Ария новолуния

Летняя ночь. Сонливые ноты звездного мерцания. Народ утопал в мире умиротворенных снов, пока лунная причуда, будто бы порхая над крышей, исполняла свою колыбельную. Через окошко виднелись блики ночного города. Но это лишь задний план, подобный фону, характерно очертавшему силуэт спереди. Её тени прекрасно сочетались с космическим оттенком города. Судя по телосложению — молодая девушка, точно подросток. Волосы необыкновенной длины. А остальное не видно. Ветер был еле слышным, хотя дуновение его доносилось до моей комнаты с непомерной силой. Под влиянием ветра худотелая девушка чуть пошатывалась на довольно-таки острых каблуках. С моим зрением я могла позволить себе увидеть больше. Только как на таких шпильках она умудрилась взобраться на крышу — оставалось для меня тайной.
Её волосы извивались в ритме океанских волн. Длительное песнопение продолжалось до самого утра. Но то ли по неосторожности, то ли от воздействия умиротворяющей до безмятежности колыбельной, я уснула. Прямо перед открытым над крышей окном. Я не помню, когда я ушла в дремоту, но уверена, что даже во сне слышала её прекрасный голос. Он, словно тот яростный порыв ветра, пытавшийся сдуть её с крыши, гласил:
- Улетучившись над небом,
Над стратосферой грез,
Нарисуем белым мелом
Балладу детских слез, -
То была необыкновенно печальная песня. Она запомнилась мне в один миг, за одно исполнение. Эта девушка, ночная исполнительница тревожной и одновременно легкой колыбельной, нередко появлялась над крышей соседнего дома. В дни, когда мне не спалось, я изумленно наблюдала за её загадочной фигурой. Каждое её исполнение — новая песня. Еще ни разу мне не удавалось словить её, ведь стоит только её окликнуть — как та таинственно исчезает. А за тенью её постепенно исчезает и прекрасная мелодия грусти. Словно ветер уносит куда-то вдаль души бессонной ночи.
- А не моя ли ты причуда? - думалось мне этим утром.
Этой ночью я снова не буду спать. Ведь гораздо важнее узнать кто она и почему никто до сих пор её не замечал.
День казался длинным. Нескончаемое течение времени угнетало. Мучительное любопытство всё больше жаждало ночи. А серые будни только начинались, ведь то было утро понедельника. Через некоторое время я начинаю слышать слова, произнесенные недовольным тоном. Видимо, это голос начальника. Нехотя выйдя из своего мира раздумий, я поднимаю свой взор, чтобы очередной раз увидеть ненавистное мною выражение лица. Да, всё как обычно. Начальник упрекает меня в безответственности, твердя: «Это важное совещание, это важно для компании...». Мне, как всегда, приходится объяснять, что я слушала его. А тот всё никак не уймется: «Мол, ты снова витаешь в облаках, это скажется и на твоей зарплате, то да сё...». Мне в общем-то всё равно. Лишь бы всё это поскорее кончилось и я смогу пойти домой.
Пошел мелкий дождь, но холодом не веяло. Наконец вечер! Я шла по тротуару, раздумывая о грядущей встрече.
- Действительно, не придумана ли мною эта длинноволосая певица? - всё еще думалось мне, - ведь никто из соседей еще не слышал её голос, никто еще и не жаловался.
Дождь прекратился.
- Так быстро? - удивилась я.
За тучами появились три цвета радуги: голубой, желтый и красный. Трудно было разглядеть их средь мутных слоев тумана. Необычная погода для середины лета.
Вокруг шумел город. Изредка появлялись веселые детские возгласы о радуге. Я ходила медленно, наблюдая за пропадающей подвижностью затуманенного города. Свет сменился тьмой. Мрак в моей душе отпал, когда двум зеленым очам, наконец, довелось лицезреть исчезновение дневного света. Не спеша я прибавила темп. Чуть позже я осознала, что уже не иду домой, а бегу. Бегу навстречу к предмету своего воздыхания. Да, тут я и осознала, какие чувства испытываю к этой безымянной поющей иллюзии. С виду бесстрастно бегущая по тротуару я — на самом деле горящий изнутри поток желаний. И на первое место я ставила желание раствориться в арии певицы лунного света.
Дом. Дверь. Ключи. Не сняв даже обувь, я заперлась и помчалась вверх по лестнице. Кругом стояла тишина: ни звуков города, ни собак, ни машин. Я слышала только как бьется моё сердце. А постепенно с нею и начались появляться звуки стуков каблуков. Знакомые, родные звуки. Моему счастью не было предела. Она пришла.
- Наконец я узнаю твоё имя, - прошептала я у самых окон.
Сегодня она пришла раньше обычного. Над крышей предстал хорошо известный мне силуэт. Было ровно девять часов ночи. Город еще бодрствовал, но то не помешало ей начать исполнение новой печальной колыбельной.
- Прости, но сегодня мне придется тебя перебить.
Я вышла из окна и аккуратно спустилась по неровной поверхности. Когда я достигла её конца, решилась сделать прыжок в соседний дом. Прекрасная певица, одна из сотен чудес ночного неба! Она была так близка и всё продолжала петь, улыбаясь мне сквозь искры городских лучей. И на этот раз я чувствовала, что больше она не убежит. Ведь её улыбка, излученная доверием, придавала радости даже самой печальной песне.
- Ты существуешь? - в слезах произнесла я, - это ведь не сон?!
Её голос стих. Песня оборвалась на самой высокой ноте фальцета.
- Я знаю, что нередко ты наблюдала за мной через окошко, - продолжала она улыбаться, - звать меня Луноликой. Я — дух тревожного песнопения, дремлющий днями и бродячий ночами. Мою колыбельную способны слышать лишь истинные ценители, познавшие красоту безмолвия. Ты дала мне проникнуть в твоё сердце, возродив погибшую когда-то любовь.
Луноликая взяла меня за руку. Я почувствовала на своей ладони холод её тела.
- Ты мне не безразлична, - прошептала она.
В этот момент её бледный лик приобрел живые краски. Луноликая заключила меня в свои объятия, от которых веяло уже не прохладой, а теплом. Она оживилась, словно заново процветевший цветок. А мне всё труднее становилось сдерживать слезы, ведь будь то сон — прокляла бы я явь! Потому что в это мгновение было прекрасно всё: наши одинаково бьющиеся сердца, слабое мерцание звезд за туманным слоем неба, новолуние, под которым звучала её новая песня — ария новой жизни, ария новолуния!