Как пахнет Рождество

- Вы понимаете, издание серьезное, корпоративное. Нужно написать не просто книгу рождественских сказок. Это должны быть истории о высоких человеческих ценностях – моде, красоте, благополучии, успешности…
Наташа смотрела на заказчицу и кивала. Анжела была подтянута и стройна, в должной степени обработана маникюрно, педикюрно и солярно, и красная юбочка карандашом сидела на фигурке, обточенной элитным фитнесом, идеально.
Наташа автоматически втянула пальцы в босоножки. Черт, она опять не успела подстричь ногти, кое-как наляпала лаком, когда бежала на эту встречу.
Встреча с издательством была важной и нужной. Особенно ей, особенно сейчас. История банальная до неприличия – не так чтобы ответственный муж, лихая подруга семьи и последовавшее одинокое материнство с двумя погодками на руках. Два и три года, Сева и Вася. Характером Сева пошел в Наташиного прадеда, кавалериста, мужика лютого, ветерана Гражданской и Финской. Это было понятно по тому, как он норовил оседлать мелкого братца. А Вася уродился определенно в мужнину бабушку, известную всей Москве повариху. Тянул все с пола в рот и жевал, пока его седлали…
Наташа, когда-то бывшая подающим надежды журналистом, сейчас брала любые разовые заказы, чтобы прокормить бедовое семейство. Бывший муж, перебивающийся на шабашках, иногда давал пацанам пару тысчонок «на конфеты»…
Иногда.
Заказ на написание корпоративной книги, который Наташе подкинула подруга мадам Футахова, сотрудница итальянского посольства и обладательница полезнейших знакомств, мог быть очень выгодным.
- Необходимо усвоить, Наташа, что следует избегать полемики, острых и социальных тем. В канун Рождества людям не хочется думать о сложностях жизни, - вещала Анжела, перекладывая одну стройную ногу на другую, - Необходимо, чтобы главная героиня не была затянула бытовыми проблемами, дети не были раздражающе капризными.
- Да, но Рождество – это чудо… - сказала Наташа робко, будто отвечая невыученный урок. – Людям всегда хочется чуда.
Анжела поднялась с кресла, и каждая складка ее идеальной блузы и совершенно бесскладочное идеальное лицо выразили неодобрение.
- Наташа, - со змеиной душевностью произнесла Анжела. – Неужели это трудно понять? Мы ведь хорошо платим, учтите наши требования. Никаких драм. Никаких плачущих детей. Благополучие, успех, красота и стильность главного праздника года. Мы видели ваше резюме, оно впечатляет. Вы сделали столько престижных заказов для известных фирм… Я уверена, справитесь и с этим. Так, как нужно.

***

«Никаких плачущих детей… никаких… плачущих… детей…»
Наталья бормотала это как заклинание под перестук колес метро, под собственные шаги, гулко раздававшиеся в темени сталинского подъезда.
- Спасибо, теть Тоня.
Смятая тысяча в руку соседки, толстой хмурой бабы, недавно приехавшей в Москву откуда-то из-под Тулы. Только она соглашалась сидеть с двумя беспокойнейшими детьми за такие деньги…
- Не за шо. Всеволод-то сегодня ну неуемный просто. Насилу поспать уложила, так что тише, тише…
- Хорошо, хорошо, - лепетала Наташа, скидывая в прихожей сумку, грузные «ашановские пакеты» - издательница и впрямь дала такой задаток, на который можно было попробовать прожить пару недель.
- Я покакал! – раздался веселый мальчиковый голос, в котором Наташин опытный слух сразу определил интонации Фрола Кузьмича Огнева, бесстрашного красного командира.
Затем что-то шмякнулось, и другой мальчиковый голос, уже грустный, завыл протяжным скорбным басом.
В общем, все было, как всегда.

***

- Вы отлично справились, - похвалила Анжела. Тронула ногтем безупречное стекло айфона, затянутого, как и она сама, сегодня в золотое. – Поняли смысл корпоративных ценностей, хорошо. Но есть и замечания. Что вот это?

