Глава третья. Обеденная и захватывающая

     Десять дней и двадцать ночей (потому что иногда днем спал) создавал спокойный и мудрый Гжуть великую таблицу-перечень всех вещей и минералов. Укладывал жилы, насыпал пласты. Кажется, все предусмотрел. Устал. Но тут к нему подошел изобретательный Осля. «Спокойно, друг. Я все придумал!» и показал три камня. «Это – колдунит, мощный источник энергий. Он будет двигать машины, толкать вперед цивилизацию. Одного тытыда хватит, чтобы освещать мегаполисы. А вот – преобрий. Он может изменять частицы и преобразовывать их в волны, а волны снова в частицы, разрушать и восстанавливать. А это – обманка. Она может быть всем, чем хочешь. трансформировать все что хочешь и усиливать в разы действие колдунита и преобрия. Редкая вещица. Я его самородками разбросал по миру» - «Зачем»? – «Зачем разбросал? Так вещь-то редкая. Не может обманка лежать, как булыжник под каждым кустом. И, если честно, я не все его свойства изучил» - «Зачем ты их создал»? – «Ну, как же? Ты делаешь классику, а я – эксклюзивы» 

Книга начала сотворений и великих дел

не стоит мучить организмы
на восемь дел один ответ
беляш гратен жаркое зразы
обед

реклама корчмы «У БОГОВ», принятая с восторгом, но до сих пор не оплаченная

Перевод единиц измерений:
- 1 вер – около 10 метров
- 1 тыд – около килограмма

 

      У Гретты Тигровны было несколько правил, которых она придерживалась. Первое – всегда ночевать дома, второе – работа заканчивалась в пять и ни секундой дольше. Третье правило появилось недавно вместе с Нцой – на рабочем месте  надо одеваться соответственно.
   Вообще-то  её летняя форма одежды была довольно фривольной. Длинная мужская майка с широкими проймами. Она слишком много открывала миру дряблого тела, но Гретта Тигровна уверяла, что ей скрывать нечего
-Бессовестная майка, - не соглашался старик Кукса. – Вот были бы у Гретты сиськи, повываливались бы.
    Кроме майки сухое тело прикрывали бриджи-велосипедки, парусиновые туфли  и кепка.
    В самом начале карьеры Нца объяснила в очень общих чертах, что означало слово униформа. Дескать, в государственном учреждении одежда должна отличаться от повседневной. Гретта Тигровна сделала вывод, что плечи надо закрыть и приперла из неведомых далей цветастый линялый халат на завязочках. Какую богадельню она ограбила, так и осталось неизвестным, зато теперь без халата её служба как бы не начиналась. РомДим при первом взгляде на халат судорожно сглотнул, но Нца промолчала - пусть так чем никак.
     Это утро выдалось крайне суетливым. Сначала дурацкий сапог, потом отправка ребят в Козий Угол, потом распилка благоверного, что если он все-таки наткнется на второй сапог, то пусть выбросит в Хлопотунью, или засунет поглубже, потому что емкости для вещдоков у неё закончились. И так пришлось вывалить картошку и мыть мешок. С огурцами она так же поступать не собиралась.
    Потом вернулся Друк. Ну, как вернулся. Орних принес тело и сбросил под дверь конюшни. Пытался уронить на Блыска, но умный пес увернулся.
    И только Гретта Тигровна собралась облачиться в униформу, как притащилась семейка Ботисов в полном составе с заявлением. К Ботисам секретарь-делопроизводитель относилась хорошо. Это была такая же старинная старательская фамилия, как и Тигровны. Но не принимать же заявление секретарю не в форме? Предложила на выбор «жидкий кофий» или «очень жидкий кофий», потому что самовар нынче так и не раскочегарили.
    За «жидким кофием» цвета воды, подкрашенной карамелью, Ботисы жаловались на судьбу вообще и на соседей по участку в частности.
