Песок... 13

      Рамиль аккуратно вел машину через песчаную бурю, он был совершенно прав, когда расписывал сестре достоинства армейского автомобиля, порывы ветры лишь покачивали его, но автомобиль по-прежнему был управляем и крепко держался на дороге. Чтобы хоть как-то скрасить дорогу, Плакса напевала в полголоса:

      «Караван медленно тек сквозь пески, а на день пути перед ним шли глашатаи, возвещавшие о том, что принцесса оказывает великую милость жителям селений. А у последних, есть ровно сутки, чтобы подготовиться к встрече принцессы. И все местные жители знали, что не только будет праздник в каждом доме, но и придется отвечать, если праздник утомит принцессу, или, вдруг, стол покажется не достаточно обильным, а песни не достаточно веселыми.

      Но если большинство бедняков искренне любили принцессу, и их не надо было поить специальным веселящим напитком, то те, которые правили в местных землях, принцессу боялись. Знали они, что у дочери правителя есть привычка останавливаться в домах и разговаривать с народ. Разбирать и выслушивать жалобы, которые всегда найдутся у нерадивых или обиженных…

      И тогда местные князьки слали своих верных слуг, снабжая их шелковыми мешочками с золотом и драгоценными камнями, чтобы те, указывая путь принцессе, как бы невзначай забыли упомянуть про селение, где проживал мелкий, проворовавшийся князек. Иногда это помогало, но редко. За мздоимство принцесса секла не руки, как ее отец – правитель, а головы…

      В этот раз принцесса спешила, поэтому позволяла себе пропускать множество селений. Князьки облегченно молились, а народ обиженно поджимал губы. Но принцесса, которая любила свой народ, отправляла в пропущенные селения своего гонца и погонщика с двумя верблюдами. В огромных сумах которых, были золотые динары, которые местные правители были должны раздать народу. И если вдруг, гонец называл сумму, большую, нежели чем оказывалось в суме – правитель безропотно добавлял недостающее количество. Но большей печалью оказывалось для местного князька, если в суме оказывалось больше денег, нежели чем называл гонец. Это могло обозначать что угодно: принцесса награждала местного правителя, или она проверяла честность этого поданного, или отсчитывавший нужную сумму младший казначей был нетрезв и это, всего на всего простая арифметическая ошибка, за которою стоит просто высечь пьяницу…

      А вот для некоторых, это была самая настоящая головоломка, при чем, слово это можно было воспринимать буквально – неправильный ответ, мог, действительно, стоить головы…

      Самые нервные или нечистые на руку даже бежали в пустыню, предпочитая умереть среди песков, нежели чем в руках палача – большого мастера своего дела…»

      Рамиль подпевал сестре, и постукивал костяшками пальцев по баранке, отбивая такт. Изредка они переглядывались, и не могли при этом удержаться от улыбки…

      Наверное, кто-то другой, кто видел жизнь Рамиля, да и его сестры тоже, сказал бы, что их жизнь пошла наперекосяк. И слишком многое, что было в их жизни, увы, говорило бы в пользу этого утверждения. У них не было своих собственных семей. У Плаксы, после всех жизненных перипетий, детей быть не могло – такой диагноз ей поставили в реабилитационном центре, и дело было не только в том, что большую часть своей жизни девушка провела на игле, была там и еще какая-то медицинская причина. А что качается Рамиля, то он так усердно разыскивал сестру, что не успел обзавестись даже внебрачными детьми…

      Их дом. Нет, конечно, у Рамиля имелась крыша над головой, но называть эту самую крышу домом было бы слишком высокопарно, да и не к месту. В перспективе, если бы, конечно, все сложилось удачно, он смог бы жениться, но и здесь были свои проблемы, хотя и не медицинского плана…

      Но вот именно сейчас, именно в эту минуту, они были счастливы. Потому что были вместе, потому что заветные желания каждого, исполнились…

      Джип выскочил из песчаного потока как лист бумаги из ладони. В отличие от «66» он  был не управляемым. То есть, были у него короткие периоды, когда он становился на все четыре колеса, но такие периоды были очень короткими и практически незаметными, чтобы за это время можно было предпринять что-то реальное. Единственное, что не позволяло ему перевернуться, так это вмешательство некой высшей силы, у которой на него самого и его пассажиров, были свои планы…

