Pi-terr

      В БЛОКАДЕ У ВРЕМЕНИ

      Санкт-Петербург, 1841 год

      Здравствуйте господа! Зовут меня Петляев Василий Афанасьевич. Я потомственный дворянин, знатен и богат. Раньше у меня даже было несколько сотен душ обоего пола в загородном имении, но из-за последнего случая, пришлось поменять свой смысл жизни. Разные времена, разные истории, разные люди. Так о чём я? Чёрт побери, уже и забыл совсем. Поведать вам хотел одну небезынтересную историю, произошедшую со мной и моими друзьями одним зимним вечером в славном городе Петербурге.
      Был тогда канун Рождества, заканчивался 1841 год. Тот вечер выдался на редкость морозным и снежным. А такая погода в столице бывает очень редко! Обычно зима напоминает либо раннюю весну, либо позднюю осень.
      В этот вечер город выглядел как-то по-особому. У всех царило праздничное настроение, да и снег будто бы дополнял собой грядущий праздник. Я никогда до этого не обращал своего внимания, как прекрасен снежный Петербург. Возможно, потому что в этот вечер до меня и моих друзей снизошла мысль – такая идиллия очень хрупка и может рухнуть в любой момент. Человек должен ценить, то что имеет сию минуту… Так-с, кажется, я опять отвлёкся.
      В этот вечер я и мой друг Луцкий Никанор Павлович вместе ехали на званый ужин к нашему старому знакомому графу Дегейдеру. Он неделю назад был возведён в чин коллежского асессора. По этому поводу граф и созывал гостей на застолье.

      – Да, Василий Афанасьевич, время летит! Сколько мы уже с ним не виделись?
      – Так почитай уже два года.
      – Вот же смешная вещь, живём в одном городе, а два года не виделись, как это он нас ещё вспомнил?
      – Да как не вспомнить? Такую охоту разве ж забудешь. Да и вы Никанор Павлович, отличный стрелок, такого сохатого добыли! Где же это вы так стрелять метко научились?
      – О, да! Знатная охота! Я вам уже рассказывал, что много лет прослужил на Кавказе, и, вот теперь на заслуженном отдыхе. Ох, мне и пострелять там приходилось. Воинственный народ эти горцы, но надо сказать, воевать они умеют! Кстати, князь, а долго нам ещё ехать, а то зябко становится?
      – Скоро, уже, скоро, дорогой друг. Благодарите, что в крытой карете едем.
      – А как ваше имение, князь? Процветает?
      – А что сказать? Имение, как имение. Где-то триста душ крепостных, не скажу, что процветает, но, однако ж, не загнивает! Так что живу понемногу.
Карета проехала ещё какое-то время по заснеженным улицам и остановилась около невысокого двухэтажного здания. Друзья быстро поднялись по лестнице парадной, слегка подрагивая от холода, и постучались в дверь. Им открыл пожилой бородатый слуга графа.
      – Добрый вечер! – вежливо поприветствовал гостей старик.
      – Мы к господину графу! – сказал Никанор.
      – Добро пожаловать, проходите, – любезно ответил слуга и помог гостям раздеться.
      Почти сразу из гостиной явился сам виновник торжества. Крупный усатый мужчина, важного вида тут же громко поприветствовал приятелей.
      «Василий! Никанор! Вы ли это? Глазам своим не верю! Сколько лет прошло! Семё-о-он! Изволь гостей попотчевать!» – громко воскликнул Дегейдер.
Слуга Семён тут же убежал куда-то.
      Гости тут же по очереди обнялись с графом и проследовали за ним в гостиную к столу. Стол уже был накрыт разными блюдами, из которых особо выделялся жареный поросёнок. Между блюдами стояли бутылки с дорогими винами.
      – Ну что ж, господа, присаживайтесь! Очень рад, что вы приехали! – громко говорил граф, открывая бутылку.
      –  И мы тоже очень рады! – ответил офицер.
      – Да, граф, мы вас поздравляем с назначением, желаем вам успехов! Ну что ж, давайте наполним бокалы по этому поводу, заодно и согреемся, а то, знаете ли, такой холод собачий стоит на улице.
Дегейдер тут же наполнил три бокала только что откупоренным вином.
      – Ну-с, господа дорогие, выпьем за нашу встречу, дай Бог не последнюю! – провозгласил тост граф, и тут же все трое осушили бокалы, – Так, а где же суп? Семё-о-он! Где суп?
      – Несу-несу, барин! – второпях бормотал слуга, неся поднос с тарелками. Но, не дойдя до стола совсем немного, оступился и уронил всё, что было на подносе на пол.
      – Семё-о-он! Enfant de pute! Что ты творишь, скотина? Сейчас же убери! – крикнул асессор на слугу.
      – Прости, барин, я нечаянно, – грустно ответил Семён и стал собирать осколки тарелок с пола.
      Слуга выглядел очень уставшим, и было понятно, что работа на барина изматывает его, да и пожилой возраст давал о себе знать. В этот вечер Семён сбился с ног, чтобы организовать застолье для гостей графа, однако тот как всегда был недоволен.
      – Господа! Пока мой несносный слуга прибирается, предлагаю вам выпить за нашу охоту!
      – О, граф! Вы помните тот день? Знатный раут был! Мы с князем всю дорогу вспоминали про него, пока в карете ехали, – сказал Петляев.
      – Как же забыть? Вон Луцкий какого лося подстрелил! Он главное на него бежит, а рога во-о-о-от такие! – рассказывал граф, руками показывая на себе лосиные рога. – Я бы испугался! А Луцкий настоящий мужик!
Никанор Павлович, на которого нахлынули приятные воспоминания, одобрительно улыбнулся.
      – Так что, господин Луцкий, дорогой князь, за охоту тогда? За то, чтобы она была не первой и не последней.
      – А главное, не лучшей! Чтобы лучшая всегда ещё была впереди!
      – Ваша правда, Василий Афанасьевич, ну-с вздрогнем! In vino veritas, in aqua sanitas! – громко сказал тост Луцкий.
Друзья выпили по второму бокалу, и стали уже явно навеселе.
      – Семё-о-он! Ты там чего, издох уже? Гости супа ждут! – крикнул Дегейдер с набитым ртом, при этом излишки пищи выпадали изо рта на усы и скатерть. Дегейдер хоть и был богатым графом, но за столом явно не умел себя вести.
      – Граф, сегодня стол приготовлен изумительный! А вино! Давненько я не пробовал такого дивного напитка!
      – Благодарю, Никанор Павлович! Сие вино разлито было ещё до Наполеона и привезено в Россию моим дедом в конце прошлого века из самого города Парижа!
      – Граф, а поведайте нам тайну, за какие заслуги вас повысили до асессора, если это не секрет?
      – Так ведь понятно – отлично себя показал на службе, и вот, по личному указу военного генерал-губернатора Санкт-Петербурга произведен в чин коллежского асессора!
      – Да князь, но что вы такого важного сделали?
      – Василий Афанасьевич! Что вы пристали? Вам не всё равно? За что надо, за то и назначен! Ешь, пей, гуляй! Праздник же! Семё-о-он! Подавай дичь!
      В комнату вошёл Семён, в руках у него был поднос с тарелками супа.
      – Семён! Ты издеваешься? Где дичь?
      – Барин, так я же суп нёс, – виновато ответил слуга.
      – Семё-о-он! Я кому сказал! Дичь неси! Суп уже не нужен! И живее давай! Ух, накажу я тебя потом! – заорал граф и гневно постучал кулаком по столу.
      – Не надо барин, сию минуту принесу, – тихо с грустью в голосе ответил слуга и удалился.
Гостям показалось, что граф слишком строг со своим слугой.
      – Граф, кажется вы с ним слишком строго, он ведь старается, – упрекнул Дегейдера князь Петляев.
      – Да что вы, ей Богу! Не старается он ни черта! Лентяй! Хотя, надо сказать, что лакеем он у меня служит с недавних пор. Двадцать лет в имении псарём был, и к тому же толковым. Но вот лакей из него ужасный!
      – Позвольте, а кто теперь у вас псарь? – спросил Луцкий.
      – Да нет у меня уже ни псаря, ни имения, в карты в прошлом году проиграл. Дам вам совет, господа, никогда, вы слышите, никогда не играйте с московскими шулерами! Хорошо хоть остальное осталось, а то не быть бы мне асессором… А не выпить ли нам?
      – А давайте! За что пьём? – спросил Петляев.
      – За псаря! – невнятно крикнул Луцкий.
      – За царя, так за царя! – ответил граф, не расслышав князя. – За Его Императорское Величество Николая Павловича!
      – Точно! За Палкина! – сказал уже захмелевший Луцкий.
      – Так, попрошу при мне такие речи не излагать! Я как государственное лицо не потерплю шуток в адрес императора! – грозно заявил Дегейдер. – За царя!
Все тут же ещё выпили вина. Буквально в эту же секунду в комнату вошёл слуга с огромным блюдом жареной дичи.
      – Ого, Семён! Не дурно, весьма не дурно! – с удовлетворением воскликнул граф, а Семён разрезал дичь и разложил кусочки жареной птицы по тарелкам.
Спустя короткое время кто-то постучался в дверь. Барин снова громко окликнул лакея, и тот как заводной бросился встречать гостей.
На званый ужин прибыл ещё один знакомый Дегейдера.
      «Позвольте представить вам господа, моего старинного друга. Барона Иоганна Людвиговича Дермейстера! Знакомьтесь Иоганн, Василий и Никанор», – объявил граф.
Захмелевшие друзья, посмотрев на него, внезапно громко закричали: «Штрафную ему!»
Иоганн ещё даже не успел сказать ни слова, как ему сразу налили бокал водки и заставили выпить.
      – Господа, спасибо за столь тёплый приём! Прошу прощения, что опоздал, кучер никак не мог найти дом графа. Ей Богу замёрз как собака! – сказал он, присаживаясь за стол.
      – Это да, давненько такой морозной зимы не было! – воскликнул Луцкий.
      – Ну-с, Иоганн Людвигович, рассказывайте!
      – А чего ж рассказывать?
      – Да хоть что-нибудь. Нам с Василием Афанасьевичем, не терпится узнать кто вы таков, чем занимаетесь, большое ли у вас имение?
      – Ну, я можно сказать купец, мой род один из богатейших в Курляндии. Имеет ли смысл, господа, меряться имениями и усадьбами? Это всё, в конце концов, лишь суета.
      – А что за товары, и где продаёте?
      – О, друзья, товары самые разные. От пушнины до антиквариата. Наша компания торгует по всему миру.
      – И, стало быть, вы и мир повидали?
      – Конечно, ходил за моря, пару раз странствовал по Шёлковому пути, несколько лет жил в Китае.
      – Интересная у вас жизнь, Иоганн Людвигович! Давайте тогда выпьем за вас! – всё не успокаивался Луцкий.
      Тут же его подхватил Дегейдер: «Верно! За вас барон!»
      – Нет господа, я предлагаю выпить нам не только за меня, а за всех. За вас, за меня и даже за Семёна – вообще за всех! Чёрт возьми, про него то и забыл! Граф, где ваш слуга?
      – А зачем он вам? На кухне. Позвать? Семё-о-он! – заорал Дегейдер.
      Семён тут же озабочено прибежал, ожидая, что барин его сейчас опять будет ругать.
      – Здравствуй Семён. Как твои дела? – спросил его Иоганн спокойным голосом.
      – Хорошо барин! Работаю вот, – пробубнил тот.
      – Граф налейте ему водки! – попросил графа Иоганн.
      – Вот ещё! И так плохо работает!
      Дермейстер молча встал со стула, демонстративно посадил на своё место слугу и протянул ему рюмку. Гости не могли понять, что он делает. Воцарилась неудобная пауза, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Семён попытался встать, но Дермейстер силой посадил его обратно.
      «Ну, так что, дорогие господа, я предлагаю вам выпить за всех людей, ибо это лучшее за что можно выпить в канун Рождества. Давайте забудем в этот вечер про наши чины, богатства и заслуги. Все мы люди, все мы одинаковы! Наша главная ценность – это жизнь! За жизнь! За жизнь каждого!
