Город в конце времен

Роман

Флешка

Давным-давно меня спросили: Глубоко ли я могу копать? Я был молод, весел и в меру туп и что-то на это ответил. Не важно что. Теперь-то я понимаю на такие вопросы нужно отвечать, только тысячу раз подумав. К старости я осознал одну поразительную штуку – с годами мы учимся копать все глубже и глубже и только потом понимаем насколько это «глубже» - мелко. Но это, все-же не означает, что мудрость приходит с годами. Если вы так думаете, то глубоко и тупо заблуждаетесь. Коль не было у вас мудрости с юности, то к старости ждать ее тщетно. Просто, к старости мудрость начинает скучать и принимается выкидывать всякие фортели. Скажем, в разговоре вы неожиданно можете изречь нечто великое и мудрое. Поразив себя и окружающих. Или запостить в статусе какое-то витиевато-значительное изречение, источником которого окажется ваш мозг…. Да мало ли какую умную гадость можно сделать не подумав! Важно при этом оставаться человеком, как говорит мой сосед.
Да, и с чего это я заговорил о копании?.. Странная, какая-то тема… Вовсе не собирался об этом писать… Я вообще не собирался писать. Ни о чем. Давно уже решил – не писать. Не для кого - перевелся читатель. Народ, вон, и почту перестал читать давно… Собственно, читателей всегда было не много, а с появлением телевизора их вообще занесли в Красную Книгу. Ну а потом дьявол изобрел Интернет… А затем – мобильный телефон, чтобы ты мог рассказать кому-нибудь о том, что ты видел в Интернете.
Ага, вспомнил, почему заговорил о копании. Просто сегодня утром, стоя на балконе Башни, с доской для звездного серфинга, мне подумалось – какая это тупость – не иметь в жизни достаточное количество ума. И мысль эта показалась мне очень даже неплохой.
Действительно странная вещь произошла позже, вечером. Но об этом – потом, сначала закончу копаться в копании. Хотя, что тут копать? Витек был прав – главное, это оставаться человеком.
А вчера вечером я сидел в маленькой кафешке на Проспекте и наслаждался покоем. Кажись, в 2000-м или 2001-м… Не важно… Все было как обычно, в этом месте и в этом времени. Редкие посетители заходили редко, оправдывая начальное прилагательное, и, приняв рюмочку-другую, быстренько ретировались, не ангажируя скудное пространство заведения.
Вечер был удивительно милым и обещал стать гораздо милее после двух бутылок «слабоалкоголки», которую я заказал. Играла тихая музыка и это было хорошо. Тут всегда была великолепная музыка. Может потому мне и нравилось это маленькое заведение. Да еще – хозяйка, она же бармен, она же официантка и еще бог-знает-кто. Звали ее Людмила и за всю жизнь мы с ней не перебросились и двумя словами. Для нее я был странным, но преданным завсегдатаем, который, по ее мнению, все вечера и половину своих дней проводил здесь. На самом деле бывал я тут не так часто, как бы мне хотелось. Просто заведение это просуществовало в этом месте всего около года, поэтому выбор у меня был не очень большой. Потом кафешку снесли и на этом месте построили коммерческого монстра – торговый комплекс. Правда потом и с ним обошлись не очень хорошо… А до этого тут была наша мастерская, которую называли Домом Сквозняков. В здании бывшего роддома, где родился Олежка. Друг мой.
…Что-то я совсем съехал с мысли и попал в какой-то топотомический экскурс. Так часто бывает, когда живешь достаточно долго. Тем более, когда вся история для тебя не череда событий, которые идут друг за другом и которые, собственно уже не вернуть, а просто набор точек на линии времени. Точек в которые можно попасть в любой момент, по желанию. Помнится первое время это меня чрезвычайно бесило. Ну… первое время меня все бесило.
 Играли «Зеленые листья» Джетро Талла и вкус напитка от этого казался не таким противным. И именно в тот момент, когда я подумал, что было бы достаточно забавно если бы сейчас вдруг забарабанилось нечто вроде электро-металлическое – в кафешку вошла она. Мысли сразу же вылетели из моей головы и не скажу, что я об этом пожалел.
Она не была какой-то супер-с-ног-сшибающей. Обыкновенная девушка или скорее – девочка-подросток. Угловатая и худая, с каким-то растерянно-рассеянным видом. Как-будто она что-то потеряла, но сама не знала, что именно она потеряла. Что очень роднило ее со мной ведь когда-то и у меня был точно такой-же вид. Ну я думаю, что у меня был такой вид… Или хочу, чтобы он был… Чтобы он был когда-то… В этом языке нет такого наклонения, чтобы выразить эту мысль более точно. Да и не стоит эта мысль того, чтобы ее как-то выражать вообще.
