Маленькая повесть про это Глава 3 Возвращение 9-15

9
Проскочить не удалось. Лина сидела на скамейке возле тира. Стрельбы оказались удачными, и она вертела в руках забавного чернокожего клоуна в красном колпачке с бубенчиками.

- Ну что? Нашёл? – спросила она.

- Пока не знаю, - ответил Вэл, - но, кажется, начинаю понимать, что именно ищу… или кого… - добавил он совсем тихо.

Но Лина услышала. Она смотрела на Вэла серьезно, и ее глаза больше не казались темно-серыми. Тинин озорной взгляд исчез.

- Я думаю, мы сможем прекратить уголовное дело, - холодно, по-деловому начала она. – Завтра утром подъезжай ко мне в консультацию, - протянула визитку. - Подпишешь необходимые бумаги, и начнем.

Вэл кивнул. Хотелось спросить Лину, как давно она виделась с Викой, почему они раздружились, знает ли Лина, что Вика почти год прожила с ним. Но никаких вопросов задавать не стал. Он чувствовал, что если потеряет темп, то не успеет. А кое-что хотелось проверить.

Работа, граффити, форма в связке с Линой, тиром и Викой в пятнышках – это должно было сложиться в ответ, который он может успеть получить, а может, и нет. С чего начать? С работы проще всего. Ее хотя бы не надо искать.

Он кивнул Лине, выхватывая визитку и, уже набирая ход, подмигнул  ошарашенным, опять стремительно темнеющим глазам. И развернулся, переходя на бег.

Почему-то пустила корешок мысль, что Вика дождется. Не зря ж она оказалась в парке. Практически случайно…. Ха-ха…. А если и не дождется, то не обидится. Перепрыгивая через небольшой турникет, шокируя охранника за стеклом, некстати подумал, неужто и впрямь уволили? Обычно за работы не держался, и эта вроде ничем не выделялась. И чего ж так спешит? Нешто все дело в тайне? С чего он взял, что она есть, тайна-то? И почему ответ так важен?

Запыхавшись, влетел на третий этаж и шумно открыл первую дверь справа. Если кого и удивило что, то лишь его шумность и растрепанность. Иль шумная растрепанность. Эффект растянулся на пару секунд. И опять головы склонились к компам. Не совсем понимая, что происходит, он прошелся меж столов, демонстративно заглядывая в экраны. Добившись лишь: “Вэл. Тебе ж через пару дней сдавать проект.”
А вот это уже озадачивало. С чего он взял, что прошло больше? Как же, а бдение Арика пару ночей? Разговоры за жизнь в день третий? А если...

Растерянно потоптавшись у своего стола, побрел к выходу. Появилось сомнение – в уме ли он? И что дальше? – Поравнявшись с углом института, - контора арендовала здесь площади - услышал возню из глубины внутреннего двора. Застал лишь скрывающиеся во тьме за мусорными баками фигуры, что-то вроде волокущие. Уж кинулся было, да замер: на дочерна закопченной кирпичной стене примыкающего к институту гаража красовался рисунок. Две серебристые нереиды под мощны рученьки буксировали расслабленно возлежащего на белой волне Аарона, строго смотрящего прямо в его глаза.

Присел на удачно подвернувшийся пенек очередного спиленного тополя. Если в этом и был какой-то смысл, то лишь – предостережение. И не важно уже – от чего. Бежать никуда не хотелось. Казалось – уцепился за ниточку, покатился клубочек….  Поди ж ты - в чащу. Пробежался по лоскуткам своего бреда-видения. В целом бессмысленным, но почему-то в яви повторяющимся. Остался лишь кусок картонки. Ни на что особо не надеясь, вытащил его из кармана, заодно выудив и Линину визитку.

10
Картонка была обычным обрывком упаковки, неровным, слегка помятым. На ней Лешкиной рукой был записан какой-то адрес: улица и номер дома.

