Часть 2. Всадники. Глава 7. Золотые

- Ингорт, солнышко, ну зачем, зачем ты забрался туда? – глотая слёзы, причитала мама, протирая ваткой с настойкой каждую царапинку, полученную им при падении, - это хорошо, что ветки тебя спасли, а если бы нет? Что бы тогда нам с папой делать? Ты подумал об этом? – она всхлипнула и сердце Ингорта болезненно сжалось в ответ.
- Ну, маам, - невольно морщась от пощипывания в царапинах, протянул он, не зная, как утешить её и чувствуя собственную огромную вину в том, что слёзы текут по её щекам, - ну, прости меня. Я больше не бууду. Честно-честно.
- Не буду, - она поджала губы и посмотрела на него таким взглядом, от которого ему стало ещё более стыдно, - ты всегда так говоришь, - сдерживая подступающие рыдания, она отвела взгляд и сложила руки на коленях.
- Мамочка, милая, - преодолевая вспыхивающую в разных частях тела боль ушибов, Ингорт подскочил, садясь на диване, и схватился за крупную руку матери, - пожалуйста, я точно-точно не буду больше лазить на крышу, я обещаю тебе.
Ответом был дрожащий вздох и взгляд, настолько наполненный печалью, что Ингорт едва не зарыдал. Вот только отец всегда учил его, что мужчинам плакать не положено, мужчина должен быть сильным. Плотно сжав губы, он выпрямился, сморгнул предательски застилающие обзор слёзы, и, как мог твёрдо, посмотрев маме прямо в глаза, кивнул, повторяя со всей торжественностью:
- Обещаю!
- Ингорт, - донёсся до его слуха встревоженный зов очень знакомого девичьего голоса, - Ингорт, очнись.
Мягко улыбнувшееся лицо мамы подёрнулось дымкой, отдаляясь куда-то. Малыш Ингорт цеплялся за ускользающий момент, не желая расставаться с ним, но сознание уже начало раскрывать ему тайны будущего этого ребёнка, и прошлого, лежащего на чём-то мягком, взрослого Ингорта.
- Ингорт, - раздалось уже совсем рядом и он, узнав кому принадлежит голос, открыл глаза, встретившись взглядом с розововолосой Акалитой. Склоняясь над ним, с беспокойством на чистом милом личике, она увидела, как он открыл глаза и с облегчением выдохнула, выпрямляясь, - ну, наконец-то, ты очнулся.
- Что произошло? – помня последний момент – падение на песок пляжа, нахмурился он, надеясь на разъяснения тому, как очутился здесь, в лазарете, - почему я тут? Меч! – резко подорвался он, вспомнив о цели своего недавнего длительного путешествия.
- Всё хорошо, успокойся, - совсем не с женской силой придавив его обратно к постели, улыбнулась Акалита, - меч у папы, он его спрятал куда-то в надёжное место, пока ты спал.
- Спал? Как долго?
- Долго, - усмехнулась она, качнув головой, - больше суток. Ох, и заставил же ты нас поволноваться.
- А кот, что с ним? – с замиранием сердца, боясь вероятного удивления и непонимания вопроса, спросил глоттер.
- Да-а, - снова качнув головой, протянула Акалита, но улыбка до сих пор не сходила с её губ, - этот твой кот…
- Он здесь? – Ингорт оглянулся на звук открывающейся двери и увидел входящего в лазарет волшебника.
- Рад видеть тебя в сознании, - поприветствовал его Гэлдрон, - как себя чувствуешь?
- Ну, вроде, хорошо, - отозвался он, прислушавшись к ощущениям в теле и не найдя никаких признаков нездоровья, но сейчас его больше всего волновал кот, и Диззи, но пока в первую очередь кот.
- Все царапины на нём быстро зажили, - не дала ему задать интересующий вопрос Акалита, но вскоре это и не потребовалось, потому как она озвучила его сама, -  его интересует как там кот. Так сильно переживает, что даже о Дизотте не спросил.
- Что с Диз? – тут же встревожился он, чувствуя укол совести и подсознательно обращаясь к напарнице, зовя её и вслушиваясь в успокаивающе-вопросительный, радостный отклик.