На ней была белая не то блузка, не то рубашка и серая плиссированная юбка. Светлые волосы слегка завиты, синие глаза и прекрасные ресницы, не тронутые чудесами современной химии. Да… такую не просто встретить, даже в Одноклассниках. Хотя, о чем это я?..
И тут до меня дошло то, чем она поразила меня. Правда, пока оно доходило, девочка заказала кофе и села за соседний столик. Собственно, других в наличии не имелось. Она была чужда этому времени. И прическа и одежда, даже то как она двигалась. Хотя, она заказала напиток, заранее расплатилась и вела себя вовсе не настораживающе, но я видел, что во всем этом что-то не так.
Затем она вынула из кармана рубашки пачку сигарет и зажигалку. Людмила вышла из-за стойки и поставила перед девочкой пепельницу. Кассетник заиграл нечто современное и я отвлекся. Современное – это очень относительное понятие, для того, кто заинтересовался музыкой еще задолго до Битлз… И считает дабстеп таким же современным как и техно-секс, который я иногда играю на сфер-поле в 2115-м. Девочка была как будто из 70-х. Имею в виду 20-й век. Я мог твердо сказать, что это так, хотя эта твердость не мешала мне ошибаться в 8 случаях из 10-ти.
Она заметила мой взгляд, посмотрела в мою сторону и робко улыбнулась. У нее была чудесная улыбка. Да, мысли всегда становятся банальными, когда речь идет о женщинах. Женщинах? Она ведь просто ребенок. Хотя в моем возрасте мечтать о шашнях даже с восьмидесятилетней, выглядит почти как педофилия. Почему-то вспомнилось, что в 91-м, в Европе сняли ограничения с брачного возраста. Куда катится этот мир? В 91-м 21-го века.
Вероятно, «куда катится» – риторический вопрос или же просто ворчание супер-старого брюзги. Я знаю куда все катится, я живу там и вижу конец мира каждое свое утро. Естественно, когда меня не беспокоит выпитое накануне. Тысячи, а может быть и миллионы отдали бы все, чтобы знать о том, что будет с этим миром завтра, через неделю, через 100 лет. Хотя, если бы они знали то, что знаю я – ничего бы не отдали. Забились бы в угол и тихо скулили. А может быть и нет… Что я знаю о людях?
И тут неожиданно я увидел, что Людмила, хозяйка кафе, стоит возле пустого уже соседнего столика и внимательно смотрит на меня. Я умудрился упустить момент, когда девочка покинула заведение. Людмила, показала на нечто оставленное на столике. То, что я сначала принял за зажигалку, не было ею. Это была флешка. Не просто флешка, лайт-флеш накопитель. Такие начали выпускать, насколько я помню, в конце тридцатых. Текущего века. Вот тебе и семидесятые! Я что-то пробормотал Людмиле взял флешку и выскочил из кафе, с отчаянным намерением догнать девочку.
На Проспекте было холодно и пустынно, я посмотрел в обе стороны и пошел вниз к парку Правды. Что-то белое мелькнуло возле театра и я прибавил шагу. Девочка могла ответить на парочку непростых вопросов, которые меня все еще интересовали и ответа на которые я не мог получить вот уже лет 20.
Люди не могут путешествовать во времени. Сам пространственно-временной континуум не позволяет это делать. То, что предполагал Эйнштейн – это одно, но то чем мы располагаем на самом деле – другое. Я – исключение. Я не путешествую во времени – я живу в нем, если быть точнее – вне его, но как видно – не только я.
А что могло быть иначе? С чего бы мне быть таким уникальным?
Факт существования кого-то, кто точно так же как и я, мог жить вне временного потока, можно было считать зачем-то доказанным, хотя я не сомневался ни секунды, что это так и есть. И вовсе не на эти вопросы искал ответы. Искал?.. Давно уже не искал. Ну может первые десять лет, после того как очнулся в стельку нетрезвым в большом зале Башни… ну может еще пару раз, когда меня одолевала непреодолимая жажда безрезультатной активности. И еще разок после принятия излишнего количества не пустых кофейных чашек…
Я прибавил шагу, краем сознания отмечая новую странность – здесь не было прохожих. То есть тут итак не должно быть особо многолюдно, но сейчас на всем протяжении Проспекта не было ни души. Исключая, мою. И плюс какая-то неестественная тишина. Что-то снова мелькнуло уже возле старой еврейской парикмахерской и я перешел на бег.
