Варшава

На Маршалковской

Хорошо помню Варшаву, которую я впервые увидела летом 1970-го. Это было сильное впечатление. Тот июль оказался дождливым и жарким одновременно. С группой однокурсников в рамках студенческой практики мы месяц провели в Польше, побывали в разных ее городах, посетили несколько кафедр в разных технических вузах Варшавы, телецентр, тепловую электростанцию и даже институт ядерной физики в Кракове. Жили мы в “Ривьере”, молодежной гостинице на улице Варыньского, выходящей на Маршалковскую – самую оживленную тогда улицу польской столицы, по которой мы прогуливались практически ежедневно. Помню, как поразили горы клубники и малины, высившиеся на уличных лотках, пестрые цветочные базарчики с такими романтичными букетиками фиалок, мороженое, начиненное клубникой, которое отрезали от больших,веявших прохладой кубов (наподобие тех, от которых у нас нарезалось на развес масло), миниатюрные, глаз не отвести, пирожные («цястки») в маленьких кафешках, частные магазины и лавочки  - в СССР их тогда не было.

Взад-вперед по Маршалковской сновали, позванивая, трамваи, самым новым и современным зданием был тогда круглый ресторан “Зодиак”, а самым высоким - Дом культуры и науки, точная копия московских высоток, подаренная Сталиным после войны польскому народу. По Маршалковской мы доходили до Старого Места и руин Королевского замка над Вислой, на восстановление которого тогда собирала деньги вся Польша.

Сегодня на въезде в Варшаву со стороны Белостока уже с моста через Вислу открывается вид на высящийся на горе тот восстановленный дворец. Удивительно, но его бурые с белесыми подтеками камни и позеленевшая крыша кажутся по-настоящему старинными. Реставраторы постарались.

Спустя 20 лет снова оказавшись в Варшаве, я увидела ее первый небоскреб, в котором разместилась фешенебельная гостиница “Марриотт”. Сутки проживания в люксе стоили тогда 1200 долларов, «зато кормят, - шутили поляки, - бесплатно».  Вскоре неподалеку от “Марриотта” взметнулись ввысь еще три небоскреба - Варшава стремительно становилась западным городом. Хотя самым высоким зданием (234 метра) по-прежнему оставалась сталинская высотка.

С погодой на этот раз не повезло. Холодно, пасмурно, и, несмотря на отсутствие дождя, такое впечатление, будто он идет. Вся Маршалковская изрыта, то тут, то там дорогу преграждает строительный забор, за которым урчат бульдозеры, краны, тягачи, - строится метро, поэтому тротуары поблизости покрыты слоем жидкой грязи, как в каком-нибудь захолустье. Огромные плакаты, рекламирующие сигареты, сопровождаются грозным предостережением: “Курение провоцирует рак и сердечные болезни”. Почему у нас еще не додумались до этого? Самая разная яркая реклама делает город более веселым, нарядным, не таким монотонным. Тем более что серый камень доминирует в архитектурном облике Варшавы.

По обеим сторонам Маршалковской - громады зданий, в которых разместились гостиницы, учреждения, редакция газеты «Жиче Варшавы», большие универмаги и дорогие магазины с огромными витринами, в них почти нет покупателей. Тут же вдоль улицы тянутся маленькие, прилепившиеся друг к другу лавчонки мелких коммерсантов - здесь товары дешевле, но не такие качественные.

Бельведер
 
Потом я еще не раз бывала в Варшаве в коротких командировках. Очередная поездка в польскую столицу стала заключительным аккордом годичных курсов польского языка. За два дня нашей группе предстояло заглянуть в Варшаве в несколько музеев, дворцов, театр и пройтись с экскурсоводом по центру города. Мы заранее были готовы ко встречам с искусством, но еще не представляли, что в большом количестве и прекрасное может утомить.

Наверное, и сто раз побывав в Варшаве, всю ее не изучишь. Причем старые впечатления  стираются из памяти довольно быстро. В каких только уголках Варшавы и ее предместий не приходилось бывать, а снова там оказавшись, я будто всё открывала заново.
   
