Гадание на Рождество

Как обычно в ночь перед Рождеством  она гадала, разбив яйцо и вылив белок в стакан с водой. Что образовалось  в стакане, трудно поддавалось какому-либо объяснению, так как она увидела лодки. В прошлом году ей удалось рассмотреть католические церкви, «шпили» которых уносились высоко в небо. Летом ее ожидал сюрприз -  поездка по Пиренеям на автомобиле. А что будет в этом году? Никакие  круизы она не планировала. В начале века наплавалась «вволю» на круизных кораблях между двумя столицами. Работы не было, поэтому пришлось согласиться на этот каторжный труд, который ее французский босс называл галерами. Со стороны выглядело все красиво. Гид-конферансье. Одно название чего стоит. Но на самом деле можно было просто-напросто, что называется «сыграть в ящик».
 Итак, лодки…
По прошествии нескольких минут перед ее глазами возникла другая картина. Она сидит на диване, рядом с ней седовласый мужчина, одетый в черный блестящий костюм с мужским веером в руке. А на веере лодки…
- Какой интересный у вас веер. Лодки?
- Нет, яхты.
 Для нее, что лодки, что яхты все- едино. Она перевела взгляд с веера на мужчину, и у нее возникло чувство, пограничное со страхом. Такое у нее бывало и раньше, когда она испытывала робость, оказавшись рядом с прекрасным и умным человеком. Но в этот раз ее робость шла от костюма мужчины: в нем было что-то волшебное.
Разговор в гостиной напоминал ей кадры из старых фильмов, когда  в одно помещичье гнездо съезжались соседи и начинались разговоры. Правда там, светские беседы не сопровождались аперитивом.
Наговорившись, все перешли в столовую, где она стояла некоторое время  в ожидании, когда ей укажут  место.
Он сел во главе стола, она рядом с ним. По правую руку от сидела  женщина примерно ее возраста, снявшая плащ и повесившая его на спинку стула, как будто она была в кафе. а не в столовой прекрасного особняка, который почему-то назывался замком.
На женщине было кофта серого цвета и незамысловатый бархатный шарфик Ах. уж эти француженки, как они умеют за незамысловатой частью туалета скрывать старость.
- Это плиссированная кофточка? - спросил он, тем самым оказывая даме знак внимания.
- Да, - скромно ответила дама в ответ.
Потом почему-то заговорили о блондинках.
- Нет, я не блондинка. Это не мой цвет волос. Мой, как у моей соседки, - сделав паузу сказала она, пытаясь вспомнить как дамы.
За разговором седовласый мужчина незаметно исчез. И послышалось, как на кухне течет вода.
Выждав паузу, она вышла на кухню. Перед нею предстала картина. Мужчина в шикарном, приводившем ее в робость костюме, мыл посуду. Как это все не вязалось: его светский вид и мытье посуды.
Она приблизилась к нему и в полном смущении начала разговор:
- Вы верите в дежа вю?
- Как вам сказать…
- Мне кажется, что я встречалась с вами ранее.
Он с улыбкой взглянул на нее.
- В тот день на вас была черная простая куртка.
Ей хотелось добавить, что тогда она не  чувствовала отстраненности, может быть от того, что он был одет, как все.
На следующий день вся женская кампания отправилась с ответным визитом. Уже собрались выходить, как у порога дома появился он, в этой самой   черной куртке.
- Ты с нами? – спросила его сестра.
- Нет, нет. Поезжайте одни, - однозначно ответил он  и направился к садовнику, расчищавшему аллею, ведующую в оранжерею.
Деревня находилась неподалеку. Дом стоял рядом с собором. Очень странно было видеть громадный собор в этой небольшой и казалось мало обитаемой  деревушке.
Еще большее удивление ждало внутри. Наряду со статуями мадонны, стояла статуя одного из богов. И в его руках – ребенок!
Без сомнения, на память пришел памятник воину-освободителю, Алеше, в берлинском Трептов-парке, где захоронено  около семи тысяч советских воинов, из общего числа семидесяти пяти тысяч павших при штурме Берлина.
Рядом с этим французским собором стоял небольшой обелиск с именами погибших жителей деревни.
В ее родном городе был такой же обелиск. И среди фамилий воинов-освободителей была и фамилия ее дяди по отцу, вернувшемуся из Берлина живым и невредимым.
Как на всех погостах стояла тишина. Только слышалось пение птиц, которых вполне можно было бы назвать райскими.
Все утопало в зелени….
Часть стены  хозяйского дома нельзя было рассмотреть из-за разросшегося куста белых роз, на фоне которых стоял он, этот седовласый мужчина,весело помахивая им рукой.
Хозяева вынесли стол на улицу. расставили фужеры и принесли домашнее шампанское.
Она и он оказались по разные стороны стола.
Сияло солнце. Ей пришлось пожалеть, что у нее нет солнечных очков вовсе не из-за жаркого солнца, а потому, что у нее не было возможности смотреть на него. Ей приходилось прятать свой взгляд, и посмотрела она на него всего лишь один раз, отвечая ему на вопрос.
Когда стали собираться уезжать, ей было предложено ехать в его машине, за рулем которой сидел садовник. Она, не разбираясь в марках машин,  поняла, что это какой-то особенный автомобиль. Ранее она даже не видела такие шикарные авто. Но шик не радовал ее глаз. ей пришлось сидеть с садовником. Без сомнения, это -лучшее место, но она бы предпочла сидеть рядом с ним, где был он, о чем-то болтая с кузиной. Она не слушала их разговор, ей была совсем неинтересна их беседа.
 После возвращения все разошлись по своим комнатам, а она решила прогуляться.
 Подойдя  к лиственницам в парке, вернее, к деревьям, похожим на те самые лиственницы, что росли у ее дома в Петербурге, с любопытством  стала разглядывать на дереве ягоды, похожие на чернику. Даже потрогала их. Они показались ей очень твердыми на ощупь. Тут ей  вспомнился Новый год, елка, украшенная всякой всячиной.
Огляделась по сторонам, перед ней простиралась длинная поляна. С одной стороны примыкавшая к дороге, а с другой - к двухэтажному особняку, ставни которого были раскрыты настежь.
Она и предположить не могла, что это – золотая клетка, в которую легко войти, но не просто выйти. Отойдя от дома, пройдя по тенистой аллее, решила  пройтись по улице, которую и улицей назвать можно было с большой натяжкой. Просто дорога, на повороте табличка – дорога к замку. Неподалеку домик сторожа.
- Нет. Дальше не пойду,  нужно вернуться, - решила она.
Но не тут-то было. Со всей мочи к ней ринулись две собаки, такие ласковые рядом с хозяевами, а тут "как с цепи сорвались".
- Вы, что не узнали меня? Как нехорошо, - побранила она сторожевых породистых псов. Те поджав хвосты, рванули на поляну, где продолжили нежиться под скупыми лучами июльского солнца.
Войдя в дом, она поднялась на второй этаж, открыла дверь и в полутемной комнате, освещенной свечой,  увидела его с книгой в руках…