      Все молча подняли бокалы и выпили. Иоганн явно внёс в вечер новую, немного философскую атмосферу.
      «Угощайся, Семён! Дичь вкусная! Отлично готовишь!» – сказал барон, смотря в глаза Семёну.
      Судя по тому, как лакей уплетал блюдо за обе щёки, было очевидно, что он голоден.
      – Граф, мне кажется, ваш слуга давно не ел! – упрекнул Дегейдера барон.
      – Глупости! – усмехнулся граф. – Да даже если так, мы то с вами никогда голодать не будем!
      – Никогда? Н-да, что верно, то верно, вы как всегда правы, мой дорогой друг… – задумался Дермейстер. – Ступай Семён. Думаю, сегодня весь оставшийся вечер у тебя будет свободен.
      Лакей аккуратно и молча собрал грязную посуду со стола и скрылся за дверью.
      – Барон, почему вы посадили его вместе с нами? Что это вообще значило? – с недоверием спросил его Луцкий.
      – Я понимаю, всё это выглядит странным, но человек, который видел многое в жизни, думаю, имеет право иметь небольшие странности. Впрочем, не об этом сейчас. Как на счёт небольшого променада?
      – Променада? Так скоро уж ночь, да и замораживает на улице порядочно, – лениво возразил Дегейдер и зевнул.
      – Я всё же настаиваю! Это будет сюрприз для вас всех, – с интригой в голосе произнёс Иоганн.
      – Хм, а что за сюрприз такой?
      – Отлично! Одевайтесь, на улице будет холоднее, чем вы думаете.
      Все неторопливо надели свои шубы, при этом, барон попросил их не беспокоить Семёна. Затем Иоганн позвал всех троих обратно к столу. Он явно что-то замыслил.
      – Ну, Иоганн Людвигович. Что вы затеяли? Я, конечно же, и раньше знал, что вы удивительный человек, но быть может, вы объяснитесь? – нервно спросил хозяин.
      – Конечно. Вот поглядите на эту вещицу, – сказал Дермейстер, достав из кармана шубы какую-то чёрную статуэтку, и поставил её на стол, – Я давеча побывал в Индии, и на базаре один купил эту статуэтку. Знаете что это? Это индийский бог Шива. Он повелевает всем сущим, согласно верованиям индийцев. Тот кто мне её продал, сказал: «Будь творцом своей судьбы». Как вы думаете, что такое Судьба?
Дворяне никак не могли понять, к чему клонит этот странный человек. Воцарилась тишина. Сквозь неё можно было услышать, как тикают часы у кого-то в кармане. Но внезапно тишину нарушил Луцкий: «Господа! К чему все эти глупые загадки? Зачем надо было надевать эти шубы и слушать наставления каких-то шаманов. Судьба, она и есть судьба! Если уж кому-то дано быть дворянином, то он им и будет, а если кто-то всю жизнь будет жалким лакеем, то так тому и быть! Пойдёмте к столу!
      – А несколько раз за день спастись от вражьей пули, это судьба или чудо? – с улыбкой на лице перебил его барон.
      – Откуда вы знаете, что было со мной на том перевале в горах Кавказа? – спросил Никанор и раскрыл рот от удивления.
      – Не только вы были там, не только вы… – загадочно ответил Иоганн, улыбнувшись, наливая себе рюмку водки. – Господа, а если бы вы могли повелевать своей судьбой, своим временем, чтобы вы сделали?
      – О! Я бы, верно, заглянул в своё будущее! – незамедлительно ответил Петляев.
      – Забавно, именно такой ответ я и ожидал услышать. А если бы у вас была такая возможность, хватило бы духу? Кто знает, что там произойдёт в этом будущем.
      – Конечно!
      – Это замечательно! Вы посчитаете, это странным, но статуэтка Шивы может помочь вам взглянуть на грядущие дни, – спокойно сказал Иоганн и выпил рюмку.
      – Прошу прощения, взглянуть на что?
      – Заглянуть в будущее! И не только в будущее, но и в прошлое! Увидеть то, что может случиться через какое-то время заранее.
      – Ну, барон, вы и сказочник! – возмутился Дегейдер
      – О, нет-нет, я на полном серьёзе!
      – А тогда докажите! Пусть эта ваша Шива перенесёт нас на один век вперёд!
      – На век, так на век! Вы сами это сказали, – сухо произнёс Иоганн.
      Комната тут же заполнилась тьмой и холодом, будто метель ворвалась с улицы в окно и потушила свечи и камин.
      – Барон, что случилось? Кто затушил свечи? Семё-о-он! – крикнул граф.
      – Успокойтесь, господин Дегейдер, Семёна здесь нет уже более восьмидесяти лет.
      – Что вы сказали? – испуганно спросил Луцкий.
      – Я сказал, что Семён умер более 80 лет назад. А теперь самое время для обещанного променада, пойдёмте на улицу.
      Пока вся компания спускалась по лестнице парадной, барон пытался им объяснить, что произошло.
      «Вы попросили переместить вас на век в будущее, и Шива так и сделал. Вы готовы?» – спросил барон друзей у приоткрытой  двери на улицу, и те, стоя в холодной тёмной и обшарпанной от времени парадной испуганно покачали головой.
      «Добро пожаловать в 1942 год», – мрачно произнёс барон и отворил дверь.
      То, что предстало перед их взором, повергало в шок. Вдоль заснеженной улицы, испещрённой ямами, стояли несколько брошенных трамваев и автомобилей. От дома напротив остались одни руины, и из них шёл дым недавнего пожара. Где-то вдалеке слышались страшные звуки взрывов.
      Они шли очень медленно вдоль улицы, стараясь держаться кучкой, и с каждым шагом им становилось всё страшнее и страшнее. Некогда прекрасный город, превратился в ужасающую фантасмагорию. Ведь мало того, что они попали в XX век, так ещё и в самый страшный его период.
      По пути им попадались люди, они были одеты во всё грязное, а их лица не выражали ни одной эмоции – все они умирали. Прохожие шли очень медленно, хромая и покачиваясь, с трудом держа равновесие. Наконец, когда компания дошла до небольшого переулка заставленного противотанковыми ежами, Петляев не выдержал и закричал: «Барон! Что здесь творится?»
      – Слушайте внимательно, что я вам сейчас скажу. Мы попали на сто лет вперёд, в 1942 год. То, что вы сейчас видите, это самое страшное событие в истории города, так называемая блокада. В 1941 году на Россию нападёт самый кошмарный завоеватель в истории. И даже Наполеон по сравнению с ним лишь ребёнок. Этот антихрист, уничтожив почти всю Европу, захотел большей крови. И вот, он пришёл сюда, – мрачно рассказывал Иоганн.
      – Кто он такой? – испуганно спросил граф.
      – Страшный немецкий завоеватель. У него только одна цель – поработить все народы мира. Его многомилионная армия нечестивцев встала у ворот города, и пытается разрушить его.
      – Господи! – сказал граф и перекрестился. – Это же, это же всё! Второе пришествие!
      – Не совсем. В отличие от многих других народов мира, наш народ не захотел этого «второго пришествия» и стал бороться. Обычные люди теперь противостоят абсолютному злу, в самом ужасном его проявлении. Уже около двух лет идёт самая кровавая война в истории. Страшнее её не было. И насколько враг не был бы силён у него не получается сломить волю этого города.
      Внезапно улицу пронзил громкий звук сирены воздушной тревоги. Компания увидела нескольких человек бегущих по улице. Барон молча показал пальцем в серое пасмурное небо – там летела эскадрилья немецких самолётов. Где-то в паре километров от них стали раздаваться оглушительные взрывы. Одновременно с ними началась безостановочная стрельба зенитных орудий. Весь этот страшный грохот заглушал сирену. Дворяне пытались перекричать шум, но ничего не получалось. От страха троица приятелей прижалась к стене здания. И только барон спокойно стоял посередине улицы и наблюдал за происходящим.
      – Барон! Что это, чёрт побери? – крикнул Петляев, когда всё успокоилось.
      – Это бомбардировка. В будущем люди придумают механизмы, которые могут лететь по небу и сбрасывать сверху на города бомбы, как произошло сейчас.
      – Да что же это, да за что всё это! – начал психовать Петляев, – Давайте вашу Шиву, давайте уйдём обратно! Я не хочу быть здесь, это какой-то кошмар!
      – Нет, дорогой друг, у нас здесь есть неоконченное дело!
      – Что за дело, Иоганн? – возмутился Луцкий и подбежал к нему.
      – Судьба! Вы здесь по её воле, а не по моей, – ответил барон, глядя в глаза князя.
      – Занятно получается! А если нас тут убьёт? – закричал Луцкий.
      – Исключено, судьба этого не хочет. За себя не беспокойтесь. Вы не сможете здесь получить ни царапины, чтобы не случилось.
      – Так, хорошо, давайте успокоимся, – сказал граф, – Вы сказали, что есть какое-то дело?
      – Когда придёт время, я скажу, а пока нам нужно двигаться дальше, в установленное место.
      – И что это за место? – злобно спросил Луцкий.
      – Собор преподобного Исаакия Далматского. У вас будет шанс увидеть его уже полностью построенным. Что ж, идём, нам нужно успеть, этого самого времени не так много, – спокойно сказал барон.
      Вся компания молча шла по Невскому проспекту, наблюдая за происходящим. Из воронки от снаряда посередине улицы люди черпали воду, кто в вёдра, кто в кастрюли, потому как пить в городе более было нечего. Чем дальше дворяне шли по проспекту, тем ужаснее становились картины. Знатные господа старались не смотреть на людей, которые на санках везли обмотанных в ткань мертвецов. Но самое пугающее было в глазах этих людей. Они боялись, что их самих уже некому будет вывозить. Дойдя до Аничкова моста, перед ними предстала тяжёлая сцена. Маленькая девочка, закутанная с ног до головы, плакала и пыталась привести в чувство свою недавно умершую бабушку. Ей казалось, что бабушка просто уснула, ведь она только что шла с ней за руку и внезапно упала без чувств. Голод нещадно косил всех ослабевших. В глазах дворян это и был библейский апокалипсис.
      Именно в этот момент с Дегейдером что-то случилось. Он бросился к ребёнку, пытаясь помочь, но ничего не получилось. Его руки проходили сквозь девочку. Он был будто привидением.
      – Дорогой граф, теперь вы видите, насколько хрупка человеческая жизнь? И насколько сложно что-либо изменить, – сказал барон, взяв за плечо графа, который сел от беспомощности на землю, а остальные двое стояли за спиной барона как будто в оцепенении, и не могли произнести ни слова.
      – Почему? Почему я не могу помочь?
      – Таковы законы перемещения во времени. Мы не можем влиять на время, не относящееся к нам, иначе это приведёт к временным парадоксам. Судьба! Она бессовестна и беспристрастна. Мы для голодных жителей блокадного Ленинграда бесплотные духи – невидимые, неслышимые и неосязаемые. Мы лишь сторонние наблюдатели, отголоски далёких времён, и так будет всегда. Идёмте граф, мы тут ничем не можем помочь, наша цель впереди.
      Пришельцы XIX века пошли далее по Невскому. Атмосфера царила гнетущая. Постоянно отовсюду доносились звуки метронома. Пока он стучал спокойно, люди были спокойны, это значило, что город выживал, несмотря ни на что.
      – Скажите, барон, вы сказали «Ленинград», это что?– спросил Петляев.
      – Так в 1942 году будет именоваться Санкт-Петербург, не удивляетесь. Почему именно так? Как-нибудь в другой раз вам расскажу, это тоже часть истории.
      – А то это за звук постоянно доносится?
      – Метроном. Если он стучит спокойно, значит всё хорошо, если слово «хорошо» подходит под ситуацию блокады, но если он станет стучать чаще, как, например, сейчас, жди беды, – спокойно сказал барон и сверился с часами на цепочки, достав их из кармана. –  Время есть, переждём атаку прямо тут.
      Внезапно чей-то громкий мужской голос сделал экстренное предупреждение на всю улицу по репродуктору: «ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! РАЙОН ПОДВЕРГАЕТСЯ АРТИЛЛЕРИЙСКОМУ ОБСТРЕЛУ! ДВИЖЕНИЕ ПРЕКРАТИТЬ, НАСЕЛЕНИЮ УКРЫТЬСЯ!» Буквально через несколько секунд переулок наполнился грохотом и взрывами. Один из снарядов угодил в путешественников во времени, но не оказал на них никакого влияния.