Нашим экскурсоводом в Варшаве оказался пан Зигмунд, родом из-под белорусского Новогрудка, откуда немцы вывезли его в годы войны двенадцатилетним мальчишкой. Война до сих пор глубоко сидит в сердце и памяти этого человека, о ее последствиях и жертвах он может рассказывать часами.

67 процентов варшавян погибло в последней войне. Гитлеровцы расстреливали их у стен родных домов, и сегодня на этих стенах висят мемориальные доски, наподобие той, у которой мы остановились: «Здесь казнены 70 поляков».

А вот памятник Сиренке (русалке), символу и гербу Варшавы. Отсюда, от подножия памятника открывается роскошный вид на Старе Място (Старый Город): черепичные крыши, узенькие улочки, тесные дворики. Позировала для Сирены варшавская студентка и поэтесса, родом из-под Барановичей Галина Крагельская, которая погибла на второй день варшавского восстания.

На 75 процентов Варшава была разрушена во время войны, в руины превратилось Старе Място и двести дворцов, чудом уцелели только два. Один из них – Бельведер, бывшая резиденция наместника российского царя, его родного брата Константина. Сейчас дворец служит резиденцией для глав государств в дни их визитов в польскую столицу.

На территорию дворца вход закрыт, его охраняет почетный караул, состоящий их двух молоденьких солдат польской армии. Им позволительно, не покидая поста, вступать в разговор с туристами.

Кто бы мог подумать, что спустя несколько часов на одной из людных площадей Варшавы произойдет любопытная встреча – молодой паренек остановит Ирену из нашей группы (это высокая и стройная девушка с пышной копной золотистых волос) и протянет ей розу.

- Спасибо!.. - растерянно скажет она. - Вы кто?

- Не узнаете? Я стоял в карауле у Бельведера.

- Но как вы меня узнали?

- По улыбке.


Варшавское восстание
 
Освобождению польской столицы от гитлеровских войск предшествовало восстание варшавян, охватившее город в августе – сентябре 1944-го. Тот порыв отваги и патриотизма, когда тысячи простых граждан примкнули к слабо вооруженным бойцам Армии Крайовой в надежде выбить фрицев из родного города, польский народ чтит как самый возвышенный и драматичный в истории Польши.

В те трагические дни на улицах Варшавы погибло около 200 тысяч человек. Гитлер, узнав о восстании, отдал приказ уничтожать всех, невзирая на пол и возраст. Силы были неравными. Оружие варшавян - трофейные винтовки и пистолеты. Фашисты обстреливали город из пушек, бомбили с воздуха, утюжили танками. Варшава была разрушена безжалостно, так, что и десятилетия спустя город еще омрачали обгоревшие, в черной копоти стены домов.

Поляки до сих пор не могут простить русским того, что они не пришли на помощь восстанию. Наши войска к тому времени уже заняли Пражскую часть города, но приказа наступать дальше не было. Решалась судьба будущего правительства Польши. К власти намеревалось прийти польское буржуазное правительство в изгнании (в Лондоне), поддерживаемое американцами. В то же время в Москве готовился состав польского правительства, в котором был заинтересован СССР. Оно было сформировано в Люблине.

По одной из версий, восстание задумывалось с целью не пустить в Варшаву Красную Армию. С советским военным командованием его не согласовывали. Немцы в два счета расправились с восставшими. В ноябре командующие фронтами получили  приказ о продолжении наступления на Варшаву, а в январе 1945-го части Красной Армии совместно с Войском Польским, форсировав по льду Вислу, полностью заняли город.

В этой операции принимал участие и мой отец, под Варшавой он был тяжело ранен и впоследствии награжден орденом Отечественной войны и Серебряным Крестом Заслуги – за мужество при исполнении служебного долга.

Новое польское правительство составили из буржуазной части и из подготовленной в Москве.