На парковочной площадке, как всегда, стояло несколько машин. Водители курили, сбившись небольшой группой в ожидании седоков. Вэл подошел к ним и назвал адрес.

- Не знаете, где это? – вопрос задал наобум, даже не был уверен, что улица находится в его городе. Но, как ни странно, такая в городе была.

По разъяснениям водил легко нашел нужную часть города. Окраинный район с частной застройкой, даже фруктовые сады виднелись кое-где за заборами. Нужный дом также имелся. Он был совсем маленьким, выкрашенным в ярко-синий цвет, с темно-серой крышей, увенчанной забавным коньком. На стук к калитке поспешил старичок. Невысокий, толстенький, он бодро перебирал коротенькими ножками.

- А где же Ваша тросточка, - спросил Вэл, вспомнив рисунок Ольки.

- Да знаете ли, - засуетился старичок, - я дома ею не пользуюсь, только если в город выехать или на прогулке…. Позвольте, - осекся он, - а причем здесь моя трость?

Вэл протянул ему письмо Лешки. Взглянув на сложенный тетрадный листок, старичок вздохнул и отступил, пропуская к дому. Они устроились на крошечной веранде, увитой зеленью, Дмитрий Аристархович – так звали старичка - угощал чаем с фруктовыми сладостями и рассказывал.

Все оказалось просто. Письмо привез его сын Аристарх – их с Лешкой старый сослуживец, Обещал доставить родным, в случае чего. Доставлял долго: сначала валялся по госпиталям, полуживой, потом домой к отцу добирался зигзагами через полстраны. К Ольке старичок обратился случайно, та бегала возле арки, самому подниматься на этаж сил не было, сердце пошаливало…

Вот так… И не было никакой тайны. Лешка написал незадолго до смерти, Арик доставил, Олька принесла… Еще одна оборванная нить. Вэл медленно брел по проселку, размышляя, куда двигаться дальше. Cтаричок стоял у калитки и тоскливо смотрел ему вслед.

Дачно-деревенская атмосфера действовала умиротворяюще. Взгляд зацепился за знакомое строение: домик Тины стоял чуть ниже и правее, тот самый, в котором он пил желтый китайский чай, забавно пахнущий веником.
Вэл ускорил шаг... С обеих сторон тропки, насколько хватало глаз, простирались поля... Вблизи домик казался точно таким, как в Отражениях, такая же зеленая лужайка перед низким крылечком.

Есть кто дома? – громко крикнул Вэл от калитки. Никто не отозвался. Калитка открылась легко, он быстро пересек лужайку и постучал в дверь. Ответа не было, дверь медленно открылась и… Смех Аарона прозвучал резко и неожиданно.

- На чай пришел, голубь? – вопросил невидимый карлик. - А хозяев нет, не нашел ты пока хозяев, не дошел еще…

"Дорога Аарона, - пронеслось в голове, - но как? Я же.... С другой стороны – намек очевиден. И вполне соответствовал…" - Казалось, что там, за Черной Полосой, пазлы наконец сложатся и он поймет… Да и просто хотел увидеть Тину.

…Вокруг Сосны бушевал ураган. С трудом удерживаясь на ногах под ударами ветра, подобрался к краю обрыва и глянул вниз.
Черная Полоса еще больше расширилась. Другой берег был почти не виден. Вода в канале дыбилась волнами. Переправа снова не просматривалась. Может, ее вообще не было? Приноровившись немного к хлещущей дождем темноте, Вэл осторожно двинулся вниз по склону…

11
Примерно посередине крутяка правая нога заскользила, поехала в сторону. Автоматически выбросил правую руку, ловя Матушкины корни. Одновременно прижался спиной к склону, замедляя соскальзывание. Что и спасло. Кто-то прыгавший сверху ему на спину лишь больно зацепил каблуком плечо, обрушиваясь спиной на его прижавшееся к склону тело. И они ухнули вниз кучей малой.