      Перепуганные, они только обнаружили себя стоящими в воронке. Обстрел продолжался минут пять от силы, но успел обрушить половину дома, неподалёку. Когда, наконец, всё успокоилось, из серой пыли рухнувшего здания к ним вышел Дермейстер и произнёс:
                На Невском надписи пестрели,
                Кричала каждая стена,
                «Внимание! При артобстреле
                Опасна эта сторона!»
      – Барон,  долго нам ещё? – усталым и измождённым голосом спросил Луцкий.
      – Глупый вопрос, Никанор Павлович, вы сами знаете, что мы почти пришли, вот она Исаакиевская площадь, – спокойно ответил Иоганн.
      – Здесь всё по-другому! Это не Петербург, это какой-то другой город! Я не узнаю ни улиц, ни переулков! – нервно прокричал Луцкий.
Перед Исаакиевским собором была обширная площадь, посередине которой стояло гигантское деревянное сооружение.
      – Барон, что это? – спросил Дегейдер.
      – Там памятник Николаю I. Чтобы спасти произведения искусства от взрывов, их закапывают под землю или помещают вот в такие импровизированные деревянные коробы для защиты от бомб и осколков, а теперь смотрите внимательно налево от собора.
      Звук метронома снова стал частым, а это значило, что начинается новая атака. И она не заставила себя долго ждать. Буквально через минуту на площадь упала одна из бомб. Дворяне наблюдали именно за тем местом, куда им указал Иоганн. Недалеко от возникшей воронки они заметили человека, лежащего без сознания, которого задело взрывом.
      «Друзья! Вот наша цель! Бежим к тому мужчине!» – скомандовал барон, и все вчетвером побежали к пострадавшему со всех ног.
Мужчина был оглушён и сильно ранен в бок осколком бомбы, но ещё жив.
      – Берите его на руки и несите в ту открытую дверь в подвал! – сказал Иоганн и показал направление.
      – Но как? Мы ведь призраки! – возмутился Дегейдер.
      – Только здесь и только сейчас вы являетесь частью этого времени, частью истории. У вас всё получится!
      Все втроём они подняли с земли истекающего кровью мужчину и понесли его к двери. Буквально тут же из подвала показалась санитарка в белом халате и помогла им донести раненого до импровизированной операционной в подвале.
      Подвал был слабо освещён, но, несмотря на тяжёлые условия, несколько хирургов боролись за жизни тяжелораненых. Дворяне были поражены тем, что здесь происходило. Люди отчаянно цеплялись за жизнь, и сами старались спасти других.
К друзьям обратился стоявший позади них Дермейстер: «Теперь вы видите, жизнь человека – самая большая ценность, которая у нас есть! Мы можем возвращаться обратно, господа, наша миссия исполнена»
      Компания путешественников во времени вышла обратно на площадь. Все они встали в круг. У троих друзей шубы были перепачканы кровью спасённого мужчины.
      – Барон, объясните нам, что происходит? Кто этот человек? – спросил граф.
      – Должен попросить у вас прощения. Я никакой не барон, и зовут меня не Дермейстер Иоганн Людвигович, и я никакой не купец из Курляндии. Я простолюдин из XXI века, которому посчастливилось получить эту магическую статуэтку в качестве подарка. И зовут меня Дмитрий. С помощью Шивы я заглянул в прошлое и узнал, что моего прадеда в годы этой страшной войны спасли три странных человека. И это были вы. Так было уготовано судьбой, и так должно было случиться, что три дворянина из 1841 года окажутся здесь и спасут его. Вы понимаете это? Это великий замысел времени. Так было предначертано, что я получу эту статуэтку и поведу вас сюда. Если бы нарушился ход событий, то вы бы не спасли моего прадеда, и, в конечном итоге, не было бы меня! Я пробовал спасти его в одиночку, но тщетно, мои руки проходили сквозь, чтобы я не делал. После этого и стало понятно, что раз ваше появление здесь предначертано, то без вашей помощи мои потуги по спасению прадеда бесполезны. Это под силу только вам. Вы сами того не осознавая являетесь частью моей истории, прописанной заранее.
      – Кем? Кто всё это прописал? – спросил Петляев.
      – Это нам не дано узнать. Пора домой, господа. Прошу вас, цените жизнь, будьте достойными своих потомков и потомки будут достойны вас. Шива вернёт вас обратно в рождественский вечер 1841-го.
      Пока шёл диалог между ними, диктор успел предупредить о новом обстреле, но они уже не замечали этого. И в тот самый миг, когда началось возвращение в прошлое, рядом с ними прогремел взрыв, ударная волна которого расколола статуэтку Шивы в руках Дмитрия на мелкие осколки.

      Петляев обнаружил себя лежащим на земле. Голова немного кружилась, было ощущение лёгкой тошноты. Ко всему прочему его лицо странно кололо чем-то непонятным. Он открыл глаза и поднялся на ноги. Это была Дворцовая площадь. Но она выглядела как-то странно. Вся площадь была покрыта какими-то бело-серыми плитками, а на Зимнем дворце проецировалась огромная голографическая надпись «20 ИЮЛЯ 2142 ГОДА». На площади было много людей. Все они были одеты в какие-то странные одежды, которых дворянин никогда в жизни не видел. Он мало, что понимал, но был уверен, что по непонятной ему причине попал в далёкое будущее. Внезапно рядом с ним невероятно быстро пробежала девушка и нечаянно столкнулась с ним с такой силой, что тот отлетел от неё в сторону.
      «Смотри куда идёшь! Если слепой – одевай нейролинзы!» – крикнула она ему, и, не оглядываясь, пустилась наутёк далее.
      Князь осматривался по сторонам, открыв рот от удивления. Так продолжалось некоторое время, пока знакомый голос позади не окликнул его: «Василий Афанасьевич, долго же я вас искал!»
Им оказался Дмитрий. Судя по выражению лица, тот был невероятно рад увидеть Василия.
      – Дмитрий? Как? Что случилось?
      – Случилось неожиданное! В самый последний момент нашего перемещения немецкий снаряд попал в нас и разрушил статуэтку Шивы на осколки, в результате чего произошла ошибка, и всех вас троих раскидало по разным временам. Мне же пришлось несколько дней просидеть в блокадном Ленинграде, собирая статуэтку по кусочкам. Найти вас было очень непросто, но Никанора и Дегедера я уже вернул обратно, вот, наконец, и вас нашёл.
      – Что это за место?
      – Санкт-Петербург, 2142 год. Именно таким он будет примерно через триста лет после вашего праздничного ужина.
      – Город переживёт войну?
      – Да, город выстоит и победит, и ещё очень долго будет жить. Пойдёмте друг мой, не здесь ваша судьба.
      – Постойте, я только хочу узнать. Мимо меня пробежала одна барышня и столкнулась со мной, это так и должно быть? Почему я не призрак?
      – Столкнулась с вами? Невероятно! Она тоже часть истории! – возбуждённо произнёс Дмитрий.

      И вот я, ваш покорный слуга вернулся обратно в общество своих друзей. Я не предал этому столкновению в будущем особого значения, но знаю, что та женщина должна была тоже творить свою историю. Увы, я никогда не узнаю, как изменилось будущее. Случится ли эта страшная война через сто лет по замыслу судьбы или будет мир? Как теперь изменится ход истории? Наверное, никак. Время вообще никак не изменить. И даже если это получится, то окажется, что так и должно было случиться. Гораздо сильнее изменились мы сами. Стали более человечными, что ли. Прямо в дрожь бросает, когда вспоминаем, какими мы были ранее – жадными и самолюбцами. Нас не было за столом, судя по настенным часам, минут пятнадцать, и Семён даже не заметил нашего исчезновения. Но эти пятнадцать минут изменили нас навсегда. Кто знает, может, и не было никакого замысла судьбы и путешествия во времени, а Дмитрий оказался каким-то посланником небес, который указал нам на наши грехи и преподал нам важный урок. Этого нам уже никогда не понять.

      ЧЁРНЫЙ КОТ ПЕТЕРБУРГ

      Петроград, 1917 год

      Уже который месяц славный город Петроград был сам на себя не похож – постоянные беспорядки, разгоны демонстраций и стачки рабочих становились уже обычным делом. Зимой отрёкся от престола император, и страна стала республикой. Но ситуация от этого не улучшалась. На восточном фронте царил хаос, в городе было двоевластие, и никто не знал, что будет завтра с некогда великой державой. Временное правительство не контролировало, пожалуй, ничего, а волна народного недовольства с каждым днём нарастала всё сильнее и сильнее. Кроме того нависла угроза голода.
      Этот октябрьский вечер был холодным и промозглым, часто накрапывал дождь со снегом. Город, который уже устал от бесконечных бунтов и стрельбы выглядел очень мрачным. По улицам часто проходили колонны солдат, но не было понятно, кто они, откуда они, и что у них на уме. Где-то вдали слышались звуки сильной перестрелки и пулемётных очередей – на одном из переулков города произошла перестрелка. По улице проехали три броневика с небрежно установленными красными флагами и транспарантами. На крыше у каждого сидели люди, вооружённые винтовками, у некоторых на груди был патронташ. По фуражкам можно было догадаться, что многие из них были матросами. Всё это было уже нормально для города, пережившего две революции и ожидающего третью. Человек удивительное существо – он приспосабливается к любым суровым условиям, так и петроградцы, несмотря на трудное время, старались жить своей жизнью.

      – Ты спишь? – спросил мужской голос в темноте.
      – Нет. Мне холодно, – ответил женский голос.
      – Потерпи немного. Сейчас разожгу камин.
      Мужчина подошёл к окну и раскрыл тёмные занавески, потом молча развёл огонь. Комната была очень старой с обшарпанными стенами. Мебели было немного – только кровать, старый шкаф и письменный стол со стульями. На стенах висели небольшие старинные фотографии. Из-за ненастной серой погоды на улице в комнате царил полумрак, и всё казалось серым и унылым. К тому же здесь не было электричества. Пара перебралась в Петроград в поисках лучшей жизни не в самое лучшее время.
      Женщина лежала на диване под одеялом и дрожала. Её сильно знобило.
      – Сейчас согреешься! Уже теплеет.
      – Хорошо!
      – Как ты себя чувствуешь? – спросил он её и присел рядом.
      – Получше. Но ещё тошнит.
      – Тебе надо выйти на улицу и подышать свежим воздухом, хватит уже дома сидеть.
      – Не хочу, там нечего делать.
      – Ты так никогда не выздоровеешь!
      – Ну и пусть. Скоро ничего не будет. Скоро все умрут и всё погибнет!
      – Глупости! Кто тебе это сказал?
      – А ты не видишь это за окном? Это конец света, – сказала она и отвернулась к стенке.
      Мужчина поцеловал её и снова молча подошёл к окну. По улице шла толпа людей, которая скандировала: «Вся власть советам!»
      – Люди куда-то идут. На улице холодно и дождь, но всё равно куда-то идут, – сказал он.
      – Куда? – спросила она.
      – Не знаю. К Смольному, наверное. Говорят, большевики скоро власть возьмут.
      – Большевики? Это кто такие?
      – А ты не знаешь? Весь город только об этом и говорит.
      – Нет, не знаю. Мне всё равно.
      – Зачем тогда спросила?
      – Просто так…
      Он сходил на кухню и принёс ей поднос с едой.
      – На, поешь. В комнате уже нагрелось, я пока схожу в аптеку куплю тебе микстуру.
      – Только долго не ходи. На улице что-то страшное!
      – Хорошо, обещаю долго не ходить. Только ешь и грейся. Я тебе горячий чай заварил.
      Его жена болела уже долгое время, и он старался хоть как-то ей по-мочь, но та не хотела ни лечиться, ни жить. В какой-то момент ей начало казаться, что события в городе это только начало перед предстоящим, как она считала, концом света. Многие в это тяжёлое время сходили с ума.
