Все они солдаты... Киноповесть. Гл. 26

 
      КИНОПОВЕСТЬ  "ВСЕ  ОНИ  СОЛДАТЫ..."

      26.
      В  ЭТО  ЖЕ  ВРЕМЯ  В  ДОМЕ  КНЯЗЯ  ВЕЛЕСОВА.



      
      Прихожая  в  петербургском  особняке  Велесова.   
      Где-то  там,  в  глубине  дома,  звучит  мелодия  романса   М. И.  Глинки  без  слов  «Ностальгия»,  исполняемая  на  рояле.
      Звонит  колокольчик.
      Появляется  слуга  Фёдор  и  открывает  дверь.
      Входит  ротмистр  Пересвент  Владимирович  Троянов:
      --  Добрый  вечер,  Федор,  а…
      Он  не  договаривает.  Замолкает.  Поднимает  предостерегающе,  призывая  к  молчанию,  ладонь.  Молчит  задумчиво  несколько  мгновений,  слушая  мелодию.
      Наконец  лицо  его  озаряется  счастливой  детской  и  какой-то  беспомощной  улыбкой:
      --  Нет,  не  Ярослав  играет…  Людмила…  Людмила  Всеволодовна  приехала?!
      Предположение  озвучено  скорее  не с  вопросительной,  а  утвердительной  интонацией.
      Фёдор,  расплывшийся  в  довольной  улыбке,  подтверждает:
      --  Здравствуйте,  Пересвент  Владимирович!  Угадали.  Сегодня  ещё  засветло  прибыла. Сказала: сюрприз. Ярослав  Всеволодович  ещё  не  знает,  он  пока  не  вернулся.  Но  Вы  ведь  зайдёте?
      Снимая  неловко,  взволнованно-торопливо,  шинель  и  головной  убор,  Пересвент  отвечает:
      --  Спасибо.  Непременно.  Сейчас…  Прими,  голубчик.
      Он  протягивает  Фёдору  свои  вещи  и  устремляется  во  внутренние  покои  дома.
      Отмечаем  летящую  бесшумную  упругую  походку,  чем-то  напоминающую  поступь  ловкого крадущегося   зверя,  но  понимаем,  что  он  не  крадётся,  желая  войти  незамеченным,  просто  такие  движения  естественны  для  него,  сейчас  это  просто  нечаянно  привлекло  наше  внимание.
      Ротмистр  открывает  дверь  и  скрывается  за  нею.
      Фёдор  смотрит  ему  вслед.
      Он  сочувственно  вздыхает  и  качает  головой,  а  потом  уходит  вглубь  дома  с  шинелью  и  головным  убором  Пересвента  в  руках.
        Перед  нами  гостиная  в  доме  Велесова.   За  роялем -- женщина. Дверь  у  неё  за  спиной,  поэтому,  увлечённая  романсом,  она  не  слышит,  не  видит  и  не  чувствует  вошедшего.
      Пианистка  выглядит  очень  молодо,  несмотря  на  свой  41  год.