Нападавший оказался на земле снизу. Вэл, почти сразу пришедший в себя, схватил его за шею и стал душить. Через пару секунд он разжал пальцы. Тело под ним почти не сопротивлялось, и шея оказалась подозрительно тонка. На всякий случай вывернув ему руку с чем-то блестящим, перевернул легкое тело на спину.

- Арик?! Ты что здесь делаешь?

Темнота еще была прозрачной, и что-то просматривалось. Но детали уже растворялись в ней. Пацаненок, видимо, тоже очухался. Вывернутая рука совсем расслабилась и в следующую секунду почти выскользнула из кисти Вэла. Он молча пыхтел, пытаясь высвободить руку, извивался ужом в скользкой мокрой траве. Сверкнувшая молния на мгновение осветила поле боя.

- Арик! Это же я, Вэл.

Яростные угольки глаз мальчишки по-прежнему жгли, но сопротивляться он перестал. Вэл подобрал вывалившийся штык-нож, отбросил его подальше. Рывком посадил парнишку.

– Так что ты здесь делаешь?

- Я Арчи, - нехотя проговорил тот из темноты, - и я узнал тебя. И что? – вопрос он выкрикнул, словно метнул нож. – Да, ты не убил меня тогда. Зато отдал гадам…. Как я их ненавижу!!

- Спокойно, парень, спокойно, - Вэл прижал его за плечи к себе. Тот обмяк, неожиданно расплакался. "Ненавижу-ненави…" - захлебнувшись последним словом, Арчи стал дрожать, содрогаясь. "Ну-ну", - понимая, что пацана отпускает, что выходит страх, отчаяние, Вэл, неловко выгибаясь, чтоб не тревожить его, снял ветровку и накинул на парня. Хорошо, что хоть дождь пошел на убыль. И ветер буйствовал вверху, завывая, скрежеща ветками Матушки, но под склон не доставал.

- Нам бы с тобой в теплое место, да чаек в придачу, – и замер, осененный мыслью, что такое место есть. И недалеко.
….
Калитка вновь оказалась не заперта. Тусклый свет от крохотной лампочки над входной дверью да светлое пятно с задней стороны домика, рассеивающееся справа и слева на ветках каких-то высоких кустов, создавали волшебную атмосферу и намекали на присутствие хозяев.

- Хозяюшка! – кликнул Вэл в темное пятно дома. Через несколько секунд дверь с легким скрипом отворилась, и по пояс высунулась гибкая фигура, кутавшаяся в шаль. Вэл с прижавшимся Арчи стояли примерно посередине гаревой тропки от калитки к дому, чтобы хоть как-то попадать в световое пятно.

- Проходите в дом, - голос был не слишком ласков, но и не враждебен, чего Вэл опасался, помня Лютви, испуганного, потрясенного Лисенка и все такое… Почему-то он не помнил, что веранда находилась с тыльной стороны дома, выходя окнами в небольшой садик. Но Тина привела их именно в нее, с циновками и столиком для гунфу-ча. Он опять был в тени, так как свисающий на шнуре красный круглый фонарь освещал лишь центральную часть. А небольшая настольная лампа на столике в противоположном углу дарила свет только Лисенку, что-то рисовавшей и так с карандашом в руке и замершей при виде робко вошедших гостей.

- Вэл! – она кинулась к нему, прижалась с другого бока, зверьком поглядывая на Арчи.

12
Потом тихонько захихикала и потянула за рукав.

- Ванная там, - ткнула пальчиком в одну из дверей. - Вы что, по земле под дождем катались? Если мама это увидит, она вас воспитанием замучает.

Вышедшая в коридор Тина молча сунула Вэлу стопку белья и удалилась на веранду, осуждающе качая головой. Лисенок снова захихикала и унеслась следом.