      На улице уже почти стемнело, и было очень холодно, хотя дождь перестал накрапывать. Толпы народа, которые шагали недавно с революционными лозунгами ушли к Смольному институту, или разошлись по домам. На улицах же остались какие-то непонятные личности. Некоторые из них были пьяны, некоторые что-то кричали, другие же просто бесцельно шатались по улице с оружием в руках. Не ясно были это красногвардейцы, юнкера или вообще кто-то другой.
      Стараясь не пересекаться с ними взглядом, он зашёл за угол, где была старая аптека. Но революционные события уже пришли и туда. Напротив здания аптеки стояли трое мужиков и грели руки о костёр, разведённый из аптекарской мебели. Дверь аптеки была открыта нараспашку, и, по всей видимости, там уже давно никого не было.
      – Господа, а что с аптекой случилось?
      – Так уехал аптекарь, в Выборг ещё вчера. Ты подходи, коли холодно к костру!
      – Нет, некогда, жену лечить надо. А где есть ещё аптека, не знаете?
      – А иди вдоль улицы, может, повезёт.
      Он вернулся на улицу и побрёл дальше в надежде найти хотя бы одну аптеку по пути. Дорога была пустынной, почти безлюдной. Внезапно из подворотни прямо к его ногам выскочил здоровенный чёрный кот. От такой неожиданности мужчина оторопел и остановился. Кот тут же громко замяукал. Он был очень ласковый – тёрся о прохожего и мурлыкал. Прежде ему никогда не приходилось видеть таких больших котов.
      – Ого! Это ты, чей такой ухоженный? Извини, угостить тебя нечем.
Мужчина погладил его, а тот внезапно уставился прохожему в глаза и очень внимательно посмотрел. Что-то в этих огромных кошачьих глазах, отражающих слабый свет уличного фонаря, было странно. Нет, с виду они были обычными, но у мужчины создавалось ощущение, что животное читает его мысли.
Кот очень громко прошипел, как будто бы что-то увидел в стороне, и убежал куда-то по своим делам, скрывшись в темноте.
      Прохожий пошёл дальше, но через какое-то время он заметил, что за ним кто-то следит. Два человека шли позади, и о чём-то говорили друг с другом. Мужчина перешёл на другую сторону улицы, но те двое последовали за ним.
      – Эх, яблочко, да куда котишься? Ко мне в рот попадёшь – да не воротишься! Эй, господин, у вас не найдётся пары копеек для бедных рабочих Путиловского завода, а? – с весёлым задором в голосе спросил один из двух преследователей.
      – Извините, господа, но нет, жена очень болеет, лекарство нужно ку-пить, – вежливо ответил он, понимая, кто перед ним.
      – Врёшь ведь! Ванька, врёт ведь да?
Второй человек молча кивнул головой.
      – Во-о-от! А Ванька никогда не врёт! А ну ка, милостивый государь, давай сюда свой кошелёк и по хорошему! – громко заявил первый и тут же направил на прохожего наган, достав его из кармана своего пальто, – а не то можем попросить по-плохому!
      – Господа, зачем? Мне нужны лекарства для жены, я сейчас не могу вам дать денег. Давайте в другой раз, ну, поймите.
      – Ты нам кошелёк гони! И пальто твоё, уж хорошее больно! – заорал второй преследователь хриплым прокуренным голосом.
      – Господа, ну зачем так делать? – с горечью в голосе сказал он, и начал расстёгивать пальто.
Грабители смеялись над ним, грубо обзывая. Мужчина снял пальто и остался в одной рубашке.
      «Ну что, буржуй, сейчас мы тебя стрелять будем, а ты изворачивайся!» – сказал один из грабителей и взвёл курок.
      Прохожий мгновенно развернулся и только дёрнулся бежать, как увидел невероятную картину – вся улица была перекрыта невероятным количеством котов и кошек. Они были повсюду и покрывали дорогу одним сплошным живым ковром. Это было настолько удивительным, что грабители опустили пистолеты и сами подошли поближе, чтобы посмотреть, что случилось. Кошки зловеще мяукали и шипели.
      «Мя-я-я-я-у-у-у-у!» – громко пропищал чей-то голос из-за спины. Все трое обернулись и увидели нечто ещё более странное.
      Посередине дороги стоял высокий чёрный силуэт. Из-за того, что фонарь освещал улицу очень плохо, незнакомца сложно было разглядеть. Но даже так можно было заметить, что на его лицо был нанесён небрежный грим, а на голове были искусственные кошачьи уши. Кроме того, было хорошо заметно, что сзади у него свешивалось что-то наподобие хвоста. Этот странный человек будто бы сбежал с какого-то маскарада в кошачьем костюме.
      «Э-э-э! Ты что за чёрт такой?» – крикнул ему один из разбойников.
Но незнакомец лишь снова громко «промяукал» и погрозил им пальцем. Дальнейшие события произошли молниеносно. На головы бандитов откуда-то сверху прыгнули несколько котов, которые тут же с диким воплем принялись выцарапывать им глаза. Грабители неистово орали и бегали из стороны в сторону, пытаясь скинуть взбесившихся животных с себя. Но кошки продолжали кусать своих жертв, будто бы они были маленькими дикими львами, а не обычными дворовыми котами. Один из грабителей сумел пару раз выстрелить из нагана, но это вовсе не испугало кошек, а наоборот. Всё это продолжалось до тех пор, пока оба любителя лёгкой наживы с воем не скрылись где-то в тёмном переулке.
      – Кто вы? – испуганно спросил мужчина незнакомца, когда всё, наконец, стихло, а кошачья толпа разбежалась по уже ночному Петрограду, – Кто бы вы ни были, спасибо вам, за спасение. Они бы пристрелили меня.
      – Мяу! Я кот! Кажется это твоё, – сказал таинственный человек и устремил свой взгляд вниз.
      К ногам мужчины подошёл тот самый чёрный кот, которого он недавно гладил, и во рту у него был кошелёк. Прохожий присел на корточки, чтобы забрать его обратно. В этот же момент человек-кот набросил ему на голову какой-то головной убор.
      «Мяу! Пальто стащили, держи хоть эту шапку. И иди домой. Тебя ждут, мяу!» – сказал странный человек, гнусавя себе под нос, и тут же побежал куда-то вдаль по улице.
      Мужчина стоял в полном недоумении от произошедшего только что. Он пытался поверить в то, что он просто сошёл с ума, и ему всё привиделось. Но потрогав шапку на голове, окончательно убедился, что всё это явь. Отойдя от шока и почувствовав ночной холод, он спешно побрёл обратно домой.
На пороге его встретила напуганная жена.
      – Господи, где ты был? Я так переживала! И что с тобой случилось? Где твоё пальто?
      – Со мной всё хорошо. Меня ограбили.
      – Боже мой! Ты цел? Проходи скорее к камину, замёрз весь!
Мужчина грел руки об огонь, сидя на стуле у камина. Единственными источниками света в комнате был огонь и небольшая керосиновая лампа на столе. Хотя ни о каком уюте в такой лачуге не могло быть и речи, но по сравнению с холодной улицей здесь было очень тепло и приятно.
      Жена принесла ему кофе, накрыла пледом и обняла присев рядом.
      – Ну, как ты?
      – Я нормально.
      – Что с тобой случилось?
      – Меня ограбили и хотели убить.
      – Кошмар! Я тебя больше никуда не отпущу!
      – Меня спасли. Ты не поверишь, какой-то чудак, который прикидывается котом, натравил на бандитов своих дрессированных кошек. Видела бы ты как они убегали! Ты что, мне не веришь?
      – Я верю! Это был не человек, а демон! Я говорила, что Судный день уже скоро. Они забирают грешников себе в Ад.
      – Выходит, я безгрешен, раз меня пощадили. Смотри, эта шапка, её мне подарил он, – сказал супруг и взял со стола головной убор.
      – Убери её, а лучше сожги! Дьяволу – дьяволово!
      Он положил шапку обратно на стол и замолчал. Они сидели ещё долго, и молча грелись у огня. И не было вечера лучше, будто бы не было ничего другого в этом мире, кроме них двоих. Он и она – вся Вселенная.
      Утром, наказав жене никому кроме него не открывать дверь, он снова пошёл искать аптеку. На улицах было очень много солдат, многие из которых были с самодельными красными повязками на одежде. Непонятно, что происходило, но основные новости можно было понять – Временное правительство вот-вот будет низложено и большевики уже главные в Петрограде. Многие дороги и мосты были перекрыты красногвардейцами, изредка были слышны  выстрелы где-то вдали. По дороге он увидел двух мужиков, которые очень громко спорили. Один доказывал другому, что новая власть спасёт Россию, второй не соглашался с ним. Спор между ними был настолько эмоциональным, что буквально через минуту они яростно начали быть друг друга прямо на дороге. Это событие показалось ему дурным знаком. Он думал, если вообще все и всюду начнут спорить также, что тогда случиться? Откуда ему было знать, что страна уже на пороге гражданской войны. Обойдя мужиков стороной, он остановился, чтобы пропустить несколько грузовиков, в кузовах которых сидели вооружённые до зубов красногвардейцы. Наконец он увидел вывеску «Аптека». Подойдя к входу он приметил двух старух, которые что-то живо обсуждали.
      – Да, так прямо и говорят, что вор залез к Ленину через окно, пока тот спал! – говорила первая.
      – Мать честная! И что он украл? – говорила вторая.
      – Говорят, что ничего, кроме его шапки.
      – Брешут люди! На кой она вору?
      – Да шут его знает! Но вора так никто и не видел!
      Мужчина ненароком подумал, а не тот самый вор ли этот ночной не-знакомец, что надел ему непонятную шапку? Вдруг эта шапка Ленина? Но проверить это было невозможно, да и к тому же сейчас его это мало волновало.
      Купив в аптеке лекарство, он отправился домой, стараясь не попасть в неприятности, так как многие солдаты были навеселе и иногда просто так стреляли в воздух.
      Как только он вошёл в парадную, у него возникло какое-то тревожное чувство, что произошло нечто плохое. И его опасения были не напрасны. Он несколько раз постучал в дверь, но жена не открывала. Понимая, что могло случиться всё что угодно, он со всей силы выбил дверь и вбежал в квартиру. Его жена лежала на кровати без сознания. Рядом с ней лежал пустой стеклянный пузырёк. В матрасе была небольшая дыра, где вероятно, жена и прятала ёмкость с отравой.
      Он бросился к ней, но её тело было холодным и не подавало признаков жизни.
      – Нет, нет, нет! Очнись! Давай вставай! Просыпайся! Ну же дава-а-а-ай! Ну что же ты, просыпайся! – кричал он и тряс её, надеясь, что она просто спит. Но жена не просыпалась. Через десять минут истерических попыток вернуть супругу к жизни, он окончательно понял, что вещество из бутылочки убило её. Он молча поднялся на ноги, которые подкашивались, и посмотрел на свои дрожащие руки, которые, как ему казалось, не смогли спасти её.
      Внезапно громкий хлопок пронзил мёртвую тишину, оконное стекло с шумом разбилось, и он почувствовал сильнейшую боль в плече. Чья-то шальная пуля угодила в окно и по злой случайности попала в него.
      Подстреленный он упал на кровать, прямо на тело своей жены. Он уже не чувствовал ни боли ни холода, ему казалось, что вот и наступил день страшного суда, и Ад для него это лежать истекающим кровью среди осколков стекла рядом с трупом супруги. После этого темнота незаметно заполнила взор, и он потерял сознание.
      И в этот же миг ему пришло странное ведение. Эта была огромная пустыня. Он будто бы летел над бескрайними песками и барханами вдаль к египетским пирамидам. Одновременно он слышал какой-то шёпот отдававшийся эхом. Голос вещал что-то странное на непонятном ему языке. Всё это продолжалось до тех пор, он не увидел самого египетского сфинкса у подножия гигантской пирамиды. Статуя будто бы ожила – она открыла рот и глаза, и из них повалил ослепительный голубой свет, заполнивший всё вокруг.
      Мужчина очнулся, от того, что кто-то щекотал его лицо чем-то влаж-ным и шершавым. Открыв глаза, он увидел морду огромного чёрного кота, который вылизывал ему лицо.
      – Доброе утро! – сказала жена, сидящая около него на стуле.