      Сидевшие в джипе уже давно не матерились и не пытались хоть как-то управлять машиной. Двое были без сознания – во время одного из кульбитов они сильно столкнулись головами. Трое оставшихся имели вид, испуганный они были в царапинах и ссадинах, а еще от них воняло…

      Из песчаной воронки его вынесло правым боком, с неестественно высоко задранным носом, и кормой, поднятой на целый метр над асфальтовым покрытием. Так его и швырнуло на кабину «66». Рамиль даже ничего не успел предпринять, а Плакса не успела закончить очередной куплет песни:

      «К Черным камням караван добрался, когда до нового месяца оставалось еще трое суток. Крытый, богато расшитый паланкин принцессы опустился на песок, и она сама, тщательно одернув одежды, вышла под палящее солнце. Она была, пожалуй единственная из всего отряда, которая не испытывала неприязни ни к пескам, ни к солнцу, ни вообще, к пустыне. Она вполне могла бы отказаться и от паланкина, но таковы были правила – женщина знатного рода могла передвигаться на дальние расстояния только в крытом паланкине…

      Некоторое время она рассматривала окрестности, отмечая про себя, как прихотливо ветры распорядились имеющимися у них материалами. Тот бархан был похож на лепесток розы, а тот, на свернувшегося, спящего котенка, а следующий за ним был каким-то угловатым и нескладным, словно материал из которого его делали не песок сыпучий, но камень…

      Принцесса, там человек. Старый отшельник, возвращающийся из Святой земли и несущий чудодейственный кусок тюрбана Пророка. Желает ли Принцесса, чтобы мы прогнали дервиша или…

- Где старик? – спросила принцесса.
- Рядом с шатром охраны.
- Я сама подойду к нему. Дервиш святой человек, и даже воли властителя недостаточно, чтобы прервать его путь. Веди.

      Перед тем, как принцесса сделала следующий шаг, вверх взметнулась правая рука военачальника с вытянутыми вверх указательным и средним пальцами, говорившая о том, что к лагерю приближается особа женского рода, к тому же царствующего рода. Рядовые воины по этой команде пали ниц, военачальники среднего опустились на два колена, а старшие – на одно. Среди них теперь возвышались только три фигуры: самая высока – принцесса, следующий за ней старший военачальник и стоящий вдалеке, одетый в тряпье дервиш.

- Здравствуй святой человек, - приблизивший заговорила принцесса и поклонилась старику.
- И тебе, годы без печали, - ответил дервиш.
- Желает ли святой человек разделить трапезу с женщиной? Или желает трапезничать с офицерами, или желает благословить солдат.
- Я благословлю хлеб и питье солдат и офицеров, но с тобой, принцесса, я желал бы поговорить, - ответил дервиш.
- Как ты желаешь, святой человек…, - и принцесса низко поклонилась старику.»

      Кабину «66» смяло, смешав внутри нее в одну кучу искореженный металл, обрывки каких-то тряпок, человеческие тела, и еще что-то, что случайно оказалось в кабине. Джип от удара изогнулся, отскочила боковая дверь, с хрустом переломилось лобовое стекло, но джип не остановился. Он продолжил движение, разворотив вслед за кабиной, будку «66». Обломки фанеры, какая-то, неизвестно откуда взявшаяся краска и белая пыль, перемешались с песком и содержимым запасного бака. Прошмыгнула искра и на мгновение, все это превратилось в огненный, беззвучный шар, в глубине которого погибли те, кого не убил удар одной машины о другую…

      Они заблудились одновременно – беглецы и их преследователи – буря стала неожиданностью для всех, но если последние, по большей части были коренными жителями, то шансы беглецов на спасение таяли по мере того, как их охватывала паника.