- С ней всё нормально, как и с котом, - отозвался маг, подходя ближе. – Скажи спасибо, что перед вашим появлением ко мне подошла Тонкра, узнать, как дела и когда ты вернёшься, иначе кота уже бы не было.
- Почему? – он с беспокойством приподнялся на локте, не обращая внимания на возражения своей сиделки.
- Да потому, что эта зверюга, когда вы вывалились совсем не из той двери откуда я тебя ждал, встала над тобой и не давала подойти, - пояснил волшебник, привычным движением руки наколдовав любимое кресло и сев в него. – Но Тонкра молодец, она не дала мне ничего с ним сделать, загородив собой, а потом сумела найти к нему подход и успокоить. Понятия не имею как.
Маг пригладил бороду и Ингорт увидел, что тот довольно улыбается. Где-то в глубине души он ощутил смесь радости и надежды – значит она беспокоилась о нём.
- А…
- Я тебе что велел, - перебил Гэлдрон, уже сурово сдвинув брови, - ничего нельзя было трогать! Зачем ты взял чашу?
- Я… я, - Ингорт не знал, чем оправдаться, потому как и действительно не имел понятия почему забыл о наставлении и взял ту треклятую чашу из рук стражей-фанатиков.
- «Я, я», - сердито передразнил его волшебник, - ты понятия не имеешь, сколько нам пришлось приложить усилий, чтобы вытащить тебя оттуда.
- Значит, - нахмурился глоттер, - мне это не казалось?
- Разумеется не казалось, - сердито продолжал он, - нам пришлось проводить целый ритуал, чтобы ты услышал хоть кого-то из нас. Причём проводить его неоднократно.
Ингорт виновато потупился, не зная, что на это сказать.
- Но зато теперь я точно знаю, - во всё ещё суровом голосе волшебника проскользнула смешинка, - кто тебе ближе всех.
- Пап, - в попытке одёрнуть, осуждающе посмотрела на отца Акалита.
- Чего - пап? Она и впрямь очень красивая девочка, так что не удивительно, что он в неё влюбился.
- Я не… - возмущению Ингорта не было предела: это же надо – предположить такое!
- Ой, да не отнекивайся, - махнул на него рукой волшебник и снова пригладил бороду, уже совершенно не сердитый и явно довольный собой. – Ладно, - он хлопнул по подлокотникам ладонями и встал. Кресло за его спиной тут же растворилось в воздухе, - самое главное, что ты вернулся почти невредимый и вернулся не с пустыми руками. Теперь отдыхай.
- Так что с котом? – уже в спину уходящему магу спросил Ингорт.
- А что с ним станется? – от дверей оглянулся Гэлдрон, - в глоттарии. Наверняка резвятся с Тутой. – на удивление в глазах глоттера, он пояснил, - эта малявка так ему понравилась, что при первой встрече он её чуть не слопал, но Тонкра, разумеется, объяснила твоему коту, что так поступать нехорошо, так что теперь они с этим комком шерсти приятели. Ну да, - пожал он плечами, отворачиваясь, и уже ни к кому не обращаясь, вышел из лазарета, - подумаешь – ещё один комок шерсти бегает по замку, - услышал Ингорт, прежде, чем дверь за волшебником закрылась.
Не смотря на пожелание Гэлдрона, отдых у Ингорта получился относительный, потому что Акалита, горя желанием узнать всё о его путешествии за мечом, насела с расспросами. Он поведал ей всё с самого начала, опустив только подробности своего пребывания в первой комнате. Ну, не хотелось ему рассказывать о тайнах взаимоотношений в своей семье, даже такому хорошему другу, как Акалита - потому и обошёлся весьма общими очертаниями произошедшего там. После того, как его рассказ был закончен, настала уже очередь Ингорта расспрашивать её о том, что происходило в замке, пока его не было. С немалым удивлением он узнал, что отсутствовал больше двух недель. За это время, из принесённого Гэлдроном кокона, успела вылупиться предназначенная для Юрки глотта. По словам Акалиты, она появилась очень слабенькой, но мальчишка, так жаждавший получить собственного «дракона» - как не переставал называть глотт Юрка, не отходит от малышки даже ненадолго: ест и спит рядом с ней, ухаживает, разговаривает – в общем, превратился в настоящую няньку. Так что Элена, как назвал глотту Юрка, очень быстро набирается сил и скоро уже сможет попытаться совершить свой первый полёт.