      – Как? С тобой всё в порядке? – сказал он и тут же постарался подняться, но боль в плече не дала это сделать.
      – Нет – нет, не вставай! Плечо ещё долго будет заживать. Он хорошо тебе его забинтовал.
      – Кто «он»?
      – Ты про него рассказывал. Он спас тебя от бандитов.
      Внезапно в комнату из кухни вошёл тот самый незнакомец, с которым он пересёкся тогда на улице.
      – Я не понимаю, как… – не закончил мужчина.
      – Мяу! – довольно произнёс незнакомец и улыбнулся.
      Незнакомец был в сопровождении ещё трёх котов, чёрный же уже успел залезть к женщине на руки.
      Теперь, при свете дня незнакомца можно было разглядеть во всех подробностях. Это был мужчина пожилого возраста. Одет он был в какую-то рваную чёрную одежду, на ногах были старые грязные ботинки, а на руках чёрные перчатки с искусственными когтями, которые имитировали кошачьи лапы. Этот чудак явно хотел всем своим видом походить на кота, и если бы мог ходить на четвереньках, то с радостью бы это делал. Для пущей убедительности у него даже были бутафорские меховые уши и хвост. Лицо же его было не то чумазым от грязи, не то зарисовано плохим гримом. Человек-кот стоял в углу и чесал себе искусственные уши рукой. Это выглядело очень странно.
      – Я ошибалась в нём, он не демон. Я вообще во всём ошибалась. Какая же я была дура! А ещё морфий тайком от тебя принимала. Мне очень стыдно. Ты простишь меня? – сказала она, прослезившись.
      – Конечно, прощу, – сказал мужчина, улыбнувшись, – Как ты себя чувствуешь?
      – Как будто родилась заново! Никогда так себя хорошо не чувствовала! Так хорошо, что не могу передать словами. Он не просто вернул меня к жизни, он обновил меня! Слушай, давай уедем отсюда подальше от этой суеты!
      – Послушайте, я не знаю, кто вы, но спасибо вам, я даже не знаю, как вас отблагодарить, – сказал мужчина.
      – Мяу? Благодарить? Мяу! Ты можешь помочь. Моё времяу подходит к концу. У котов девять жизней, и я отдал ей свою девятую. За эти двести лет, я помог многим людям, но теперь мой черёд отдыхать. Так шептали древние сфинксы со времён Аменхотепа. Иди же к ним, настало твоё времяу. Теперь ты кот! Мяу! Иди же к сфинксам, они тебя уже ждут, – гнусаво произнёс незнакомец и исчез где-то в парадной.
      – Кто же он такой на самом деле? – спросила женщина.
      – Он кот, просто кот. Ты права, давай уедем, далеко-далеко, в тихие места, где нас никто не потревожит. Прямо сейчас! Начинай собирать вещи! Мне нужно сходить до набережной. Я могу тебя оставить одну?
      – Ты ранен, куда ты в таком состоянии пойдёшь?
      – Недалеко, буквально в паре шагов отсюда. Это очень важно! – сказал он и попытался осторожно подняться с кровати, жена тут же помогла ему.
      – Я скоро! – сказал он и неспешно вышел на улицу.
Почти сразу же он увидел нечто такое, что повергло его в шок. Совсем недалеко от дома на дороге лежало бездыханное тело человека-кота, а рядом с ним три красногвардейца. Мужчина тут же подбежал и заорал: «Сволочи! Что вы натворили!»
      – Отвали! Мы его и пальцем не трогали! Шёл себе и упал без причины, мы глядь, а он уже сдох! Сейчас машина подъедет – увезём. А ты кто, его друг? А ну иди-ка сюда, – грозно сказал красногвардеец.
      – А? Нет, я обознался, извините! – сказал он.
      Ему пришлось оставить тело покойного, так как он обещал ему до-браться до сфинксов.
      Он шёл в сторону Университетской Набережной, обдумывая каждое слово сказанное человеком-котом перед смертью, и про девять жизней, и про то, что его время кончилось, и про последнюю просьбу пойти к сфинксам. Он понял, что у покойного была миссия всей жизни – помогать людям, на что ему давалось девять жизней. По истечению всех девяти жизней он должен найти себе преемника, чтобы тот продолжил его дело.
      На улицах было очень много людей, со стороны Зимнего дворца поднимался еле заметный столб дыма. Ночью его обстреливали из артиллерийских орудий. Из разговоров прохожих было понятно, что ночью Временное правительство было арестовано, и к власти пришли большевики. Третья революция свершилась. Но для него это было не столь важно.
      И вот он оказался между двух древних статуй египетских сфинксов. Их каменный взгляд устремлялся куда-то вдаль. Мужчина встал между ними и в сей же миг почувствовал себя загипнотизированным. В голове его зазвучал тихий шёпот. Сначала он был еле слышен, но потом становился всё громче и громче, пока не перекрыл все остальные звуки города. Голоса вещали, что-то странное на древнеегипетском языке. Но их слышал только он, новый человек-кот.
      Прохожие останавливалась, чтобы увидеть удивительную картину, как какой-то прохожий, закатив глаза, стоит между двух древних статуй в окружении множества кошек, и что-то бормочет что-то непонятное, на фоне красных знамён и дымящегося Зимнего.

      КОСМОПЁТР
      Ленинград, 1987 год
      – Фамилия, имя, отчество!
      – Сидоров Александр Иванович.
      – Число и год рождения.
      – 15 сентября 1965-го.
      – Родился в Ленинграде?
      – Ну да.
      – Судимости имеются?
      – Не, я ж не бандит.
      – Это ты пока не бандит, такими темпами обязательно будешь! Учишься-работаешь, лоботряс?
      – Не, отчислили из архитектурного, сессию завалил. Сейчас вот дворником подрабатываю.
      – Где проживаешь, Сидоров?
      – На Рубинштейна, 13
      – Ты давай не гони нам бурду! Говори, настоящий адрес!
      – Так я и говорю!
      – В этот притон ходят только такие, как ты! Известное нам место!
      – Да хватит вам, я живу на Рубинштейна 13 в квартире N, это что запрещено?
      – Хочешь сказать, что тебя привели в отделение за то, что ты загадил дверь собственной квартиры?
      – Вообще-то не загадил, а нарисовал символ свободы – решил украсить, чтоб после концертов в клубе находить дорогу домой. А то когда ночью пьяный прихожу и путаю дверь. И да я там живу!
      – Чего ещё за «знак свободы»?
      – Ну как, вы чё не сечёте? Мама-анархия, папа-стакан портвейна, не знаете что ли?
      – Вот ведь дурак, а!
      В отделении милиции сидел слегка нетрезвый панк. Работники правоохранительных органов поймали его, когда тот разрисовывал собственную дверь в подъезде. Пьяный, в кожаной куртке и с чем-то похожим на ирокез на голове, он сильно напугал бабушку, живущую напротив него по лестничной площадки. Та же вызвала наряд милиции, аргументируя это тем, что «какой-то наркоман пытается ограбить соседскую квартиру».
      Наконец, после нескольких минут разбирательств, молодого человека всё-таки отпустили из отделения, убедившись в отсутствии хулиганских мотивов в его действиях, кроме тех, что напился уже с утра.
      На улице стоял ясный погожий летний день, к тому же у Александра сегодня был выходной, поэтому ему вовсе не хотелось домой. Наоборот, ему хотелось новых приключений, так как, видимо, утра в отделе милиции ему показалось мало. Сегодня в рок-клубе находившимся в его доме шумных мероприятий не было запланировано, поэтому он решил направиться в гости к своему закадычному другу Васе – сотруднику научно-исследовательского института «Блоки электронных технологий» (НИИ БЭТ).
Панк шёл по улице, слегка пошатываясь, стараясь случайно не пройти мимо дома друга. Алкоголь затуманивал рассудок, и риск заблудиться посреди белого дня был высок. Люди, проходившие мимо, шарахались от него в стороны, и шарахались, даже если бы он был трезв, уж слишком вид неформала был вызывающим для обычного советского человека. Сойдя с улицы через подворотню, дурно пахнувшую кошками, он оказался в дворе-колодце, и, на некоторое время замешкался, пытаясь понять, в дверь какой парадной ему надо, и точно ли это тот двор.
      Внезапно из подворотни возникла бабулька с двумя авоськами, и в голове у Сидорова что-то переклинило. Он подбежал к ней, схватил одну авоську и, спустя небольшую паузу, заявил: «Бабушка! Давайте вам помогу донести!» Это было сказано очень невнятно, да ещё и сопровождалось перегаром изо рта. За такой внезапный поступок бабка выругалась на него, толкнула и убежала в соседний двор вместе с авоськами.
      «Вот же бабки пошли! А потом будут говорить, что молодёжь у нас невоспитанная», – озабоченно сказал Александр.
      Поняв куда ему теперь идти, он зашёл в парадную и поднялся на третий этаж.
Дверь ему открыл худощавый бородатый мужчина в очках. Одет он был в белую майку, на которой было несколько пятен непонятного происхождения, спортивные штаны и дырявые носки.
      – О-о-о! Санёк! Давненько тебя не видел! Давай заходи! – эмоционально хриплым голосом сказал Вася.
      – Здорово Евгенич!– ответил панк улыбаясь.
      Тут же оба радостно из коридора пошли на кухню. Весь коридор был завален кучей инструментов, одежды, коробок, разной тары и пустых бутылок. Вход на кухню был перекрыт несколькими разобранными телевизорами. Всё это напоминало революционные баррикады и погромы, только в отдельно взятой ленинградской квартире.
      – Ну, Сашка, рассказывай, как дела, как жизнь?
      – Да нормально, вот сегодня в милиции утром был.
      – Да ты что! Это как тебя туда занесло?
      – Да соседка, Настасья Никитична, вредная бабулька, приняла меня за вора, представляешь себе! Красил дверь, никого не трогал и в милиции оказался!
      – Н–да, в следующий раз, когда она будет красить свою дверь, ты вызови милицию тоже… Чё пить будем? – внезапно спросил Вася.
      – А чего есть?
      – А всё есть! У меня дефицита не бывает! – гордо заявил хозяин.
      Он вышел в соседнюю комнату. Оттуда послышался звон бутылок, потом что-то прогремело, и Вася дико проорал, но тут же вернулся на кухню, хромая и  держа в одной руке бутылку вина, а в другой флакончик медицинского спирта, который он, видимо, стащил из НИИ БЭТ.
      – Ну-с, как говорится, на недельку, до второго закопаем Горбачёва. Откопаем Брежнева – будем пить по-прежнему! – с воодушевлением произнёс Вася.
      Разводя медицинским спиртом вино, затем пиво, затем непонятно зачем, водку, и, уничтожая запасы кильки и маринованных огурцов, друзья успели выпить за науку, за милицию, за свободу и за будущее рок-н-ролла. При этом темы разговоров никак не менялись, рос только литраж выпитого.
      Наконец, когда запасы алкоголя на кухне начали подходить к концу Вася внезапно стал невероятно серьёзным – он будто бы впал в ступор. Уставившись куда-то в стену, и, не переводя взгляда на панка, задал ему вопрос: «Саша! Ты веришь в инопланетян?
      – Как-как?
      – Ты веришь в инопланетян? – повторил Вася.
      – Конечно, сегодня по дороге встретил, с авоськами шёл один, а другой сдал меня в милицию, сволочь! – сказал Александр и начал дико смеяться.
      – Нет, Сань, я серьёзно! Погоди минутку, я щас, – сказал Вася и, пошатываясь куда-то опять вышел.
      Вернулся он с какой-то газетёнкой в руке и дал её в руки Александру.
      – Вот, смотри, я уже несколько лет изучаю этот случай! Произошёл в конце сентября 77-го, над Петрозаводском пролетело НЛО. По виду оно было похоже на гигантскую летающую тарелку, испускавшую энергетические лучи! А знаешь, что самое страшное? Осенью этого же года, после пролёта НЛО на верхних этажах некоторых зданий в городе в стёклах появились дырки! Представь себе, ночью кто-то снаружи в стёклах сверлил дырки! Но проблема была не в том, что их сверлили, а их прожгли лазером! Знаешь, что это значит? Инопланетяне были в Петрозаводске, и по ночам, пока люди спали, забирались к ним в квартиры.
