Судьба 2 часть

       Горный аул, конец тридцатых годов, Саодат всего восемь лет. Худенькая и бледная от частого недоедания она выглядела совсем маленькой. Мама девочки недавно умерла, от воспаления лёгких и она осталась одна с отцом. В голодные годы им приходилось очень туго и отец часто уходил в горы, чтобы собрать корешки растений, их они варили на самодельном очаге, сделанном прямо в доме. Хотя глиняную хижину и домом то назвать было трудно. От очага стоял дым, режущий глаза, но хотелось есть и приходилось терпеть, да и от очага было немного теплее. Но так жили многие в те непростые годы. Как-то надо было выживать. И если редкими днями везло, отец приносил какую-никакую живность, которую растягивали на два, а то и на три дня. Потом отец привёл в дом женщину, ну так полагалось. Одним было всё равно очень тяжело, хотя хозяйство было совсем крошечными, так, худющая коза, дающая немного молока, но и её маленькая Саодат доить не умела, да небольшой огород, где сажали понемногу картошку и кукурузу. Пришедшая за отцом женщина, была невысокого роста, с худым лицом и впалыми недобрыми глазами. Старый платок, крепко завязанный на голове, скрывал её нечёсаные волосы. Саодат молча приняла мачеху, какаяникакая, а помощь в доме. К справедливости сказать, женщина была трудолюбивой, но молчаливой и к Саодат относилась , ну...как к предмету в доме, не иначе. Она просто не замечала девочку. Прошёл год, у женщины родился ребёнок, мальчик, очень похожий на мать. Саодат возилась с ним, пока мать работала по дому. Как-то зимой, в особенно голодный год, отец ушёл в горы, в надежде под снегом найти корешки, а повезёт, может поймать хоть какую-нибудь живность. Его ждали неделю, вторую...но он так и не вернулся. Его так и не нашли, ни живого, ни мёртвого. Видно замёрз в горах, или зверь задрал. Никто не плакал, да и не до того было. Голодный ребёнок вечно плакал, мать почти и не обращала на него внимания. Она уходила оставляя детей одних и возвращалась затемно. Глаза её блестели и она хитро улыбаясь, доставала из кармана рванной бархатной телогрейки кусок сахара и кусок хлеба и давала детям. Затем валилась на старую, всю в заплатах курпачу и с храпом засыпала. Саодат исполнилось одиннадцать. Она не понимала, что происходит с женщиной. Ведь всегда такая угрюмая и неразговорчивая, она вдруг становилась добрее, даже улыбаясь, чмокала в щёки и сына и падчерицу. Девочке, несмотря на подобревшую вдруг женщину, становилось не по себе.
       - Уж лучше пусть будет злой и угрюмый, - думала Саодат.
       Только потом, став взрослой и вспоминая те дни, Саодат поняла, мачеха была или пьяна, или под действием наркотиков. Впрочем, в то время многие сажали во дворах у себя мак, затем сушили и заваривая пили. Наверное это помогало забываться и легче переносить голод и холод. Ранняя весна, мачеха, как всегда куда-то уходила и часто пропадала на день, а то и на два. Девочке ночами было очень страшно и она прижав к худой груди своего сводного брата, засыпала, часто вздрагивая во сне. Однажды из таких обыденных дней, мачеха пришла домой раньше обычного. Она была не одна, рядом на коне сидел мужчина, лет сорока, сорока пяти. На крупе лошади были перекинуты два мешка, которые мужчина сбросил возле дома, атем и сам слез с лошади. Мачеха была с ним очень приветлива, приглашая войти, но мужчина даже не взглянул на женщину, а пристально посмотрел на Саодат, от чего девочке стало не по себе. Под его взглядом она съёжилась и похолодела.
       - Об этой что ли ты девочке говорила, женщина? -угрюмо спросил мужчина.
       - Аха, об этой господин. Это дочка моя. Вот, забирайте господин.- произнесла мачеха.
       Саодат не понимала, что происходит.
        - Вот доченька, поедешь с этим господином, он хочет жениться на тебе, - необычно сладко говорила мачеха Саодат.
       Девочка опомниться не успела, как мужчина взяв её в охапку, усадил на лошадь и сев позади неё, взялся за узды и погоняя животное, тронулся в обратный путь. Саодат оглянулась на мачеху и брата, их она видела в последний раз. На глазах стояли слёзы, но и плакать она не смела, страх сковал её хрупкое тело. Она лишь чувствовала сильные руки и хриплое дыхание за своей спиной.