Великая миссия народной литературы

Случайно набрел на телепрограмму с концертом Михаила Задорнова, и с удовольствием посмотрел и послушал. И, в том числе ту миниатюру, где он проехался (и абсолютно справедливо!) по «Прозе.ру». От души посмеялся, хотя сам волею судеб вот тоже один из авторов этого литературного портала.

Что греха таить, среди авторов, публикующихся на страницах «Прозы», равно как и «Стихи.ру», много графоманов, как, впрочем, и неуклюжих сатириков в «цехе» уважаемого Михаила Николаевича. Взять хотя бы «Комеди Клаб», от юмора «ниже пояса» которого меня, откровенно тошнит. Это куда хуже «правой губы, наложившейся на лоб одновременно с пупком» из потного труда безымянного автора «Прозы», -  это транслируется по телевидению, и это совсем иной, не камерный, масштаб общения, это смотрят в том числе и дети. А потом удивляемся одичанию потомков.

Но я, нисколько не обижающийся на прекрасного сатирика, хочу сказать о другом. Литература, она как и жизнь, ее породившая, - в ней представлены все срезы общества, в том числе школьные двоешники и косноязычные графоманы. Она чем-то похожа в этом отношении на золотые прииски: на сотни тонн пустой породы приходятся 1-2 грамма золота. И, тем не менее, золотые прииски не закрывают, более того, люди часто проводят всю свою жизнь в неимоверной грязи, промывая эти бесконечные мегатонны колымского грунта в надежде найти самородок и разбогатеть. Некоторым удается, а большинство так и умирает в нищете. Читайте хотя бы Джека Лондона.

В совсем недалеком прошлом у меня был друг, Витя Сердюк, он был секретарем местного Ивановского отделения Союза писателей СССР, а я тогда работал в науке. Работа моя мне нравилась, несмотря на всякие сволочные КГБ, ВАКи и прочие гримасы коммунизма. Мне дико повезло, - еще после школы я, против своей воли ставший «гражданином» не в благородном смысле, с которым произносят слово это в трамвае, а в том, как оно звучит в устах гражданина следователя, - попал в «шарашку».

Были такие оазисы научно-технического творчества, в которые отбирали куда более строго, чем в космонавты, и свободы творчества там было как в сказке. Коммунисты, при всей их дури и догматизме, в отличие от нынешнего привластного сброда, были патриотами, и понимали, что в стране должна быть и наука, и экономика. Я так понимаю, что у коммунистов запасной Родины не было, а госдачи дворцов в Лондоне не заменяют.

В общем, жизнь моя, я считаю, шибко удалась. Меня не посадили за то, что я «готовил переход госграницы в районе Батуми», и хоть лишили ученой степени, но работать не мешали. Сначала в СКБ КОО, потом в институте НИЭКМИ я отвел душу, дай Бог каждому. Изобретения и открытия сыпались из меня как из волшебного горшочка братьев Гримм, достаточно было доброму начальству произнести заклинание в виде «надо, Валя, надо», и я как породистый рысак рвал удила.

Теперешней молодятине такое и не снилось. Вот у меня племянник Павел Андреевич, в прошлом году выпустился из «университета» (сейчас каждая собачья конура университет), и кем потом только не работал, - и учеником строгаля в задрипанной шарашкиной конторе, и в автосервисе приемщиком автомобилей в ремонт. Сейчас я очень горячо советую ему поступить водителем троллейбуса. Прочитал  тут объявление в троллейбусе. Кондуктором, как и продавцом-консультантом в овощном ларьке, ему в лом, «с деньгами это не моё», говорит. Жалко пацана, пропадет ведь. Вон они, нынешние наши «сменщики», болтаются по городу неприкаянные, а человек ведь должен деньги зарабатывать, семью содержать…

Нет, а мне повезло, в среднем выпала ничего себе эпоха. Как в том анекдоте про собрание в колхозе, ну там, где «так что, в среднем я тоже бл&дь?». Хоть академиком не стал, и рубля лишнего не заработал, кроме тех 15 рублей, что за каждое изобретение давали, но уж или-или. Нет, я доволен. Вон они, авторские свидетельства, две полки в книжном шкафу занимают. Конечно, помру – в макулатуру отправят, но всё не зря жил. Главное – интересно.