Но самое большое удивление, а заодно и разочарование оттого, что не смог присутствовать при этом, вызвала новость о прибытии в замок вылупившихся из яиц брата и сестёр Диззи. Акалита рассказывала о малышах с таким восхищением, что едва не задыхалась, а глаза её горели восторгом.
- Ты представляешь? Золотые! Они оказались золотые! Как их чешуя блестит и переливается на солнце, - её мечтательный голос показывал насколько она в восторге от новых обитателей глоттария, - ты бы только видел. А какие у них крылья…
- Крылья? – переспросил Ингорт, внезапно осознав, что она говорит о них вовсе не как о личинках.
- Я тебе разве не сказала? – удивлённо посмотрела она на него, - они появились маленькие, как новорожденные личинки, но они полностью выглядят как взрослые. Такого ещё никогда не было, хотя я читала в одной древней сказке, что были времена, когда глотты не рождались личинками, только я тогда не верила, что такое вообще возможно, а тут… Нет, ну ты представляешь себе?
- Представляю, - качнул головой Ингорт, на самом деле совершенно не представляя, как такое вообще возможно. Мало того, что они золотого цвета, так ещё и вылупились сразу полноценными глоттами, а не личинками. - Значит, и окукливаться они не будут? – вопросительно посмотрел он на Акалиту.
- Я не знаю, - пожала плечами она, - сейчас им ещё расти и расти. Они даже Лопина поднять в воздух не смогут, не говоря уже о ком-то из глоттеров.
- Чаго звали? – раздалось ворчание из дальнего угла.
- Я не звала, - посмотрела на вездесущего бумборта Акалита, - но ты как раз вовремя. Ингорту надо чего-нибудь поесть. Принеси, пожалуйста, - и так очаровательно улыбнулась ему, что глоттер весьма удивился раздавшемуся ответному ворчанию.
Тем не менее, вскоре после того, как он узнал ещё немного подробностей о появлении в замке маленьких золотых глоттов, в том же дальнем углу скрипнула дверка, а следом раздались шаркающие шажки, сопровождаемые приближающимся недовольным бормотанием:
- То принеси, это принеси. Будто сами не можете сходить. Будто делов у меня других нема, токма еду вам таскать. Вот, ешьте, - Лопин всучил Акалите поднос с едой и, резко развернувшись, лишь дёрнул плечиками на её благодарность, после чего спешно скрылся в своих лабиринтах.
- Вот же ворчун, - буркнул Ингорт, проводив взглядом сутулую спину удаляющегося бумборта.
- Он добряк, - возразила Акалита, пристраивая поднос на столик, - ну а то, что постоянно ворчит - у всех ведь свои недостатки, да? – она бросила улыбающийся взгляд на глоттера, во рту которого, от обилия наполнивших комнату вкусных ароматов уже начинался потоп. – Приятного аппетита, - пожелала она, вставая, - мне надо заняться кое-какими делами, но я не ухожу, буду в смежной комнате. Если что – зови.
- Хорошо, спасибо, - откликнулся он, сглотнув слюну, чтобы не захлебнуться.
После еды, не смотря на вновь одолевающую его сонливость, Ингорт тихонько поднялся и прокрался к выходу. Действовал он очень осторожно, чтобы чем-то шумящая и позвякивающая в соседней комнате Акалита, известная своей любовью подольше подержать болезных в постели, не услышала и не остановила его. Медленно повернув ручку, глоттер замер, когда та тихо щёлкнула, и прислушался – не услышала ли этого Акалита, но та продолжала заниматься своими делами и не обратила внимание на удирающего из-под её опеки Ингорта. Выйдя в коридор, он также тихо притворил за собой дверь и со всех ног бросился в сторону глоттария. Диззи, уже ощутившая, что её напарник скоро придёт к ней, заметно повеселела, что и Ингорту добавило настроения.
- Диз, летать! – выкрикнул он, едва вбежав в двери глоттария и обнаружив, что, кроме его красавицы, там никого нет.
