Вечером забрался в сарай, спрятавшись за стожком сена, и стал ждать. Ждал-ждал, да и уснул. Утром, зевая, вышел, понурив голову, и виновато развёл руками:
- Прости, баба Шура, проспал.
- Эх, племяш, а я-то понадеялась. - Махнула, горемычная, рукой и ушла в избу.
    Стыдно стало племяннику, но на вторую ночь он снова, как не старался, уснул после полуночи.
    И только на третью, старательно всматриваясь в темноту, увидел что-то странное, непонятное.
    А дело было так: каждую ночь приползала к корове то ли гадюка, то ли змея, и сосала молоко из вымени. Что делать? Решили гадюку порешить. Ночью племяш уж не спал, ждал с опаской, был на стороже, и как только гадюка приползла, зарубил её лопатой. А на следующую ночь и коровушка померла. Не вынесла второй потери после теленка. Горе её убило.
                18.06. 2016