      Её  роскошные  волосы  убраны  сзади  в  простой,  но  очень  красивый  узел.  У  Людмилы   светящаяся  кожа.   Женщина  не  использует  ни  каких  украшений.  Только  на   руке -- обручальное  кольцо.  Платье  очень  строгое,  простое,  тёмное,  но  изящное  и  красивое.  Оно  хоть  без  декольте,  но  с  сильно  открытой  шеей.  Черты  лица  правильные  и  даже  несколько  строгие,  но  глаза  у  героини  сияющие,  лицо  одухотворенное.
      Как  и  у  всех  женщин,  показанных  в  этом  фильме,  лицо  героини  чистое,  без  декоративной  косметики,  а  ногти  на  руках  коротко  острижены  и  даже  без  бесцветного  лака.
      Троянов,  войдя  в  комнату,  останавливается  и  смотрит  на   Людмилу. Он   так  взволнован,  что  даже  дышит  немного  неровно.
      Нужно  время,  чтобы  взять  себя  в руки.  Пришлось  опереться  спиной  о  дверь  и  на  мгновение,  собираясь,  прикрыть  глаза.
     Наконец,  ротмистр,  отстранившись  от  двери, направляется  к  роялю  всё  той  же  бесшумной,  летящей походкой.  По  пути  он  автоматически  прихватывает  стул.  Тот,  как  пёрышко,  в  его  руке.
      У  нас  создаётся  впечатление,  что  Троянов  не  замечает  собственных  действий,  будучи  до  краёв  заполненным  той,  которая  сейчас  у  инструмента.
      Подойдя  к  роялю,  он  ставит  стул  рядом  с  Людмилой  Всеволодовной  Магошевой  (это  фамилия  её  то  ли  погибшего,  то  ли  пропавшего  без  вести  мужа),  и  она,  естественно,  замечает  нашего  героя.
      Какая-то  волна  пробегает  по  лицу  женщины.
      Некоторое  время  Людмила  ещё  играет  по  инерции,  а  потом,  прекратив  играть,  убирает  руки  с  клавишей,  пытается  отвернуться.
      Героиня  прячет  глаза,  но  Пересвент  тихонько  поворачивает  к  себе  её  лицо  и  встречает  взгляд.
      В  выражении  его  глаз  столько  чего-то  мужского  и   властного,  что,  когда  он,  взяв  её  руки,  кладет  назад  на  клавиши  рояля  и  говорит  тихонько  с  хрипотцой  «давай  наш  любимый»,  она,  сразу  невольно  и  безотчётно  подчиняется  и  опять  начинает  играть.
      Они  играют  в  четыре  руки  романс  Глинки  на  слова  Ивана  Тургенева  «Утро  туманное…»  Первым  петь  начинает  Троянов,  потом  дальше  поют  вдвоём,  «передавая»  друг  другу  отдельные  куски  романса  для  исполнения,  т. е.  поют  не  дуэтом,  а,  если  можно  так  выразиться,  по  очереди,  но  отдельные  отрывки  исполняя  всё  же  дуэтом.
      Слушая  это  камерное,  лирическое,  далёкое  от  академичного,  хорошо  нам  сегодня  знакомого,  исполнение  романса,  сразу  понимаешь,  что  поют  тонко  чувствующие  друг  друга  люди.
      
