Кунсткамера

Девяносто человек курсантов в большом ротном помещении – это огромная кунсткамера. Разные национальности, социальные слои и психоэмоциональные портреты варятся в одном котле под названием военное училище. Все находятся под огромным увеличительным стеклом совместного бытия. И от этого  интересно было наблюдать за каждым индивидуумом. Кто-то остался в воспоминаниях яркой вспышкой, а чей-то образ потускнел с течением времени. Но есть однокурсники, память о которых не сотрет время и новые впечатления. Они оставили  обожженный след в мозжечке, а их фразы сделали глубокие зарубки на обоих полушариях мозга.
   Одним из таких людей на моем курсе был Олег Поперечный. Светлые волосы, серые глаза, глубокий шрам на правой щеке. Он был лет на пять старше основной массы курсантов, и на его лице лежала печать усталости от жизни. Разговаривал он нехотя, короткими рублеными фразами, между которыми были мхатовские паузы, подчеркивающие знание жизни. Обращался ко всем сокурсникам скрипучим голосом без имени: «Слышь, маленький». А в беседе отчетливо слышались нотки южнорусского говора, и юмор уроженца Черноморского побережья.
- Олег, что сегодня будет на ужин? – спрашивали однокурсники  Поперечного, спешившего к полевой кухне.
- Яблоки….- загадочно отвечал Олег. И заметив удивленные глаза курсантов добавлял : «Глазные!»
- Олег, откуда у тебя шрам?
- Я с отцом ходил на охоту, заглянул в нору, а от туда меня волк лапой, как цапнет – заулыбался Поперечный.
- Подруга твоя? – задавали вопрос Олегу, смотревшему на фото девушки.
- Ну что ты, маленький – вздохнул Поперечный. Мы с ней в морге работали. Ча! - вскрикнул Олег и   рубанул воздух ребром ладони, труп разделан. Пять минут у нее на это уходило.
Всегда было сложно понять, шутит  он, или говорит в серьёз. И поэтому Олег становился объектом для ответных подколок.
    Любимое «развлечение» курсантов первых курсов, тренировка отбоя за 45 секунд. В течении которых первокурсники должны раздеться, сложить обмундирование и впрыгнуть в кровать. 22.30 весь курс построен в центральном проходе. Звучит команда: « Сорок пять секунд, отбой!» Все разбегаются к своим кроватям. Бежит вместе со всеми и Олег. Снимает верхнюю одежду, сбрасывает ботинки, откидывает одеяло с кровати второго яруса. Взмывает вверх и приземляется на простынку, под которой ровненько уложено восемь десятикилограммовых блинов от штанги. Блины металлические не прорезиненные. Звон железа и хруст межпозвоночных дисков ворвался в девяносто черепных коробок. И вырвался лошадиным гоготом  из восьмидесяти девяти глоток. Только сосед с нижнего яруса онемел от ужаса и не смог ни чего сказать. Как выдержала сетка кровати и не обрушилась на него? Одному Богу известно.
………………
24.00 весь курс, кроме дневального, спит. А шестеро одновзводников  поднимают со второго яруса, спящего Поперечного вместе с матрацем. Что бы транспортировать его в гальюн. Человек родился на  море, вдруг соскучился по шуму воды. Матрац уже подняли на полметра от кровати. Как вдруг, не открывая глаз, Поперечный процедил гробовым голосом: «Хорошая сегодня ночь…. Для казни». Шутники бросили матрац и разбежались по углам, давясь от хохота. А Олег так и не проснувшись, перевернулся на бок и мирно захрапел.
   Где ты сейчас Олег Поперечный?! Кого радуешь своими не мысленными речевыми оборотами?! Память о тебе будет периодически тревожить мой заскучавший в гражданской рутине мозг. Ты был ярким представителем кунсткамеры.