«В вашей коллекции нету одного волшебного наряда, - сказал рыжий упрямый мальчик. – Одного, по-настоящему волшебного.
- Какого же? – спросила Полина Дмитриевна.
- Это костюм сына, - совсем тихо сказал рыжий мальчик.
Полина Дмитриевна надолго задумалась.
Потом обняла рыжего мальчика и выговорила:
- Я очень хочу сшить такой костюм. Очень. Ты не будешь возражать, если я заберу тебя из этого детского дома?»

- Ну да… - нерешительно сказала Наташа. – Смотрите, как здорово. Мальчика забирают из детского дома, он больше не сирота. Хэппи-энд и… мотивация. Понимаете, я даже на теть Тоне проверяла. Теть Тоня знаете какая… она тут молотком по пальцу попала, и говорит: «Ишь ты»… она не плачет никогда, кремень. А тут прочитала, заперлась в ванной, и навзрыд, понимаете…
- Мне совершенно неинтересно про то, кто плачет у вас в ванной, Наташа, - Анжела чуть наклонилась, и в глазах ее будто загорелось золотое, желтое недоброе пламя; нет, конечно, просто корпус айфона поймал блик… - Мы же договорились. Перепишите. Никаких сирот. Позитив. Известный модельер дарит детскому дому коллекцию элитных новогодних костюмов. Ну вы придумайте что-нибудь интересное. Например, она работала на модной дом «Гуччи»… или нет, лучше «Прада», это престижнее. Думаете, бедным деткам не хочется костюмов от «Прада»?
Наташа молчала.

***

- Н-но, Вася, н-но-о!
- Ам-ням-ням… ам-ням-ням…
Наташа не успела погрузиться в тематику престижных домов моды. То есть, у нее почти получилось присесть на лавке рядом с детской площадкой и открыть ноутбук, но…
Все было, как всегда.
- Ты что, крендель, делаешь?
Плечистый парень в трениках и майке опередил ее движение и снял Севу с Васи, а у Васи вынул изо рта совочек, да так ловко, что Вася не обиделся, а только хлопал огромными карими глазищами и изучал незнакомого улыбчивого дядьку.
- Спасибо, спасибо…
Наташа бросила ноутбук, схватила в охапку одного сына, потянулась за вторым… но он уже облюбовал веселого парня и водил чумазым пальчиком по здоровому тигру, вытатуированному на подкачанном плече.
- Этот Сева? Нет, этот. А это Вася, так?
- Откуда вы…
- Так теть Тоня только про них и рассказывает. Не бойтесь так, хозяйка, я ее племянник. Приехал трудиться на стройплощадках Москвы.  Александр.
- Наташа…
- Это я тоже знаю. Вы – писательница!
- Я…
- Настоящей писательницы никогда не видел. Теперь видел!
Парень снова улыбнулся, аккуратно поставил карапуза обратно в песок и показал пальцем – не сметь доедать совочек!
Как ни удивительно, Вася послушался.