     Новичкам, как известно, везет, а эти с позволения сказать «старатели» и кошку приволокли. Все знали, некоторые кошки чуяли самородки своей кошачьей сущностью. К сожалению Ботисов, эта зверюга оказалась из таких. Как только начался сезон, повадилась кошатина дрыхнуть на одном месте. И место это было на границе участков. К кошке с двух сторон как бы невзначай начали делать подкоп. И вот, когда до самородка остался какой-то жалкий десвер, поняли, что без пристава не определить, кому богатство принадлежит.
-А те подлюки говорят, что раз кошка ихняя, так и самородок ихний? – с пониманием ситуации качала головой Гретта Тигровна.
-Именно, - сурово топорщил усы Ботис -старший.
-Ай-яй, - с завистью сочувствовал старик Кукса. Как же захватывающе искать самородки, а не какой-то сапог.
     Гретта Тигровна решительно прервала кофе-паузу. Вот сейчас она оденет деловой костюм и примет заявление по всем правилам.
     А в это время задрюкский околоточный принимал другую сторону старательского конфликта, так же считавшую себя пострадавшей. Главным аргументом была, естественно, кошка. Этот тощей трехцветной аргумент орал дурным голос из корзины, пока его хозяева, так же похожие на старателей, как пекарь с отдышкой на бегуна, делали свое официальное заявление и заодно жаловались на районного пристава:
-Мы звонили, но нам никто не ответил, поэтому мы сюда.
      Околоточный сделал единственно правильный вывод, что в данном кошмаре виновата Нца.
-Всё, - хлопнул он ладонью по столу. – Я всё понял. Возвращайтесь. Мы примем меры.
    Но посетители с места не двинулись, только корзину с кошкой сильней к груди прижали.
    Околоточный рявкнул на секретаршу, мол, почему до сих пор не дозвонились до районного пристава?
-Мы постоянно их набираем. В конторе никто не подходит к аппарату, а автомобильный коммуникатор все время занят.
    Девица была из очень приличной семьи, хоть и не старательской, но с историей. Из семьи, ежегодно посещавшей благотворительный бал под патронажем жены федерального обер-исправника. Форма на ней сидела великолепно, чопорности хватило бы на пятерых учительниц младших классов, а профессионально поставленным голосом она с легкостью могла бы осушать небольшие болота. Это был идеал всех делопроизводителей и секретарш, поэтому околоточный её на дух не переносил, но боялся до диареи.
- Ничего без меня не можете сделать по-человечески!
    Иногда кажется, что если у кого-то что-то не получается, то достаточно вашего присутствия, чтобы все заработало. На околоточного снизошло подобное откровение, а ещё секретарша раздражала. Если бы она была не столь безупречна, бесила бы меньше…
   Арбалетный болт, выпущенный туго натянутой тетивой и упругой композитной дугой, вот что это было, а не взбешенный начальник. Полет прекратила дверь в переговорную. Вместе ударом головой пришло осознание глупости содеянного. Как-то раньше он так не взбрыкивал по пустякам. Нервы, нервы. Ни к бесу, ни к черту, ни к ти-троллям. Вот появится Нца, он ей башку отвинтит, и снизойдет благодать.
    Нца, оба следователя и коронер стояли перед дверями анатомички. Длинное оштукатуренное здание с толстыми стенами, узкими окошками, забранными решетками и перекособоченной железной дверью на входе больше походило на склад. Впечатление это было обманчиво. У медэксперта даже мухи летали по ранжиру, выстраиваясь ровными косяками, а уж «вотчину», как он называл рабочее место, он обустроил наилучшим образом. Главными были вовсе не первый этаж, а два подвальных. Ярко освещенные коридоры, стерильные лаборатории, сверкающие секционные залы и многокамерный холодильник с ячейками. Попадая сюда, патологоанатом преображался. «Свой парень» уступал место циничному деловому пауку. Все по полочкам, папочкам и ящичкам. Строгий учет всего и посекундный режим рабочего времени. Исключением был только санитар-сторож. За что ему выпали такие привилегии? Отчего-то команда коронера считали сторожа внебрачным и порочным дитем врача, но Нца сомневалась, все-таки разница в тринадцать лет слишком маловата. И вот теперь это исключение держало оборону в виде той самой входной двери и впускать начальника не собиралось. Уговоры и угрозы не действовали.