Погоня не входила в мои сегодняшние планы и кроссовки были малость тяжеловаты. Я переобулся, благо шокировать этим действом было не кого. Проскочил театр, кучку каких-то кафешек и увидел, что кто-то в белом свернул с Проспекта на Октябрьскую. Можно, конечно, выскочить из потока, обогнать ту за кем я гонюсь и выскочить перед ней за четверть секунды. Но, обычно такие фокусы не приносили ничего хорошего. И если я вынырну перед ней, а ее как раз, там не окажется, дальнейшие будет весьма туманным…
Хотя это могло бы оказаться ловушкой также, как тогда, когда меня заманили в серую дыру. Или тогда, когда мне чуть не снесло голову на Социке… Я вообще мастер спорта по попаданию в такие ситуации. Вот и сейчас, почему бы не громко плюнуть на все и развернуться на 180 градусов?
Я прибавил шагу и со свистом, как мне показалось, повернул на Октябрьскую. Времени у меня было как раз достаточно, чтобы увидеть, как девочка скрылась в арке серой пятиэтажки. Самое смешное, что она меня-то и не видела. Я перешел на шаг, перечисляя про себя все марки сигарет, выкуренные за последние дни. Когда марки закончились я дошел до арки.
Вот что я думаю – иногда не стоит думать себе под руку. Да, иногда вообще не стоит думать. И почаще. Ведь, как только мы начинаем думать, обязательно до чего-нибудь додумаемся… Как правило…
Не знаю, может кому-нибудь и нравится, когда его бьют по голове. Мне – нет. И в этот раз, как-то по особенному не понравилось…
Я сидел в темной комнате, от всей души сочувствуя футбольному мячу, после полуфинала.


На нем был какой-то бесформенный костюм, голова абсолютно безволосая, но покрыта чудесным загаром. Серо-зеленые глаза смотрели на меня почти приветливо. Давно меня не привязывали к стулу. То есть я не помню, чтобы меня вообще к чему-нибудь привязывали… Но я много чего не помню… Может у меня было такое хобби – сидеть привязанным к стулу в каком-то подвале, глядя на странного типа, который ухмылялся, заглядывая мне в глаза. Может я занимался этим каждый день после работы…
- Говорить вы, конечно, не собираетесь… – Голос у типа был низкий, с приятным тембром.
Я прокашлялся, ощущая в голове комплекс конкурирующих очагов боли. Тип сочувственно взглянул на меня. Захотелось воды, может быть даже и не воды.
- На этот раз вы действительно попались, - произнес мужчина, - И вам вряд ли удаться ускользнуть.
Я так полагал, что говорить о том, что я вижу его впервые в жизни, было бы несколько неуместно. Тип достал из кармана телефон, пощёлкал и показал мне. Очень даже любопытно. На экране мое фото.
- А вот еще…
Опять мое фото и еще и еще. На фото – я. Точнее – точно моя копия, поскольку ни этих мест, ни этих моментов я не помнил. И дело не в том что меня многое заставили забыть. Это не было моим прошлым. Все снимки одного времени, скорей всего начала 2000-х. И на них точно не я.
Вот же жизнь подкидывает забавности. Двойник?
- Назовите хотя бы имя. – Проговорил мужчина, спрятав телефон в карман.
- Чье имя? – Выдавил я из себя - Свое имя?
- Хорошо, давайте я сделаю первый шаг – Улыбнулся собеседник. – Меня зовут Сергей Анатольевич. Полковник Сонин.
О, как! Полковник. За эти годы случилось масса всего интересного. Но события последних часов как-то не вписывались в происходящее ранее.
- Я вам подскажу – обычно вы представляетесь как Сид Кон. Но это ведь не настоящее ваше имя?
Само-собой – не настоящее, я сам его придумал, поскольку понятия не имел как меня звали ранее. А того, кто бы знал хоть что-нибудь из моего прошлого я так и не нашел. Кстати, полковника тоже можно вычеркнуть. Я просмотрел содержимое его телефона, карманов и, естественно, его головы. Какая-то странная полувоенная организация, типа частной разведки. Трудно было вот-так сразу разобраться в путанице, которая царила в голове полковника. Хотя, эту путаницу очень легко было сымитировать и вложить в чью-нибудь черепушку.
Ладно, скетч мне явно приелся. Я мог бы поднять собеседника к потолку и оставить болтаться там, но это могло вызвать много вопросов. Я просто сбросил веревки, которые заблаговременно превратил в труху и поднялся. В голове что-то молча запротестовало.
- Теперь моя очередь спрашивать.
Полковник изумленно таращился на меня во все свои два глаза. Да, с веревкой тоже как-то неловко вышло…
- Садитесь. – Он сел.
Нужно было его тоже связать, но на эти впечатляющие детали не хватало времени, да и лень было.