      Она медленно вырастала…. Пустыня, словно исторгала из своего чрева этот тяжелый, неудобный и посторонний предмет. До бела отшлифованный песком и временем, усеченный конус, Проклятой башни выдвигался наперекор ветру и песку. Если бы буря стихла на мгновение, то беглецы, которые были буквально, в нескольких метрах от Проклятой башни услышали бы низкий, вибрирующий, стон. Стон, который вызывает боль, к которой некто успел сродниться и веками воспринимает ее как неотъемлемую часть своего существования. Услышав его, они бы бросились в рассыпную, но буря поглотила этот звук, лишь Наталья почувствовала на мгновение, как нечто холодное вонзилось в ее тело, свело судорогой мышцы. Девушка упала на песок, и Владимир вынужден был остановиться, некоторое время пытался поднять Наталью, но это были тщетные попытки. А потом, буря словно дала минутную передышку, позволив девушке прийти в себя, не считая неприятного ощущения постороннего присутствия внутри, а Прохорову, в конце концов, поднять девушки на руки и донести до неизвестно откуда взявшегося в зоне его ограниченно видимости, дверного проема. Григорий помог Владимиру внести девушку внутрь круглого помещения и опустить на пол.

      Они огляделись. Хоть буря и осталась снаружи, но у помещения не было двери, а несколько узких, словно бойницы, окон не имели ни ставен, ни стекол, поэтому отголоски бури, в виде горстей песка, залетали в помещение, неприятно царапали кожу, попадали в глаза, уши, в нос. Но это были лишь пригоршни, с которыми вполне можно было мириться.

- Где это мы? – оглядывая помещение, спросил Владимир.
- Не знаю, - пожал плечами Григорий, - да и какая разница.
- Просто, здание-то значительное, - Прохоров указал на потолок, - вчера еще должны были заметить.
- Может, оно между барханов было, - предположил Григорий.
- А что это хоть есть-то? – проявила интерес Наталья.

      Григорий прошел вдоль стены.

- Может быть, какая-нибудь крепость старинная. Или башня сторожевая. Еще одна историческая достопримечательность.
- Наверное, - согласился Владимир и добавил, - только, надо отдать должное, что сохранилась она намного лучше, чем те, что мы видели раньше.
- А какая она холодная?! – удивлено воскликнула Наталья, коснувшись ладонью стены…

      Владимир сделал пару шагов, подошел в плотную к стене и приложил руку к шершавой поверхности, у него сложилось впечатление, что под ладонью лед.

- Ого, - удивился он, - и не скажешь, что снаружи пустыня и плюс сорок в тени.
- Может быть, это из-за бури, - Наталья, ладонь которой замерзли от соприкосновения со стеной, отогревала руку в кармане джинсов.
- Что-то я не слышал о таком пустынном явление, - усомнился Владимир.
- Вот черт! – удивленно воскликнул Григорий, - действительно, как лед.

      Со стороны, наверное, это было странное зрелище, трое взрослых людей ходят по пустому помещению, аккуратно касаются стен, быстро отнимают руки и тут же прячут их в карманы одежды. И каждый при этом периодически отворачивает лицо, пытаясь спрятаться от залетающего в помещение песка…

- Неплохо было бы костер развести, - задумчиво произнес Григорий и был прав, потому что стены башни охлаждали помещение весьма ощутимо.
- Да-да, - быстро согласилась Наталья, которую немного знобило, - а может, здесь в песке какие-нибудь веточки завалялись, или даже доски.
- Тогда все на поиски, - скомандовал Владимир, - а заодно и время будет не так тянуться.

      В общем-то, не имело значения откуда начинать поиски, но Прохоров, который предпочитал упорядоченность действий отошел к стене, присел на корточки и начал раздвигать песок, подразумевая при этом, что двигаться следует, от стены к центру. Наталья и Григорий, посмотрев на Владимира, поступили точно так же…

- Ого, здесь намело, - отозвался Григорий, - больше полметра песка.
- Нашел чему удивляться в пустыне, - фыркнула Наталья, на самом деле то, чем она была занята сейчас, ей было больше по вкусу, нежели чем ощупывание стен.
- А пол здесь, между прочим, каменный…

      Так они и закапывались в песок, а Григорий и вовсе решил, что копать удобнее, если стоять на четвереньках. Правда, поиски были не очень успешными, хотя пару веток, обрывок какой-то ткани все-таки были найдены.

- Запалим сейчас, или поищем что-нибудь более существенное? – поинтересовался Быков.
- Судя по тому, как буря разошлась, сидеть нам здесь еще не один час, так что давай искать еще, - отозвался Владимир, предварительно, выглянув в дверной проем.

      Беглецы продолжили копание в песке, под периодические комментарии то одного, то другого.