-Уволю к чертовой матери, - шипел бессильно судмедэксперт, потрясая универсальным ключом, отрывающим любую дверь «вотчины», в том числе запертую изнутри, если, конечно, её не подпирал санитар-сторож.
-Дружок,- сладко ворковала районный пристав. – А почему ты не хочешь нас спустить?
-Демоны, - кратко пояснил сторож.
-Я не демон, - взбрыкнул его  непосредственный начальник.
-Демон, - не согласился сторож.
-А я с ним согласен, - хмыкнул следователь по запрещенному колдовству.
-А не демоны, они какие? – осторожно поинтересовалась Нца.
-У них четыре ножки. Они добрые и виляют хвостиком, - выдвинул свою концепцию человека разумного сторож.
    После дикого заявления в авто пристава устроили совещание, кому быть «не демоном».
-Понятно же, что его прошарили, -  следователь по колдовству рассматривал дверь при помощи лупы с картонной линзой. – Сполохи по любому напоминают «оборот оборотня». – выдохнул и обреченно глянул на коронера. – Так что только ты. Других не признает.
     Медэксперт шипел, что это насилие и позор, и унизительно, в конце концов. Сейчас придут подчиненные со второго обеда…
-Какого? – уточнила Нца.
-Второго. У нас два получасовых обеда для всеобщего обеззараживания помещений. Полная дезинфекция рабочих мест, ни одна бацилла не выживет.
-То есть изнутри нам никто не поможет? А он вооружен?
    Коронер отмахнулся. Ну, какое вооружение у сторожа? Стандартное. Пара семизарядных ружей, скорострельный арбалет и пистолет системы Глюк. Так что если всем дружно атаковать, то…
-На всех хватит, - мрачно пояснил следователь по уголовным делам. – Зачем такой арсенал?
- У нас. Знаешь, бывали нападения не только снаружи, но внутри. Кстати, «оборот оборотня» долго держится? Может, он через пол часика очуняет.
    Следователь по колдовству печально склонил голову. «Оборот оборотня» слегка ослабнет через неделю. Через месяц сторож начнет узнавать своих. В общем, или антидот, или закрывать контору недели на три, когда парень достаточно ослабеет от голода. Обезвоживание при «обороте оборотня» ему не грозило.
-Штурм! Вызовем подмогу, - оживился коронер.
-Правильно, - подхватила Нца. – Штурм и внутреннее расследование. Это верное решение.
     Понемногу к моргу подтягивались с обеда сотрудники. Они почтительно прятались от начальственных глаз и не заходили за красную ленту ограждения, оперативно натянутую Бранигом.
-Внутреннее расследование, - простонал паталогоанатом. – Хорошо. Я иду, а кто на страховке?
     Договорились, что начальник медслужбы уговорит сторожа приоткрыть дверь, а ещё лучше выманит его во двор, тут Нца санитара и повяжет.
    Все получилось в лучшем виде со второго раза.  Почтенный анатом неубедительно имитировал виляние хвостиком и ненатурально поскуливал, но  первую попытку сорвал. Только сторож начал верить и приоткрыл дверь, нервы коронера не выдержали, и он попытался взять собственную «вотчину» наскоком. Получил предупредительный залп.  За суету и поспешность поплатилась в большей степени машина районного пристава. Браниг был безутешен, осматривая повреждения от дроби, и потрясал кулаком в сторону морга, а следователь по колдовству пообещал до конца мероприятия из-за авто не высовываться.
