В разные стороны

«Прости. В этот раз я опоздала с посланием... Мне сложно говорить об этом, но я... вышла замуж».
Я сразу же потерял нить дальнейшего сообщения; я не ждал такого, поэтому моё тело резко встрепенулось и вытянулось — думалось мне в эту секунду, что я разобью монитор с её изображением на кусочки; однако я сдержался и утих; менее секунды я соображал, что делать дальше, но делать было нечего; так получилось, что однажды...

Несколько лет тому назад мы были женаты. Мы жили в космосе поначалу в двух разных капсулах, между которыми шёл долгий соединительный путь; мы им пользовались, чтобы посещать друг друга для пользования разными областями знаний: в моей капсуле изучали вопросы жизни, а в её обследовали дальние уголки космоса в поисках ответов вечных. Научных сотрудников было великое множество, поэтому мы даже не были изначально знакомы, но в ходе этих посещений мы несколько раз сталкивались, однако были далеки от блаженных чувств; нас, скорее, объединяла тяга к знаниям, поэтому со временем мы начали общаться о дальних звёздах и течении крови в сосудах, пытались анализировать великих философов и читали друг другу Шекспира и Достоевского. Мы смотрели на звёзды, которые окружали нас, а иногда наблюдали и саму Землю, которая дала нам жизнь, кров и питание. Космос подарил нам любовь!..
Мы поняли это не сразу. Поначалу было так: мы стали смотреть в глаза друг друга намного чаще, чем смотрим на других людей, которые плавали рядом, или в иллюминатор, где плавали мы. Её ярко-зелёные очи не давали теперь мне покоя по ночам, которые я проводил в полудрёме, а в пробуждении я был покрыт потом. Как позже призналась она, мои голубые глаза ей тоже не давали покоя ночами, да и вообще всегда, когда меня не было рядом. Казалось, что клубок сплетается, и то, что было нам незнакомо раньше, приобретает явные оттенки чего-то знакомого и такого близкого, что хочется это наконец-то ощутить, почувствовать, влить в себя, словно воду и начать пережёвывать это, будто пищу, которую жадно так поначалу сосёт ребёнок из груди матери, а позже мы, млекопитающие, уже спокойней тащим себе в рот и начинаем вечный процесс переваривания. Мы радовались, словно дети, когда впервые начали нежно и как-то сладко даже касаться друг друга; мы растворялись в поэзии этих касаний и так независимо от других мечтали о чём-то своём... Вскоре мы узнали, что наши соединённые капсулы больше не смогут покинуть орбиту, а мы, к сожалению, не скоро ещё сможем вернуться домой. Многие отчаялись, однако мы решили найти священника!
Сначала он смеялся над нами: «Я изучаю основы жизни уже не один десяток лет, поэтому смело могу вам предложить сдаться и излить эту авантюру в сферу науки, в которой вы бродите. Конечно, может быть, вам покажется, что я слишком консервативен, однако вы так мало знаете друг друга... Лучше бы вам подождать момента, когда вы очнётесь на зелёном лугу или в огромном, кишащем людьми, тауне». «А если мы никогда не сможем вернуться на Землю?» Он подумал и согласился.
Прошло много времени, и оно шло к тому, чтобы мы завели ребёнка. Мы говорили и спорили об этом часами; мы грызлись друг с другом, рычали, кричали и бросались, словно хищники на добычу, в объятия друг друга, когда уже не могли изливать эту боль... Когда всё становилось спокойней, мы снова лезли на гору Брани, и вели друг с другом борьбу, когда наконец-то не решили всё-таки наступить на эту возвышенность и сдаться.
Эти месяцы проходили как-то долго и одновременно как-то быстро. Живот её становился больше, что казалось, она просто взорвётся. Мы смеялись вместе над этим, а потом она тяжело плыла на работу по этому долгому пути через отсеки. Странно, но я совершенно не наблюдал сбоев её настроения; как позже она мне говорила, «мне просто казалось, дорогой, что я излила ещё до беременности на тебя все эти пакостные чувства».
Когда наша малышка научилась двигаться из одного отсека в другой, мы решили с ней поиграть. Мать ждала нашу дочь в своей капсуле, а я наблюдал за доченькой из своей, когда она медленно плыла в сторону матери. Этот момент отпечатался в моём сознании навсегда. Я чётко видел малюсенькие пятки нашей малышки и тянулся к ним руками, чтобы вновь их пощекотать и поцеловать их. Я так ласково смотрел на неё и мечтал о том, что когда-то снова смогу обнять её и погладить — мы никогда так надолго не отпускали нашу детку от себя; теперь она взрослая, чтобы учиться самой передвигаться по этому лабиринту научной базы. Я уже в нетерпении был, когда вдруг почувствовал, что везде мелькают огоньки; отсеки резко закрылись и наша малышка осталась на полпути к отсеку с матерью. Оказалось, что недалеко где-то мчался астероид, обломки которого направлялись за ним и могли удариться в капсулы, поэтому все отсеки и закрыли. В тот момент я лишь испугался тому, что моя малышка застряла между двумя родителями и, вероятно, сама сильно запаниковала; её ножки мне не давали видеть её эмоции, однако мать рассказывала потом, что лицо её сильно исказилось от страха и беспокойства, что мать на всю жизнь запомнила это личико. Секунду спустя прозвучал сильный взрыв. Я не понимал, с какой стороны он идёт на меня и повернулся. Но когда я повернулся обратно, я увидел, что моя дочь пылает огнём.

От этого взрыва капсулы разлетелись в разные стороны и единственный путь, который мог соединить нас — это видеосвязь. Спустя несколько месяцев мы связались друг с другом и прообщались всю ночь. Наше чувство нисколько не ослабло, а, наоборот, усилилось; мы переживали о дочери и планировали завести ещё одного ребёнка, спустя время, когда нас найдут. Но наши мечты остались глубоко в бессознательном. Теперь, когда прошло достаточное количество времени, все в капсуле поняли, что найдут нас не очень скоро — связь с Землёй так и не наладилась. Странно, но связь с соседней капсулой сохранялась, однако... однако многие начали замечать, что связь хиреет. Видимо, это заметила и моя возлюблённая...

«Прости. В этот раз я опоздала с посланием... Мне сложно говорить об этом, но я... вышла замуж».
Когда она это произнесла, я просто снял кольцо.