Один день из жизни за стеклом

 
  ОДИН  ДЕНЬ  ИЗ  ЖИЗНИ  ЗА  СТЕКЛОМ


Мелкий, моросящий  дождь  барабанил  по  стеклу, по  подоконнику, по  уже пожелтевшим  листьям, которые  ветер  срывал  с  деревьев, устилая  ими  асфальт  и  потемневшие  газоны.
Ужасно  не  хотелось  вылезать  из  под  одеяла. Обычно  жена  вставала  раньше  и, просыпаясь, он  вдыхал  ароматный  запах  кофе, который  шел  из  кухни, заполняя  собою  все  квартирное  пространство. Сегодня  она  должна  была  идти  с  сыном  в  детскую  поликлинику  и  поэтому  могла  позволить  себе  поспать  подольше. Он  еще  раз посмотрел  на  часы, нажал  кнопку  будильника, чтобы  тот  не  зазвонил, и  осторожно  выбрался  из  под  одеяла. Плотно  закрыв  за  собой  дверь  спальни, сначала  пошел  в  туалет, а  потом, осторожно  спустив  воду  из  сливного  бачка, направился  в  ванную. Умываясь  и, как  обычно, тщательно  чистя  зубы, решил  для  себя, что  утренний  кофе  выпьет  где-нибудь  рядом  с  местом  работы, в  Старой  Риге, чтобы  не  создавать  лишнего  шума  и  дать  возможность  жене  поспать  вдоволь.
Быстро  спустившись  по  лестнице  с  четвертого  этажа, вышел  из  подъезда  и  сразу  же  раскрыл  зонтик  эстонского  производства, подарок  жены, который  вот  уже  третий  год  выдерживал  прибалтийские  порывы  ветра  и  не  ломался, как  хваленые  японские  «Три  слона». Подняв  воротник  плаща, слегка  поёжился  и  вышел  из  укрытия  под  бетонным  козырьком  над  входной  дверью  подъезда. Под  аккомпанемент  стучащих  о  капроновую  ткань  зонта  капель  дождя  он  бодро  зашагал  к  троллейбусной  остановке, обходя  большие  и  перепрыгивая  через  маленькие  лужи  образовавшиеся  на  неровной  поверхности  асфальта.
Заняв  место  у  окна, с  удовлетворением  подумал  о  том, как  хорошо  все-таки, что  он  должен  ехать  от  конечной  остановки  короткого  девятого  маршрута, которая  находилась  рядом  с  домом, где  он  жил, до  его  конечной  остановки  в  центре  города, у  памятника  Латышским  стрелкам. Уже  через  несколько  остановок  троллейбус  будет  набит  битком  прижимающимися  друг  к  другу  и  еще  не  окончательно  отошедшими  от  сна  людьми, которые  стремились  к  своим  рабочим  местам, с  поразительной  энергией  втискиваясь  в  общественный  транспорт  и  не  жалея  при  этом  ни  сил, ни  собственной  одежды. Специфический  запах  мокрой  ткани  и  человеческого  пота  защекотал  в  носу. Пришлось  вынуть  из  кармана  носовой  платок. Слегка  высморкавшись, чтобы  не  чихнуть, он  прикрыл  глаза  и  задремал. Это  были  дополнительные  двадцать  минут  к  его  отдыху  перед  трудовым  рабочим  днем.
Сделав  круг  почета  вокруг  мемориала  Латышским  стрелкам, «девятка»  остановилась. Все  пассажиры  высыпались  из  неё  и  тут  же  растеклись  по  идущим  в  разных  направлениях  узким  улочкам  старого  города.
Время  сегодня  не  поджимало  и  можно  было  не  торопиться. Он  шел  в  сторону  Домского  собора, вдыхая  влажный  с  запахом  печного  дыма  воздух. Дождь  прекратился  и  уже  не  нужный, мокрый  зонт  покоился  в  сложенном  виде  в  его  руке. Свернув  с  соборной  площади  на  улицу  Смилшу, зашел  в  кафе  «Дома» , где  заказал  чашку  черного  кофе  и  бисквитное  пирожное. Положив  в  рот  маленькой  вилкой  для  десерта  кусочек    пирожного  утренней  выпечки  и  ощутив  его  нежный  и  отдающий  невообразимо  приятными  специями  вкус, поймал  себя  на  мысли, что  вот  уже  сколько  лет  он  ест  пирожные  только  в  этом  кафе  и  даже  торты  на  праздники  и  семейные  торжества  заказывает  именно  здесь. Что  не  говори, но  выпечка  у  латышей замечательная, впрочем, если  разобраться  как  следует, то  не  только  выпечка.
- 2 -
Допив  кофе, он  вышел  на  улицу, пересек  ее  наискосок  и  зашел  в  помпезное,  пятиэтажное  здание  постройки  конца  девятнадцатого  века, в  котором  размещалось  Латвийское  Главное  Энергетическое  Управление.
Доброе  утро  Ивар  Янович.
Доброе, доброе. 
Он  машинально  вынул  удостоверение  из  кармана, но  вахтер, не  взглянув  на  него, открыл  находившийся  за  его  спиной  стенной  шкаф  со  стеклянными  дверками  и  снял  с  крючка  ключ, увенчанный  деревянной  грушей  вместо  брелка, на  которой  была  выжжена  надпись  «Лаб. КИП и А.»
