Ткачество

С чего начинается магия? С горячей чашки утром, когда еще все спят, а ты выхватываешь из времени эту грань между ранним и зрелым. Иногда, прямо на рабочем месте: чашка чая или кофе – не вызывает подозрений. Думаешь. Допиваешь. Рассматриваешь чаинки на стенках. С пятен, размытых на кафеле в уборной. С маятника, наспех смастеренного из.., чего бы вы думали, скрепок, и теперь водимого над картой, пока никого нет в кабинете. Карты нет? Не беда, можно узнать направление: все знают где Север, где Юг. На всякий случай, заслоняю все это кроссвордом и сжимаю между пальцами карандаш. С футболки, юбки твоих любимых цветов из племени туарегов и химба. Ты крадешь и носишь их цвета. Со снов, переживших блокаду, когда они исчезли и прятались бог-весть где. Это произошло после развода. Мои сны стали редкими, скудными. Редкие гости. Я почти перестала их видеть и очень скучала.

Знаете, для сновидца, для того, кто ходит осознанными снами, это очень непросто, смириться и принять, что сейчас их нет.

Когда-то очень давно, едва мне исполнилось три, во сне меня часто навещала прекрасная женщина. Она по-матерински кутала меня в одеяла или шаль, и брала с собой плавать на лодке. Очень красивая. С длинными волосами, о которых я и мечтать не смела – меня безжалостно стригли под мальчишку. Женщина в шляпе с широкими полями и голубом платье. Женщина, которая светилась и дарила тепло.
Когда я болела, она приходила в мой сон и я быстрее поправлялась. Я просила ее научить меня тому, что она умеет. Ее внутренний свет говорил о том, что она из других. Но чем старше я становилась, тем реже она приходила. Я плакала. Я просила ее забрать меня с собой в ту страну, откуда она приходит, но она, постепенно, совсем покинула меня. Прошло много лет. Я смотрю в зеркало и вижу эту женщину в его отражении. Это я.

Магия… С желания сплести кому-то амулет на любовь. Вот я вижу, они идут, почти приобнявшись. Он аккуратно придерживает ее за плечи, не давая ей повода резко снять пальцы с плеча. Она прислушивается к тому, что он говорит. Она сдержанна, строга к нему. Он слишком любит подкатывать. Это ее немного обижает. Но после нескольких лет, в этом году, к нему пришло осознание, что с ней необходима нежность. И бережность. И тогда она останавливается, не уходит, не вылетает пулей из помещения. Она опускает глаза и слушает, слушает и ловит каждое его слово. Они еще не пара, но только завидев, я уже знаю. Улыбаюсь. Хочу им помочь. Он болен. На лечении. Она целитель. Они это оба знают. Он был бы как у Христа за пазухой: уход, диета – она превосходно готовит, в ее доме есть натуральный сыр, козье молоко, свежий творог, собственного приготовления, все виды одеял, подушек, знание массажа и бесконечная, нерастраченная, нежность – то, что ему сейчас так необходимо, то, в чем он не сечет ни бельмеса. Сильная. Неприступная. Она подлечивает других и живет цигуном. Но, главное, любовь, которая бы моментально поставила его на ноги. Он ищет ее. Он жаждет. Она думает. Слишком много боли ей нанесли, причинили. Слишком грубы были те, кто был до него. Он это знает. Он сам воин. Он знает, что значит причинять боль. И чуйкой выбирает момент между ударами сердца: что же сказать, какое волшебное слово вплести в ее ухо? И он рассказывает ей. Рассказывает о себе. О своей жизни. О том, кто он. Чтобы она поняла. Чтобы не шарахалась, как от демона. Чтобы услышала его историю, чтобы поняла. Кто-то из них уже выхватил мою тонкую улыбку, но не успел осознать, я быстрее - скрылась в кабинете сбоку. Длинный, длинный коридор, в котором встретилось и рассталось множество взглядов. Мне нужны нитки от них. Ниток не достать. Я осматриваю обоих. Осматриваю их вещи – не найдется ли хоть соринка с одежды, распустившийся шов, волосок… Нет. Чисто. Оба чистюли. Оба очень осторожны и подчищают за собой все следы. Кроме, правда, чашек. Это, почему-то, они часто недальновидно оставляют на столах, недопитое. Два настоящих партизана. На войне они бы укокошили сотню врагов. Две сатаны. Но мне же нужен амулет, а не капли с их губ. Сплету просто так. Ей. Скажу что «на удачу». В магазине беру волшебную красную нитку, побрякушки, выбираю камешки для нее… оливин, тигровый глаз… Пусть он будет с ней. Так спонтанно, я еще никому не дарила. Но это очень важно, закрепить именно сейчас. Именно сейчас сделать якорь, чтобы она не сомневалась. Помочь ей. Помочь обоим.

Магия… С видения людей арканами. Или видением в них их звериных сущностей, их фетчей. Вы видите людей арканами таро? А зверями? Какие они? Кто они? Вот – человек-аркан, сейчас он Шут, я вижу печать Шута. И Башню за ним. Но все скоро изменится. И будут другие арканы, другие печати. Вот прошла зрелая лань, нежная и трепетная, но берегись ее копыт… Вот скунс – хвост трубой, добрый, чувствительный, но вреднючий, если что-то идет не так. Вот и ты, беркут. Я вижу тебя, читаю тебя. Мне не нужно догадываться, я вижу Тебя сквозь тебя. Как высоко ты летаешь, тебе до меня и дела нет.
Я жгу свечи под ноль. Но ты не слушаешь меня. Я блуждаю сквозь твои Пути, твою боль и плету нашу встречу. Я, даже, приходила к тебе. Через тревогу, волнение и страх, но я приходила. Неужели не увидел... прямо перед тобой. Лицом к лицу…

Но ты упрямо скользишь параллельно, отметая все мои попытки, шепот и просьбы… Ни одной не принял. Ни один шаг не сделал навстречу. И я неприкаянной слоняюсь месяцами. И, видно, придется сжечь, оборвать канал в сердце, запретить себе. Я перепробовала все, мне кажется. Все, что не выходит за грань деликатности, что не принуждает, только предлагает, только зовет. Но одиноко стою в пустоте – высоко ты летаешь, не спускаешься. Ветер треплет твои перья. Ветер треплет и мои волосы, нашептывает, что Пора, больше нечего ловить в моей пустыне, провожая сорные травы-колючки. Мое сердце ждет глинобитная солнечная печь, в которой сжигаются чувства, в которой обугливаются и стираются, перемалываются кости переживаний, смятения, бессонных ночей.

Я тоже когда-нибудь истлею. Что от меня останется… Может быть, останутся те, кто вспомнят, я сплела им амулет, помогла вскрыть прошлое, которое уже никто не помнит, чтобы понять и разобраться в настоящем, я вела их через города, страны и континенты, через время, в поисках Своего, вплетала встречи, самые невозможные встречи, в их устоявшиеся судьбы, просчитанные на десятки лет вперед. Я жила на земле среди вас.