***

- Ну вот, совершенно другое дело! – улыбнулась Анжела. Теперь она была в белом, и элитный кабинет престижного издательства словно заиндевел в ее близи. – Дети получают в подарки костюмы от «Прада», а ваша героиня… как вы ее назвали? Антонина? Нет, неблагозвучное имя, поменяем, будет Элеонора… Элеонора звонит знакомому хореографу, и сказка завершится стильным танцем под богато украшенной новогодней елкой…
- Завершится, - кивнула Наташа. Ее думы занимали вовсе не танцы, поставленные престижным хореографом, а простой тульский парень. Бывший муж называл таких «гопниками», «тупыми качками» и «быдлом» а себя, гордо – «экспедитором» и «мужчиной приятной полноты»…
«Моложе меня… Глаза зеленые, как омуты с чертями… а плечи какие… и о чем я только думаю, одинокая мать двоих детей… Чуда захотела? Так рождество еще через полгода. И чудеса… они…»
- Чудеса бывают, - хорошо поставленным голосом произнесла Анжела. – по этому поводу вы напишете еще одну рождественскую историю. Цель – подчеркнуть значение хендмейда в жизни современных женщин. Вы занимаетесь хендмейдом, Наташа?
- Я…
- Очень советую, - прищурилась Анжела. – Прекрасно помогает заполнить свободное время. Я делаю мандалы из песка. Вы никогда не пробовали делать мандалы, дорогая?
- Из песка… я с детьми…
- Ах, у вас же дети… Ну вот, пока они играют… или едят… я не знаю, что там обычно делают дети? Я слишком погружена в карьерные вопросы, чтобы думать об этом… Итак, попробуйте хендмейд. И писать мы тоже будем о нем. Женщина пошла на гончарные курсы. Но у нее не все получается... да, понимаю, сейчас вы скажете, что это негативный момент. Нет, Наташа, здесь мы подчеркиваем трудолюбие и упорство состоявшейся деловой женщины, понятно? На Рождество родители женщины дарят ей подарок - стеклянный новогодний шар начала 20 века, и рассказывают, что его сделал ее дед (вариант – прадед) на первом стеклодувном заводе игрушек в России. Эта очень дорогая редкость передается в их семье через поколения. Женщина понимает, что важно самой создавать традиции и решает к Рождеству доделать для дочки своими руками красивую чайную пару.
- Сделать для дочки чайную пару? – переспросила Наташа. – Для пятилетней девочки? Мне всегда хотелось, что девочки… хотят куклу. Или альбом. Или билет в кино. Или…
- Наташа, - железно сказала заказчица. – почему вы все время спорите? Просто сделайте, мы же хорошо платим вам. Просто. Сделайте.

***

- Н-ноо! Н-ноо!
- Ам-ням ням…
- Вася! Сева! Ох… Сева! Вася!
Наташа схватила одного подмышку, второго под другую, а ноутбук… остался стоять на лавке. Она поставила сорванцов на траву, захлопнула пластиковые створки, наскоро запихнула компьютер в сумку… и не долго думая, взяла ручку в зубы.
И снова принялась ловить расползшихся пацанов.
- Прикольные они у вас, – раздался знакомый голос.
- Угу.
- Давайте одного, - сказал Саша и забрал трепыхающегося Севу. – И сумочку, если не возражаете.
Было очень неловко разжимать зубы и выплевывать пожеванную ручку в ладонь Саши. Но тульская простота этого конфуза просто не заметила.
Неловкость быстро прошла.
Они шли в подъезд, и парень рассказывал, что работу уже нашел, и он будет трудиться кровельщиком на высотке в Опалихе, и уже записался в недорогую качалку тут, на районе, и сегодня вечером собирается пойти туда и попробовать пожать 180…
- Я бы тоже… пошла куда-нибудь, - вздохнула Наташа.
И тут же отругала себя – ну зачем она вот так навязывается…
- С мелкими надо заниматься, да?
- Ага… Я одна, совсем одна… никто не помогает… муж бывший… копейки дает, и посидеть с сыновьями его не допросишься, и…
- Говорят, вечером тренироваться не так эффективно, - сказал Саша. – Я давайте с пацанами посижу, а вы пишите. Я с утра лучше схожу, до работы.
Наташе было и неловко, и трепетно, и сладко, и по-настоящему чудесно. Саша шел и нес Васю и ноутбук, поясняя, что их в семье трое, и он самый старший, и после такой школы он точно может найти управу на самого отвязного хулигана, включая внука самого Фрола Кузьмича Огнева, бесстрашного красного командира.
Через полчаса пацаны, притихшие от неожиданного напора ловкого незнакомого дядьки, были помыты, накормлены кашей с почти стопроцентным попаданием куда надо, а не по окружающей мебели, как это случалось у мамы Наташи, и готовились к укладыванию в постели.
- Это самое трудное, - вздохнула Наташа. – Я пока им рассказываю всякое, сама начинаю спать… А мне работать надо-о… - она зевнула.
- Потому что вы настоящая писательница же, - улыбнулся Саша. – Теть Тоня так и сказала. Гордись, говорит, оболтус, с кем по соседству живем…
- А вы…
- А я горжусь же, - белозубо улыбнулся парень, - И можно на «ты».
Дети лежали на разложенном диване, как два рулона, и внимательнейше смотрели пуговками глаз. Все им было удивительно, и этот незнакомый парень, и то, что мама сделалась тихой, плавной и начала улыбаться, как никогда не улыбалась…
- Давайте так, - сказал Саша. – Вы пишите свой роман или что вы там пишете. А я их уболтаю уж. Не впервой.
- Если бы роман, - вздохнула Наташа. – Роман пришлось отложить, делаю всякие… заказы. Вот, про престижное Рождество.
- Престижное?
- Ну да, про детей, которые не плачут.
- А может, они и не смеются? А? – и Саша боднул лбом в живот Севу, который уже потянул руки к братцу.
- Сюжет такой, - сказала Наташа, устраиваясь с краю дивана рядом с Сашей. – Хэндмейд.
- Чего-о?
Вася перестал сосать палец и звонко икнул.
- Хэндмейд. Это рукоделие… популярное среди…
- Бездельниц, - кивнул Саша. – Ясное дело. Так и вижу, богачка, а с ней сынок, толще меня. И все орет – купи, да купи. У меня на прошлой фирме хозяйка такая была, все в свою морду лица, прости господи, вкладывала, все деньги. Кожу натягивала… А нам платила по двенадцать тыщ на руки… Я отчего в Москву и подался.
- Нельзя капризных детей, - вздохнула Наташа, - у нас нет полемики. Только позитив.
- Блин, - огорчился Саша. – ладно. Слушайте, чижики. В одном богатом пребогатом городе жил толстый претолстый мальчик. Вот такой, - он показал руками, пуговки глаз округлились сильнее. – Он был очень радостны и очень веселый. У него не было этой…
- Полемики?
- Ага. Он был позитивным, только сильно испачканным шоколадом! И все время радостно просил свою богатую маму купить ему миллионы игрушек. «Щас так куплю тебе по башке!» - улыбаясь, отвечала мама.
Наташа хихикнула в кулачок.
- Радостные толстые щечки позитивно тряслись, - продолжила она.
- Точняк, - обрадовался парень. – Тряслись будь здоров. Ты запомнила или будешь записывать?
- Я буду, - сказала Наташа.
И на ее плечо, привыкшее к совершенно другим тяжестям, легла крепкая мужская рука.
Саша гладил ее по боку сухими, чуть шершавыми от работы пальцами, и, дыша в макушку, рассказывал про приключения веселого толстого позитивного капризного сына престижной мамы. Откуда-то там появилась колдунья, и начался хендмейд, а откуда взялась глина для сервиза, и говорить не стоит – благо дети к тому времени уже уснули (Сева закинул ногу на Васю, Вася сосал кулак), и Саша отвел душу в традиционном тульском юморе.
Наташа хохотала так, что сначала зажимала рот рукой, чтобы не перебудить свежезаснувших сорванцов, а потом выбежала на кухню. Саша в два спортивных шага нагнал ее, и…