Похоже, что  я  сегодня  первый?
Так  и  есть. Сегодня  что-то  все  начальники  пришли  первыми. Удачного дня.
Спасибо.
Он  прошел  через  глухой  внутренний  двор  и  подошел  к  стальной  массивной  двери. За  этой  дверью  размещалась  лаборатория  по  ремонту  измерительных  приборов  всех  энергетических  объектов  Латвии. Вот  уже  третий  год  работал  он  руководителем  этой  лаборатории, а  казалось  будто  только  вчера  переступил  её  порог  в  сопровождении  начальника  отдела  кадров. Давно  это  было. Целых  четыре  года  прошло  с  тех  пор, как  он, закончив  киевский  политехнический  институт  и  женившись  на  рижанке, переехал  жить  в  Ригу. Будучи  меньше  Киева  почти в  двое, Рига  поначалу  показалась  ему  тесным  и  душным  городом. Ему  как  будто  не  хватало  в  нем  воздуха, но  шло  время  и  он  понемногу  привык  и  освоился  не  только  с  городом, но  и  с  местным  укладом  жизни. Уютные, с  изысканным  интерьером  кафе, рестораны, бары  от  которых  исходило  желание  и  умение  культурно  и  со  вкусом  проводить  свой  досуг. Неторопливые  и  основательные  латыши  умели  и  любили  красиво  жить. Не  было  в  этой  жизни  ни  рывков  вперед, ни  какого-либо  явного  отставания. Невольно  приходилось  принимать  этот  размеренный  ритм  жизни.
С  усилием  открыв  тяжелую  дверь  и  переступив  порог, сразу  же  нащупал  правой  рукой  выключатель  на  стене  и  включил  свет. В  широком  коридоре, служившем  не  только  гардеробной, но  и  к  тому  же  мастерской, и  дальше — в  двух  просторных  смежных  комнатах  лаборатории  тусклый  свет  серого  осеннего  утра, который  проникал  через  толстые  стекла  наружной  стены  первой  комнаты, очевидно  служившей  когда-то  витриной, усилился  ярким  светом  светильников  с  люминесцентными  лампами, которыми  были  щедро  увешаны  потолки  всех  помещений  лаборатории. Дверь  в  первую  большую  комнату  была  открыта, но  свет  проникал  в  коридор  еще  и  через  большой  проем  в  стене, в  который  был  вмонтирован  аквариум  емкостью  более  двухсот  литров. В  аквариуме  обитали  вуалехвостые  гуппи. При  ярком  свете  они, как  бы  очнувшись  от  сна,  стали  достаточно  резво  плавать  разноцветными  стайками  по  всему  водному  пространству  аквариума, элегантно  работая  своими  хвостами, точь  в  точь  как  японская  гейша  машет  веером  на  светских  приёмах.
Повесив  плащ  на  вешалку  и  поставив  в  угол  зонт, он  прошел  к  своему  рабочему  месту. Большой  и  основательный, письменный  стол  начальника  стоял  у  стены, с  правой  стороны  от  входной  двери. Свет  проникавший  в  помещение  через  двойное  стекло  витрины, выходившей  на  улицу  Смилшу, падал  слева, поэтому  работать, сидя  за  столом, было  удобно. По  левую  сторону  от  входа  располагались  рабочие  стенды  мастеров  по  ремонту  приборов  теплотехнических  измерений — Володи, Янки  и  Юрия  Карловича, а  за  стеклянной  перегородкой  находилось  рабочее  место  Виталия. Там  размещалась  компрессорная  установка  и  слесарный  стол  для  ремонта  манометров. Поскольку  Володя  и  Юрий  Карлович  были  выходцами  из  России, Янка  приехал  из  Белоруссии, а Виталий  каким-то  образом  попал  в  Ригу  из  Якутска, то  весь  немногочисленный  и  дружный  коллектив  говорил  на  русском  языке, что  было  особенно  приятно  молодому  руководителю, родившемуся  в  Киеве  и  абсолютно  не  знавшему 
- 3 -
латышский  язык. Надо  сказать, что  именно  это  веское  обстоятельство  сыграло  решающую  роль, когда  он  дал  согласие  начальнику  отдела  кадров  работать  в    лаборатории  КИП  и  Автоматики.
Сев  за  стол, он  посмотрел  план  работ  на  текущий  день. Надо  было  срочно  сделать  расчет  диафрагмы  для  расходомера  котельной  жилого  микрорайона  Иманта.
Хлопнула  входная  дверь. В  лабораторию  вошел  парень, на  вид  лет  тридцати, худощавый  и  чуть  выше  среднего  роста.
Валентин, привет. Ты  сегодня  опередил  меня.
Привет, Иван  Иванович. Не  всегда  же  тебе  первым  быть.
Янка  снял  в  коридоре  осеннюю  куртку, затем  дал  немного  сухого  корма  рыбкам  и, облачившись  в  рабочий  халат  синего  цвета  подошел  к  витрине.  Внутреннее  стекло  которой  было  закрашено  серой  краской  примерно  на  один  метр  и  восемьдесят  сантиметров  от  пола, а   по  отношению  к  асфальту  улицы  чуть  более, чем  на  два  метра. Поэтому  прохожие  не  могли  видеть  ничего, что  происходило  за  витриной, кроме  светильников  на  потолке. В  то  время, как  те, кто  находился  внутри  прекрасно   наблюдали  все, что  происходит  снаружи, слегка  приподнявшись  на  носках. Именно  так  и  поступил  Янка, подойдя  к  витрине.
