Писательская судьба...

Профессия писателя одна из окаянных профессий. Самая что ни на есть паршивая из всех. Виктор Астафьев. // Жизнь прошла, словно и не жил. Антон Чехов. // Рабочий изящной словесности. Юрий Казарин. // Я читал и писал, и в этом была вся моя жизнь. Габриель Маркес. // Да, я приобрёл «знаменитость». О, как хотел бы я исцарапать ногтями эту знаменитость, всадить в неё свой последний гнилой зуб. И всё поздно. О, как хотел бы я вторично жить, с единственной целью – ничего не писать. Эти строки – они отняли у меня всё; отняли друга, ради которого я и должен был жить, а «талант» всё толкал писать и писать. Василий Розанов. // Писательская судьба – трудная, жуткая, коварная судьба. Александр Блок. // Известность, счастье, светлая, интересная жизнь? Меня одолевает одна неотвязчивая мысль: я должен писать, я должен писать, я должен. Едва кончил повесть, как уже почему-то должен писать другую, потом третью, четвёртую. Пишу непрерывно, и иначе не могу. О, что за дикая жизнь! Вот я с вами, а между тем каждое мгновение помню, что меня ждёт неоконченная работа. Вижу вот облако, похожее на рояль. Думаю: надо будет упомянуть где-нибудь в рассказе. Пахнет гелиотропом: упомянуть при описании летнего вечера. Ловлю себя и вас на каждой фразе, слове и спешу запереть все в свою литературную кладовую: авось пригодится! Кончаю работу; тут бы и отдохнуть, забыться, ан – нет! В голове уже ворочается новый сюжет, и надо спешить опять, писать и писать. И так всегда, и нет мне покоя от себя самого. И я чувствую, что съедаю собственную жизнь. Разве я не сумасшедший? Я не люблю себя как писателя. Хорошо быть офицером или студентом, сидеть где-нибудь в кафе и слушать музыку. Антон Чехов. // Боже, как хорошо! И никогда-то, никогда, даже в самые счастливые минуты, не можем мы, несчастные писаки, бескорыстно наслаждаться! Вечно нужно запоминать то или другое, чувствовать, что надо извлечь из него какую-то пользу. Иван Бунин. // Больше всего мне хочется проснуться сегодня бодрым, чтобы нигде ничего не болело, чтобы хотелось петь в клозете. А я просыпаюсь, и сразу возникают мысли о книге, общей идее и отдельных её частях. Ярослав Голованов.