Горячая вода привела в чувство, чистая одежда наполнила ощущением свежести. Одежда была странновата: то ли пижамы, то ли рубахи сборщиков хлопка. Рядом с Тиной в ее строгом черном платье и Алькой в чем-то пышно-кисейном они с Арчи словно заявились с полей на бал. Впрочем, в домике Тины смешение стилей и времен казалось на удивление уместным.

Арчи устроился возле Альки, и вскоре они что-то оживленно обсуждали, тыкая пальцами в рисунок и вырывая друг у друга карандаши. Арчи пытался что-то поправить в рисунке девочки, Алька с возмущением ухватила свой рисунок, выдала Арчи чистые листы и карандаши, и они расселись по разным сторонам столика, что-то увлеченно рисуя каждый на своем листе. Лисенок рисовала старательно, иногда высовывая кончик языка. Завитки на ее затылке в красном освещении отливали золотом. Арчи орудовал карандашом с веселой артистичностью и что-то небрежно насвистывал.

Тина накрывала стол к чаю. На этот раз чай был черным, из круглой банки со слониками. На столе появились корзиночки с хлебом и печеньем, масленка, тарелочки с паштетом и сыром, еще какие-то совершенно не китайские вкусности. Посуда тоже была обычной, только раскрашенной в красные и золотые цвета. Вэл пытался вспомнить, где он раньше видел такое буйство красок на чайном столе.

Рисовальщики снова зашумели. Алька требовала не подглядывать в ее рисунок и пыталась отгородиться от Арчи книжками, которые притащила откуда-то из-за низкого углового диванчика. Арчи хохотал и тянулся карандашом к рисунку девочки, вызывая бурю протестов с ее стороны.

"Какой же он молодой!" - с трудом верилось, что меньше недели назад этот парень жил одним лишь желанием убивать, уничтожать все вокруг. На собственном опыте легко представил, как из глубин подсознания мощной волной накатывает паршивка-ненависть, отрубая разум, оставляя лишь желание крошить мифического врага,  мстить за боль, ужас, утраченный дом, близких. В этом безумии мальчик почти потерял себя. Как Лешка, как Арик из той, обычной жизни. Здесь, похоже, вернулся. Здесь возвращаются…

Эта разрушительная ненависть в свое время чуть не увлекла и Вэла, почти всосалась в кровь. Когда парень, с которым ты разговаривал несколько минут назад, падает с развороченным животом или заходится в крике, глядя на оторванную ногу, - а ради чего, непонятно, -  вооруженный человек с другой стороны становится личным врагом. Создается иллюзия цели и оправданности собственных действий. Рассудок защищается.

Вэл много раз спрашивал себя, правильно ли он поступил, уйдя с военной службы. Лешка осуждал его, осуждал резко и бескомпромиссно, считая предателем погибших товарищей. Вэл так и не смог объяснить брату бессмысленность их личной войны, в которой не может быть ни правой, ни победившей стороны, ибо проигрывают все. И сам только теперь, после письма Лешки, осознал, что помимо всего прочего этим парням страшно выныривать из своей ненависти в обычную жизнь, страшно остаться наедине со своим прошлым в непонятном настоящем. В своем аду у них была цель – пусть ошибочная, но была – и потеря ее равнялась утрате смысла жизни.

В памяти всплыли строчки, когда-то слышанные от Вики:

Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

А ведь именно у нее он видел чайные чашки с красно-золотыми драконами, похожие на те, что сейчас стояли на столике Тины.

13
Вскрики от столика рисовальщиков отвлекли его. Арчи сидел с закрытыми глазами, напряженный, спокойно-обреченный. Лисенок, потрясенная увиденным, стояла рядом с ним, закрыв ладонями глаза, и всхлипывала. Вэл подошел и, прижав ее к себе, перевел взгляд на рисунок Арчи. Тот хорошо владел карандашом. Немногочисленными штрихами точно воссоздал то месиво у края Черной Полосы – вместе с вздыбленными взрывами горами песка, иссеченными поверх лазером, - то тут, то там тела, обрисованные скупо, но понятно. И небольшой просвет в клубах дыма, в котором видна сидящая на песке фигура. Скрестив ноги и выпрямив спину, человек смотрел прямо перед собой. Там, за заштрихованным объемом Черной Полосы просматривался силуэт. Нельзя было сказать наверняка – чей, но Вэл не сомневался, что там стоит женщина.