      – И чё? – ответил с безразличием Саша.
      – Что значит «и чё»? Тебе не страшно от этих мыслей?
      – Неа! Ко мне они точно не сунутся, даже если они есть!
      – Значит, ты не веришь!
      – Неа.
      – Но ничего-ничего, сегодня поверишь! Пойдём, поможешь мне, – позвал он за собой панка.
      Оба вышли на балкон и стали перерывать кучи всякого хлама. Где-то между мешком картошки и канистрой керосина, от которой воняло на весь балкон они достали пакет с кучей ворованных из института микросхем.
      – Вась, ты их чего с работы скоммуниздил?
      – Конечно, нет! Они списанные. Точнее я их списал, а потом забрал домой.
      – На кой хрен они тебе?
      – Сейчас узнаешь.
      Вася схватил со стола паяльник, синюю изоленту и маленькую коробочку с какой-то треугольной антенной торчащей из неё.
      – Ты как, сегодня вечером свободен? – спросил почти протрезвевшим голосом Вася.
      – Свободен! Какие идеи?
      – Значит так, сейчас я доделаю прибор для поиска пришельцев,  потом мы пойдём их ловить! У меня есть предположение, что их очень много в Ленинграде!
      – А если найдём, чего делать будем?
      – А что хочешь?
      – Будем их бить, а потом сдадим в милицию! – сказал всё ещё в нетрезвом состоянии панк.
      Работник института что-то мастерил из этой коробочки, припаивая всё новые и новые детали, периодически приправляя всё русским матом. Панку же надоело ждать, пока его товарищ доделает свой агрегат, и он присел на кресло, взяв со стола книгу Пушкина «Медный всадник». Но из-за алкогольного опьянения ему не удалось осилить даже первую страницу поэмы, и вскоре он мирно захрапел. Когда часы подходили к полуночи Вася закончил доделывать своё чудо-устройство и плотно замотал его изолентой. Время хоть и было почти полночь, но за окном стояла белая ночь
      – Эй! Любитель хэви-металла, просыпайся! Сейчас на охоту пойдём! – раз-будил его изобретатель.
      – Куда? Какую охоту?
      – По Ленинграду, инопланетян ловить!
      – А, слушай, башка болит, может, я лучше останусь, а? Есть таблетка от головы?
      – Вот тебе три семёрки – по дороге полечишься, пошли!– приказал Вася и вручил ему в руку бутылку портвейна.
После этого панк лениво встал и пошёл за предводителем, у которого на шее висел только что созданный прибор.
      – Слушай, а что это за штука? – спросил Александр.
      – Это улавливатель инопланетян. Если услышишь писк, значит они рядом, значит надо смотреть внимательно. А как увидишь, то тут же лови.
      Но тут же прибор издал лёгкий писк.
      – Опа! Вот это удача! Они уже здесь! – сказал шёпотом Вася.
      – К-кто здесь? – испугано спросил парень.
      – И-но-пла-не-тя-не! Где-то там внизу. Давай, спустись, посмотри!
      – Я? А чё я сразу? Это вообще твоя идея! Неа, я туда не пойду.
      В парадной хоть и было светло и очень тихо, внизу, на первом этаже, всегда царил мрак из-за закрытой двери на улицу.
      – Вась давай вместе пойдём?
      – Ладно, уговорил, только, чур, не бояться и сразу бить!
      – Кого сразу бить? Как он выглядит?
      – А я почём знаю?
      Они оба очень медленно и осторожно спускались вниз. Саша сделал пару глотков из бутылки для храбрости. Аппарат на шее пищал всё громче и громче, намекая на то, что кто-то страшный сидит там, в темноте парадной. И вот, когда до тёмного угла осталось совсем ничего, прибор стал кричать совершенно невыносимо, панк снял с ноги ботинок и швырнул в темноту. Прибор в тот же миг перестал пищать, а из угла с визгом выскочила кошка убежала наверх.
      – Н-да, профессор, что-то твой прибор каких-то не таких инопланетян показывает! – удовлетворением в голосе заявил панк. Он был рад, что это была всего лишь кошка.
      – Да сам не знаю, чего с ним. Может просто не нагрелся ещё!
      – Ладно, идём! – сказал Саша, допил остатки портвейна и надел ботинок.             Теперь он уже окончательно осмелел, и даже если бы сейчас на Ленинград было целое инопланетное вторжение, как ему казалось, он бы не испугался дать отпор. Настроение было боевым.
      На улице было тепло. Солнце светило где-то под самым горизонтом. Можно было подумать, что сейчас вечер, и только пустынные улицы намекали на то, что сейчас хоть и белая, но всё же ночь. Друзья вышли на Литейный проспект, и, рассказывая по пути анекдоты, спокойно дошли до Невского.
      Внезапно на перекрёстке им встретился высокий человек. Сразу было видно, что это турист, и скорее всего он заблудился. Он вертел перед глазами карту и пытался понять, где находится. Увидев друзей, он живо поприветствовал их: «Hello! Excuse me! How to get to the Griboyedov Canal?»
      – Вась, чего он сказал?
      – Без понятия, я немецкий учил. Ты же иностранной музыкой увлекаешься, вот давай и наводи диалог с интуристом.
      – Хэллоу! Айм фром Совьет Юнион! Вэрэ а ю фром?
      – What? I’m from United Kingdom, – ответил турист.
      «Слышь, Вася, он похоже не на английском говорит», – сказал панк, оправдывая своё незнание иностранного языка.
      Друзья попытались задать ещё пару вопросов на совершенно кривом английском уровня школы, но ничего толком не смогли понять.
      Внезапно прибор на шее изобретателя начал судорожно пищать.
      – Опа! Так ты инопланетянин! А ну ка иди сюда! – сказал Вася и угрожающе начал подходить к иностранцу.
      Тот, не понимая, что происходит, начал пятиться назад. Но панк решил не церемониться, и тут же попытался его ударить. Мужчина понял, что тут стало слишком опасно, бросился прочь от разъярённых друзей куда-то по проспекту.  Изобретатель, пробежав около полусотни метров, запыхавшись, присел на ближайший поребрик, чтобы отдышаться. Александр же всё-таки решил не отставать от «инопланетянина» и бежал до тех пор, пока тот не скрылся вдали.
      – Вот сволочь! Хорошо же бегает! Точно не человек! И маскировка под человека плохая! – с возмущением заявил Саша.
      – Видел это?– спросил Вася и показал ему маленький значок туриста выпавший у бегуна из кармана с флагом Великобритании, – Кажись это настоящий турист. Обычного человека напугали!
      Вася ударил свой прибор, который постоянно врёт, и затем они пошли прогуливаться до конца проспекта и далее вдоль набережной Невы. С одной стороны им было грустно, что изобретение не работает, и поймать никого не получилось, но с другой стороны им стало спокойнее, что они ничего не увидели жуткого. Особенно этому радовался панк, которому дико хотелось спать, а не бегать где-то ночью по Ленинграду, и не ловить, скорее всего, не существующих гостей из космоса.
Время подходило уже к трём часам ночи, когда они оказались на площади Декабристов. Обоих клонило в сон и ноги уже ныли от усталости. И как специально напротив памятника Петру I была мягкая лужайка. Оба легли на неё.
      – Вась, а зачем тебе вообще ловить пришельцев? Ты мне не говорил, что занимаешься такими вещами. Вась? Не спи! – сказал Саша и ткнул задремавшего изобретателя в бок.
      – А? Да уже давно этим занимаюсь. Просто встретил заметку в газете дав-ненько, и стало интересно. Но вижу, либо чушь это всё, либо прибор не пашет.
Он нажал на кнопку, и прибор стал пищать. Они оба присели, но никого не увидели по близости.
      «Знаешь, Вась, к чёрту этот агрегат, нихрена не работает! И вообще спать охото», – с досадой произнёс Саша.
      Вася отключил его, снял с шеи и бросил подальше на траву. Воцарилась тишина, если не считать ветра и шума волн с реки. Друзья молча сидели на лужайке и наслаждались ночным спокойствием Ленинграда. Ещё были сумерки, и казалось, что больше отражённого света приходит от купола Исаакиевского собора, чем от зари. На фоне всей этой безмятежности выделялись только они – пьяный изобретатель и не менее пьяный панк-рокер.
      – Вась, а откуда ты знаешь, что пришельцы вообще есть?
      – Представь себе, наша солнечная система одна из миллиардов в галактике, а таких галактик миллиарды. Обязательно где-нибудь ещё есть другие обитаемые планеты.
      – Не врубаюсь, чё такое «галактика»?
      – Ну как тебе сказать, ну это когда очень много звёзд в одном месте космоса собираются.
      – Откуда ты это знаешь? Ты ж химиком работаешь.
      – Саш, книги читать надо, хотя бы иногда!
      Но тут всю идиллию философского разговора нарушил громкий и металлический звук где-то совсем рядом. Друзья переглянулись и убедились, что им это не показалось. Звук повторился, и теперь было понятно, что доносится со стороны памятника Петру. Они неспешно поднялись и обошли бронзового всадника вокруг, но ничего не заметили. В третий раз звук уже ясно донёсся из самой статуи.
      – Это чего такое, Вась?
      – Не знаю!
      То, что они увидели через несколько секунд, повергло их в ужас и заставило протрезветь почти мгновенно. Копыта бронзового коня дёрнулись, и он встал на гранитный постамент всеми четырьмя ногами. Голова бронзового Петра осторожно и медленно повернулась с таким же характерным металлическим звуком и посмотрела на них вниз суровым взглядом без изменения мимики.
      Друзья, увидев такое, тут же, не задумываясь, пустились наутёк от памятника по набережной. Но только они сорвались с места, как Пётр на коне соскочил с постамента, и, не торопясь, поскакал за ними, как бы специально гоняя их по улицам Ленинграда. Друзья бежали, не оглядываясь, слыша, как исполинские копыта громко стучат по мостовой, а конь ржал со зловещим металлическим скрежетом в голосе. Однако, наездник скакал молча и не издавал ни звука. Так страшно им не было никогда. Казалось, они мчались настолько быстро, что если бы сейчас бежали за британским туристом, то наверняка бы догнали его.
      Тут впереди они увидели, что мост через Неву разводится. Учитывая, что оживший памятник вот-вот мог настигнуть их, товарищи, словно сумасшедшие, побежали на этот мост и успели перепрыгнуть на другую половину буквально в последний момент, когда расстояние между половинами позволяло это сделать. После прыжка они покатились кубарем вниз к площади на другом берегу Невы. Наконец, когда друзья сумели затормозить свой неконтролируемый спуск, они кое-как встали на ноги и отбежали подальше от моста, боясь, что сейчас Пётр перепрыгнет через пропасть и будет их преследовать по всему Васильевскому острову. Но, к счастью для них, этого не случилось. Огромный бронзовый памятник недовольно махал саблей на противоположном берегу реки, сидя верхом на гигантском коне, и ржание его разносилось на всю набережную. Хотя такой звук сложно было назвать ржанием, скорее это был невероятно громкий металлический скрежет, подобный тому, который они услышали изначально, только намного громче. Через короткое время конь понёс всадника обратно на площадь Декабристов, а друзья, отдышавшись, пошли по улицам Васильевского острова, приходя в себя. Только под утро они осмелились вернуться с острова обратно домой, да и то, обходя район памятника за несколько километров.
С тех пор прошло много времени, и друзья сильно поменялись, но случай той ночью всё равно не забывали. Да и вообще старались на той площади редко показываться.       До сих пор они не знают, что это было. Может памятник Петру I и был тем самым инопланетянином, которого они так искали, может просто сам император решил наказать их за то, что они безобразничали в его городе, а может это был просто пьяный бред двух алкоголиков.



    
     БЫСТРЕЕ ЗВУКА И НАЗЛО ГРАВИТАЦИИ

     ;и-терр, 2142 год
     Ирма проснулась от того, что её плазменный трёхбитный робот громко жужжал и летал по комнате, оставляя за собой призрачный ионовый след.
     – Что с тобой? Ты не подхватил ли автономный вирус? Дай-ка я проверю твой интерфейс, – спросила робота она, вставая с кровати. – Так… понятно, системная ошибка! Перезагружаем...