День  какой-то  мрачный  сегодня. Нет  хуже  времени  года, чем  поздняя осень. В  такой  день  только  работой  можно  спастись  от  всяких  грустных  мыслей, которые  лезут  в  голову. Такое  чувство  будто  этот  дождь  не  на  улице, а  в  душе  моросит.
Засунув  руки  в  карманы  халата, он  пошел  к  своему  стенду, на  котором  стоял  в  разобранном  виде  один  из  приборов  системы  управления  парогенератором. Затем  подвинул  стул  и  поудобней  устроился  за  рабочим  столом.
Привет  честной  кампании. Надо  же  как  повезло. Только  вышел  из  электрички  на вокзале  и  дождь  перестал. Я  уж  было  подумал, что  совсем  мокрый  до работы  добегу, а  мне  даже  зонтик  раскрыть  не  пришлось.
В  дверях  лаборатории  появился  мужчина  средних  лет, крепкого  телосложения  и  немного  выше  среднего  роста. Его  рыжие  волосы  были  аккуратно  подстрижены  а  на  лице, не  взирая  на  позднюю  осень, отчетливо  проступало  множество  веснушек.
Тебе, Юрий  Карлович, всегда  по  жизни  везет.
Ой  не  говори, Иван  Иваныч. Так  везет, что  дальше  некуда.
Что  так? С  цыганкой  своей  любвиобильной  поругался, или  опять  крыша  в  доме  протекла?
Куда  хуже. Ненаглядная  моя  чего-то  почуяла.
Сама, или  настучал  кто?
Да  кто  же  её  знает? Вчера  ужин  самому  себе  готовить  пришлось. Молчит, как  будто  в  рот  воды  набрала.
Юрий  Карлович, одев  халат, который  от  времени  и  стирок  поменял  свой  синий  цвет  на  голубой, занял  место  за  своим  стендом  и  включив  паяльник, углубился  в  изучение  монтажной  схемы.
Снова  хлопнула  входная  дверь  и  в  лаборатории  появились  Виталий  и  Володя. Оба  они  были  среднего  роста, обоим  было  за  тридцать, но  Володя  плечистый  и  очень  плотного  телосложения  с  круглым  всегда  улыбающимся  лицом, в  то  время, как  Виталий  был  худощав  и  слабо  физически  развит. Глядя  на  его  лицо, сразу  можно  было  определить, что  он  является  одним  из  представителей  северных  народов  России. 
Привет  ударникам  производства.
Надо  сказать, что  вы  на   работу  не  торопитесь. Ну, для  якутов  понятно, что работа не  праздник, а  наказание, но  бригадир-то  должен  вовремя приходить, или  я  не прав?
Юра, ты  на  часы  глянь. Еще  пять  минут  до  начала  рабочего  дня, а  ты  уже
- 4 -
полемику  развел.
Надо  же, а  я  как-то  и  не  доглядел. Да  мне-то  что, вон  у  нас  начальник  есть. Валя, ты  чем  скажи, пожалуйста, так  увлекся, что  из  тебя  и  слово  не  выжмешь.
Юрий  Карлович, мне  к  послезавтра  надо  расчет  сдать. Сегодня  должен обязательно  закончить  и  попросить, чтобы  завтра  поверку  сделали  в Комитете  стандартов. Ты  же  прекрасно  знаешь, что  пока  диафрагму  не  поменяют, целый  микрорайон  без  горячей  воды  вынужден  обходиться.
Все  в  заботах, одному  якуту  нашему  все  нипочем. Виталя, купил  еще  билетов  спортлото?
Еще  нет. Закрыто  там. В  обед  схожу  и  куплю.
Жена  поди  не  знает, что  ты  вместо  обеда  спортлото  покупаешь. И  кто  бы  нашему  спорту  помогал, если  бы  не  якуты?
Это  точно, Юра. Без  якутов  зачах  бы  наш  спорт  и  совсем  пропал  бы.
На  некоторое  время  разговоры  умолкли  и  наступила  тишина. Только  слышно  было, как  изредка  шипят  паяльники, постукивают  ключи, которыми  работал  Виталий, снимая  и  устанавливая  манометры, да  треск  арифмометра  на  столе  начальника.
Часа  через  два  с  улицы  стал  доноситься  характерный  шум  монтируемых  осветительных  установок  и  тележек  с  водруженными  на  них  кинокамерами. Снаружи, прямо  перед  витриной, суетились  операторы, осветители  и  другие  представители  «самого  важного  из  искусств — искусства  кино». Толпы  людей  одетых  в  рыцарские  доспехи  бряцали  средневековым  оружием. Юрий  Карлович, рабочее  место  которого  находилось  ближе  других  по  отношению  к  стеклянной  стене, будучи  не  в  состоянии  подавить  в  себе  любопытство, встал  из-за  стола  и  подошел  к  витрине, чтобы  взглянуть  что  происходит  по  ту  сторону  толстого, двойного  стекла.
Ах  ты  мать  честная! Крестоносцев  целый  полк  нарядили. Сейчас  пойдут  строем.