     Пересвент:
      --  Утро  туманное,  утро  седое,
      Людмила:
      --  Нивы  печальные,  снегом  покрытые,
      Дуэтом:
      --  Нехотя  вспомнишь  и  время  былое
           Вспомнишь  и  лица,  давно  позабытые.

      Персвент:
      --  Вспомнишь  обильные,  страстные  речи,
           Взгляды,  так  жадно,  так  робко  ловимые,
      Людмила:
      --  Первые  встречи,  последние  встречи,
           Тихого  голоса  звуки  любимые.

      Пересвент:
      --  Вспомнишь  разлуку  с  улыбкою  странною,
      Людмила:
      --  Многое  вспомнишь  родное  далёкое,
      Дуэтом:
      --  Слушая  говор  колёс  непрестанный,
           Глядя  задумчиво  в  небо  широкое.
      
       Доигрывают  мелодию  романса.  Троянов  снимает  с  клавишей  руки  Магошевой  и,  целуя  их,  говорит  очень  тихо,  почти  шепчет :
       --  Людмила… Людмила  Всеволодовна…  Добрый  вечер. Рад  встрече.
      На  весь  экран -- лицо  героини.
      Её,  явно,  и  смущает,  и  волнует  эта  его  на  неё  реакция.
      И,  кажется,  очень  радует.
      Но  она  пытается  скорее  поздороваться,  подняться  и  отойти  куда-нибудь  немного  подальше  от  него,  не  сидеть  так  пугающе  близко:
      --  Добрый  вечер,  Пересвент… Владимирович!  Тоже … рада …Вас  видеть.
      От  волнения  у  неё  спирает  дыхание.  Она  пытается  подняться.
      Троянов  пресекает  попытку  Людмилы  уйти,  властно  удерживая  её  за  руку  и  усаживая  назад.
      Его  взгляд  буквально  приказывает  Людмиле  сесть  на  место.
      Голосом  он  пока  ещё  полностью  не  овладел,  речь  немного  затруднена  и  звучит  с некоторой  хрипотцой:
      --  Почему?  Ну,  почему  же?  Сколько  можно … от  меня  бегать… Что?  Что  не  так?
      --  Правогор…
      Пересвент  Владимирович  с  болью  и  тоской  в  голосе:
      -- Опять!?  Он  погиб!  Ушёл.  Отпусти!  Знаешь …  наши  законы : нельзя  держать…  Отпусти… Людмила…  Людмила  Всеволодовна,  ты  же …
      Берёт  Людмилу  за  руки,  прячет  лицо  в  её  ладонях,  целует  их  и  с  болью  в  голосе  говорит:
      --  Не  могу  больше … смотреть  и  ждать… Не  могу!  Пощади!
      Поднимает  голову  и  властно,  требовательно,  и,  хотя  как  бы  и  со  слезой,  но  довольно  твёрдо  смотрит  в  глаза  женщине.
      Людмила  отводит  взгляд,  отворачивается:
      --  Не  знаю…  Погоди… Не  тревожь...
      --  Сколько … ждать?  Сколько …  можно  убегать… Не  дни  --  годы … уходят… А  ты  всё … прячешься … от  меня…
          Ещё  мгновенье  помолчав,  всматриваясь  в  её  глаза,  спрашивает  с  болью  в  голосе:
      --  Неужто  совсем  нелюб?
      В  её  лице  мелькают  испуг,  растерянность,  нежелание  говорить …
      Отвечает,  ища  себе  оправдания,  с  объясняющими  интонациями:
      --  Ты  знаешь… Мы  не  простились… Не  расстались… с  Правогором.  Отца,  мать  нашли, … его -- нет… Может… жив.  Если  отпущу,  признаю  погибшим,  могу  перерезать  …нить… его  жизни…
      --  Я  о  другом  спросил!
      --  Я  не  имею  права  о  другом  ни  думать,  ни  говорить…
      --  Обратись  к  Богам,  спроси  о  Правогоре,  чтобы  обрести  это  право…
      --  Спрашиваю,  значит,  усомнилась…  А  усомнилась,  значит,  мёртв.  Ты  ведь  знаешь… Как  можно … предать… Говорила,  что  не  почувствовала  его  ухода.  Должна  была  почувствовать,  наши  женщины  всегда  чувствуют,   твёрдо  знают,  а  я  не  почувствовала…  Ты  …  знаешь,  почему… Он  жив.  Предательством,  вопросами,  убью…
      Троянов:
      --  Не  знаю… Ничего  … я…  не  знаю…
      Он  резко  поднимается,  отталкивая  стул  в  сторону.  Тот  покачнулся,  чуть  не  упал.  Удерживает  стул,  потом  устремляется  к  окну. Несмотря  на  то,  что  движения  бурные  и  порывистые,  движется  бесшумно,  с  грацией  большой  и  ловкой  кошки. Стоит  некоторое время  у  окна,  прижавшись  лбом  к  стеклу.  Потом  с  болью  в  голосе  произносит,  одновременно  поворачиваясь  к  гостиной:
      --  Ты  хочешь,  чтобы  я  ушёл,  отказался … от  тебя?
      Но её   в  комнате  уже  нет.