     На руке девушки в районе запястья на коже засветилась голографическая клавиатура, и она с лёгкостью ввела на ней команды перезагрузки робота. Тот отключился, упав на подушку, но через несколько секунд все его индикаторы снова заработали. Машинка в мгновение ока подпрыгнула  к потолку комнаты, с интересом осматривая хозяйку.
     «Вот, что за система Android 640.1.2! Постоянные рекурсивные зацикливания!»– с досадой сказала Ирма.
     В комнате было темно. Чёрная занавеска на окне, лишь слегка пропускала свет с улицы. Девушка взмахом руки заставила шторы раскрыться, и комнату заполнил яркий белый свет. Трёхбитный тут же резко отлетел от окна подальше – он хоть и был машиной, но всё же обладал некоторыми свойствами живых организмов. За окном очень ярко светило Солнце. Кругом было голубое безоблачное небо, потому как облака стелились плотной белой пеленой внизу.
     Ирма жила в одном из петербургских небоскрёбов на окраине города на высоте нескольких километров над землёй, где всегда было солнечно, а ночью открывался величественней вид на небо. Но даже в XXII веке Санкт-Петербург, или, как теперь он назывался, Пи-терр был дождливым городом. И пусть многие люди, живущие здесь над облаками, за всю жизнь могли не увидеть ни тучки над собой, жители внизу, как и раньше промокали под ливнями, приходившими с Финского залива. К этому времени главные города Земли получили стандартные названия от греческих букв и приставки «терр» (от латинского слова «terra» – земля). Санкт-Петербургу повезло, ему досталась буква ;, поэтому название не сильно поменялось.
     Ирма стояла у окна и любовалась видом. Плазменный термометр в стекле показывал погоду на циферблате в реальном времени. За окном было –43 и ясно, а внизу +20 и лил дождь.
     У зеркала девушка приводила  себя в порядок. Она надела новые спектральные линзы на глаза, что было невероятно модным, и даже с вечера вставила в кончики своих длинных волос световоды. Петербуржец будущего хоть и был человеком, но иногда со стороны его сложно было отличить от обычного киборга, которых к тому времени было невероятно много в районе Колпинской кибернетической автономии. Там даже хотели сделать первый мире киборг-городок.
     Надевши на себя самодельный лёгкий экзакомбинезон, она подошла посмотреться в зеркало. Но тут же обомлела от того, что там увидела. На зеркале проецировалось сообщение от её молодого человека: «Я ВЫНУЖДЕН НАВСЕГДА УЛЕТЕТЬ НА МАРС, МОЁ БУДУЩЕЕ ТАМ, ПРОСТИ. НАДЕЮСЬ, ТЫ ПОЙМЁШЬ МЕНЯ. ПРОЩАЙ».
     Ирма облокотилась о стену спиной и медленно начала сползать на пол. На её лице не было ни одной эмоции. Она не могла поверить тому, что увидела. Глаза её слегка светились синим цветом из-за линз, а кончики волос еле заметно мигали. Казалось бы, ещё немного и она заплачет, но девушка сдерживала себя изо всех сил. Ирма набрала на голографической клавиатуре команду и попыталась связаться с парнем, надеясь, что вдруг это всё-таки шутка.
     «Извините. Связь не работает по техническим причинам. Сбой в работе главного мейнфрейма», – прозвучал приятный женский голос у неё в голове. Система нейтринной связи в будущем позволила связываться абонентам и транслировать сигналы прямо в мозг, без дополнительных мобильных устройств.
     – Сплошные неполадки… Что же ты сделал! – сказала Ирма и со всей силы стала бить рукой об пол, пытаясь злостью перебить душевную боль, – За что? Что я тебе сделала? Тахион ты неблагодарный! Летишь сейчас на свой Марс и радуешься, что так по-хамски от меня избавился! Ну и лети! Чтоб там тебе разгерметизация в космосе произошла! Аннигилировать тебя мало...
     Тут к ней подлетел трёхбитный робот, пытаясь её успокоить.
     «Хоть ты меня понимаешь. А ну да, ты ведь и был создан мной. Но зато в тебе хотя бы душа есть, не то, что он», – с горечью в голосе, сидя на полу, сказала Ирма.
     Робот прожужжал в ответ и спроецировал на стену карту солнечной системы с небольшой мигающей точкой между Землёй и Марсом.
     «Ты рассчитал, где он летит? Зачем? Стоп! А ведь идея! А ведь я могу его поймать в космопорте на Марсе! Та-а-ак! Робот, ты гений! Раз он хочет со мной расстаться пусть так и будет, но мы ему ещё дадим отличный пинок! Ведь верно? Ха! Он ещё не понял, с кем связался! Месть моя будет страшна!» – язвительно сказала девушка и вскочила с пола.
     Робот одобрительно кивнул лазерным микропроектором.
     Ирма тут же попыталась связаться с Пулковским космопортом, чтобы взять ближайший билет до Марса, но связь всё ещё не работала. Не теряя времени, она схватила небольшой рюкзак с полки, по неосторожности уронив на пол наградной кубок «Лучшему квантовому механику», стоявший на полке вместе со многими другими её титулами и наградами.
     «Ладно, Робот, жди меня дома. Я на Марс! Скоро вернусь, не скучай!» – попрощалась она с трёхбитным и выбежала в парадную.
     Огромная винтовая лестница парадной уходила на несколько километров вниз и вверх. Но это не было похоже на гигантскую шахту или колодец – хотя всё кругом было светло. Снизу и сверху также бил свет. Вдоль лестницы совершенно не было перил. Ирма не останавливаясь, прыгнула с лестницы вниз, но не упала. Некая сила потянула девушку вниз невероятно быстро и плавно. Когда же до пола оставалось совсем немного, её полёт замедлился, и она аккуратно приземлилась. Это был гравитационный лифт, который мог доставить человека на любой этаж максимально быстро и с минимумом перегрузок. В XXII веке человечество наконец-то подчинило себе непокорную гравитацию.
     Оказавшись на подземной парковке, она долго не могла найти свой гравилёт. После долгих блужданий и нервного бега по лабиринтам подземки, Ирма, наконец, нашла свою машину, и тут же, не снижая скорости бега, запрыгнула в кабину и почти мгновенно на автомате синхронизировала линзы на глазах с показаниями приборов. Самой приборной панели в гравилёте не было никакой, только небольшой штурвал – все показания приборов проецировались линзами на сетчатку глаза. Бегунья резко дала по газам и на огромной скорости, еле вписываясь в повороты подземки, полетела на машине буквально в полутора метрах над полом. Летательный аппарат подобно пробке вылетел из стоянки на улицу и устремился вверх.
     Гравилёт в силу особенностей не мог лететь высоко над землёй как самолёт, полкилометра это был его потолок. Ирма летела на полной скорости над дождливым Петербургом. И хотя кругом лил дождь – в кабине было сухо и тепло, так как невидимое силовое поле не давало воде попасть на пилота. Из-за низкой облачности видимость иногда была нулевой, и девушке приходилось снижаться, чтобы не столкнуться с возможными грузовыми гравилётами в облаках. Пару раз ей пришлось делать крутой вираж, так как навстречу из тучи вылетели крайне неадекватные гравилётчики, праздновавшие победу клуба Зенит в чемпионате по атомболу, проходившего на обратной стороне Луны.
     «Пункт назначения Космопорт Пулково. Рекомендуется включить автопилот», – прозвучал голос систем гравилёта.
     «Иди ты к тахионам со своим автопилотом! Сама умею водить! – крикнула она, и так прибавила скорости, что её вдавило в сидение,  двигатель издал низкий громкий звук.  У людей, которые шли внизу, порывом воздуха сдуло электрозонты, и унесло куда-то очень далеко, хотя она летела в двухстах метрах над землёй. Уже через пару минут Ирма оказалась над историческим центром города. Это место Петербурга было сохранено в его первозданном виде. Кое-где не было даже современных технологий, чтобы не испортить исторический образ северной Пальмиры. Время здесь, казалось, остановилось в XIX веке.
     «Ещё немного и ты у меня получишь! – прокричала она, ощущая полную свободу за штурвалом гравилёта в небе Петербурга. Но эта эйфория как раз и сыграла с ней злую шутку. Слишком поздно она заметила Петропавловский собор. Обходя грузовой гравилёт на полной скорости, она слегка задела корпусом машины шпиль здания.
     «Внимание! Аварийная ситуация! Превышение концентрации гравитонов в двигателе!» – заявили системы судна.
     – Что? О нет, нет! Только не это! – крикнула Ирма, понимая, что получила пробоину в корпусе и повредила двигатель.
Она потеряла  управление, и машина стремительно падала. А точнее её притягивало к земле. Ирма пыталась всеми силами выровнять машину, чтобы смягчить предстоящий удар о землю.
     «Опасность. Опасность. Опасность!» – кричала машина. Когда до земли оставалось метров десять, девушка резко дёрнула штурвал, в результате чего гравилёт почти вписался в мостовую. Он прополз около сотни метров по земле, оставляя за собой сноп искр и дым, пока не врезался в старинный столб.
«Да что ж это такое, а? Тахион, твою мать!» – нервно сказала она, ударила рукой штурвал, и, не обращая внимания на ссадины на лице и руках, выскочила и побежала по улице. Рядом уже стояла толпа зевак, которая с интересом наблюдала за происходящим.
     «Бежать! Только бежать! И чем быстрее, тем лучше!» – думала она. И тут случилось нечто странное – из облаков на землю начали спускаться тысячи гравилётов с разных сторон неба, как будто великая сила спустила их. Девушка видела это, и в обычной ситуации она бы удивилась, но её сейчас заботило не это. Сначала отключилась связь, а теперь абсолютно весь гравитранспорт Пи-терра по неизвестной причине полностью отказал.
     И Ирма бежала по линиям Васильевского Острова со скоростью обычного автомобиля XXI века, благодаря экзокомбинезону, который увеличивал её силы во много раз, не обращая внимания на растущий хаос на улицах города. Надо сказать, что в XXII веке в Петербурге уже не останется наземного транспорта и метро за ненадобностью, благодаря таким экзокостюмам и гравлётам.
     В какой-то момент впереди на набережной Невы показалась большая толпа людей, перегородившая дорогу в районе Дворцового моста. Решив не вбегать в неё, Ирма подпрыгнула и включила реактивную тягу костюма. Тут же из-за спины девушки вырвались два голубых снопа огня, и она поднялась на приличную высоту над толпой. Но как только люди оказались ровно под ней, девушка очень сильно ударилась о невидимую стену, проходившую вдоль набережной, и упала на людей. Ей тут же помогли подняться. Она села на землю, пытаясь понять, что произошло, но уже чувствовала, что заработала приличный синяк на лбу.
     – Что такое? – растерянно спросила она.
     – Девушка, с вами всё в порядке? Как вы себя чувствуете?
     – Да всё нормально, уже второе падение за день… Что происходит?
     – Поломка силового поля от наводнений по всему периметру острова. Никак починить не можем. Боюсь дальше вам не пройти.
     Люди громко возмущались, а Ирма потирала шишку, приходила в себя после падения и думала, что можно сделать. Злой рок не хотел пускать её к космопорту.
     «Так… силовое поле… Его можно взломать и отключить. Но это же незаконно. К тахионам! У меня совсем нет времени!» – рассудила она.
     Она подошла к консоли управления полем. Там уже давно стоял киборг-ремонтник и ничего не мог сделать с проблемой.
     – Ну что дружище, не получается?
     – Пока нет. Вспышка на Солнце. Электроника неисправна, – механически робот.
     – А ну всё тогда понятно, почему связь и транспорт не фурычат. Дай-ка починю, – сказала Ирма и одним резким движением вскрыла корпус киборга, потом вытянула из робота оптоволоконный провод и подключила его напрямую к блоку питания силового поля. Киборга парализовало, и она стал как-то необычно жужжать.
     – Эй, народ! Можно проходить! – крикнула она и важно прошла через барьер с довольным выражением лица.
     Люди одобрительно прокричали в ответ. Тем временем киборг начал издавать непонятные звуки, задымился и исчез в чёрном дыме.