Весь  немногочисленный  коллектив  на  минуту  встал  у  витрины  с  живым  интересом  наблюдая  за  происходящим. Топот  марширующих  по  брусчатке  крестоносцев, облаченных  в  тяжелые  средневековые  латы, заставил  дрожать  стекло, а  возникший  гул  разнесся  по  примыкающим  улочкам  старого  города.
Хорошо  идут, однако. Как  тебе  это  зрелище, Иван  Иваныч?
А  чего  им  не  ходить? Им  же  за  это  деньги  платят.
Им-то  платят, а  вот  расскажи  Ваня, как  ты  на  прошлой  неделе  с  Дзидрой Яновной  в  ногу  ходил  и  к  тому  же  за  бесплатно. Пусть  ребята  послушают  да  развеются  малость.
Это  вахтерша  с  ТЕЦ-1, что-ли? Так  ты  же  там, Янка, на  прошлой  неделе термопары  менял.
Да, Володя, было  такое  дело.
Ну-ка  поведай  нам  Иван  Иваныч. Как  говорится, под  веселую  байку  и  работается  лучше.
Можно  и  рассказать, дело  житейское. Я  ведь  теперь  мужик  холостой. Менял  я, значит, термопары  на  прошлой  неделе. Всю  неделю  на  ТЕЦ-1  работал, а  в  пятницу  задержался. Решил  эту  работу  закончить, чтобы  такую  даль  еще  и  на  следующей  неделе  не  ездить. Стемнело  уже, никого  нет, а  я  только  работу  закончил  и  стал  домой  собираться.
Иван  Иваныч, ты  давай  ближе  к  делу.
Я  и  говорю, что  на  проходной  в  пятницу  как  раз  Дзидра  дежурила.
Это  вдова, что-ли?
Да, она  уже  два  года, как  мужа  схоронила.
Так  погоди, Ваня, ей  же  уже  под  пятьдесят  будет.
Ну..., это  я  не  уточнял, а  с  виду  баба  она  симпатичная  и  в  теле. Я  через 
- 5 -
проходную  иду, а  она  меня останавливает. Слово  за  слово, а  потом  и  говорит, мол  если  ты  домой  не торопишься, то  заходи. Посидим, чайку  попьем. А  мне  куда  торопиться? Никто  меня  в  моей  коммуналке  не  ждет. Она  бутылочку  достала, мясо  копченое, огурчики. Выпили  по  одной, затем  еще  по  одной. Надо  сказать, что  до  чая  дело  не  дошло. Повела  она  меня  наверх. На  этой проходной  второй  этаж  есть. Потолок  правда  низковат, но  там  у  них  диванчик  стоит, чтобы  можно  было  прилечь, если  что.
Надо  полагать, что  на  этом  диванчике  вы  и  устроились?
Само  собой, не  на  полу  же. И  только, можно  сказать, в  раж  вошли, как  тут телефон  зазвонил. Она  перепугалась. Надо, говорит, подойти, а  то  подумают, что  на  месте  нет  и  с  работы  попереть  могут. Вот  тут  то-ли  от  волнения, а  может  с  перепугу,  не  знаю  точно  от  чего, но  её  вдруг  будто  заклинило.
Как  это  заклинило, Иван  Иваныч?
Вот  так  и  заклинило. Я  слезть  хочу, а  отделиться  не  могу. Чуть шевельнусь, так  больно  до  невозможности. А  телефон  звонит — разрывается. Она  и говорит, дескать  ты, как  хочешь, а  к  телефону  подойти  надо. Так  как  же  я  говорю  пойду, если  я  даже  встать  не  могу? А  она  свое  гнёт. Вроде  как  она  из-за  меня  без  работы  остаться  может.
Ха, ха, ха...! И  как  же  вы  пошли?
Вот  так  и  пошли. Я  задом, а  она  передом. Я  ей  говорю, чтоб  она  в  ногу  шла  и  не  так  быстро. Мало  того, что  боль  нестерпимая, так  я  к  тому  же  еще  и  не  вижу, куда  иду. Одним  словом, как  я  по  лестнице  спустился  и  жив  остался, до  сих  пор  понять  не  могу. Она  трубку  взяла, начальник  ей  что-то  говорить  начал, а  я  чувствую, что отпускать  помаленьку  стало. Только  трубку  она  положила, как  в  этот  самый  момент  я  и  освободился.
Как  же  вы  после  этого  продолжили?
Какой  там  продолжили. Мне  уже  не  до  этого  было. Я  такси  вызвал  и  домой  скорее. После  этого  удовольствия  еще  три  дня  потом, как  в  туалет  идти, так  слезы  на  глаза наворачивались.
К  доктору сходил?
Само  прошло. Да  и  чтобы  я  этому  доктору  сказал? Сам  подумай.
Сказал  бы  мол  так  и  так. Произошел  несчастный  случай  на  производстве. Я  так  думаю, Янка, что  этот  ужин  при  свечах  ты  надолго  запомнишь.
Это  уж  точно.
Жениться  тебе, Янка, надо. Все  удовольствия  рядом  будут  и  без  всяких приключений  и  осложнений.
Это, Володя, тоже  скучновато. Ему  ведь  хочется  какого-то  разнообразия.
