Кобра

Меня зовут Коброй. Я любопытна и постоянно влипаю во всякие истории. И я постоянно страдаю от привязанности к определенному человеку. Тот это понимает и вьет из меня веревки... До тех пор, пока не сбежит, предварительно вымотав мне нервы скандалом, или не перегнет палку в дружбе, думая, что я все стерплю. В такие моменты во мне и просыпается Кобра. Она встает на хвост и начинает перегрызать пуповину отношений.

Она была похожа на Мерил Стрип. Не красавица - но чертовски обаятельная девушка. Когда-то вместе мы сидели в коридоре огромного офиса и ждали очереди на собеседование. Мы сразу поняли, синхронно, почти телепатически, что пришли на лохотрон и никакой работы здесь нет. И ушли есть мороженое в уютной кофейне на проспекте. Был июнь, цвели каштаны, бабульки продавали клубнику в стаканчиках. У нас обнаружились общие темы - но совершенно разные характеры. Она порхала как пташка, я - тяжеловесная пехота. Это было начало нашей выматывающей, но все же прекрасной дружбы. Может, проблема во мне, в моем тяжелом характере?..

Она знала, как раскрутить меня на поход по магазинам - я терпеть не могу шопинг, но часами могла слушать, как я читаю вслух "Сто лет" Хербьерг Вассму. Она забиралась с ногами на диван, зарывалась в плед, а за окном шли осенние дожди. Притащила с улицы черного блохастого котенка - естественно, мне. Тот вырос в наглого пушистого булгаковского Бегемота с малахитовыми глазищами.

Она жила в моей квартире. Я работала в теплице и уходила в пять утра. Она еще спала. В эти минуты я видела безмятежного ангела, что к вечеру превращался в чертенка. Она хотела развлечений, я - тишины. Я была так измотана жарой и физическими нагрузками, что по выходным могла запросто вырубиться на сутки...

Через полгода начались скандалы. Терки были и до этого, но вот так, чтобы бить посуду и требовать свободы (от чего? Или от кого?) - это было впервые. Я поняла, что у нее появился мужчина.

Он был похож на Джека Николсона. Где-то я уже видела в кино этот сюжет, где-то уже играла пара Мерил Стрип-Джек Николсон. Вот только вспомнить бы. Я начала раздражать ее. А я... однажды свалилась с нервным срывом и тепловым ударом от аномальной жары и работы в тепличном корпусе.

Очнулась спустя неделю, дома, рядом - куча родственников, заботливо стерегущих мой сон (дядя сидел с фингалом - в лихорадочном бреду я ожесточенно молотила воздух кулаками - "Эк, кулак-то правильный, большой палец спрятан" - а он пытался успокоить тело, схватил руки, но... одна вырвалась и прошлась по лицу). Родители знали, что сейчас мне нужны тишина и одиночество.
Ее здесь не было. Она забрала свои вещи, сменила номер телефона. Соседи рассказали мне, как она второпях уезжала с "этим лохматым обезьяном" - в тот день.

Была пустота. Но вопрос "Что делать?" меня не мучал. Забрав кота Бегемота, я уехала в другой город. Чтобы попытаться забыть то, что за это время вплелось в нервную систему. За окном так же шли осенние дожди, зарывался в плед Бегемот и слушал, как я читаю вслух "Чемодан" Довлатова.

Спустя пять лет я приехала в гости. Зашла в пыльную квартиру, оплетенную паутиной. Вышла на балкон. Села на колченогий стул. Каким-то чудом в подвесных кашпо росло уже шестое поколение бархатцев. Со степи ветер пригнал ароматы чабреца и полыни. Прошлась по комнатам. Из зеркала на меня смотрела совсем другая я, не та, что была пять лет назад. Кудрявые черные, с проседью волосы, темные зеленые глаза,
скуластое лицо и тренированное тело ("Быстро возвращайся к боксу и плаванию! - тот самый дядя-полковник с фингалом благодаря своим связям быстро обустроил меня в другом городе).

Память заботливо отодвинула Ее в дальний уголок. Но в дружбу я уже не верила. Да и в любовь тоже...

"Мам, а она красивая?" - в прихожей раздался детский голосок. Прелестная девчушка пяти лет - рыжие кудри и обаяние(от "обезьяна"), длинненький мамин носик. И взгляд зеленющих глаз...
Она...Моя бестия стояла на пороге квартиры с грудным ребенком на руках, а между нами стояла малышка...

* * * * *

... Читатель, просто представь себе эту картину: она вернулась в эту квартиру, сбежав от мужа-бабника, с двумя детьми. Не знающая, что будет дальше. И... навстречу ей вышла та, что читала книги под шум осеннего дождя. "Да она кобра, я уверен - и лесби, ей нужно твое тело. Ты думаешь, ты у нее первая?" - говорил ей муж, когда она хотела вернуться к ней. И вот теперь эта кобра - худая, мускулистая и источающая силу и бесстрашие, смотрела в глаза ее дочери...

...Она не смогла. Не смогла отказать в помощи этой малышке. Мама ее в истерике и оплакивает разбитую лодку семьи, папаша гуляет. И она, вот и впрямь кобра, сграбастала всех в охапку и увезла в город. В новую жизнь. Родственники вздохнули. Что поделать, никто не властен над сердцем этого степного ребенка. Она знала, что скоро муженек вернется к ее подруге. Дети. Без детей он жить не сможет. Особенно без старшей дочурки. Ведь та появилась ровно через девять месяцев, как ее мама сбежала от задыхающейся в бреду работницы теплицы, и будто унаследовала от той зеленые мутные глаза, в которых мерцали таинственные огоньки. Ведьмовские глаза.

Он долго не мог понять, откуда у дочурки такой взгляд - исподлобья, змеиный, пронзающий насквозь. Пока не вспомнил... У той, которую он обозвал коброй и лесбиянкой, у той были такие же глаза.
Тогда, много лет тому назад, он ревновал. И не мог понять, почему та, которую он любил, не могла оторваться от Кобры. Ведь это он любил ее! И сейчас он понял: ее любит только она. Кобра сама позвонила ему - низкий грудной голос - и велела ехать по такому-то адресу. И расставить все точки над "и". Он присвистнул. Вот это да!

Она и он стояли на крыльце огромного особняка. И смотрели наверх. Там, в окне было видно: на широком окне их дочь, смешно завернувшись в плед - только нос торчал, попутно прихватив Бегемота, сидела и слушала, как Кобра читает сказку про Снежную Королеву. И первые снежинки робко танцевали вальс, желтый свет подслеповатых фонарей струился вдоль дорожки, мирно спали пушистые елочки. Через месяц семья переехала в дом поблизости. А потом Кобра уехала, оставив письмо и пять огромных коробок роскошных, в кожаном переплете книг для чтения детям на ночь... Кобра словно заколдовала пару - он перестал гулять, она стала спокойной и занималась детьми. Но все скучали. Не хватало низкого бархатного голоса, мирного скрипа кресла-качалки и шелеста страниц... Зато остался Бегемот. Каждый вечер он лежал на подоконнике и слушал, как малышка читала ему норвежские сказки...

* * * * *
Меня зовут Коброй. Я любопытна и постоянно влипаю во всякие истории. Мое богатство - это люди, которых я любила и, может быть, по-прежнему люблю. Но самое главное мое сокровище - это мой сын и рыжекудрые малышки на другом берегу Японского моря...