- Кто эта девушка, которая так легко заманила меня в подворотню? И где флешка?
- Где – кто? – Вполне рассудительно, по-военному переспросил тот.
Я потрогал свой затылок.
- Бить незнакомых людей по голове – не вежливо. Да… и знакомых, наверное, тоже.
Странно, но он действительно не имел понятия о чем я спрашивал. Тем более что флешка так и лежала в кармане джинсов, куда я ее и поместил.

На улице смеркалось. Рядом с подъездом стоял гробоподобный «вольво» грязного цвета. Судя по всему на нем меня привезли. Кроме полковника, был еще один и завтра они оба будут ломать голову как прошел их сегодняшний вечер. Кроме того, помощнику полковника я дал смутные воспоминания о вечернем Париже.
Сыро и холодно – вот тебе и лето. А к вопросам, которые у меня имелись и с которыми я уже как-то сжился добавились новые. Хорошо, список загадок решение которых меня не интересует увеличился. Но – девушка… Да и – флешка. Нужно будет вернуться к той головодробильной подворотне, но не сейчас. А где, собственно, это я?
Глоток теплого кагора в библиотеке Башни – это было именно то, что сейчас мне было нужно. Поэтому я сделал большую чашку кофе с молоком и не стал маяться дурью. Компьютер валялся где-то среди бумаг на столе, но что-то мне подсказывало, что нужно взять «родной» для этой флешки компьютер. Из того же времени. Проблемы совместимости, вопреки громогласным заявлениям, так никто и не довел до ума еще со времен 95-той.
Новенький «Матадор» положить было некуда, поэтому я уселся в кресло, а прибор водрузил себе на колени. Да, вот еще бы и вспомнить с какой стороны у него дырка для ЮСБи... Да, и нет у него дырки… Все не упомнишь, век живи век учись. Комп с бесконтактными устройствами. Ничего – мне простительно, я вообще еще ХТ помню. Да, это я помню, а как меня звали и в какие игры я играл на древних компьютерах… Хоть кол на голове чеши. Нет, не надо кол, на сегодня хватит колов.
У «Матадора» был хоть и «призрачный», но нормальный экран. Терпеть не могу эти лазерные штуки, которые потом появились, а сетчаточные проекторы которые их заменили, вообще адское изобретение. Впрочем, компьютеры как таковые, к тому времени уже исчезли.
  На флешке был всего лишь один файл. Фотография. Ребенок. Мальчик. Симпатичный… Лопоухий… Как я… Это я? Вполне бытовая фотка, судя по всему не оцифрованная, я глянул свойства – похоже, что да. Цифровые фотоаппараты появились в начале 21 века, мальчонке на фотке лет 5-6… Я что, родился в 90-х?.. Нет, похоже на абсурд. Тогда кто это? Сходство явно было, хотя, вполне возможно тут подключилось мое неукротимое воображение. И с чего я взял, что эта флешка имеет ко мне какое-то отношение?
- Пойдем логическим путем, - вслух подумал я и принялся искать бутылку с кагором.
Время придумали нытики. Конечно, хорошо об этом размышлять с бокалом терпкого вина и хорошей сигаретой. С вином хорошо обо всем думать, окромя как о том, что необходимо. Но поскольку того, что необходимо всегда гораздо меньше, чем всего остального в этой Вселенной – с вином думать проще. Ну если я так подумал о времени, нужно же и упомянуть о пространстве. Его тоже кто-то придумал. И не с благими намерениями. Получается, что все кто-то придумал. Ага…
Я осторожно посмотрел в потолок. Впрочем, я же не об этом.
Странная такая штука получается – если времени нет и его кто-то придумал, то что такое прошлое? Как-то уж очень неприлично оно выглядит без времени.
Мысли достаточно безумные для того, чтобы их записать, а до умных вещей народ и сам додумается.
Во-первых нужно найти шершеляфаму из кафешки. И отдать ей флешку… Во-вторых, пожалуй вина на сегодня хватит. В третьих… Гм-м… А существование чисел, как раз подтверждает существование времени. Направление мох мыслей приобрело почти гениальный уровень когда я услышал дверной звонок. Всего несколько человек имели доступ в Башню… Но сегодня это мог быть только Антон.
От вина он, как обычно, отказался, зато рюмку с абсентом принял с улыбкой. Этот напиток вот уже лет сто перестали производить.
- Лана, привет передает, - произнес он, своим полуголосом-полушёпотом.
Теперь была моя очередь улыбаться. И вовсе не потому что мне было весело.
- На завтра планируется штурм.