Не  скажи, Юра, разнообразие  от  нас  самих  зависит. Вот  в  эту  субботу, например. Моя  ненаглядная  детей  уже  спать  положила, а  я  как  раз  только  ванну  принял. Полотенцем  обмотался, захожу  в  гостиную  и  вижу  такую  картину. Теща  на диване  спиной  к  двери  сидит — в  телик  уставилась, а  моя  через  спинку кресла  нагнулась  и  в  такой  позе  к  самой  двери  своим  роскошным  задом  оказалась. Как  глянул  я  на  эту  часть  её  тела, так  у  меня  от  возбуждения  аж  мурашки  по  телу  побежали.
Ясное  дело, еще  и  после  ванны.
Я  так  тихонечко  сзади  подошел, погладил  её  легонько  по  этому  самому месту и  вижу, что  она  вроде  как  не  против. Тут  я  не  сдерживая  порыва  и  с  огромным  удовольствием  исполнил  свой  супружеский  долг. А  она, веришь-ли, беседу  со  своей  мамочкой  даже  на  секунду  не  прервала.
Вот  тебе, пожалуйста, и  разнообразие, Ваня. Бери  пример  с  бригадира.
- 6 -
На  некоторое  время  снова  наступила  тишина. Которую  вновь  нарушил  Юрий  Карлович.
Виталя, а  как  у  тебя  по  этой части? Поделись  с  коллегами  по  работе.
У  меня, как  всегда, лучше  всех. Вот  сейчас  чай  в  пакетиках  покупать  стал. Очень  даже  удобная штука, доложу  я  вам.
Ты, Виталий, как  я  погляжу, прямо  вплотную  к  цивилизации  подошел.
Я  теперь  один  раз  чай  заварю, а  пакетик  потом  на  блюдечко  откладываю. Тогда  и второй  раз  чай  заварить  можно.
А  третий  раз  заваривать  не  пробовал?
Пробовал, но  уже  хорошо  не  получается.
Тебе  бы  Виталик  такой  чай  купить, чтобы  одного  пакетика  на  год хватало. Представляешь  сколько  ты  мог  бы  еще  билетов  «спортлото»  купить?
Ничего, я  и  так  куплю.
Янка  отодвинулся  от  своего  рабочего  стола  и  посмотрел  на  большие  электрические  часы, висевшие  на  стене.
Время  к  обеду  идет. Валентин, ты  куда  кушать  пойдешь? 
Напротив, в Министерство  Легкой  Промышленности.
Тогда  я  на  пару  минут  раньше  выскочу, чтобы  очередь  занять. Возражений  не  будет  по  этому  поводу?
Возражений  нет. Иначе  все  обеденное  время  в  очереди  простоим.
Янка  быстро  переоделся  и  поспешил  в  столовую. Остальные  мастеровые, один  за  другим  вымыв  руки, стали  разворачивать  свои  свертки  с  едой  и  наливать  кофе  из  термосов. Валентин  тоже  тщательно  вымыл  руки  и  отправился  вслед  за  Янкой. Здание  Министерства  Легкой  Промышленности  находилось  на  другой  стороне  улицы  Смилшу,
как  раз  напротив  Управления  энергетики  Латвии  и  по  существовавшей  договоренности  работники  Управления  могли  питаться  в  служебной  столовой  Министерства.
Зайдя  в  здание, он  повернул  направо  и  спустился  один  пролет  по  широкой  мраморной  лестнице  вниз. Там, в  большом  и  хорошо  оборудованном  помещении  находилась  столовая.  Он  тут  же  подошел  к  Янке, стоявшему  в  середине  небольшой  очереди.
Ты  меню  успел  прочитать?
Не  так, чтобы  очень  внимательно, но  глазами  успел  пробежать  по  списку.
И  чем  же  мы  можем  сегодня  порадовать  наши  желудки?
Я  возьму  гуляш  с  гречкой. «Фальшивый  заяц» что-то  меня  не  прельщает. Есть  еще  бефстроганов  из  говядины.
Бефстроганов  с  картошкой  я  и  возьму.
Очередь  двигалась  довольно  быстро  и  уже  через  десять  минут  Валентин  и  Янка  с  полными  подносами  в  руках  заняли  один  из  небольших  столиков.
Хорошо, что  мы  можем  здесь  питаться. Как  не  крути, а  в  обычной  городской  столовке  так  вкусно  и  дешево  не  пообедаешь.
Что  поделаешь, Валя. На  всех, как  говорится, пока  еще  не  хватает.
Ты  думаешь, Иван  Иваныч, что  когда- нибудь  придет  такое  время, когда  будет  хватать  на всех?
Если  верить  нашей  Партии  и  Правительству, то  такое  время  очень  скоро  обязательно  наступит, но  должен  сказать, что  лично  у  меня  в  этом  абсолютной  уверенности  нет.
Я  тебе  скажу  по  секрету, что  у  меня  тоже  этой  самой  уверенности  нет. А  потому  не  будем  себе  портить  аппетит.
Управившись  с  обедом, вышли  на  улицу  в  хорошем  настроении. Хотя  было  по-  прежнему  сыро  и  пасмурно, но  с  неба  не  капало, поэтому  решили  вблизи  посмотреть,
- 7 -
как  работают  киношники. Съемка  эпизода  на  улице  Смилшу  уже  подошла  к  концу Рабочие  демонтировали  съёмочную  и  осветительную  аппаратуру, а  крестоносцы  сдавали  реквизит. Изменив  свое  решение, они  пошли  просто  прогуляться  по  старому  городу.