А с литературой – это было хобби, как сейчас говорят. Терминологию мы уже у заграницы усвоили, теперь бы еще и всё остальное неплохо позаимствовать, ну там демократию, разделение властей, зарплаты и пенсии вместо наших «социальных пособий». Да нет, опять меня в идеализм заносит, нам не до пенсий, нужно оборону крепить. Против ненавистного американского империализма, мать его в душу. А пенсии подождут еще лет 1500, - не жили хорошо, нечего и начинать.

Пописывал я еще со школьных времен. Великий сатирик, конечно, прав, были когда-то Пушкин с Чеховым, но каждому, у кого на плечах не ночной горшок, хочется что-то своё сказать, и желательно возможно более широкой аудитории. И я этих, с «Прозы», пишущих «любовные стансы и жестокие романсы», понимаю. Но тогда, при «диалектическом материализме», литература была сплошь печатная, не считая радио и телевидения, на которые простому человеку пробиться было не проще, чем верблюду пролезть сквозь игольное ушко.

А у кованой двери в литературу печатную сидел цербер в виде…, нет, вовсе не Главлита, и не КГБ с обкомами, - а в виде самоцензуры чиновников издательств. Мне удавалось печататься, но очень редко, и в основном в «Науке и жизни», где научно-популярная тематика не так цензуировалась.

С рассказами было совсем мрак. Писать про торжество коммунизма в отдельно взятом стройтресте, как Галич в юности, было нестерпимо блевотно, а сказать правду означало «суд-Сибирь». Нет, конечно, можно бы, на худой конец, и эзоповым языком, но всё равно противно, да и при малейшей оплошности можно было получить по ушам как тогда Е.Евтушенко за стишок «Поезд Москва-Иваново», в котором говорилось, что в СССР, чтобы купить хоть что-то покушать, нужно было ехать в Москву.

Но я писал, писал в стол, ни кому не показывая, пока мне не встретился Витя Сердюк. Ему я приволок кучу рассказов, рассказиков и прочего «самиздата в одном экземпляре». А Витя в те годы был авторитет, он сказал что-то вроде «не бзди, прорвемся», и попросил зайти через месяцок.

Ну прихожу я, а он такой смущенный. Валя, говорит, это если и опубликуют, то не при нашей жизни. И как в воду глядел, его вот давно уж не стало, и я тоже последнюю пайку добираю, а вот так и не сподобился.

Хотя время шло, разгоралась Великая криминальная революция, которую братья хохлы почему-то путают с «революцией достоинства», появилась и у нас демократия, европейская мечта и свободные СМИ. У нас в Иванове стала издаваться прекрасная газета «Профессионал», большая такая, формата «Нью-Йорк таймс» или «Альгемайне цайтунг». Как ее впервые принесли в офис газеты «Стройка», где я уже работал тогда, я прямо офонарел, такие вещи там были, ну просто другой русский народ, не рабы, а совсем свободные люди, да еще и просвещенные!

Я туда. Опубликовали. Я еще. И так было и пошло. Длилась демократия года два. Потом «пришел Жан, и все испортил». Демократия и Россия – вещи несовместимые. Снова потянулась блевотина самодержавия, православия и народности. Независимые СМИ закрыли, а оставшиеся стали казенными «зомбоящиками». «Профессионал» закрыли «по решению инвестора», в качестве которого выступал Юниаструм банк, если мне не изменяет память.