Его соскучившуюся по полёту душу, окутали не менее радостные, предвкушающие счастье совместного полёта, эмоции глотты. Даже не озаботившись необходимостью надеть седло, он вскочил на спину напарницы и оба они сразу перенеслись куда-то высоко в небо, где Дизотта, распахнув крылья, быстро поймала один из воздушных потоков. Они оба полностью отдались этому всепоглощающему восторгу, охватившему их, в такие моменты – одну на двоих, душу. Холодный воздух обжигал их кожу, а мощные воздушные потоки наполняли крылья, не давая упасть.
Во время одного из кульбитов Ингорт отпустил Диззи и отделился от неё. Раскинув руки в стороны и закрыв глаза, он упивался свободным падением, точно зная и чувствуя, что Дизотта рядом. Внутри него постепенно зрело какое-то чувство, точнее предчувствие того, что может и должно сейчас случиться. Это должно быть что-то не менее восхитительное, чем их совместный полёт. Рискнув полностью раскрыться этому ощущению, удивившись неожиданному пониманию простоты грядущего, он распахнул глаза и совершил свой второй в осознанной жизни, самостоятельный прыжок. Он переместился совсем недалеко, но испытал невероятный восторг от того, что у него получилось. Наконец, получилось! Он прыгнул ещё раз, исчезнув здесь и появившись чуть выше глотты. Затем ещё и ещё, с каждым разом всё меньше опасаясь возможности провала очередной попытки и прыгая всё более уверенно, впитывая всеми фибрами души то состояние, которое должно предшествовать прыжку и запоминая его, теперь уже навсегда. Это было настолько невероятно, что, казалось, не будь рядом Дизотты, разделяющей охватившие его сознание и душу восторженные эмоции, то он попросту сошёл бы с ума.
Тем не менее, в глоттарий они вернулись обычным способом: спикировав из-под самых облаков, глотта со всадником на спине затормозила уже у самой поверхности скального выступа, простирающегося перед огромным входом. Ингорт сразу спешился и они, до сих пор пребывая под воздействием недавних эмоций и светясь от счастья, бок о бок, вошли внутрь.
Откуда-то из глубины просторного зала раздалось громоподобное «Мрряу» и гигантский кот, длинными прыжками помчался в сторону вошедших.
- Кот! – радостно воскликнул Ингорт, тут же вспомнив, что совсем недавно переживал о новом приятеле и ласково похлопал и погладил шею Дизотты, чувствуя, как та напряглась и ощетинилась, готовая защитить своего напарника от нападения, - всё хорошо, Диз…
Не успел он договорить, как оттолкнувшийся от пола кошак, не обращая внимания на глотту, прыгнул на глоттера, а потом изумлённо принялся озираться по сторонам, в поисках исчезнувшей добычи. Ингорту достаточно было касаться шеи напарницы, чтобы им обоим переместиться чуть в сторону от расшалившегося кота, а затем, пользуясь своей новообретённой способностью, он уже без неё принялся перемещаться с места на место, дразня кота:
- Ну же, поймай меня, - подзадоривал он зверя, появляясь то тут, то там, то у дальней стены, то совсем рядом и коротко, необидно, подёргивая его за длинную шерсть.
Какое-то время кот так и делал, пытаясь изловить ускользающую прямо из-под лап добычу, а потом просто сел в центре зала столбиком и обнял лапы хвостом, закрутив его вокруг себя. Вид у него при этом был обиженный и на Ингорта он не смотрел, остановив заинтересованный изучающий взгляд на глотте.
Диззи, на какое-то время оставленная напарником, подобралась ближе к ступеням ведущим ко входу в недра замка, и устроилась рядом с ними.
- Ну не обижайся, - примирительно произнёс глоттер, появляясь рядом с котом и мягко потрепав его по холке, - рад, что с тобой всё хорошо и что ты здесь, с нами.
Кот утробно заворчал, высказывая своё недовольство и слегка дёрнул кончиком хвоста, но от потрёпываний и почёсываний Ингорта уходить не стал, а глоттер, пользуясь этим и вспоминая воздействие на какие точки коту приятнее всего, всё никак не прекращал, в конце концов добившись своего. Не сдержав рвущееся изнутри мурчание, кот оттаял и затарахтел: сперва тихо, а затем на всю пещеру, и, завалившись набок, наконец поймал Ингорта лапами, прижимая к себе.