Смотри, что-то  там  у  церкви  Святого  Петра  тоже  суетятся. Может  и  там кино  снимают?
Пойдем  посмотрим. Время  еще  есть.
У  церкви  Святого  Петра, со  стороны  противоположной  по  отношению  к  площади  Латышских  стрелков, разворачивались  драматические  события. На  построенных  высоких  трибунах  восседали  герцоги, графы  и  другая  знать  средневековья. Перед  трибунами  была  сооружена  плаха, на  которой  в  ожидании  работы  томился  от  безделья  палач. Одет
он  был  во  все  красное, с  красным  капюшоном  на  голове  и  большим  топором  в  руках. Используя  перерыв  между  дублями, знать  на  трибунах  весело  общалась, с  удовольствием  поглощая  рижские   ватрушки, в  то  время, как  режиссер, энергично  размахивая  руками, что-то  внушал  будущим  жертвам.
Гляди-ка. Вон  там, на  пожарном  ящике  с  песком.
Что? Не   вижу.
Да  вон  же, Валя, справа  у  церкви  на  ящике  сидит  в  каких-то  жутких  лохмотьях  Леонов  и  с ним  еще  какой-то  артист,
Надо  же. Действительно  Леонов. Похоже, что  это  о  Тиле  Уленшпигиле  фильм  снимают.
Почему  ты  так  решил?
Я  в  «Советском  экране»  читал. Там  написано, что  съемки  фильма  будут  проходить  в  Риге  и  Таллине.
Жаль, что  сцену  казни  посмотреть  не  сможем. Обед  заканчивается. А  может возьмем  автограф  у  Леонова?
Знаешь, Янка, я  к  этому  делу  отношусь  с  полным  безразличием. Артисты такие  же  люди, как  и  мы. Ведь  у  тебя  никто  не  просит  автограф, как  у классного  мастера  своего  дела.
Ну, ты  скажешь  тоже. Мою  же  работу  никто  не  видит, а  они  на  виду. Их  вся  страна  знает.
Однако  это  вовсе  не  значит, что  они  должны  раздавать  свои  автографы, как милостыню. А  тех, кто  за  ними  гоняется, я  считаю  людьми  не  вполне  здоровыми.
Надо  полагать, что  ты  себя  к  ним  не  относишь?
Именно  так  и  надо  полагать. Пошли  работать.
После  обеда  каждый  из  членов  немногочисленного  коллектива  лаборатории  сосредоточенно  занимался  своим  делом. То-ли  после  обеда  сил  прибавилось, то-ли  переваривая  принятую  пищу, всем  было  не  до  разговоров. Янка  закончил  ремонт  одного  прибора  и  поставил  к  себе  на  стенд  другой. Володя  мастерил  специальные  переходники  для  манометрических  термометров. Юра  что-то  веселое  мурлыкал  себе  под  нос, тем  самым  давая  понять, что  у  него  всё  получается  так, как  ему  хотелось  бы. Виталий, разложив  несколько  билетов  «спортлото»  рядом  со  своим  рабочим  местом, работал  гаечными  ключами  и  сосредоточенно  думал, при  этом  иногда  отрываясь  от  работы, чтобы  поставить  очередной  крестик  в  билет  «спортлото».
Валя, как  у  тебя  с  расчетом? Подвигается?
Ну..., еще  часа  три  поработать  придется. Думаю, что  успею  сегодня  в Комитет стандартов  сдать  на  поверку, а  завтра  получу  уже  поверенный.
И  как  тебе  удаётся  сразу  сделать  поверку  расчёта? Раньше  мы минимум  неделю  ждали, а  то  и  две.
Ты  того  парня, Юрий  Карлович, помнишь, что  на  прошлой  неделе  к  нам  приходил, чтобы  на  наших  станках поработать?
- 8 -
Этот  твой  знакомый, что-ли?
Да, Юра. Это  и  есть  начальник  отдела  поверки  расчетов  Комитета стандартов.
Вот  те  на! Что  же  ты  сразу  не  сказал?
Так  меня  никто  и  не  спрашивал.
У  тебя  прямо  талант, Валя, с  людьми  взаимные  интересы  находить.
Если  хорошо  подумать, то  я  же  не  для  себя  стараюсь, а  для  общего  дела. И  когда  это  дело  получается, то  приходит  приятное  чувство удовлетворения. Что-то  вроде  эйфории.
Понятно. Это, значит, как  у  Виталика  нашего, когда  он  на  прошлой  неделе  в  спортлото  три  рубля  выиграл. Ему  теперь  воспоминаний  об  этой  эйфории  на  всю  оставшуюся  жизнь  хватит.
Ну  да. Что-то  вроде  этого.
Или  как  у  Иван  Иваныча  было, когда  он  с  женой  развелся. Я  верно говорю, Янка?
Я, Юра, когда  вспоминаю  это  чувство  вновь  обретенной  свободы, да  еще  со своей  отдельной  комнатой  в  коммуналке, то  я  его  и  сейчас  описать  в полной  мере  не  могу. У  меня  было  такое  ощущение, что  я  могу  летать  от счастья.
Ну  вот, Володя, а  ты  говоришь, что  ему  снова  жениться  пора. Как  ты насчет  женитьбы, Янка?