     Девушка побежала дальше через мост.  Ей казалось, что она задержалась на Васильевском острове на несколько часов, тогда как на решение сложной технической задачи у неё ушло от силы минут десять.
     Наконец она достигла Дворцовой площади. Та почти не изменилась со старых времён. Только лишь брусчатку заменили белые пьезоэлектрические плитки. Таким образом, сама площадь была небольшой электростанцией под ногами прохожих. Добежав до середины площади, она случайно столкнулась с незнакомцем, одетым в какую-то шубу.
     – Смотри куда идёшь! Если слепой – одевай нейролинзы! – крикнула она ему, и, не оглядываясь, пустилась наутёк далее.
     Через минут десять безумного бега с препятствиями на пределах человеческих возможностей и возможностей костюма, она оказалась на небольшом поле около огромной электростанции. Здесь творилось что-то невообразимое. Из здания станции в разные стороны разбегались люди, и на всю округу визжала тревожная сирена. Всё это вызывало крайнюю тревогу.
     – Спасайтесь! Она сейчас взорвётся! – прокричала бегущая женщина в форме квантового энергетика.
     – Что взорвётся? Что происходит? – спросила девушка.
     – Всё взорвётся! Критическая масса антиматерии. Мы все погибнем!
     Ирма недолго думая перепрыгнула при помощи тяги через силовой забор электростанции и совершенно беспрепятственно зашла внутрь. Сирена выла очень громко, но кругом никого не было, ни охраны, ни персонала, не было даже технических андроидов – электростанция будто вымерла. Она прошла вдоль узких коридоров, заполненных километрами оптоволокна и тысячами трансформаторов и, наконец, зашла в диспетчерский пункт. Кругом было очень много панелей и индикаторов, но совершенно нельзя было понять, что значит каждый из них. Внезапно за главным пультом, она заметила одиноко сидящего старика.
     «Эм… здравствуйте! Что-то случилось, да? Что-то серьёзное?» – осторожно спросила его Ирма.
     Старик развернулся и печальными глазами посмотрел на неё.
     – Это конец, девушка, нам всем конец…
     – В смысле «конец»? Что происходит то?
     – Слишком высокий уровень антиматерии в реакторе… Вот-вот произойдёт взрыв.
     – Так чего же вы сидите! Бежим отсюда!
     – Вы не понимаете, никому не спастись…
     Ирма синхронизировала линзы с системами этой аннигиляционной электростанции.
     «Критический уровень. Последствия мгновенной аннигиляции – раскол планетарной оболочки до уровня ядра. Взрыв неминуем!» – звучало в голове у Ирмы, а проекция на глаза показывала различные варианты гибели планеты.
     – Ну и ну… Но ведь должен быть способ это остановить?
     – Я пытался, но не смог… Простите меня, это я виноват!
     «Ну, давай Ирма, думай, думай, иначе не видать тебе Марса! Что ж такое никак не дадут добраться до Пулково, постоянно по всякой ерунде задерживают!» – думала про себя девушка.
     Перед глазами у неё стали проскакивать различные дифференциальные уравнения, описания квантовых эффектов. Не зря она получила награду лучшего квантового механика.
     «Ха! Кажись, придумала!» – громко заявила она.
     Старик с удивлением и надеждой посмотрел на неё.
     Она ввела с пульта последовательность команд. Окно с видом на реактор открылось в самом конце диспетчерской. Реактор находился в гигантском подземном зале, и выглядел подобно сказочному чудовищу – огромный черный шар километр в поперечнике испускал в разные стороны тёмные энергетические струи. Он вот-вот готов был взорваться и унести на тот свет всё. Внезапно из зала повалил невероятно яркий свет. Старик упал на пол и закрыл голову руками, думая, что вот и начинается конец света, но через минуту, стал понимать, что он живой.
     – Что? Вы как это сделали? – спросил Ирму старик, поднимаясь с пола.
     – Это непросто. Аннигиляция будет идти постепенно, и никакого взрыва не будет. Реактор месяц посветит, а потом успокоится. Так что всё хорошо, не бойтесь, – с довольной улыбкой сказала Ирма.
     – Как вам это удалось? Кто вы такая?
     – Извините, мне некогда. Я опаздываю в космопорт, – сказала она и стремглав побежала прочь со станции. Старик остался стоять в недоумении.
На улице она также лихо при помощи тяги перепрыгнула через ограду и помчалась в сторону Пулково.
     Но буквально через несколько километров случилась новая напасть – экзокомбинезон истратил энергию и перестал работать. Теперь ей придётся полагаться только на свои силы. К тому же она вывихнула лодыжку, когда упала на Васильевском острове и никак не могла бежать без экзокостюма. Несмотря на это, она всё равно шла.
     «Да что такое… Сплошная невезуха!» – со злостью сказала она.
     Однако тут же фортуна ей улыбнулась. На скамейке в парке сидели два ребёнка лет десяти и что-то бурно обсуждали.
     – Так ты уже летал на нём? – говорил первый
     – Нет, я только сумел собрать его, - отвечал второй.
     – А он точно полетит?
     – Да, наверное, правда, старая схема. МиГ-29 назывался. Быстрее звука может.
     – Ничего себе! Такой же вообще древний, а гонять умеет!
     «Это шанс!» – подумала она.
     – Ребята! А что такое «МиГ-29?»  – вмешалась в разговор Ирма.
     – Это, тётя, такой самолёт старинный. Он не умеет даже в космос выходить – только летать в небе, как гравилёт, только выше. Петька вон собрал его сам. Хотим испытать.
     – Ребят, а если я его испытаю, можно?
     – А чего, давайте, я боюсь на нём летать, – ответил Петька.
     Оба ребёнка повели её во дворик. Там стоял собранный из подручных деталей XXII века боевой истребитель XXI века.
     – А вы умеете управлять? – спросили дети.
     – Конечно, мальчики! Я сегодня всё умею!
     Она запрыгнула в кабину самолёта и закрыла стекло. Дети немного модернизировали его, снабдив антигравитационной подушкой и упростив управление, что позволяло аппарату взлетать без разгона.
     – Ну, поехали! – сказала она и показала большой палец маленьким конструкторам.
     Ребята помахали ей рукой. Тут же сопла самолёта очень громко заревели, и потоком воздуха выломало пару деревьев с корнем. Дети в страхе убежали.
Самолёт невероятно быстро, почти вертикально взмыл в небо. Он нёсся на предельной скорости. Девушка умудрилась сделать несколько крутых разворотов, прежде чем поняла, как им управлять, и где находится Пулково.
     «Н-да, машинка что надо! Ещё секунд двадцать, и я на месте. Э-хе-хей! Ну, всё, марсианин, жди, я почти рядом! Стоп… эм… а как я его буду сажать? Здесь нет системы посадки? Нет-нет-нет, опять? Тахион твою мать! Катапульта!» – кричала Ирма, когда на самой высоте над облаками у самолёта отключились двигатели, и он начал падать.
     Она нажала кнопку с изображением смайлика, и тут же девушку выбросило вверх с чудовищной перегрузкой. Самолёт скрылся где-то в облаках. В какой-то момент Ирма потеряла сознание, но пришла в себя, в момент открытия купола парашюта. По счастливой случайности она приземлилась почти напротив входа в здание космопорта. Несколько секунд она лежала на земле без движений, пока к ней не подбежали помочь прохожие. Теперь на ней не было живого места. Болело абсолютно всё. Ей казалось, что она сломала себе позвоночник – спина отказалась сгибаться.
     – А-а-а! Больно!
     – Ну, ещё бы, вы упали с такой высоты. Срочно медиков надо!
     – Нет! Не надо медиков! Мне нужно на Марс… На Марс! Вы слышите? Пустите! Вы не понимаете!
     – Вы Ирма? Вы та о ком говорит весь город? – удивились двое, помогавшие ей держаться на ногах.
     Ирма толкнула своих помощников, и, превозмогая боль, самостоятельно с трудом дошла до терминала.
     – Здравствуйте, мне билет до Марса.
     – Извините, из-за солнечной вспышки все рейсы отменены. Да и вообще по всей планете транспортный коллапс. Буквально пару минут только как заработали гравилёты, после всеобщего отключения, а вы космолёт хотите. Вы что не в курсе?           Ближайший рейс только через неделю будет, – сказала женщина кассир.
     – Вы не понимаете! Мне очень надо сейчас! Пожалуйста! Ещё есть шанс всё изменить! – сказала она сквозь слёзы.
     – Ничем не могу помочь. Рейсы во время вспышки невозможны.
     Ирма разрыдалась. Вид у неё был жалкий – рваный экзокомбинезон, одна линза уже была сломана, на голове был огромный синяк и на руках множество ссадин, да и сама она еле стояла на ногах. Женщина кассир вошла в положение и вызвала ей специальный беспилотный гравилёт до дома.
     Девушка летела домой молча. Она смотрела в одну точку и не обращала внимания, что на всех гигантских экранах на небоскрёбах Петербурга было спроецировано её лицо. Беспилотный гравилёт подвёз её прямо к окну дома, и она почти сразу же упала на кровать. Ирма лежала так несколько часов совершенно без эмоций и смотрела в потолок. Робот, понимая её состояние, старался не мешать ей и улетел в другую комнату.
     Через несколько часов тишины в дверь постучали. Ирма медленно поднялась и с трудом открыла её. На пороге стоял тот седой старик с электростанции.
     – Здравствуйте Ирма! – сказал старик.
     – А это вы! Проходите! Я вижу вам уже получше стало, – сказала она.
     – Я бы хотел поблагодарить вас за то, что вы сделали.
     – Пустяки!
     – Спасти мир, это называется пустяки? Спасти двенадцать миллиардов жизней, это пустяки? Нет, моя дорогая, это великие дела. Вас полгорода ищут, чтобы узнать, кто вы такая на самом деле. Скоро вы будете мировой знаменитостью. Но довольно пустой болтовни, ведь вам некогда. Вы спишите на Марс. В знак благодарности хочу кое-что подарить, быть может, вам это пригодится, чтобы всегда и везде успевать.
     Старик достал из кармана какой-то светящийся зелёный куб.
     – Что это? – спросила Ирма.
     – Первый в своём роде квантовый телепортатор, ещё мой прадед начал его разрабатывать. Не существует в мире таких денег, за которые можно купить эту вещь, так же как и не существует достойной награды за ваш поступок. Лучшее, что я мог придумать – подарить вам этот предмет. Он может перенести вас в любое место за долю секунды. Я уверен, что вы найдёте ему правильное применение. Ну, а мне пора. Обещаю, я никому не скажу, где вы живёте. Так что несколько дней спокойствия у вас есть. До свидания!
     Старик ушел, так и не перешагнув порога. Ирма с удивлением начала рассматривать предмет. Он был очень лёгкий и тёплый, переливался всеми цветами радуги.
     «Допустим, хочу в соседнюю комнату!» – приказала она кубу, и тут же очутилась в соседней комнате на диване. Смекнув, что к чему, она быстро надела экзокостюм для экстремальных условий. Новый костюм был не такой яркий и более тяжёлый и грубый, но в нём она, по крайней мере, могла передвигаться, не испытывая боли. Ирма громко и чётко скомандовала: «Космопорт Марса, долина Кидония!».
     Кругом было розовато-тёмное небо и высокие красные горы с плоскими вершинами. Это явно был Марс. Процессы терраформирования уже почти завершились, поэтому люди свободно ходили по чужой планете без скафандров. Ирма стояла на посадочной площадке марсианского космопорта, когда буквально в десяти метрах от неё приземлился заветный рейс с Земли. Девушка ждала, когда появится её парень. И вот последним из космолёта вышел он и сразу заметил Ирму. Они стояли и смотрели друг другу в глаза как загипнотизированные. Невозможно было понять, что в глазах у Ирмы, но в глазах молодого человека было удивление и страх. Внезапно выражение лица девушки изменилось – она приветливо улыбнулась, он улыбнулся в ответ. Ему показалось, что девушка простила его, но улыбка на её лице резко сменилась на злость, она прыгнула в его сторону, включив реактивную тягу, и накопив в перчатках костюма мощный электрический заряд. Что было потом неизвестно, но космопорт не смог принимать рейсы ещё долго.