- Пойдемте к столу.

Мертвенно-стылый голос заставил Вэла резко обернуться. Неслышно подошедшая Тина с ужасом смотрела в рисунок. Сделав шаг, опустила ладонь на Арчины вихры, скользнула с них на плечо, слегка сжав его: “Пойдем пить чай, Арчи”. Тот сразу же поднялся и, прижатый ее рукой к бедру, неловко засеменил.

Вэл осторожно отнял ладошку Лисенка от лица и потихоньку повел к накрытому столику, успев заглянуть в ее рисунок. Ничего особенного, только несколько странно для маленькой девочки. Такая же девочка, может, она же, смотрела на улицу, прижавшись лбом к оконному стеклу. Как и в рисунке Арчи, цветные карандаши не использовались. И только уже опустившись на циновку рядом с Лисенком, он понял, что картина из окна ему знакома. То был вид с Викиного пятого этажа, с кухни.

Чаепитие проходило в тишине. Никто не говорил, но продукты исчезали резво. Вэл несколько раз ловил взгляд Тины на Арчи: задумчиво-печальный, а в конце трапезы – озабоченный. Мысли его, пришпоренные обоими рисунками, носились во все стороны. Поражала простота впервые ясно осознанного: как же можно так вот относиться к жизни, как он, когда вокруг сплошь и рядом такое? Когда везде столько горя? И тут же в очередной раз всплывал вопрос: откуда Лисенок знает вид с Викиной кухни?

После чая наступило умиротворение. И пазлы, наконец, сошлись. Еще раз так показалось. И мелькавшие постоянно женщины, и Арчи-Арик с Лешкой и войной, и красно-золотые драконы с Викиной кухней - как-то вдруг распределились, заняли свои места. И когда, помогая Тине выносить посуду на кухню, он вместо очередного захода на веранду встал за ее напряженной спиной, словно обнаженной без привычной шали, то мысли уже разлетелись напрочь.

- Ты знаешь, что у Арчи никого не осталось? – он молчал, смакуя ее первое ты. - И что мы будем делать? – А вот это уже требовало ответа. Он обнял ее сзади под протянутые к раковине руки, смыкая ладони на животе, мягко прикасаясь губами к шее, склонившейся и словно специально подставившейся.

- Ты имеешь в виду – здесь? – он зарылся носом в сводящие с ума нежным запахом завиточки ее волос, в непослушные пряди.

- И здесь тоже… А что ты знаешь про там?

- Кхе-кхе, - глухое покряхтывание от двери даже не удивило. Вэл, не отпуская рук и не поднимая головы, лишь развернул в сторону Аарона Тину. – Przepraszam, панове, - смущенный карлик, уронивший ручищи вдоль боков, почти доставая до колен, почему-то перешел на польский.

- Аароша! Никак ты ксендзом подрабатываешь? Иль жил вельможным паном в замке?

- Хотел поинтересоваться… - гневно зыркнувший исподлобья карлик замешкался, подбирая слово. - Панове, вы уже определились али как?

14
- Я вот тоже хотел поинтересоваться, - Вэл ухватил карлика за плечо. - В чем это мы должны определиться? Кто мы вообще такие? - Он вопросительно посмотрел на Тину. - И почему тебя, Смотритель, наше определение так волнует, если от дороги твоей домик сей далековато отстоит?