Нет  уж, я  пока  повременю  с  этим  мероприятием. Я  часто  вспоминаю жизнь с  моей  первой, а  возможно  и  последней, женой. Поженились  мы вроде  как  по  любви. Мать  дом  продала. Все  деньги  я  жене  отдал.
Все-ли, Иван  Иваныч?
Ну..., тысячу  рублей  себе  оставил  и, как  оказалось, не  напрасно. Купили мебель  новую  в  ее  квартиру, тряпья  разного  и  обуви  для  нее  и  ее мамочки. Целый  год  как-то  прожили. Утром  она  на  работу  и  я  на  работу, а вечером  дома  собираемся  все  у  телевизора. У  тещи  своя  комната, у  нас своя, а  телевизор  в  общей  комнате  стоял. Теща  садится  на  диван, рядом  с моей  «половинкой»  и  начинает  свой  обычный  разговор. Мол  дескать  этой соседке  муж  то  купил, а  другой  это, а  у  моей  жены  даже  второй  пары осенних  сапог  нет. Когда, значит, я  новые  сапоги  куплю? «Так  только  два месяца, как  купили» -  я  отвечаю. А  она  на  меня  глазами  как  глянет. Они уже  дескать  прохудились  и  дочку  за  сапогами  посылает. Она  приносит сапоги. Я смотрю  и  ничего  не  вижу. Сапоги, как  сапоги — им  же  только два  месяца. Тогда  моя  ненаглядная  берет  карандаш  и  начинает  ковырять между подметкой  и  верхней  кожей. И  расковыряла  так, что  карандаш просунула  прямо  во  внутрь. После  чего  показывает  мне, чтобы  я  убедился, что  она  с  такой дыркой  в сапоге  ходить  не  может. Тут  я  и  не  выдержал. Это, как  говорится, была последняя  капля. Вот, думаю  себе, за  что  же  я  так должен  мучиться? Одним  словом  решили  разводиться. Стал  я  обмен  искать и  нашел, конечно. Для  нее  и  тещи  двухкомнатную  отдельную  квартиру, а себе  одну  комнату в  коммуналке. Там  у  меня  еще  двое  соседей  есть. Бабуля, которая  в  этой комнате  жила, тысячу  рублей  доплаты  попросила, а у меня  моя  тысяча сотенными  купюрами  была  припрятана. Я  так прикинул, что  если  я  ей  десять  бумажек  дам, то  она  может  сказать, что  тут  денег  и  видеть  нечего. А если  еще  потребует, то  мне  и  взять  негде. Пошел  я  в  сберкассу  и  поменял  мои  сотенные  на  пятерки. Получилась  внушительная пачка, которую  я  бабульке  и  предъявил. Она  эти  пятерки  два  часа  считала и  пересчитывала. Ударили  по  рукам, все  оформили  и  разъехались. От той поры  я  свою  бывшую  жену  ни  разу  не  видел.
Мебель  свою, я  так  думаю, ты  к  себе  на  квартиру  перевез?
Да  ты  что, Юра? У  меня  и  мысли  такой  не  было. Первое  время  спал на  полу, а 
- 9 -
кушал  стоя  у  подоконника.
Неужели  совсем  не  скучаешь?
Что  ты? Я  как  вспомню, так  вздрогну. А  как  вздрогну, так  сразу  начинаю  бога  благодарить, что  меня  от  нее  избавил. А  что  это  ты, Юра, про  свою зазнобу  ничего  не  рассказываешь? Может  любовь  прошла? Не  зря  ведь говорят, что  цыганская  любовь  коротка.
Так  она, Янка, цыганка  только  наполовину. Мать  у  нее  ведь  русская.
Наполовину — это  тоже  не  мало. Хотя  и  замужем, а  кровь  все  равно  играет.
Играть  то  она  играет, Иван  Иваныч, да  только  разыграться  нам  негде. Лето прошло. Когда  тепло, так  можно  где-нибудь  на  природе  устроиться  и  дать, как  говорится, волю  страстям, а  теперь  вон  он  дождь  пришел. Того  и гляди, что  зима  нагрянет  и  белые  мухи  полетят. Какая  уж  там  любовь?
Юрий  Карлович, а  помнится, как  ты  мне  рассказывал, что  прошлой  зимой прямо  на  снегу  и  до  полного  изнеможения.
Да  уж  чего  греха  таить, в  начале  марта  это  было. Встретились  мы  на вокзале. Она  проводить  меня  вызвалась. До  Огре  одну  остановку  не доехали  и  вышли  из  электрички, чтобы  немного  лесочком  прогуляться. Снег  в  лесу  лежал  еще  по-зимнему  белый  и  чистый, а  солнышко мартовское  уж  пригревать  стало. Она  вдруг  возьми  и  под  елкой  прямо  в снег  упала, а  меня  за  собой  потянула. Лежит  она  в  шубе  своей  на  снегу, а я  на  ней  сверху  оказался. И  черт  его  знает, как  оно  так  случилось, что  все само  собой  и  получилось?
Это  ты  что, Юра, прямо  на  морозе?
Да  какой  там  мороз, Володя?  На  солнышке, пожалуй, уже  два, а  может  и три  градуса  тепла  было. Баба  она  горячая. Задремать  не  даст. Я, если честно, так  даже  вспотел  малость.