Я взглянул на его сутулую фигуру в мешковатом спортивном костюме. Под олимпийкой, естественно, бронежилет. Оловянные солдатики.
- Ты так говорил в прошлый раз. И в позапрошлый… - возразил я.
Он протянул мне планшетный лист.
- Придурки стянули к объездной тьму тяжелого железа. Да и сами там, как тараканы копошатся.
- Много железа, - согласился я, разглядывая картинку. – Достаточно, чтобы прорваться.
Он вздохнул и залпом опрокинул рюмку. Я потянулся за бутылкой, но Антон отрицательно махнул головой.
- На этот раз – это конец.
Как я мог объяснить ему, что до конца еще далековато.
- Насколько я помню, там справа – зона обрушения. Или что-то в этом роде.
Антон кивнул. Я вынул сигареты, зная, что парню это совсем не нравится.
- Прямо сейчас, когда придешь в лагерь, отведи всех бойцов туда. Технику оставь. Когда, начнется артподготовка, проведешь людей по низине и как раз, когда начнется атака зайдите к ним с тыла. Их штурмовая техника будет впереди, это их обычная тактика…
- …А мы врежем им в зад! – Подхватил Антон.
- Там потом дамба с вашим блокпостом, а дальше – водохранилище. С другой стороны поле аж до старого аэродрома. Можете гнать их до Социка, ничто не помешает.
Я видел, что Антону очень понравилась моя идея. И он точно знал, что мои идеи срабатывают.
- Будете спускаться в низину, сначала проверьте - есть ли там кто. Праведники, они конечно придурки, но часовых могли там оставить. Я бы поставил.
Антон расцвел как майская роза.
- А у тебя опять шишка знатная. – проговорил он, - где ты умудряешься их получить?
- Пыльным мешком из-за угла треснули, - сказал я, и это была почти правда.
- Небось на Южном? Видели там тебя намедни. И чего, спрашивается, там копаться в руинах? Это призраки тебя шарахнули… пустым мешком?
- Приятель, шел бы ты домой… Уже и полночи, а тебе еще добраться, а потом…
- Ладно, - Антон улыбнулся и встал, - пойду уже. Ты бы заскочил, когда разберешься со своими призраками.
- Добро, - я крепко пожал ему руку.
Слава Богу, что сегодня не его последний день. Он умрет вместе со своим отчаянным отрядом, который только и стоит между хаосом и моим городом. Но это будет не сегодня. Скоро уже, но не сегодня.



ГОРОД В КОНЦЕ ВРЕМЕН
Роман
2
Время Псов

Потом, когда нас спросят, мы, конечно ответим – Мы просто не могли не быть. И это всегда самое лучшее оправдание, по себе знаю. Когда утихнет музыка, когда умрет ветер, когда свет упадет на землю, от усталости, не в силах больше подняться – мы ответим: Мы не могли не быть. И тогда ты услышишь слово, то, которое не могло не быть сном.
Вот так выходит всегда – не хотел же писать ни строчки! Но пальцы чего то долбят по клавишам, а мысль пытается упорядочить хаос, который обычно называют жизнью.

- Расскажи мне о Мертвом трассёре, - Попросила она, когда мы отошли на пару кварталов от лагеря Псов. Тогда он был еще на траверсе 17-го и большущий кусок города, Псы считали своим. Ну считали – не считали, но контролировали.
- Это просто легенда. Такая же, как и о Призрачном Гонщике или Всаднике без Головы.
- Антон однажды видел его, - тихо сказала она, присаживаясь на толстенный каштан, который свалился прямо на дорогу.
- Антон тогда еще писал мимо горшка…
- Тогда еще не было войны…
- Война была всегда, - мне пришлось присесть рядом с ней.
- И сто лет назад?
- И сто, и двести, и триста тоже. – Пошарил по карманам и понял, что сигареты опять забыл в Башне. – А вот Праведников тогда не было. Их и двадцать лет назад не было. Они тогда назывались христианами.
- Я ненавижу христиан, - она неловко ударила маленьким кулачком по дереву.
Лана, Лана… Ты такая-же наивная как нынешние Праведники. Да, и Псы – тоже. Я подумал, что сегодня уже и нет людей, которые бы знали правду. Ну хотя бы историческую правду. История, с каких-то неведомых времен стала корректироваться, а точнее сказать – искажаться так, что Библия ко времени Псов Армагеддона, превратилась почти в «Майн Камф».
В Темные века под знаменем Библии и Веры, также положили немало душ. Святая Инквизиция, на мой взгляд, была беспощадней любой другой человеческой идеологии. А вообще, как можно измерить бесчеловечность какой-нибудь человеческой идеологии? Количеством погубленных жизней? Или тоннами сожжённых книг? Или кубометрами разрушенных памятников? Может быть душами убитых поэтов?