- Тише, тише, - засмеялся он, уворачиваясь от лизнувшего его языка.
Видя это, Диззи поднялась и подошла ближе, практически вплотную. Опасаясь за напарника и ощущая какое-то неприятное чувство внутри, она почти нависла над ними. Ей не нравился этот кот, так понравившийся Ингорту, а ещё не нравилось, что они так тесно общаются.
- Диз, теперь и ты? – чувствуя обиду и недовольство глотты, Ингорт посмотрел на неё, с трудом извернувшись в объятиях кота-гиганта. – Кот, всё, пусти, - он потрепал зверя за щёку и следом пригладил взъерошившуюся шерсть.
- Диззи, и как ты это терпишь? – раздался от одного из уходящих вглубь горы проходов, голосок Тонкры.
Ощутив всколыхнувшееся недовольство напарницы, посмотревшей на появившуюся из недр тоннеля девочку, глоттер тоже посмотрел в ту сторону, но в таком положении, прижатый котом, продолжающим попытки вылизать его, он ничего не смог увидеть из-за большой усатой головы. Поскольку он помнил, что касаясь кого-то переносится вместе с ним, то не желая навредить коту, продолжил выворачиваться из его хватки так, без прыжков.
- Ну всё-всё, кот отпусти уже.
Вот только зверю, похоже, была интересна эта игра, или он попросту не желал расставаться со своей «добычей» и, снова перехватив жертву поудобнее, принялся остервенело вылизывать глоттера.
- Кот, ну больно же! – вскрикнул он, когда колючий язык обжёг левую ладонь и частично щёку.
Теперь он, желая отвлечь-таки зверя от себя, совершил один краткий прыжок вместе с ним. Кот и впрямь испугался, тут же прекратив мурчать и вскочив на все четыре лапы принялся немного ошалело озираться по сторонам. Освободившемуся Ингорту пришлось срочно вставать между ничего не понимающим котом и набросившейся на него глоттой:
- Диз, не тронь! Он просто играл. Ты тоже не особо нежничаешь, когда сильно соскучиваешься.
Обдав напарника волной недовольства, Диззи зашипела на него, резко развернулась и ушла в свою пещеру.
- Придётся тебе придумывать как примирить их с собой, - заговорила наблюдавшая за всем этим Тонкра.
- Придётся, - со вздохом согласился Ингорт, посмотрев на почёсывающую подбородок успокаивающегося кота девочку.
За ней находилось нечто небольшое, золотого цвета и очень похожее на глотту в миниатюре. Золотой, обхватив пальчиками передних лап чуть выше колена ногу Тонкры, с интересом в поблёскивающих оранжевых глазах, смотрел на него. Головка его была склонена набок.
– Это твой? – выдохнул Ингорт, даже не обратив внимание на приближающийся звонкий писк Туты, которую, видимо, забыли в пещере молодого глотта.
- Да, - она с восхищением посмотрела вниз на своего крохотного напарника, - красивый, правда? Я назвала его Айлаззиор. На мой языке это значит Луч Солнца.
Услышав своё имя, крохотный глотт поднял мордочку и, чуть склонив головку на другой бок, посмотрел на напарницу, будто спрашивая, что та хотела.
- Да, красивый, - он с тоской посмотрел в сторону пещеры Дизотты, чувствуя, что никогда не променяет её даже на такого вот красавца. Для него самого нет ни одной глотты или глотта, который смог бы хоть немного сравниться с ней. Чувствуя некоторую вину за то, что подруга обиделась, он бросил взгляд на Тонкру, возящуюся с котом и Айлаззиором, - прости, я к Диззи.
- Да, конечно, - не сдержавшись от щекочущих больших усов обнюхивающего её кота и одновременно пытаясь поймать скачущую вокруг возмущённую Туту, хихикнула Тонкра.
Он не стал прыгать, побежав по тоннелю, ведущему к отдельной пещере Дизотты. Она молчала, нарочно закрыв от него все свои чувства, не откликалась на бессловесный зов Ингорта даже тогда, когда он, вбежав в расширившееся пространство пещеры, замедлил шаг и пошёл к ней. Глотта лежала в дальнем углу, свернувшись в большой, отсвечивающий в полутьме белым, клубок, и даже не пыталась смотреть в его сторону. Хуже всего было сейчас находиться рядом и совершенно не ощущать её: ни присутствия, ни чувств, ни эмоций. Ингорт был уверен, что, даже положи он сейчас на чешую глотты руку, то и тогда не сможет пробиться к ней сквозь ту завесу, которой отгородилась от него напарница.