   Со второй попытки сторожа выманили достаточно, чтобы Нца его скрутила. Вышло очень солидно. Невольные зрители, они же работники морга, жидко поаплодировали слаженной работе руководства. Дескать, ах, как мы рады, что снова можем вернуться за рабочие столы.
-Что уставились? – рыкнул медэксперт. – Работать!
     Даже после антидота показания сторожа были путанными и бессмысленными. К нему подошли сзади и поцеловали. Кто именно, он затруднялся сказать, а его тотемный еж изображал какого-то дикобраза.
     Коронер неискренне поблагодарил всех участников освобождения здания от захватчика и говорил, что дальше он сам разберется.  Нца подивилась такой наивности. Они вообще-то не здание освобождать приехали, а на Кайди Бок взглянуть.
      Покойницкая с холодильником располагалась на самом последнем, если считать сверху вниз, этаже. Большое помещение с множеством ячеек-камер. Как только тело попадало в ячейку, оно герметизировалось, обрабатывалось концентратом бромметила и вакуумировалось. Вряд ли нечто живое могло выжить в подобных условиях.
   Приблизительно об этом разглагольствовал раздраженный коронер, сверяясь с журналом записей.
-Наша сударыня в ячейке семнадцать-четыре - восемь.
    Камера семнадцать – четыре – восемь вопреки ожиданиям Нцы не была пустой.
-И кто это? – спросил следователь по уголовным делам.
-Не Кайди Бок, - уверил следователь по колдовству.
-Санитар, - подтвердил догадку медэксперт.
-Со сломанной шеей, - поддержала Нца. Надо же было что-то соответствующее случаю сказать.
    Коронер в очередной раз потребовал, чтобы все-все-все немедленно удалились, потому что санитар был не простой, а особенный, приставленный за большие деньги ребятами из клуба «Свои правила», а с ними всегда все очень серьезно.
     Нца не тот человек, которого можно просто так выставить. Сначала пусть коронер посмотрит, зачем Кайди понадобилось таким сложным способом попадать в мертвецкую.
-Я должен отчитываться по препаратам? – слабо возмутился медэкперт
-И не просто по препаратам, а по запрещённым препаратам, - поддержала его Нца.
   День был таким напряженным и неправильным, что коронер послушно убрел к ячейке шесть-семь-двенадцать и набрал сложный код. И все-таки вредный его характер сказался:
-Все на месте, - быстро сообщил он чуть приоткрыв камеру.
   Но Нца уже выдвинула ячейку полностью:
-А тут что лежало? – указала на зияющую пустоту.
-Не важно, - постарался задвинуть ячейку назад коронер.
-Важно, - не согласилась Нца.
-Может, хлопнем? По мензурочке? У меня прекрасная настойка на сливовых косточках.
       Этот был именно такой случай, когда надо было именно хлопнуть по мензурочке. И компания подобралась приличная.
       Личный трехкомнатный кабинет начальника медицинской службы был вершиной представления коронера об уюте: мягкая мебель, искусственный сад, громадный аквариум.
-Хорошо устроился, - резюмировал следователь по колдовству.
   И все согласились, что хорошо.
   Через полчаса набрались достаточно, чтобы хлопать Нцу по плечу, называть своим парнем в доску и рассказывать страшные и смешные истории из практики. Районный пристав поняла, что пора покинуть кабинет, главное она узнала. Пропал контейнер, состоящий из двух полукруглых частей синего и белого цвета с мощным препаратом «Последний вдох». На самом же деле это был аналог живой воды. Для пробы коронер оживил попугайчика и очень намучился, возвращая ему прежнее дохлое состояние. Это очень неприятно, когда вокруг тебя летала частично истлевшая птица почти без перьев и сипела страшным голосом.
-Мне его презентовал Друид. Жил в Задрюке такой сумасшедший старикан. Жил-жил и пропал лет десять назад. Или восемь. Нет, десять.