***

- На шесть лет всего тебя и моложе, - говорил Саша, задумчиво выписывая линии и узоры на Наташином лбу, взявшемся испариной. Они лежали на узкой «полуторке» в ее комнате, в соседней спали дети. – Подумаешь, делов-то. Влюбился я, понимаешь? Мужик так один раз в жизни может любить, мне отец так говорил. Один раз… ты понимаешь, как мне повезло? Настоящую писательницу. Да еще такую красавицу.
- Детную…
- С пацанами я общий язык нашел. А там и своих заведем.
- Толстую…
- Так на кости не бросаюсь.
- Сашка…
- Угу. А сказки эти заказные брось про богатейскую жизнь. Им все равно про Рождество ничего не объяснишь. Радость в жизни у них другая. Кинуть кого-нибудь или пыль в глаза пустить. А у меня, - он обнял ее, разморенную от счастья, пахнущую тепло и уютно, свою женщину, настоящую писательницу. – У меня радость – вот она.

***

Они поженились как раз на Рождество.
Свадьба совпала с получением приглашения от «Эксмо» на издание Наташиного романа.
Мероприятие сыграли скромно, были пара приятелей Саши из спортзала, Наташины подруги и мадам Футахова. Теть Тоня немного выпила и пела душевнейшие романсы, а Вася впервые в своей теперь уже трехлетней жизни вышиб надоедливого Севу из седла.
Это было что-то новенькое.