- Вот блин, словно дети в песочнице…
- Жаль только, что все это не на берегу моря…
- Я тоже предпочитаю наблюдать морскую бурю, а не песчаную…
- Вот еще какая-то щепка…
- Неси в общую кучу, глядишь, перелопатим тут все и наберем на целый костер…
- Черт возьми! Руку оцарапал, - воскликнул Григорий, резко поднимаясь с колен и поднося ближе к глазам травмированную руку.
- Сильно повредил? – оторвался от поисков Владимир и посмотрел на Быкова.
- Не очень, - после короткого осмотра сказал Быков, - только непонятно, обо что я так умудрился.

      Произнес он это не очень четко, потому что именно в этот момент он производил местную и весьма условную дезинфекцию, то есть держал палец во рту, и периодически сплевывал на песок. Когда царапина перестал кровоточить, Быков вернулся к прерванному занятию, бормоча тихо:

- Какая же тут железка-то, а может стекло…

      Постепенно перемещая песок с одного места на другое, им удалось собрать кучу горючего материала, которую уже без натяга можно было назвать костерком. Владимир принялся разводить огонь, а Наталья и Григорий продолжали сбор предметов, которые можно было использовать как топливо.

- Все-таки это железка, - пробормотал Григорий, извлекая что-то из песка, - вот блин, Володя, глянь какая штука.

      Прохоров уложил в костер несколько щепок, отодвинув остальные в сторону, чтобы поддерживать огонь и в тоже время, не спалить все сразу. На слова Григория он отложил в сторону какую-то ветку, поднялся и подошел к Быкову.

- Что нашел?
- Похоже на какую-то брошку. Блестит, с камнями.
- Дай-ка глянуть…

      Быков подал Владимиру находку. Тот взял ее двумя пальцами, и некоторое время рассматривал в тусклом свете, потом вернул Быкову.

- Не могу утверждать на сто процентов, но у меня такое ощущение, что это старинная вещь, а следовательно, скорее всего, это золото. А камни могут быть и драгоценные.
- Шутишь?! – удивился Быков, принимая находку от Владимира и начиная ее рассматривать снова.
- Чего вы там разглядываете? – окликнула мужчин Наталья.
- Да вон Григорий сокровища нашел. Похоже на золото, - отозвался Владимир, с некоторым интересом глядя себе под ноги.
- Золото, - скажите тоже, усмехнулась девушка, - да вы пластмассовую бижутерию от поделочного камня не отличите. Тоже мне, кладоискатели.

      Однако и она поднялась и подошла к Григорию.

- Покажи сокровище.

      Григорий неохотно протянул ей предмет, опасаясь, что предположение Прохорова будет опровергнуто, но с другой стороны он знал, что у большинства женщин есть какое-то шестое чувство, когда дело касается драгоценных побрякушек.

- Вот.

      Теперь находку рассматривала Наталья, но к свету подносить ее она не стала, просто приблизила к глазам, потом, наоборот удалила на расстояние вытянутой руки. Подкинула несколько раз на ладони, словно взвешивая, и молча протянула Григорию.

- Ну, что скажешь?
- Работа старинная, грубоватая немного, но это золото, а камни, скорее всего сапфир…
- Ты это серьезно?! – воскликнул Григорий.
- …коллекционный, старинный предмет, - продолжила Наталья.
- Слушай, Наташа, а навскидку, сколько стоит?
- Я же говорю, коллекционный. Как договоришься, может и тысяч пятьдесят стоить.
- Рублей?
- Чудак ты право, долларов, конечно.
- Не может быть, - только и смог проговорить Быков, он еще какое-то время рассматривал драгоценность, а потом аккуратно сунул в нагрудный карман…

      Теперь раскопки приобрели иную цель. Все трое вернулись к своим углам и принялись пересыпать песок, тщательно рассматривая каждую горсть. Поиски сокровищ – вещь очень увлекательная, что и говорить!