    Нца тихонько вышла как бы попудрить носик, кажется, у приличных донн это так называлось, и ушла совсем. Надо отметить, что компания почти не заметила потери собутыльника. Да и какой это был собутыльник? Никакой.
    У машины ждал безутешный Браниг. Ребятам он отзвонился, а в ответ отзвонились ему из околотка. Начальник рвет и мечет. Рвет подчиненных,  мечет тяжелые предметы. Уже есть жертвы.
    В околотке были все, включая постовых и, что было особенно странным, Чос и Дай Но.
-Вы тут что делаете? У вас же женщины?
-Были, но на Мариж начались и почти сразу закончились.
-???
    Парни пожали плечами. Если верить рассказам подружки, то после изгнания из клуба Вдовствующих невест, её взяла на работу Елли Бреккет. У доброй старушки она совратила то ли племянника, то ли другого родственника. Голубки сбежали в рассвет, откуда прислали подружке открытку. Подружка подробностей не помнила, потому что открытку порвала в сердцах, так как в рассвет собиралась сама, а Мариж ей масть перебила.
     Елли Бреккет то ли  не пережила побега, то ли от инфлюэнции, но  скоро перебралась в царство светлого Гжути. Про женщин всё, что успели, зато про контейнер много чего любопытного.
    Всего их было три: зелено-желтый, сине-белый и красно-фиолетовый. Зелено-желтый ушел по адресу Козий угол, сине-белый получил старикан Друид, а последний, поступивший в почтовое отделение пять лет назад, пропал, как и все в Задрюке, на что сразу не успели наложить лапу владельцы.
-Но квитанция хоть одна осталась?
-Целая переписка квитанций, - авторитетно подтвердил Чос.
    Интересный разговор прервал начальник.
«Что вы тут ошиваетесь, когда я до вас уже второй час дозвониться не могу» - примерно такой смысл был его пятнадцатиминутного спича.
     Нца глубоко огорчилась, узнав, что явилась причиной глубоких переживаний руководства. Вытянулась в струнку и страдала глазами.
-Хватит уже болтаться, непонятно как, - обтух городской исправник. – Разберитесь там.
     Новоиспеченные старатели с кошкой, так и не покинувшие околотка, стали жаловаться по-новой.
-Значится, кошка, - заглянула в корзинку Нца.
   Судя по раздраженному шипению, районный пристав кошке не понравилась.
-Какое нервное животное, - примирительно сказала Нца. – А вот объясните. Вы- здесь, кошка ваша – здесь, Ботисы, если верить докладу начальства, в моей конторе. А за самородком кто присматривает?
     Так быстро околоток, наверно, никто не покидал. Словно дематериализовались. Пшик, - и всё.
-Хочу так, - пробормотала Нца пуговице на груди.
-Вы ещё здесь? – опасно сузил глаза околоточный.
   И Нца стала заискивать, включив отсутствующее у себя женское обаяние:
-Кажется, лет семь - восемь назад был похожий случай с границей и самородком. Надо поднять архив и уточнить, а то на суде будем нехорошо…смотреться.
     Городской исправник случай припомнить не смог, но с Нцой согласился: раз надо поднять архивы, так пусть Нца и поднимает.
- Вы поняли? Все по женщинам, по контейнерам, особенно по красно-фиолетовому. Ах, да. Если наткнетесь на пограничный случай залегания самородка, тоже откладывайте. Послезавтра ко мне с докладом.
-С чем? – не поверил ушам Дай Но.
-Докладом. Устным, конечно, - неправильно истолковала его возмущение Нца.
    Сразу поехать на спорный участок не получилось. Браниг учудил скандал. Он ведь кто? Только что  смотревший в глаза смерти. И таким героям краска, шпаклевка и рихтовка предоставляются незамедлительно. А так же дополнительный заряд для авто. Он, конечно, крутил бы носом и ногами расшвыривал, но потом благосклонно принял. Проблема была только в главном механике гаража, которая есть суть одинокая баба с двумя детьми и разводным ключом. И, наверно, зря он об этом ей сказал.