- О трассёре я расскажу когда-нибудь в другой раз, лады?
- Опять нет настроения? – она лукаво улыбнулась и положила свою, пахнущую степными цветами, голову мне на плечо. Степными цветами…
- А что такое степные цветы? – как-то спросила она меня. Вот и все. Если вы что-то хотите знать об этом времени – вспомните о людях, которые не знают, что такое степные цветы. Последних горожанах последнего города.
Зачем мне сейчас вспоминать о том дне? А зачем вообще вспоминать?
 
На этот раз я очень осторожно заглянул за угол. Никого с пыльным мешком там, естественно, не оказалось. На меня внимательно взирал закоренелый дворовой пес.
- Тихо, никому не говори. – Шепотом сказал я ему.
Пес понимающе вильнул хвостом, оглянулся через плечо и внимательно уставился на меня. Я подумал, достал из воздуха беляш и бросил псу. Он недоверчиво наклонил голову.
- Да ешь ты уже!
Пес обнюхал презент и опять уставился на меня.
- Ты что – вегетарианец?
В ответ собака презрительно фыркнула, схватила беляш и обиженно вылетела из подворотни.
- И никакой благодарности тебе… - проворчал я и осторожно прошел во двор.
А ведь это я назвал их Псами Армагеддона, - почему-то вспомнилось мне. Мы тогда здорово подналегли с Антоном на абсент… И, если хорошо подумать, я достаточно нашкодил в истории со своим абстинентным юмором…
Да, вот еще тебе кусочек этого юмора – двор был непроходным. Мало того, ни один из окружающих этот кирпичный колодец домов ни имел в этом дворе подъездных дверей.
Ничего не поделать – «есть то что есть» – как когда-то очень глубоко заметил мой сосед Витек.
Я еще раз осмотрел стены. В доме с аркой, через которую я вошел – окна. Ничего себе – просто окна. Из вечного метало-пластика с гарантией два года. Для кого-то два года - это тоже вечность. Окна на уровне второго этажа. На первом по-моему магазин… или что-то в этом роде. Без окон, с этой стороны, что весьма разумно. Справа – типа забор, опять же этажа до второго. Впереди… глухая стена, слева – тоже стена небольшого дома. Кажется с другой стороны вход и там когда-то был компьютерный клуб. Тупик… Очень тупой тупик. Плюс два мусорных бака у стены – вполне логично… Можно, в баки я заглядывать сегодня не буду?
Значит девочка за которой я вчера погнался, вошла в тупик и исчезла? А вместо нее появился дубина с пустым мешком? А почему – «исчезла»? Вошла, дала знак дубине и тот влепил мне… Несправедливая версия. Она мне совсем не нравится. Тем более, что никаких следов девушки я не обнаружил в голове полковника… Потом мое неосторожное туловище погрузили в машину… Ладно, дальше все понятно. А до того?..
Мысль моя работала сверхлогически, но единственный вывод к которому я пришел - что Шерлок из меня уже не получится. Годы не те… Наверное.
Я еще пару раз прокрутил в голове последовательность странных событий, помогая себе жестами и голосом изображая различные звуковые спецэффекты. И вдруг увидел, что это вполне впечатлило пса, который уже вернулся и, с неподдельным интересом, наблюдал за происходящим.
- Нечего смеяться, - сказал я ему, - от того, чтобы получить пустым мешком из-за угла не застрахован никто. Даже Бог. Или Боги… Им всем так или иначе доставалось, рано или поздно…
Псу, как видно, не понравились мои богохульные речи. Он сел и демонстративно отвернулся от меня.
- Тем более, что я не Бог… - Я еще хотел добавить, что никакого Бога нет, но не стал злить пса.
Неловкость разрядил мой мобильный, проиграв четыре знаменитые ноты из «Безумного Бриллианта». Особо не озадачиваясь вопросом кто звонит, я вынул телефон из кармана и увидел, что мне звонит неизвестный абонент. Собственно, иначе быть и не могло, в памяти телефона не было ни одного номера, кроме моего, а сам себе я звонил не так часто.
- Алло, - ответил я и тут же добавил, - Ага.
Последнее относилось к свирепому лицу за лобовым стеклом автомобиля, перед которым я оказался. Тут нужно подобрать более точные выражения. Свирепое лицо, было за лобовым стеклом машины, которая отчаянно сигналила, стоя на проезжей части Проспекта. Я стоял, соответственно, с другой стороны лобового стекла. На Проспекте. Метров триста от того места где я сказал «Алло». И, по правде говоря - это нисколько меня не позабавило.