- Ты, голубь мой, руки то не распускай! – ответствовал Аарон. - Я, чай, не слабее твово буду, хоть росточком и не удался. - Карлик стряхнул руку со своего плеча. – Поведай-ка, зачем припожаловал? Нашел ли кого?

- Нашел, - тихо сказал Вэл, сильнее сжимая Тину.

- Ох, молодежь-молодежь, - заворчал Аарон. - Только семиверстными крюками двигаться и можете, да и то подгонять надо. Нашел он. А тебя нашли-то? Тебя, поди, и не узнали, скиталец ты наш… - Он собирался еще что-то сказать. Но его монолог был прерван грохотом и визгом с веранды.

Возле чайного столика переливался красно-золотыми красками довольно крупный  дракончик. За рисовальным столиком Арчи озабоченно крутил в руках осколки чашки, а Алька визжала. Вэлу показалось, что девочка заходилась криком больше от восторга, чем от страха. Она не сводила глаз с красно-золотого чуда и явно прикидывала, как бы подобраться к нему поближе. Тина, поначалу бросившись к Альке, потом тоже повела себя странно.

- Подожди, - шепнула она успокоившейся девочке, и беспечно шагнула к чудесному существу. Поглаживая дракончика по чешуйкам, стала что-то тихо ему нашептывать.

- Мама, - нетерпеливо переступила ножками Алька. - Ну можно и мне уже? Он же вырастет, а я так его и не поглажу.

Похоже, появление дракона хозяек домика ничуть не напугало. Аарон неопределенно ухмылялся. Зато Арчи был явно не в своей тарелке. К нему Вэл и обратился.

- Откуда? – спросил он, кивнув на дракона. В ответ услышал отчаянную тираду, смысл которой сводился к тому, что источник появления дракона Арчи неизвестен, он нечаянно разбил чашку, и больше ничего.

- Когда же это кончится! – тяжело вздохнул Аарон. - И ты еще спрашиваешь, почему меня волнует ваше определение? – Он обвиняюще ткнул пальцем в Вэла. - Ты видишь это? – Палец Смотрителя переместился на дракона. - Еще немного, и она своими фантазиями все Отражения населит. А нам с Хранителем что потом с ними делать? Они же стабильные. Они жить тут будут… Я тебя прошу, определяйся уже поскорее и верни ее в родную реальность, где драконы на чашках, жирафы в книжках, а… - Аарон внезапно осекся и резко помрачнел.

Дракончик увеличивался в размерах буквально на глазах. Он с трудом протиснулся в дверь веранды, едва не своротив простенок. Уже в темном  дворе перед входом в дом Тина и Арчи устраивали новоявленному жителю Отражений временное пристанище, натягивая на откуда-то взявшиеся столбики таким же путем появившийся тент. Лисенок стояла, удерживая двумя руками большой фонарь. Дракон с интересом наблюдал за их действиями и выглядел вполне довольным жизнью.

- Аарон, если она та, о ком я думаю, то почему я должен бояться быть неузнанным?

- Смотритель я, а не Подсказчик… - Аарон тяжко вздохнул.

- Но почему... – Вэл с трудом подбирал слова. Уверенная в себе, целеустремленная женщина из его родной реальности так мало походила на погруженную в себя, мечтательную Тину, и, в то же время, сходство было - неочевидные, глубоко спрятанные детали внутреннего мира двух женщин прорывались сквозь границу Отражений, или одной… Ведь сам он был один…

- А ты почему? – задал вопрос Аарон. - Не все сразу принимают свою судьбу, милок. Некоторые бегут, кто в войну, кто в пьянство, кто в Отражения…

15
- Ну да, ну да… Похоже, кто-то добегался. Осталась малость – решить главное… Будь бдителен, Аароша, - он похлопал опешившего Смотрителя по монументальному плечу и подошел к сооружаемому навесу. Арчи уже таскал к нему где-то найденным ведром зеленые еще яблоки из освещенного окнами веранды садика. Лисенок же, поставив фонарь на землю, притаскивала горстями траву, срезаемую Тиной. Стоя на коленях, та захватывала пучком траву на крохотной лужайке и чикала огромным ножиком.