Королевский замок

Варшавяне называют свой город старым-новым, потому что заново воссоздали практически всю старину, которая погибла во время войны. Позже всего дошла очередь до Королевского замка. Тридцать лет поляки собирали на него деньги. Помню стеклянные ящички для пожертвований, установленные на Замковой площади, когда всё, что там оставалось от замка, это чуть выступавшие из земли останки фундамента. Правда, площадь тогда казалась очень просторной. Сегодня она удивила меня своей теснотой, но это и вправду средневековье.

Глядя на восстановленный дворец, я вдруг впервые поняла значение слова «замок» – оказывается, это замкнутое сооружение! Ну конечно, пять дворцовых зданий, смыкаясь, образуют замкнутый пятиугольник с изолированным внутренним двором – это и есть замок.

В Королевском замке 101 зал: мраморный, тронный, сенаторский, апартаменты принца, кабинет европейских министров и т. д. - они восстановлены до мельчайших подробностей, из тех же материалов, что использовались первоначально. Правда, если старый замок возводился, достраивался, отделывался и заполнялся предметами искусства и роскоши постепенно, на протяжении столетий, то новый – менее двух десятков лет.

В каплице(часовне)замка хранится урна с сердцем Тадеуша Костюшко, национального героя Польши, руководившего восстанием 1794 года.

Мы бредем по Старому Месту. Сегодня воскресенье и католический праздник. Улицы запружены людьми. Согбенный старичок в полотняной панаме и с тростью заинтересованно приближается к нашей группе, кивает гиду и на чистейшем русском спрашивает:

- Нет ли среди вас художников либо скульпторов?

- Нет…

Старичок оказывается выходцем из России, окончил в 1926 году Академию художеств в Москве и с тех пор живет в Польше, в богемной среде Варшавы его знают как пана Влодзимежа. Он все надеется найти среди туристов однокашников. В феврале старому русскому эмигранту исполнилось сто лет…

Шопен

Лазенки. Старинный парк посреди Варшавы. Как хорошо очутиться здесь в жаркий день. Огромные раскидистые деревья поглощают зной, и даже скульптура Фредерика Шопена отлита вместе с развесистым деревом, под бронзовой кроной которого присел композитор. По воскресеньям у подножия памятника устанавливают рояль – и звуки шопеновской музыки совершенно естественно сливаются с природой. О произведениях Шопена кто-то сказал, что это пушки, замаскированные в букете цветов… Его музыка постоянно звучит и в усадьбе Шопенов в Железовой Воле, что в 55 километрах от Варшавы. Директором музея оказался наш бывший соотечественник, родом из белорусских Столбцов.
   
Более всего в этом скромном сельском доме впечатлила маленькая узкая комнатушка с небольшим окном – здесь родился будущий композитор. Комната совершенно пуста, и только посредине – огромный вазон с композицией из живых цветов, ниспадающих к самому полу. Но откуда волнение, которое испытываешь, приблизившись к этому месту? Вероятно, от осознания чуда, что именно здесь, в этой скромной комнате появился на свет гений…

К слову, во всех музеях и дворцах Варшавы, открытых для посещения, вы увидите на столах, комодах, каминах букеты живых цветов.

Шопен похоронен в Париже на кладбище Пер-Лашез. А сердце его покоится в костеле Святого Креста в Варшаве.

Почти не пострадал во время войны расположенный в Лазенках (по-русски это Купальня) Дворец на острове, служивший излюбленным местом отдыха последнего польского короля Станислава Августа Понятовского. Отсюда, из этих пышных покоев, со всех сторон окруженных водой, его увезли по приказу Екатерины в Гродно, там Сейм безропотно лишил короля властных полномочий, после чего его доставили в Петербург, где Понятовский и умер. Только через полтора столетия его прах перевезли в Польшу. Это единственный польский король, похороненный в Варшаве. Для большинства коронованных особ усыпальницей стал краковский Вавель.
   
Варшавский Версаль

Вилянув под Варшавой – все равно, что Версаль под Парижем. Загородная резиденция королей. Строил его для себя Ян Третий Собеский, привыкший жить уединенно и тихо под Львовом. Шум и суета Варшавы его раздражали. Королевскому замку над Вислой он предпочел охотничий дом в лесу у Вилянувского озера, а скоро здесь вознёсся прекрасный дворец в стиле барокко, и были разбиты два рукотворных парка: французский и английский. Дорога же от Королевского замка до Вилянува, протянувшаяся через всю Варшаву, по которой частенько сновали дворцовые экипажи, получила название Королевского тракта.