- Ди-из, - негромко позвал он, постепенно приближаясь, - Диз, не обижайся на меня.
Из угла донеслось угрожающе-раздражённое шипение. Только Ингорта оно не остановило:
- Диззи, глотточка моя дорогая, не обижайся. Ты для меня самая лучшая на всём свете, даже нет, не так – во всех мирах нет ни одной глотты, которая сравнится с тобой.
Дизотта открыла один глаз и с подозрением посмотрела на напарника, но её эмоции всё также оставались для него закрыты. Раздавшееся из угла шипение в этот раз было другим: казалось, оно выражает её недоверие к словам Ингорта.
- Я тебе никогда не врал, - ответил на это глоттер, подходя вплотную к обиженной подруге и осторожно кладя руку чуть выше её глаза. В этот раз она не зашипела и не стала отстраняться, давая понять, что готова его выслушать. – Ни на кого, никогда в жизни я тебя не променяю, но кот мне помог. Он хороший, попробуй с ним подружиться. Не отказывайся сразу, - поспешил он ответить на очередное, уже возмущённое, шипение, - ты просто попробуй. Это ведь он вытащил меня оттуда, неужели ты не почувствовала, что я мог бы остаться там навечно?
«Почувствовала, - неожиданно отозвалась Диззи, - я ему благодарна, но не за то, что теперь он пытается тебя у меня забрать».
- Глупенькая, - улыбнулся Ингорт, чувствуя разливающееся в груди тепло по отношению к этой ревнивице, - никто и никогда не сможет меня у тебя забрать. Ты очень важна для меня, я тебя очень люблю, - он поглаживал небольшой выступ над её глазом, ладонью ощущая волнистость мелкой чешуи, - я всегда буду с тобой, даже когда меня нет рядом. Ты у меня тут, - он прижал другую руку к груди там, где ощущал тепло и нежность по отношению к напарнице, - ты тут всегда была и всегда будешь, не смотря ни на что, а кот… Он оказался хорошим другом, он меня понимает, но с ним у меня никогда не возникнет такого взаимоощущения, как с тобой. – интонация его изменилась на просящую, - Диз, откройся. Чувствовать себя без тебя это… Это просто пытка какая-то.
«Для меня – тоже, - ответила глотта, обволакивая напарника своей нежностью с примесью тоски и ревности к появившемуся у него новому другу, угрожающему отнять у неё его любовь и привязанность. – Ты-то без меня выживешь, - с грустью заглянула она в его глаза, - а вот мне без тебя не жить».
- Не говори так! – хотел вскрикнуть, но из-за того, как сжалось от ужасности этой мысли горло, смог только просипеть Ингорт. Он обхватил большую голову глотты и прижался к ней щекой, - никогда не говори так, - уже тихо прошептал он, внутренне содрогаясь.
«Не буду,» - пообещала Диззи, обняв глоттера одной лапой и осторожно прижимая к себе.

С тех пор, как в глоттарии значительно прибавилось население, о чём-то, что называется покой и тишина, обитателям замка пришлось забыть: там и тут постоянно раздавалось то рычание старших глоттов, то писк разыгравшейся с котом Туты, то повизгивание золотых, постоянно лезущих к Диззи, и, по её словам, считающих её мамочкой, а Гритона - папочкой.  И, если Гритон и Дизотта не проникали в недра Скалы дальше глотария, предпочитая всем закрытым помещениям открытое небо, то золотые малыши, да и частенько Элена с ними, постоянно прорывались в коридоры замка и резвились, охотясь на обитающих в его стенах паразитов. Порой к ним присоединялись и кот с Тутой – тогда далеко по коридорам разносился истошный визг подросшей квагры, поддерживаемый верещанием маленьких глотт.