- Вы только не забывайте дрова в сторону откидывать, - громко сказал Владимир, заметив, что не только Григорий и Наталья копаются в песке, но и он сам, более чем дрова ищет что-то другое.
- Золотая лихорадка, - весело откликнулся Быков из своего угла.
- Только этого не хватало, - тихо, чтобы не расслышали остальные, пробормотал Владимир, и, стараясь не поддаваться общему азарту, принялся пересыпать песок…

      Всего восемь предметов – таков был итог поисков. Две броши, шейное кольцо, усыпанное крупными камнями, три перстня, гребень и еще две шпильки, так, по крайней мере, решила Наталья, которая и нашла их. Больше всего повезло Быкову, основная часть найденного была обнаружена им. Все найденное было сложено около костерка, где решили передохнуть беглецы. Все трое курили, и пили воду, еды не было, так что заниматься можно было только этим…

- Мне вот что интересно, - беря из общей кучи шпильку и поднося ее к огню, чтобы полюбоваться игрой граней на свету, сказал Быков, - кому принадлежало это все. Как вы думаете?
- Какой-нибудь дамочке. Княжне или баронессе, - ответил Владимир, впрочем, не особенно задумываясь, так ответил, и ладно.
- Все одной?
- А ты думаешь, что это место специально предназначено для того, чтобы женщины теряли здесь вещи? – то ли пошутил, то ли съязвил Прохоров.
- Не согласен.
- С чем?
- Ну, с тем, что все это принадлежало одной женщине, - пояснил Быков.
- И почему? – И Наталья и Владимир посмотрели на спутника с некоторым недоумением и интересом одновременно.
- Кольца, - продолжил объяснение Григорий, - все три кольца разных размеров. Мало вероятно, чтобы их носила одна женщина. Разве не так.
- Возможно, - согласился Владимир, честно говоря, его не особенно занимала история тех, кому принадлежали эти драгоценности, - только нам-то какая разница?

      Перед тем, как продолжить разговор, Быков отошел от костра и выглянул наружу – буря продолжала свирепствовать.

- Просто мне кажется, - продолжил он, возвращаясь в центр помещения, к огню, - что какое-то время назад, эта башня принадлежала разбойникам, и они хранили здесь свои сокровища…
- Ну-ну, - покачал головой Прохоров, - не хватало нам еще сказок арабской наложницы.
- Так ведь все равно здесь торчать, пока не кончиться буря. Делать нечего, может быть, еще поищем?
- Григорий, ты же взрослый человек, - упрекнул Владимир Быкова.
- Между прочим, - Быков поднял правую руку, но этого ему показалось мало, и он оттопырил указательный палец, - количество сокровищ на морском дне и в пустынях, вполне соотносимо по количеству.
- Скажешь тоже?
- Так это я не сам придумал, это я где-то вычитал.
- Ребята, вы как хотите, хоть нефть ищите, не то, что сокровища, только я в этом не участвую, - сказала Наталья, укладываясь на подстилку около огня.
- Ты чего? – Владимир подошел к девушке.
- Что-то мне не хорошо. Я полежу, может, пройдет.
- Как скажешь, - согласился Владимир. Он очень не хотел, чтобы с девушкой что-нибудь случилось, и дело было не в том, что он был к ней неравнодушен, это, скорее даже наоборот, но он очень уважал ее отца, и не мог не выполнить порученного ему поручения. Хотя бы в этой его части.
- Ну что, начальник, будем искать? – идея о сокровищах уже крепко сидела в Григории.
- Давай еще покопаем, - как-то равнодушно согласился Прохоров, он, в самом деле думал, что лучше уж какое-нибудь занятие, чем совсем никакого…

      Наталья только криво усмехнулась, услышав ответ Владимира.

- Вроде взрослые люди, но честное слово, как дети…

      Со стороны это могло показаться весьма странным, ведь из них троих, именно она точно сказала, что найденные вещи – драгоценность. Значит, кому как не ей быть заинтересованной в поисках. Вдруг, действительно, здесь был закрыт клад, каких-нибудь пустынных корсаров. Только нельзя сбрасывать со счетов и то, что девушке было не хорошо, а во-вторых, поиски сокровищ действительно казались ей глупой затеей. Ну не верила и даже не могла представить себя в роли обладательницы клада. Да и не так уж молода она была, чтобы быть настолько романтичной.