      Не  один  он  умеет  появляться  и  исчезать  мгновенно   и  бесшумно.
      Людмила  Всеволодовна  ушла  к  себе,  увернувшись  от  невыгодного  для  себя  в данной  ситуации  разговора.
      Крутнувшись  на  месте,  со  злым  и  полным  боли  лицом,  взмахнул  рукой  со  сжатой  в  кулак  кистью,  но  не  позволил  себе  ударить  ею  даже  по  стене,  приостановив  движение  удара  чуть  ли  не  в  миллиметре  от  её  поверхности.  Опять,  но  теперь  уже  медленно  и  разочаровано-расслабленно  обернулся  вокруг  самого  себя,   снова повернулся  к  окну  и  прижался  лбом  к  стеклу. Вся  поза  выражает  отчаяние. Некоторое  время  стоит  в  одиночестве.
      Но  вот  на  плечо  Пересвента  легла  рука.
      Он  повернул  голову.
      Перед  ним  Ярослав.
      Ярослав  Всеволодович.  Велесов,  обращаясь  к  другу,  говорит  нарочито-бодрым  и  весёлым  голосом:
      --  Добрый  вечер,  Пересвент. Фёдор  доложил,  что  ты  у  меня,  и  я  послал  Тимофея  за  Владимиром  и  Всеволодом.  Авдотья  готовит  семейный  ужин  на  всех  нас,  на  пятерых.
      Но  Тороянов  отрешенно   молчит.  Его  глаза,  устремлены  как  бы  и  на  Велесова,  но  они  совершенно  пусты…
      И  Ярослав,  помрачнев  лицом,  вынужден  молчаливо  признать,  что  притворяться  бессмысленно.  Немного  помолчав  и  вздохнув,  Велесов  спрашивает:
      --  Ну, … что?  Что … она?
      Троянов  махнул  рукой:
      --  А-а-а!
      Снова  отвернулся  к  окну.
      Велесов  властным  тоном  старшего:
      --  Я  спросил : что  она?
      Троянов,  подчинившись,  повернул  голову  и  отвечает:
      --  А  так,  без  слов  непонятно?!  Не  простит  она  никогда  ни  себе,  ни  мне,  что тогда,  после  их  отъезда,  допустила  разговор  со  мной… Считает,  что  коли  подчинилась  воле  отца  и  вышла  за  Правогора,  то  даже  в  мыслях  не  должна  была…  А  она  говорить  осмелилась ...  Ну,  что  ты  меня  пытаешь! Сколько  уже  говорено! А-а-а!… Почти  восемнадцать  лет  прошло.  И  себя  и  меня  терзает… За  что?
      Троянов  вновь  отвернулся  к  окну.   
      Велесов  задумчиво  смотрит  на  его  профиль:
      --  Отец  был  неправ.  Но  его  ошибки  не  исправить…  А  я… Ну,  что  ж…  Придётся  мне  на  Русальей  Неделе  перед  Новолетием   обратиться  к  Богам  с  вопросом  о  судьбе  Правогора.
      После  небольшой  паузы,  не  дождавшись  комментариев  друга,  продолжил:
      --  Надеюсь,  к  началу  лета  наши  дела  по  выявлению  источника  помех,  тормозящих  проведение  земельной  реформы,  уже  будут  завершены,  тогда  в  "Велесовой  роще"  буду,  вот  и  обращусь  к  Богам… А,  если  ответ  будет…
      Тяжело  вздохнув,  он  помолчал  немного  и  закончил,  наконец,  свою  мысль:
      -- Тогда  отдам  её  за  тебя.
      Троянов,  так  и  не  повернувшись  лицом  к  другу,  на  его  решение  отреагировал  злым  замечанием:
      --  Права  не  имеешь.  Это  насилие. Не  желаю.  Такое  с  ней  уже  было…
      Велесов,  как  бы  не  слыша  его,  продолжает  негромко  и  медленно,  твёрдо  чеканя  каждое  слово:
     --  Я  в  роли  старшего   из  мужчин  в  нашем  роду.  Глава.  И  слишком  долго  допускал … всё  это.  Решать  теперь  мне…  Давно  уже  был  обязан  решить… Даже, принимая  на  себя … неправоту  и … насилие…
      Помолчав  некоторое  время  в  ожидании  ответа  Троянова,  но  ничего  не  дождавшись,  опять  хлопнул  друга  по  плечу  и  сказал  властно,  как  припечатал:
      --  Людмилу  предупрежу…,  поставлю …  в  известность. И  об  этом  --   всё.  Всё!
      Опять  ничего  не  дождавшись  в  ответ,  сказал  уже  мирным  и  каким-то  скучным,   будничным  тоном:
      --  Пошли  в  кабинет,  время  до  ужина  еще  есть.  Нам  следует  ещё  кое-что  обсудить!  Вскрылись  тут  некоторые  интересные  обстоятельства,  хочу  услышать,  что  ты  об  этом  скажешь…
      --  Что  именно?
       Выходят  из  гостиной  вдвоём




http://www.turgenev.org.ru/e-book/utro_tumannoe.htm

https://www.youtube.com/watch?v=CkxN0jx9cXQ