Михайлов мост

Михаил с самого детства любил свой родной город. Да и как можно было не любить все эти дома, похожие на дворцы, каналы, в которых плещутся серые волны и конечно, мосты, каждый из которых уникальный, особенный? Улицы в обрамлении чугунных фонарей, уводят, увлекая тебя за собой, куда-то вглубь веков, и кажется, будто история оживает, а ты уже в далеком прошлом.
Вот мимо едут кареты. Скрипят рессоры, стучат копыта. Разодетые дамы чинно принимают поданные им руки и ступают изящной ножкой на подпорку, чтобы впорхнуть в здание Мариинки на главную премьеру театрального сезона.
Представить все это легко – достаточно просто на секунду закрыть глаза и вдохнуть поглубже сырой воздух, пропахший туманами.
И Михаил, ведомый серой магией города, с удовольствием представлял, наслаждаясь увиденным. Даже дворы-колодцы не казались ему угрюмыми, а словно таили в себе некое мрачное очарование.
Михаил любил вышагивать по главному проспекту, любил набережные, парки и те заезженные виды, которые штампуют на открытках. Он любил белые ночи, светлые рассветы, синеву неба и стальные волны Невы.
Но было одно место во всем городе, имеющее для него особое значение.
Маленький мостик проходил не только через канал Грибоедова, но и через всю жизнь Михаила. Он не был так известен, как Дворцовый, что всегда ассоциируется с этим городом, или, например, Поцелуев, который соединяет сердца влюбленных. Туристы не искали его для фотографий, хотя он, безусловно, был мил и заключал в себе всю ту особую атмосферу, что витает над Петербургом.
Михаил отчего-то всегда был уверен, что именно этому мосту он обязан своим появлением на свет, хотя причин для такой уверенности у него совершенно не было. Но все равно ему казалось, что мост ажурными нитками шил его судьбу с самого момента рождения.
Первое знакомство с мостом, которое он запомнил потом надолго, произошло, когда ему было четыре года.
 Всей семьей они проходили мимо, а он, сорванец с отбитыми коленками, увидел какое-то необыкновенное волшебство моста, сорвался и побежал. В итоге – упал, поскользнувшись на влажной брусчатке, и сломал себе руку.
Приятным это событие никак не назовешь, но оно ничуть не испугало мальчика. В какой-то мере ему особо понравилось то внимание, что родители уделяли ему, больному. Рука заросла, а мост продолжал манить, хотя Михаил никогда бы не ответил, что именно его привлекает.
Чуть позже, он ходил по этому мосту уже не один. Каждый день, после школы, он провожал до дома Катьку из 3 «А». Михаил нес ее портфель всю дорогу, но только здесь решался взять ее за руку.
Через год Катька переехала и перевелась в другую школу, а мост, как был, так и остался.
Михаил часто бывал на нем, словно подсознательно чего-то ожидая. Иногда он шел, куда глаза глядят, совершенно не думая о месте, но в конце всегда оказывался здесь. Что-то влекло его сюда. Будто именно здесь должно было свершиться нечто важное, и он шел, спеша к этому «нечто» навстречу.
«Нечтом» оказалась скромница Арина. Она стояла, облокотившись о перила, и смотрела в темные воды канала, совершенно не замечая ничего вокруг. Михаил увидел ее и замер. Девушка, казалось, впитала в себя магию моста, и теперь манила его каким-то неведомым очарованием, которое не видишь, но ощущаешь. Он просто не смог пройти мимо.
Они познакомились, и именно это знакомство изменило всю его жизнь.
Арина стала для него первой и единственной любовью, а мост окончательно растянулся в его судьбе.
Здесь они впервые поцеловались. Михаил действовал робко, несмело, боясь ненароком обидеть Арину, но та ответила ему с необычайным жаром.
Память его крепко запечатлела мягкость первого поцелуя, яблочный вкус Арины и легкий цветочный запах ее шампуня.
На этот мост они прибегали после кино. Бесконечный дождь не мог потушить их чувства и, хихикая, они обнимались под темным осенним небом, накрывшись одной курткой.
Они терялись на улицах города на всю ночь, петляя по переходам и площадям, чтобы держась за руки, встретить здесь рассвет.
Бывало, Михаил приходил сюда и в одиночестве. Это случалось, когда Арина уезжала к родственникам в другой город и он рыскал мимо бесконечных серых зданий, ища спокойствия, но находя его только здесь. Потому что только здесь ему казалось, будто Арина, невидимая, стоит рядом и держит его за руку.
Сюда Арина прибегала после редких ссор. Она тоже тяготела к очарованию этого места, и Михаил всегда знал, где ее искать. На мосту они мирились легко и быстро, потому что тут к ним приходила какая-то особая целостность мыслей и чувств.
Здесь же они нашли собаку, беспородного щенка с умильными глазами. Арина предложила взять ее к себе, а Михаил с ней согласился. Он во многом потакал ей. С тех пор шалунья Джинжер стала частью их маленького мира, куда прежде входили лишь они вдвоем и мост.
И конечно, именно здесь, произошло еще одно событие, к которому Михаил готовился долго, со всей ответственность только получившего диплом студента.
Здесь (да и где бы еще, если место было особенным для обоих?) он сделал Арине предложение. Она, разумеется, сказала «да», и глаза ее сияли счастьем, чистым и огромным.
Именно тогда, как символ своей любви, они повесили на перила замок. Михаил купил его вместе с кольцом. Аккуратный, начищенный до блеска, его украшала гравировка:

«Среди миров, через года –
Есть я и ты. Вдвоем. Всегда».

Михаил сам придумал эти слова. Он не мог похвастаться талантами поэта, но строчки пришли к нему прямо из сердца, чтобы коснуться сердца Арины. Они выкинули ключ в канал, навсегда запирая свою любовь на черных чугунных перилах.
С тех пор прошло немного времени, а до свадьбы оставались уже считанные дни. Они не стали ждать год, чтобы отпраздновать летом. Осень – чудесная пора, а девушке не терпелось примерить фамилию Михаила.
В день, когда мост снова уверенным стежком прошил судьбу пары, Арина возвращалась домой после работы, полная радостного предвкушения, какое бывает, когда вот-вот получишь желаемое. Михаил хотел ее встретить, хотя бы около парадного, как делал это прежде всегда, но не смог – работа и подготовка к торжеству занимали слишком много его времени.
Под тусклым взглядом фонарей, отражавшихся в волнах канала, мокрой брусчатке и блестящем замочке, на Арину напали, едва она ступила на мост.
Двое забрали у нее кольцо, серьги, телефон и, пырнув ножом, оставили истекать кровью у холодных перил. А ведь она даже не сопротивлялась, отдав все это добровольно, не жалея золота, лишь бы ее не тронули.
Михаил не видел, как это произошло, но бесконечно винил себя в том, что не смог ее встретить. Вот и сейчас, отгоняя видения трагичной ночи, которые он лишь представлял, Михаил зажмурился и глубже вдохнул осенний воздух, полный запахов опрелой листвы, сырости и дождя. Дыра в груди, где прежде было его сердце, сжалась болезненной пустотой. Впрочем, он уже привык к этой боли и знал, что она останется теперь с ним навсегда, как и память об Арине.
Он бы отдал тысячи своих жизней лишь бы только вернуть ту единственную, для кого дышал и без кого задыхался. Но мир продолжал крутиться и без Арины, вот только сам Михаил безбожно застрял на одном месте. На знакомой до каждой трещины, каменной брусчатке, среди влажной стылости канала.
Михаил огляделся, запоминая затейливые фасады домов. Даже без сердца он любил свой город. Его улочки, бульвары и набережные. Его памятники, скульптуры и фонари. Его мосты.
Михаил любил историю, которая дышала в каждом метре Невского проспекта и выглядывала из каждого парадного.
Историей может стать любое прошлое, а своего будущего он уже не видел.
Не видел с тех пор, как Арина умерла в одиночестве, на мосту, что ажурными стежками шил его судьбу с самого начала.
Михаил погладил замок и, зажмурившись, прошептал:

«Среди миров, через года –
Есть я и ты. Вдвоем. Всегда».

Нитка судьбы завязалась в узелок, и Михаил без страха шагнул в темные воды канала.
Ажурная строчка прошлась холодом по его рукам, отпуская Михаила.
Листья золотом падали в стальные волны, и фонари отражались в немного потускневшем блеске замка, висящего на чугунной решетке ничем не знаменитого мостика, каких в Петербурге еще очень много.
А где-то вдалеке завыла собака, теперь уже снова бездомная.