Пришедшего с Ингортом кота Тонкра, так любящая давать всем имена, назвала Ларрайтох – Пушистое Счастье. Разумеется, никто не называл его полным именем. На предложение называть его Лар, Пушистое Счастье недовольным ворчанием и весьма суровым взглядом выразил однозначный отказ, а вот предложенное Юркой Тоха, усатому гиганту пришлось вполне по душе.
Глоттеры всё возможное время проводили со своими глоттами, занимаясь с ними и ухаживая. Золотые росли на удивление быстро – всего за пять месяцев они вымахали настолько, что почти догнали Элену и вот-вот готовы были начать тренировать полёт вместе с напарниками. Глотта Юрки тоже подросла, но всего немного и Диззи часто передавала напарнику жалобы бедняжки, сетующей на то, что среди всех она самая обычная.
- Ты вовсе не обычная, - негромко беседовал с ней Ингорт, когда остальные были на занятиях с Акалитой. Сам-то он всё это изучил ещё в глоттидоне, так что без зазрения совести пропускал большую часть уроков глоттоведения и травознания. – Ты не менее уникальная, чем все остальные. Ты - единственная глотта вышедшая из замершего кокона. До тебя ни одному глотту не случалось выходить из них, и вряд ли после тебя случится.
Не сказать, что это было очень большим утешением для Элены, но Ингорту с Диззи всё же удавалось хоть немного поднять серо-зелёной малышке настроение и самоуважение.
Вытянувшийся Ерз, на которого теперь все, кроме Гэлдрона, смотрели снизу вверх, и правда сильно возмужал, полностью подтверждая своим внешним видом и остротой ума тот возраст, который назвал когда-то Ингорту маг. Его детский панический страх перед глоттами уменьшился до стойкого недоверия к этим крылатым созданиям и нежелания без особой нужды подходить к ним близко. Зато с магией он быстро нашёл общий язык, с такой скоростью овладевая новыми заклинаниями и даваемыми ею возможностями, что можно было только удивляться. Не пропуская ни одного занятия проводимого для глоттеров Акалитой, при виде которой, как заметил Ингорт, у него краснели кончики ушей, Ерз тем не менее и с волшебником успевал познавать многое.
Как они и надеялись с Гэлдроном, участие Ингорта в получении разрешения забрать зависший кокон, смягчило и помогло наладиться его отношениям с землянами. Юрка, оказывается неплохо умеет рисовать, а Витёк отлично поёт. Правда его земные песни приходилось слушать с переводчиком, потому как он, в отличие от практически овладевшей языком Тонкры и относительно неплохо выучившего его Юрика, с общим языком Алниофы ладил плохо. Разговор его понять вполне было уже можно, а вот когда он пытался переводить песни – это было сродни кошмару. Так что проще всего было взять у зеркатонов переводчик, чтобы тот делал эту работу за землянина.
Ещё в замке появилось введённое землянами новшество – коробка, которую они назвали телевизор. Такая нашлась у Хтирны и, хоть самой ей эта коробка никакой пользы не приносила, пришлось постараться, чтобы её заполучить. Только вот заполучить оказалось полбеды, там всего лишь пришлось для ворчуньи выкопать особый цветок, о котором она неизвестно когда и от кого слышала и который расцветает один раз в сто лет, а вот запустить коробку-телевизор, чтобы та работала как у землян дома, без помощи Ерза не получилось. Чтобы помочь друзьям, новому волшебнику пришлось основательно постараться. Он приладил к коробке два разных кристалла: один к шнурку с двухзубой штуковиной, называемой землянами «вилкой», а второй к одному из отверстий с задней стороны коробки, чтобы та ловила разные сигналы и могла показывать движущиеся картинки.
Когда телевизор впервые заработал и показал какую-то жуткую, оглушительно рычащую тварь, названную Витьком «вертолётом», находившийся в это время в комнате и с любопытством обнюхивавший коробку кот отпрыгнул от неё к противоположной стене, вздыбил шерсть на загривке и по хребту и угрожающе зашипел. Юрка с Витьком от вида такой реакции долго не могли успокоиться и хохотали, пока у них не разболелись животы, а на глазах не выступили слёзы. Сама немало испугавшаяся, Тонкра бросилась успокаивать Тоху и одновременно оглядывалась в поисках Туты, забившейся за одно из кресел и мелко там дрожащей. Ингорт, Занг и, что удивительно, Ерз, отнеслись к этому странному зверю спокойно, понимая из предварительных объяснений Юрика, что коробка ничего никуда не переносит, а только показывает – значит и бояться тут нечего.