Я ретировался на тротуар, кивая на каждый сигнал свирепого лобового стекла и посмотрел на экран мобильного – «Разговор завершен, продолжительность – 2 сек.»
На тротуаре, рядом со мной стояла старушка и осуждающе качала головой. Я как-то заметил, что в этом районе города, просто невероятное множество таких старушек. Гнездо у них там или что? Где-то в районе театра.
Причем это с начала восьмидесятых 19-го века и аж до того момента, когда Проспект сравняла с землей ракета тупоголовых.
Какое-то время я вертел телефон в руках, потом осторожно опустил его в урну. И тут же подумал, что изрядное количество телефонов, различных марок и операторов собралось у меня на письменном столе. А уборку я делал последний раз… последний раз… Ну ведь делал же!
В Башне мобильный не берет. И Интернета там нет. И о Вайнете к тому времени уже почти забыли…
Ну, на самом деле делать вид, что Башня принадлежит какому-то одному времени – это моя всегдашняя бессмысленная игра. Может и не такая бессмысленная. Может, это просто попытка – хоть как-то «закрепиться» во времени. Найти точку опоры?
Похоже на то, что моя точка опоры ныне стала не такой надежной. И дело вовсе не во времени Псов.

- Ты что волшебник? – спросила Лана.
- Я же объяснял тебе, Светлая, что это простая технология. Никакого волшебства не бывает.
- Ну да, расскажи мне про свои имплантаты, про трехмерные принтеры и внеполосные генераторы, которые в тебя насовали… В Париже.
Мне было крайне стыдно за собственную ложь, а еще более за мелодраматическую убогость этой лжи, но что я ей мог сказать?
- Париж - прекрасный город, - я обнял ее за плечи.
- Лгунишка ты и плутишка. Нет никакого Парижа. Его придумали Праведники эти недоделанные.
- Когда-нибудь…
- Ну, да, пообещай мне снова. – Она потерлась носом о мое плечо, - Это ложь, но мне так приятна твоя ложь.
Вот только сейчас я понял, почему вспомнился именно этот день. Именно тогда я, с отчаяньем подумал – и чудес никаких нет, и Бога никакого нет… Именно тогда я качнул свою Вселенную, которую создавал так долго и она стала раскачиваться все больше и больше – не с каждым часом, а с каждым моим словом или мыслью. Пока не рухнула.
Рано или поздно нужно стать достойным своего прошлого. В жизни каждого приходит такой момент. Чтобы стать достойным своей прошедшего, поскольку то что мы помним, на самом деле, не есть наше прошлое.
Они похожи на сталкеров, - думал я глядя на разношерстую команду Антона. Не из фильма, не из игры и, конечно же не из повести. А из бесчисленных вариантов сценария, который писали для гениального режиссёра. Хотя, может быть и из игры тоже. Уж очень антураж похож, не хватает только калашниковых и тушенки.
  Это должен был быть обычный рейд, но вышло так, что его запомнили надолго. После него тупоголовые аж полтора года не показывались в черте обитаемого города.
Мы сидели у костра и ждали дозорных, которые с минуты на минуту должны были вернуться. Антон ловил обновленную карту со спутника. Часть Вайнета, все-таки работала. Ну, если это можно было назвать работой. Люди уже давно забыли, что такое спутниковая сеть и как она функционировала. И сегодня самое лучшее, что можно было выжать из нее – это скачать на лист спутниковые снимки, правда, не всегда запрашиваемых мест и без гарантии, что это текущее состояние. Да плюс еще – мешанину из фильмов, порнухи и трейлеров, нарезанных безумной фантазией сбойной сети. На мой взгляд, 4\5 спутников Вайнета уже рухнули или окончательно заглючили и сеть можно было назвать сетью с очень большой натяжкой.
Разведчики пришли со странными новостями. Они наткнулись на большой лагерь придурков, но самое неожиданное, что в центре этого лагеря находились несколько тысяч пленных гражданских. Их держали на полуразрушенном стадионе, переоборудованном на скорую руку, под концлагерь. Что было в высшей степени необычно.
Праведники, как правило, убивали всех, кто не присоединялся к ним. Убивали жестоко: их закапывали живьем в землю, согласно долбанутому обряду своего Красного Завета - христианства, вывернутого наизнанку. Наверное, все мы упустили тот момент, когда с помощью СМИ и соцсетей, очень просто можно было сделать из черного - белое и – наоборот. На самом деле и из черного, и из белого делали только одно – дерьмо. Главное при этом, было внушить потребителям этого самого дерьма, что они достаточно умные для того чтобы самим во всем разобраться. Пусть даже если они в слове из 5 букв делали 8 ошибок.