Вот тогда-то я и познакомился с первым в моей жизни интернет-издательством. Конечно, поначалу диковато было писать бесплатно, ведь любой труд требует вознаграждения, а труд литератора довольно тяжелый: вот сегодня ехать в Германию, а меня как шилом подняло в 2 часа ночи, и вот я уже 11 часов пишу. Жаль, что Интернет у меня отключен, но ничего, повезу на флэшке, а там у меня кабинет, оснащенный чем надо, и Интернет, какого в России, да тем более, в частных домах, еще сто лет не будет. Сяду с баночкой монастырского пивка под лососинку-осетринку, и всё доработаю.

Первым интернет-изданием, где я начал публиковаться «просто так», стала сетевая газета «Без купюр», и я ей очень благодарен. Как оказалось, иметь возможность донести свои мысли до других людей не менее ценно, чем деньги. Без денег даже больше свободы. Все-таки, кто за девушку платит, тот ее и танцует, что ни говори. Хотя… без денег тоже жизни нет. Может, не правы те циники, которые твердят про то, что в мире правят деньги? Вон на Западе полно журналистов и писателей, пишущих власти против шерсти, и ничего, пишут. И публикуются, и живут, и зачастую очень даже неплохо. Капитал капиталом, но их капитал почему-то понимает важность свободы слова, а наш нет.

На «Прозу.ру» я вышел с подачи одного из авторов «Без купюр», его звали Володя, но с бывшим «вредактором» Вадимом Вадимовичем переписываюсь, и храню о всех тогдашних коллегах самые лучшие воспоминания.

Проза.ру поманила меня широтой аудитории. Это был уже другой уровень. И вот у меня уже более тысячи опубликованных произведений, где есть и рассказы, и публицистика. У меня есть свой блог на Live journal. Меня читают и мне пишут и американцы, и аргентинцы, и израильтяне, и жители Европы, - все, кто знает «великий и могучий русский язык».

Конечно, убеждения у людей разные, есть совсем непотребные, обладателей коих пришлось поместить в «Черный список», но я туда помещаю только тех, кто грубит и ругается матом, - с остальными стараюсь мирно беседовать, уважая их убеждения, даже если они экстремальные. Ничего, и в экстриме можно найти свежую мысль, если человек умный.

Проза.ру очень важная часть современного информационного поля, без которой существование человека в нашей отсталой в плане общественного развития стране было бы невыносимым. Конечно 67000 читателей в сравнении со 100 млн. взрослых россиян это всего 0,067%, но мал золотник, да дорог. У ресурса этого очень великая миссия, он позволяет не затухнуть человеческой мысли, как это было в СССР, и как это произошло сейчас в диких фашизоидных диктатурах типа Северной Кореи или на клерикальном арабском Востоке.

Даже такое общение интеллектуалов не позволит стране развалиться под действием неминуемого гниения, как это происходило и происходит в государствах-изгоях.

Нет, конечно, есть и графоманы, пишущие про «челюсть любимой, упавшую на пол», и их чертовски много. С деградацией образования в России и девальвацией самой образованности, люди перестали уважать русский язык. Удивительно, что русский, давно живущий в Аргентине или США, великолепно, с изумляющей трепетностью относится к языку, на котором он совершенно не общается в быту или на улице лет уже под 50, человек, которому даже оснастить свой компьютер орфографической русскоязычной системой проблема, - пишет по-русски не хуже Пушкина, а местный «дорогой просиянин» как курица лапой!

Все это так. Но, тем не менее, пишите ребята, пишите и лирику, и политику.  Как пел Булат Окуджава: «Вы как судьи нарисуйте наши судьбы, нашу зиму, нашу осень и весну», и Весна придет, верьте мне. Верить и писать, писать и писать назло всему этому средневековому мракобесию. Патриотизм – это не значит лизать зад начальству, это значит нести людям Правду, даже если в том месте, где была совесть, там хрен вырос.

Валентин Спицин
Бремен, Германия.