      Она подтянула колени к животу и попробовала задремать, но пульсирующая боль не позволяла девушке такую роскошь, да и к тому же, хотелось есть. Чтобы хоть как-то отвлечься, Наталья вспомнила одну из песен, которые напевала мать, когда пыталась уложить ее, маленькую и беспокойную:

      «…ел старик мало. Скорее просто пригубливал, потому что отказаться от пищи совсем – значит проявить неуважение к дому, где тебя принимают. Да и принцесса едва касалась пищи – у нее почему-то отсутствовал аппетит. Но отказаться от пищи совсем она не могла, чтобы не нервировать сотрапезника подозрением об отравленной пище…

      Пустыня – край, где традициям подчиняются даже правители.

- А ты не голодна, - как бы, между прочим, заметил старик, - за столом с дервишем, не обязательно следовать некоторым традициям гостеприимства.
- Это уже привычка, - улыбнулась в ответ принцесса, - по-видимому, я уже не могу иначе.
- Да-да, - кивнул старик, - традиции нашего народа, иногда похожи на Иисусов крест.
- То есть?
- Груз, который можно нести только самому. И сбросить нет возможности, и помочь никто не может, - пояснил дервиш, подзывая слугу с серебряным сосудом и большим тазиком для омовения рук.
- Прости святой человек, я не дала тебе возможности насладиться едой, - извинилась принцесса, отсылая слугу, чтобы самой помочь страннику.
- Я целиков во власти силы, которую человеку не дано победить. Да что там победить, даже изменить на толщину человеческого волоса. Поэтому не укоряй себя…
- Желаешь ли ты, святой человек отдохнуть, может быть, приказать принести душистые травы и кальян?
- Благодарю тебя, принцесса. Я вполне удовлетворен, но если ты сама желаешь, то я с удовольствием разделю с тобой и эту забаву…»

      Под эти старинные слова она и задремала. Прямо, как в детстве.

      А новоявленные кладоискатели пересевали песок. Как ни странно, но они нашли еще пару предметов, на это раз, это была пара сережек, именно пара, они даже сцеплены были вместе, наверное, чтобы не потеряться…

- Точно – было здесь разбойничье гнездо, - продолжая углубляться в песок, пробормотал Григорий.
- Может быть, только очень давно, - согласился Владимир и добавил, - вещи-то, действительно старинные…

      Они так увлеклись раскопками, что не заметили, что в помещении стало сумеречно, зато результат работы впечатлял. Нет, не количеством найденных вещей, а количеством пересыпанного песка. Григорий так увлекся, что проходил слой песка до самого каменного пола.

- Черт возьми, - пробормотал она, поднимаясь с колен, - ни черта не видно!
- Да уж, стемнело, - разгибаясь и оглядывая помещение, согласился с ним Прохоров, - по-видимому, придется остановиться.
- Да-да, я только вот этот кусок просею, - Григорий указал на участок около полутора квадратных метров, как раз, вокруг себя.
- Помочь?
- Не надо, мне немного осталось…

      Владимир подошел к огню, подбросил в него несколько щепок, помимо сокровищ, он все еще продолжал поиски всего того, что можно было бы использовать для поддержания огня. Благодаря его усилиям, горка с топливом увеличилась почти втрое. Если не шиковать, то огонь можно было поддерживать до утра.

      А буря за пределами башни не стихала, беглецы, правда настолько уже привыкли к ней, что им казалось, что она понемногу успокаивается, но стоило выйти, а точнее попытаться выйти, как тут же становилось ясно, что буря все еще в силе. Только теперь из-за того, что солнце садилось, всей круговерти рассмотреть было нельзя…

- А это что еще за фигня!? – раздался удивленный голос Быкова.
- Не шуми, Наталья, похоже, уснула.
- Володя, подойди ко мне, - понизив громкость, позвал Владимира Быков.

      Прохоров подошел к тому месту, где копался Григорий, и наклонился над ямой, в которой тот сидел.

- Чего там у тебя.
- Ты спустись, - предложил Быков.

      Спустившись Прохоров увидел здоровое кольцо, наверное, около метра в диаметре.

- Что это?
- Не знаю, хотя, - Быков хлопнул себя по колену, - ну конечно. У моей бабки, в деревне было такое кольцо, только маленькое, конечно – она за него крышку погреба поднимала. Понимаешь?
- Что, думаешь, и здесь есть подпол?
- А почему нет. Поможешь поднять, а то я один не могу.
- Давай попробуем…

      Первая попытка оказалась неудачной, удалось только приподнять само кольцо.