- Как думаешь, Арчи, - Вэл тормознул парнишку за полу рубахи, сам же смотрел на Тину. - Не должен ли ты устранить последствия от разбитой чашки? – Тот недоуменно вытаращился. – Кто будет за Дракошей следить? Кормить, оберегать – его и от него?

Боковым зрением ловя расплывающуюся улыбку Арчи, Вэл внимательно смотрел в блестящие от фонаря глаза замершей с ножом Тины.

- Вы продолжайте, а я смотаюсь, доделаю кое-какие дела и вернусь. Арчи, остаешься за старшего.
…
"Должно получиться", - думал Вэл. Он быстро шел по дорожке от домика Тины, пытаясь удерживать в памяти впечатления своего реального мира… Сработало! Матушка со своим удобным стволом-ложем стояла перед ним во всей красе… Перемещения по миру Отражений на поверку оказывались не таким уж сложным делом.

Он и сам не понимал, почему именно сейчас ему так важно вернуться в свою реальность. "Абонент не отвечает или временно не доступен", – твердила трубка. В конце месяца Вика собиралась к морю на лето, но сейчас должна была быть в городе.

Вэлу всегда казалось, что Викина мама - Эмма Аркадьевна - его недолюбливает. После разрыва с Викой и повод к тому не слабый. Но вечер проходил на удивление мирно, традиционно за чайным столом - обычным овальным столом у окна просторной кухни. Именно из этого окна смотрела на улицу маленькая девочка с рисунка Лисенка. Расставляя чашки, Эмма Аркадьевна с грустью поведала, что днем Викуля разбила одну из своих любимых чашек с китайскими драконами.

Вика поменяла прическу. Ее светлые волосы, обычно свободно распущенные по плечам, теперь были подняты над висками и собраны под шпильки с крошечными серебристыми звездочками. Эта прическа и длинное зеленовато-голубое платье, которое она надевала дома под настроение, придавали ей вид царственный и возмутительно-манящий.

Вэлу показалось, что Вика обрадовалась ему. Или ему хотелось, чтобы это было так. Беседа текла неспешно, обсуждали городские новости и какое-то телешоу, которое Вэл то ли не смотрел, то ли не мог вспомнить, но в разговоре по мере сил участвовал. Он смотрел на Вику, невольно выискивал сходство с Тиной и не находил. Бледная, темноволосая, строгая Тина совсем не походила на яркую, победительно-красивую, уверенную в себе Вику. И все-таки…

- Вы слышали, - Эмма Аркадьевна оживилась. - На следующей неделе к нам приезжает Московский театр. Будут давать "Алису в Зазеркалье". Помнишь, как ты любила эту сказку, Викуля?

Вика засмеялась.  Таинственно округлив глаза, Эмма Аркадьевна куда-то рванула рысцой. Через минуту, пошатываясь, водрузила на стол объемную коробку, придерживая подбородком вываливающиеся фотографии. В этом доме не признавали фотоальбомов. Счастливо поблескивая из-под стекол очков не по возрасту яркими глазами, запустила руки по локоть в короб и, порывшись, извлекла несколько фоток - старых снимков маленькой Вики в костюме сказочной Алисы на школьном утреннике. Вэл вновь искал сходство, на этот раз с Лисенком, и не находил... Белые платьица с бантами, и больше ничего.

Когда они, наконец, остались одни, Вэл виновато прижался лицом к ее руке.

- Прости, - тихо попросил он. - Может…

Вика мягко приложила пальцы к его губам, не давая продолжить фразу, и улыбнулась грустно, чуть  отстраненно. В окнах напротив зажигался свет, за стеной бубнил телевизор, пахло яблоками и свежесрезанной травой...