   Пришла Нца, кое-как вопрос разрулила. Получила и шпаклевку, и краску, и просьбу открутить уши хаму.
-И заряд дополнительный. У меня плановая поездка… как там…
-Инспекция?
-Именно. Инспекция по Буке. Есть тревожные сигналы, надо проверять. Заявку я подала, уже на подписи. Конечно, с удовольствием отвезу посылочку для ваших цыплят. Вот прямо через часик к вам подъеду, а вы уж подготовьте.
    Браниг всегда знал, а теперь в очередной раз убедился, что баба с бабой договорятся, если это не о мужиках или деньгах. Мир не справедлив к честным героям, а пропитан продажностью и кумовством.
   В животе возмущенно урчало. Нутро требовало еды, а душа справедливости. Вся скорбь о несовершенстве бытия выразилась в коротком: «Эх-х». И, о чудо, Нца расшифровала немое послание, потому что приказала доставить себя на Тенистую улицу, и отпустила шофера на часовой обед.
    Вообще-то правильнее называть данную улицу «улица Теней», а Тенистая. Тут во множестве присутствовали разные джины, феечки и прочая шалупонь из эфирного мира информации, а так же тотемные изгои духов родов на перековке. Толку от них было немного, особенно от изгоев, разве что антураж создавали.
    Нца честно позвонила в колокольчик, постучала, не дождалась ответа и решительно толкнула калитку, сбив ленивую феечку, слишком долго несшую известие, что хозяйка занята и принимать никого не желала.
-Извини, - пробормотала в розовый куст районный пристав. Она всегда чувствовала себя крайне неуклюжей среди всех этих хрупких на вид созданий. Знала, что их и мраморным блоком не раздавишь, и все равно деликатничала.
     На широкой террасе завернутая в плед хозяйка спала в кресле качалке.
-Донна Нильт, без вас никак! - громко сообщила ей от ступеней Нца.
-Хорошо, давай побэсэдуем, только не буди меня, - густым басом согласилась хозяйка. – Трень, Брень, (в исполнении хозяйки – Трэнь. Брэнь) организуйте угощэние гостю.
    Трень и Брень – два домашних джина, оперативно устроили напротив донны Нильт столик с чайником и ватрушками, тихонько жалуясь, что уже вторые сутки, как уважаемая донна собирает ночные травы и ничего не ест, а они так старались.
- Донна Нильт. Могу я подробней узнать о вашей продукции.
-Прэкрасные крэмы супротив морщин и восстановители поврэжденных волос. Ты за крэмом пришла, дэвочка?
-Мне было бы приятней, если бы вы называли меня – офицер. Все-таки я на госслужбе.
-О-фи-цер. Три слога. Очэнь длино. Выбири любой слог. «О», или «фи». На худой конэц – «цер».
    Нца пересчитала. На пальцах левой руки количество слогов в слове «девочка», на правой  - «офицер». Получилось одинаково. Чего это ей длино?
-Можно просто Нца, - позволила она некую фамильярность. – А поговорить бы я хотела о вашей фирменной основе. Кажется, она называется «Отложенная смерть»? Откуда оно? Друид имел к этому какое-нибудь отношение?
- О-о!
    Донна Нильт вынырнула из пледа узким носатым лицом-профилем, выпростала оттуда же унизанную браслетами тонкую до прозрачности руку с тонкой дымящейся сигаретой. В одну затяжку её высадила и материализовала себе из воздуха другую. Резко откинулась, так что на мгновенье перед Нцой взметнулись юбки и сверкнули ноги в длинных, словно лыжи, башмаках. Если бы не Трень и Брень ведьма совершила бы не хилый кульбит со своим креслом в палисадник, но джины привычно хозяйку перехватили.
    Тема разговора донне Нильт показалась любопытной достаточно, чтобы проснуться.