- Григорий, - рассмеялся неожиданно Прохоров, - ну мы с тобой и балбесы.
- Почему это?
- Надо сначала крышку очистить.

      Быков тоже рассмеялся, вдвоем они занялись расчисткой. Когда под ними были два метра каменного пола, Владимир достал перочинный нож, выдвинул что-то вроде шила и начал водить им по полу.

- Ты чего делаешь? – спросил Григорий, с интересом наблюдая за действиями Прохорова.
- Надо найти щель между крышкой, если это конечно крышка и непосредственно полом.

      На эти поиски ушло около получаса, что и говорить, но мастер работал очень тщательно, щель была не толще нити. Ведя по ней, Владимир очертил прямоугольник. Вдвоем им пришлось еще потрудиться и откидать песок, потому что часть крышки так и осталась под песком.

- Здоровая, однако, махина, - пробормотал Владимир, рассматривая крышку, - вытянем вдвоем-то?
- Да уж, - Григорий был, конечно, разочарован, - но хоть попробуем.

      Они сделали еще одну попытку, упирались, как могли, но камень даже не сдвинулся с места. Даже не шелохнулся. Григорий был очень расстроен. Когда стало понятно, что крышку им вдвоем не осилить, он плюнул на все. Заругался, выбрался из ямы и стал ходить вдоль стены, периодически повторяя ругательства. Он даже несколько раз стукнул кулаком по стене, но стена, судя по всему, была сложена, из того же материла, поэтому если кому-то и досталось, так это руке Григория.

      Владимир тоже хотел вылезти, но его заинтересовала глубокая борозда, которая имелась в том месте, где большое кольцо крепилось к полу. У него мелькнула догадка, он осторожно поднял кольцо и начал его поворачивать…

- Григорий, - позвал он Быкова, - иди сюда, я понял, в чем здесь дело.

      Быков метнулся к яме.

- Что делать?
- Поворачивай кольцо, там что-то вроде задвижки. Такая вот примитивная, но достаточно надежная вещь.

      Вдвоем им удалось повернуть кольца и действительно, крышка подалась, сначала немного, а потом совсем легко, словно и не была из камня. Открылся ход вниз, откуда тянуло холодом, как из рефрижератора.

- Что теперь? – посмотрев на напарника, спросил Григорий.
- Я думаю, надо дать воздуху согреться, и попробовать спуститься.
- Жаль, фонаря нет, можно было бы хоть посветить, посмотреть, что там. А так ничего не видно.
- Жаль, - согласился Владимир, - но делать-то нечего, придется ждать до утра…

      Наталье снился мужчина. Она никогда раньше не задумывалась, даже в детстве, как мог бы выглядеть ее идеал. Ее вполне устраивал стандартный набор, которым пользовались ее подруги: выше среднего, с лицом, которое периодически напоминало то, эстрадную звезду, то любимого актера. Главное, чтобы присутствовали модная одежда, автомобиль последней модели и тому подобная мишура. А ее подростковые фантазии не шли дальше посещения какой-нибудь модного клуба, или ресторана…. Даже ее воображаемый интим, происходил не в квартире, а еще где-нибудь. Иногда ей даже казалось, что заднее сиденье автомобиля – это так романтично. Ну, иногда была яхта, иногда просто, некое условное помещение, которое можно использовать для…

      Нет-нет, конечно, может быть, где-то в самой глубине души, ей хотелось, чтобы ее будущий избранник был каким-то особенным, но это было в такой глубине, что туда не принято заглядывать. Слишком уж это глубинные, практические интимные, сферы.

      А вот сейчас, на самом пике цикла, ей вдруг приснился мужчина, разглядывая которого, она вдруг поняла, что он и есть идеал. Только приблизиться к нему не было возможности. Он просто находился в пределах видимости, его можно было рассматривать и, это чувство тоже раньше никогда не трогало девушку, ревновать. Потому что вокруг него постоянно крутились какие-то красотки, одетые до такой степени нескромно, что следовало бы говорить, раздетые. А еще они что-то пели. Сначала Наталье эта мелодия только мешала, потом она прислушалась, а потом неожиданно поняла, что мелодия эта намного важнее и значительнее того, что какие-то нескромные девицы уводят от нее человека, в которого она успела до смерти влюбиться…