Рабыня, дочь патриция

   В награду за доблестную службу император щедро вознаградил меня. В числе прочих даров были рабы. Особенно мне нравился один из них – я назвал его Макинпором. Это был красивый юноша, из восточных земель. Он был умён, очень образован, и мне доставляло немало удовольствия беседовать с ним. Я даже хотел дать ему свободу, но понимал, что в этом случае могу потерять его.
   Однажды Макинпор признался, что влюблён в Юлию – дочку одного из патрициев, и попросил: «Пожалуйста, помогите мне её заполучить!»
   Юлия была неравнодушна к красавцу Макинпору и сильно разозлила отца отказом выйти замуж за влиятельного человека. Папаша горел желанием её наказать. Я был хорошо знаком с ним и решил подкинуть ему идею отдать непокорную дочь моему слуге. В сильном подпитии патриций сказал мне: «Забирай её, и пусть твой раб хорошенько развлечётся с ней».
   В тот же вечер я увёл Юлию и передал её Макинпору. Молодые люди были счастливы. Однако вскоре я понял, что, пожалуй, поспешил. Дело в том, что Макинпор не отличался благочестием. Мы с ним не раз бывали в злачных кварталах и пользовались услугами проституток. Молодой человек обладал живым и весьма разнузданным воображением. А Юлия была ещё очень молода и удивительно целомудренна. Полагаю, что она состояла в одной из христианских сект. Интимные отношения стали для неё потрясением, и только её любовь к Макинпору позволила ей отдаться ему. Он же каждую свободную минуту тратил на то, чтобы уединиться с любимой. Нередко после этого я заставал Юлию в слезах.

   Я был в замешательстве. Мне казалось, что я правильно поступил, соединив влюблённых, и никак не ожидал такого поворота событий. Мне удалось поговорить с Макинпором на эту деликатную тему, но он заявил, что страстно любит подругу и не может себя сдерживать, когда они остаются наедине. Но он не насилует её. Просто его ласки кажутся ей бесстыдными и неприемлемыми. Поговорил я и с Юлией, попытавшись внушить ей мысль, что с любимым человеком можно позволить себе всё. Девушка ужасно смутилась и сказала, что если бы она знала, что её ждёт в отношениях с любимым, то предпочла бы судьбу весталки.
   Тогда я решил больше нагружать молодых людей работой – в надежде, что усталость поможет как-то ограничить их плотские утехи. Юлия была мне благодарна, но Макинпор был вне себя от досады, что его любимая проводит большую часть времени не с ним.
   С другой стороны, я радовался, что приобрёл такую добрую и послушную рабыню. Она всегда с готовностью исполняла любое моё поручение. Это была очень терпеливая и неконфликтная девушка, и все у нас в доме очень полюбили её. Особенно привязалась к ней моя жена.
   Однажды я послал Юлию вымыть купальню после приёма гостей. Девушка побежала исполнять мой приказ. Через полчаса я услышал крики и решил, что в дом проник вор. Схватив меч, я кинулся на звук голосов. В купальне на полу лежала Юлия, а над ней стоял Макинпор и пытался сорвать с неё одежду. Девушка сопротивлялась изо всех сил.
   Я велел рабу немедленно оставить подругу в покое и позволить ей хотя бы закончить работу. На что Макинпор дерзко возразил, что я постоянно даю его любимой разные поручения, а вечером бедняжка настолько устаёт, что засыпает, как только ложится в постель. Я разгневался и велел ему отправиться на сутки под арест. Он молча вышел. Юлия плакала, пытаясь завернуться в разорванную одежду.
   Я стал успокаивать её, присев рядом с ней, и вдруг почувствовал, что возбуждаюсь. Вид обнажённой груди девушки встревожил меня. Жажда обладания вскружила мне голову. Я наклонился и обнял её. Юлия резко отпрянула и с испугом посмотрела на меня. Ничего не сказав, она бесшумно выскользнула из купальни и пошла к себе.

   С тех пор я стал заложником своей страсти. Мне хотелось видеть Юлию как можно чаще, и при каждой встрече я пытался её погладить. Девушка стала бояться и избегать меня, что только усиливало моё влечение. Жена почувствовала это и начала безумно ревновать. Она использовала любую возможность, чтобы как-то унизить Юлию, и даже порой собственноручно её наказывала. Я пригрозил супруге, что разведусь с ней, если она продолжит обижать девушку.
   Наш сын встал на сторону матери и потребовал, чтобы я прекратил свои угрозы. С тех пор у нас в доме периодически велись военные действия, то стихая, то разгораясь с новой силой.
   Однажды я пообещал Макинпору свободу в обмен на то, чтобы он оставил мне Юлию. Молодой человек наотрез отказался. Тогда я предложил ему, чтобы он одолжил мне девушку добровольно, в противном случае собирался взять её силой. При этом я намекнул, кто в доме хозяин. Юноша возразил, что Юлия – дочь патриция, а не бесправная рабыня.
   Вскоре после нашего разговора Макинпор сбежал, прихватив с собой Юлию. Так я потерял прекрасного слугу и девушку, которую любил больше всех на свете.