Может быть именно тогда появились первые Псы Армагеддона, те кто понимали то, что именно происходит. Те кто громко кричали, отчаянно дрались до крови. Те, над кем смеялись, кого пытали, кого убивали – но не слушали.
Вариантов было всего два – или захватить кого-нибудь из придурков, чтобы добыть больше информации, или атаковать сходу. Мы выбрали последнее, вполне в стиле Антона.
По большому счету воевать с тупоголовыми – это так же как и воевать с огромадным стадом баранов. Но баранов хорошо вооруженных. Любой тактический ход здесь срабатывал на все сто двадцать процентов, но нужно было учитывать то, что стадо – вещь абсолютно непредсказуемая. А вооруженное стадо – тем более. План был простой – из тех, о которых говорил мой любимый писатель: «Я кинул гранату и она шарахнула». Антон был кладезем таких простых тактических приемов.
Мы установили два автомата на высотке, километрах в трех от лагеря. Как раз между ним и городом. И чуть ближе посадили двух бойцов с охотничьими ружьями. Толку от них не было мало, зато шума – с избытком. Основной отряд укрылся к востоку от неприятеля в руинах не то больницы, не то школы. Я этот район знал плохо во все времена. Был тут только транзитом… Это из того, что я помнил.
 Но, как говориться, чем красивей план – тем зрелищней он потом рушится. Ну, не совсем рушится – как раз наоборот. Первая же мина из автомата угодила, вероятно, в склад боеприпасов. Черт его знает, как работают электронные мозги у этой штуковины и почему она выбрала для цели именно это место, но эффект был впечатляющим – шарахнуло от души. Так что мы и не услышали, как автоматы отстреляли остальной боекомплект. И уж тем более устроили наши бойцы звуковое шоу или нет.
За первым взрывом последовал второй и Антон поднял руку, предупреждая – затаится и не начинать атаку. Ну а за тем, как это и положено, за дело взялись придурки. Они открыли шквальный огонь в направлении города. Среди грохота я услышал завывания шершней – вероятно, ракетные установки изначально были ориентированы в сторону города. Сейчас их штурмовики кинуться на врага, точнее – в сторону врага, точнее – они так думают, что в сторону. В тысячный раз эта простая уловка срабатывала. Уже бы и у барана выработался рефлекс, но у тупых – нет. Они же люди, они же умные.
Как-то потом у меня спросили – почему я, в таких случаях, не пользовался своими уникальными способностями. Не раз спросили. Я обычно отвечал так: вот у вас есть возможность шарахнуть кого-то молотком по голове – вы часто этим пользуетесь? А ведь можете же шарахнуть кого угодно и когда угодно! Но, почему-то не делаете этого?.. За редким исключением.
То-то и оно.
Вообще – вопросы, вещь неблагодарная. На них всегда получаешь ответы, даже когда тебе не отвечают.
Да, я мог бы выиграть войну. Даже спасти этот свой город. Спасти всех. Но для этого нужно было переписать всю историю человечества. Всю, начиная с первого чиха Творца… Не хочу. Слишком много работы.
Стадо оно и есть стадо, даже когда это стадо перебьет всех пастырей. Мы услышали все нарастающий шум и поняли, что вектор атаки, благодаря уникальному броуновскому мышлению придурков, повернул в нашу сторону. По моим подсчетам их было не менее пяти сотен. Нас – меньше пяти десятков. И даже если сделать поправку на то что это праведники – счет не в нашу пользу.
Я вжался в землю и тут услышал первый негромкий взрыв. За ним еще и еще. Это были хлопки мин-липучек. За этим последовали крики и визг. Между нами и лагерем было минное поле. Натуральное минное поле. Откуда же они взяли столько липучек? Кстати, расставили их по всем правилам, но сами же туда и влезли. Мозгов запрограммировать мины на свой-чужой, конечно, не хватило. Тяжело быть такими правильными и умными.
Бой вышел каким-то странным, бесконтактным. В общем, как это и всегда бывает с полудурками. Со времен первого нападения на Даманский. С нашей стороны был только один раненый – он провалился в открытый люк, заросший кустарником. А вот придурки потеряли почти всех. Кто избежал ужасной участи на поле липучек, оголело ринулись на северо-запад в сторону отвалов. Это еще более ужасная смерть чем на минном поле. Мы освободили почти полторы тысячи гражданских. Полуживых от голода, пыток и постоянного насилия.
- Скорее всего придурки хотели использовать их как живой щит при атаке на город, - высказал догадку Антон.
И он был не прав. Мы все, да и весь город чуть не заплатили жизнью за эту ошибку.