Сегодня это наиболее престижная магистраль польской столицы, вдоль которой расположены дворец президента Польши, министерства, Варшавский университет, академия и музей искусств, отели, рестораны, посольства, а также монументальные памятники Адаму Мицкевичу, Николаю Копернику, Болеславу Прусу.

После смерти короля дворец в Вилянуве принадлежал семейству магнатов Потоцких, затем, вплоть до 1945 года - Броницких. Гордость дворца – богатейшая галерея польского портрета девятнадцатого века. Какие только лица не смотрят на нас с этих старых полотен! Вот портрет Марии Валевской, подруги Наполеона. Алая роза в волнистых русых волосах, и сама, словно персик. Любопытно, что в этом лице могло пленить императора? Оно довольно простое: живые голубые глаза, нежный румянец на щеках, легкая усмешка тронула краешки пухлых губ… Думала ль пани Валевская, что позирует для вечности?..

Грюнвальд

Национальный музей с его выставкой «Академизм 19-го века» был одним из последних пунктов нашей большой культурной программы. В картинных галереях, как водится, посреди залов устанавливают диванчики – для тех, кто хочет изучить полотно основательнее либо отдохнуть. Лишь только входя в новый зал, мы тут же отыскивали глазами этот диванчик и бросались к нему, а кто не успевал занять место, устраивался прямо на полу – ноги нас уже не держали.

И вот сидим мы у огромной, во всю стену (примерно 15 на 5 метров), картины Яна Матейко «Битва под Грюнвальдом». Состоялась эта историческая битва 15 июля 1410 года у селения Грюнвальд в Восточной Пруссии. Тогда объединённая польско-литовско-русская армия короля Ягайло  и князя Витовта  нанесла поражение Тевтонскому ордену,  надолго остановившее набеги германцев на славянские земли. В той битве полегли замертво 18 тысяч немецких рыцарей и 4 тысячи воинов-славян. На картине - рукопашный бой, в котором смешались кони и люди. Каждый в кого-то целится: копьем, мечом, кинжалом. В центре композиции – князь Витовт. Вдруг посреди монотонного рассказа искусствоведа раздается тупой звук падения увесистого предмета: - Бумц!.. Господи, это наша сокурсница, устав бороться со сном, свалилась на пол. Хорошо, что из положения сидя.

Свое гигантское полотно Ян Матейко писал три года. Во время оккупации Варшавы холст, чтобы сохранить, закопали в землю.

«Золушка»

Окончательно проснулись мы в музыкальном театре «Рома». К цыганскому искусству он отношения не имеет. В тот вечер в театре давали балет «Коптюшек» («Золушка») на музыку Иоганна Штрауса. Нам-то куда больше известна «Золушка» Сергея Прокофьева. В исполнении большого живого оркестра Штраус звучал замечательно. Интересны были и молодые артисты балета. Возможно, это субъективно, но московская и минская балетные школы показались мне более совершенными. Ритуал преподнесения цветов в конце спектакля отличается от нашего – свои букеты со вложенными в них визитками зрители передают билетёршам, и те поднимаются на сцену, вручая цветы тому или иному актеру согласно визиткам.

Билет на балет стоил 20 злотых. Чашка кофе в антракте – 4.

Балет был не просто красив и приятен, после двух дней беготни по дворцам и музеям он стал для нас двухчасовой нирваной. 

На обратном пути из Варшавы домой по автобусу ходит альбом, в который мы по очереди записываем свои короткие впечатления о поездке. Иренка, учительница физики, которую я уже упоминала, оставляет примерно такую фразу: «Энергия не исчезает, она только переходит из одного состояния в другое. Энергия, которую дали нам встречи с прекрасным в Варшаве, перейдет в энергию добрых поступков…»

----------------------
На снимке дворец в Вилянуве. Фото автора.