Не смотря на первую радость от того, что коробка заработала, земляне сильно огорчились, узнав, что показывает она только картинки почти сорокалетней давности, когда их самих ещё на Земле не было. Снова пришлось напрягать Ерза. Тот, повозившись с кристаллом и посидев над книгами несколько дней, смог усилить его настолько, что телевизор начал ловить передачи уже примерно того периода, когда Витёк с Юркой родились. Мальчишки, конечно, немного расстроились, что ещё больше усилить сигнал не получится и посмотреть, что происходит на их родной планете сейчас, но успокоились тем, что Ингорт пообещал с разрешения Гэлдрона как-нибудь прыгнуть к ним на Землю. Поначалу маг был категорически против, говоря, что мальчишкам сейчас надо усиленно заниматься, учить язык и всё то, чему их обучает его дочь, а также тренироваться с малышами-глоттами, но потом смягчился:
- Когда мы все разберёмся с нашей большой проблемой, вот тогда вы сможете путешествовать куда захотите, а пока что…
- Нам надо готовиться к спасению мира, - тоном утомлённого зануды прогнусавил Витёк.
- Именно, - не обращая внимания на его тон и кривлянья, кивнул Гэлдрон, прежде, чем покинуть комнату.

Первый совместный полёт золотых и их напарников, для уверенно летающих Ингорта с Диззи, был похож на клоунское представление. Не смотря на то, что они до этого вот уже неделю тренировались в центральной пещере глоттария, оказавшись за её пределами, они все – и глотты и их напарники, будто разом растеряли всю ту уверенность, с которой летали по огромной пещере. Йоранга - глотта Занга, всё никак не могла решиться оторваться от края скалы, хотя в пещере вполне неплохо поднималась в воздух вместе с ним. Викки с Витьком на спине, хоть и колебалась, но прыгнула следом за стартовавшими Эленой и Юркой, чей опыт полётов вне глоттария уже был больше месяца. Глотт Тонкры, остановившись у самого выхода из пещеры, несколько раз, будто колеблясь, крутнулся на месте, потом расправил крылья и, принявшись ими с натугой работать, взлетел вертикально вверх. Видно было, что радужноволосая подбадривает напарника, поглаживая того по шее и что-то негромко говоря ему. В конце концов, все золотые так или иначе взмыли в небо. Ингорт чувствовал насколько Диззи переживает за своих младших и был уверен, что она поддерживает их, помогает морально, как может. Сейчас он не направлял её полёт, давая глотте самой решать когда и куда лететь, чтобы, в случае чего, та смогла помочь сёстрам и брату.
Когда весь молодняк взлетел, наружу вышел Гритон, занявший весь скальный выступ перед входом и загородив собой нижнюю – узкую часть огромного проёма. Только проскочившему вперёд под его пузом коту он уступил немного места, чтобы тот тоже мог наблюдать за первым полётом золотых глоттов. Значительно подросшая Тута, пища, визжа и возмущаясь, прыгала позади огромной задней части севшего чёрного глотта, загораживающей ей проход, но тот будто и вовсе не слышал её. В конце концов она нашла выход, взобравшись по его хребту, пробираясь меж костяных выростов и устроилась на месте, где обычно сидит Акалита, занятая сейчас какими-то важными делами в недрах замка.
- Думаю, что не стоит им сильно подниматься вверх, как считаешь? – спросил у глотты Ингорт, наблюдая за неуверенным неуклюжим полётом золотой троицы.
«Да, лучше высоко не взлетать в первый раз. Давай с ними до озера и обратно?»
- Неплохая идея, - согласился он, давая Диззи понять, что сейчас их полёт полностью на ней.
Сообщив брату и сёстрам, а также Элене о цели их пробного полёта, Дизотта неспешно направилась в сторону небольшого озерца, обрамлённого низкорослыми деревцами и кустарниками.  По пути туда, она то и дело оглядывалась назад, проверяя как идут дела у младших. Элена же с Юриком завершали их небольшую летучую процессию.