Мой первый гаишник и прочие чудеса

За год моя уверенность в водительском умении укрепилась настолько, что я решилась на большое путешествие: поехать с сыновьями в подмосковный пансионат на новогодние каникулы.

Ранним морозным утром 30 декабря мы забросили в авто лыжи и прочие зимние шмотки, дети уселись на оставшиеся места, и, заведя не с первого раза мотор, я отважно двинулась в путь.

Как только мы выехали на шоссе, покрытое снежно-грязе-реагентной кашей, летящей из-под колёс прямо в лобовое стекло, выяснилось, что "незамерзайка" в бачке омывателя безнадёжно замёрзла. Щётки беспомощно размазывали грязь тонкой, мутной, мгновенно застывающей плёнкой по стеклу перед моими глазами. Обзора практически не было, и меня стало охватывать отчаяние. Однако страх обострил смекалку, и я пристроилась за громадным грузовиком, исправно обдающем нашу девяточку такими порциями жидкой грязи, что она не успевала сразу замерзать, а щётки успешно её разгребали. Амбразурка была невелика, приходилось слегка пригибаться, чтобы видеть дорогу. Но мы ехали!

Старший сын, назначенный следить за дорожными указателями, дабы не пропустить нужный поворот к пансионату, провидчески предрекал: "Первый же мент остановит нас и оштрафует за грязные стёкла!" "Не мент, а инспектор, - поправляла я педагогично, - и вообще не каркай!"

Грузовик наш тем временем куда-то свернул, оставив нас на произвол мороза и слякоти. Окошко видимости катастрофически сужалось. И тут в этом малом окошке возникла фигура инспектора ГАИ, жезлом указывающего мне на обочину. "А вот и мент, что я говорил", - торжествующе и немного испуганно произнёс старший.

Остановив машину, я вышла на негнущихся ногах, держа в одной руке права, а в другой (почему-то сразу) кошелёк.

Мой первый гаишник выглядел классически: пузатый, мордатый и без выражения лица. Он был не одинок, а в комплекте с стационарным постом ГАИ, за стеклом которого был виден ещё более внушительный гаец. Я промямлила: "С Новым годом!", мучительно вспоминая, как правильно называется то устройство, которое предательски замёрзло. Безразлично скользнув взглядом по удостоверению и чуть более заинтересованно по моему виноватому лицу, инспектор задал вопрос, совершенно ошеломивший меня: "Почему проезжаем на красный свет, Татьяна Борисовна?" "Красный свет?! - вскричала я потрясённо, - а что, здесь есть светофор?!" На лице служивого появилось выражение: возмущённое изумление. "Целых три!" - он указал мне за спину. Обернувшись, я с ужасом увидела огромный перекрёсток и три светофора - два висячих и один стоячий. Я успешно их миновала, не заметив. Обречённо понимая, что лишения прав не избежать, я всё же попыталась объясниться: "Обзор был очень маленький, светофоры в него не уместились..."

Гаишник взглянул на заляпанную машину, на две пары тревожных глаз в проталинах окна, развернулся и пошёл в стеклянную будку. С моими правами. А я с кошельком в руке потрусила за ним. Захлопнув перед моим носом дверь, служители закона, начали совещаться. "Мой" показывал начальству на меня, на грязные "Жигули", что-то говорил, потом они начали хохотать. У меня появилась слабая надежда. Вволю насмеявшись, гаец выпал из будки и подкатился ко мне. "Татьяна Борисовна, - проговорил он как-то даже задушевно, - не нарушайте ПДД и изыщете возможность протереть лобовое стекло!" С этими словами он вручил мне удостоверение. Я благодарно спросила: "Сколько я Вам должна?" Это его опять почему-то рассмешило: "С Новым годом! Поезжайте". Не веря своему счастью, но чувствуя некоторую несправедливость, я возразила: "Вы напрасно отказываетесь. Перед праздником! Вы ущемляете свою семью!" Инспектор хохотнул: "Не беспокойтесь, мы своё возьмём! Поезжайте уже!"
И мы поехали!

Продолжение следует.