Юрий  Карлович, если  бы  у  меня  была  медаль, я  бы  тебе  вручил  ее.
За  что  же  это, Янка?
На  шестом  десятке  лет  и  на  снегу, да  еще  до   полного  изнеможения — это скажу  тебе, Юра, далеко  не  каждый  сможет. Мне  хоть  только  четвертый десяток  идет, а  я  бы  так  точно  не  смог  бы.
Да, Иван  Иваныч, молодежь  нынче  не  та  пошла. Вам  теперь  все  удобства подавай  да  комфорт. А  настоящая  страсть  на  удобства  внимания  не обращает. В  этом  деле  главное, чтобы  друг к дружке  тянуло.
Отлично! Проверка  сошлась! Расчет  готов. Пойду  я, ребята, в  Комитет стандартов. Если  кто  спрашивать  будет, то  я  минут  через  двадцать  вернусь.
Валентин  тщательно  скрепил  все  листы  аккуратно  написанного  расчета, положил  их  в  папку  и, накинув  плащ, хлопнул  входной  дверью  лаборатории.
Выйдя  на  улицу, он  обнаружил, что  снова  стал  накрапывать  мелкий  дождик. Пожалев  о  том, что  не  взял  зонт, поднял  воротник  плаща  и  быстро  зашагал  в  сторону  Домской  площади. Пересек  её  и  зашел  в  Комитет  стандартов. Вход  в  него  был  расположен  рядом  со  входом  в  популярное  молодежное  кафе  «Синяя  птица».
Поднявшись  на  второй  этаж  он  зашел  в  отдел  поверки  расчетов. Рабочее  место 
начальника  отдела  было  отгорожено  от  основного  пространства  стеклянной 
перегородкой.  Валентин  без  колебаний  открыл  дверь  перегородки. Спортивного  вида  мужчина, на  вид  не  более  тридцати  лет, оторвал  взгляд  от  бумаг  разложенных  на  столе.
Валя, привет!
На  его  лице  появилась  радушная  улыбка.
Опять, что-нибудь  срочное?
Володя, надо  обязательно  поручить  кому-нибудь  завтра  сделать  поверку расчета диафрагмы  для  расходомера  котельной  Иманта.
- 10 -
Нет  проблем. Заходи  завтра  после  обеда. К  этому  времени уже  все  будет  готово. Хорошо, что  ты  появился. Я  как  раз  хотел  спросить, как  бы  мне  поработать  в  вашей  фотолаборатории?
Володя, приходи, когда  тебе  будет  удобно. Ключи  от  лаборатории  у  меня.
Договорились.
Валентин  посмотрел  на  часы. Стрелки  часов  показывали  без  десяти  минут  пять. Он  облегченно  вздохнул  и  быстро  зашагал  в  сторону  Управления  энергетики. Когда  он  зашел  в  лабораторию  все  уже  приводили  в  порядок  свои  рабочие  места, собираясь  домой.
Что-то  ты  поздновато  закругляешься  сегодня, Валя.
Вы  идите  ребята, а  я  еще  разберусь  с  бумагами  и  потом  закрою лабораторию.
Ровно  в  пять  часов  мастера, попрощавшись  с  начальником, устремились  каждый  по  своим  делам. Валентин  сел  за  стол, еще  раз  просмотрел  все  бумаги  и  аккуратно  разложил  их  по  папкам. Потом  внимательно  просмотрел  план  работ  на  завтрашний  день  и  текущую  неделю. Сделав  пометки, он  с  удовлетворением  окинул  взглядом  свое  рабочее  место, на  котором  снова  восстановился  полный  порядок. Затем  встал  из-за  стола  и  подошел  к  витрине. По  улице  Смилшу, укрываясь  под  зонтиками  от  дождя, работники  и  служащие  делового  центра  Старой  Риги  спешили  по  своим  домам. По  глянцевой  брусчатке  мостовой  изредка  проезжали  легковые  автомобили, пряча  в  себе  тех  немногих  счастливцев, которым  не  нужно  было  мокнуть  под  дождем  и  давиться  в  переполненном  городском  транспорте. Рабочий  день  закончился  и  в  наступивших  сумерках  ярко  зажглась  разноцветными  огнями  вывеска  кафе  «Дома».
Валентин  подошел  к  аквариуму. Стайка  вуалехвостых  гуппи  сразу  подплыла  в  его  сторону, выражая  таким  образом  свое  любопытство. Он  насыпал  из  пластиковой  коробочки  чуть-чуть  сухого  корма, а  потом  с  интересом  смотрел, как  они  его  поглощали. Надев  плащ, взял  из  угла  уже  высохший  зонт, щелкнул  в  коридоре  выключателем, погасив  свет  во  всем  помещении  лаборатории, и  закрыл  входную  дверь. На  проходной  отдал  ключ, попрощался  с  вахтером  и  вышел  на  улицу. Ничего  необычного  не  произошло. Просто  закончился  еще  один  рабочий  день. Один  из  множества  тех  самых, похожих  друг  на  друга  дней,  которые  и  составляют  основную  часть  нашей  жизни. Валентин  открыл  зонт, поднял  воротник  плаща, застегнув  его  на  все  пуговицы, и  быстро  зашагал  к  остановке  троллейбуса.






В. Стеценко. Росток ,Германия.