Третий фактор. глава двадцать четвертая

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ВНУТРИ МЕРКАБЫ

Когда искорка сознания Ани вновь вспыхнула среди зияющего ничто, то первое, что зафиксировало это пробуждающееся из небытия сознание был короткий режущий звук, который в следующее мгновение осознался, как рык льва, причем Аня, неоднократно слышавшая этот рык в зоопарке, сейчас почему-то точно знала, он кинематографический, что так рыкает лев на заставке очередного фильма, сошедшего на экраны из павильонов известной американской кинематографической компании Коламбия пикчерс. Вслед за этим сознание нашей героини пролетело сквозь этот звук, как через звуковую мембрану (в момент кульминации рык стал невыносимо громким) а затем мир, в который она попала раскрылся ее ощущениям. Мир этот оказался ярким и живым, вполне земным и узнаваемым, а само место, как Ане показалось, она неоднократно видела в кино или по телевизору. Она стояла посреди широкой, мощеной булыжником дороги, вдоль которой с обеих сторон тянулась череда похожих друг на друга двух-трехэтажных деревянных зданий с балконами и верандами, причем на первых этажах большей части этих зданий во множестве висели пестрые рекламы и таблички с занятными фигурками и разнообразными аксессуарами мира и войны, которые явно предлагались в качестве товаров и услуг. Все надписи были на английском языке, причем с весьма старомодной каллиграфией, и Аня сразу догадалась, что ее неведомым образом занесло на дикий запад, в США времен колонизации, гангстерских банд, золотой лихорадки и кровавых стычек с индейцами – что-нибудь в 60е, 70е годы 19 века – эпоху ковбоев, шерифов, индейцев и отмороженных белых авантюристов, прибывших сюда на поиски золота и по любому поводу мгновенно выхватывающих свой Кольт или Смит-Вессон. По крайней мере так все это выглядело в фильмах упомянутой компании соответствующей тематики. И городок этот, низенький, деревянный, словно бы сошел с экрана американского боевика и выглядел скорее искусным павильонным комплексом, чем настоящим провинциальным американским городком, которые как грибы вырастали поблизости нефтяных вышек где-нибудь в Оклахоме, либо золотоносных приисков Колорадо. Впрочем Аня тут же сообразила, что в своей прежней жизни видела только два настоящих американских фильма об индейцах и ковбоях, которые советская цензура по каким-то соображениям пропустила на экраны – это фильм 60х – Великолепная семерка с Юлом Бриннером и фильм 70х с Грегори Пеком в главной роли. Все остальные фильмы данной тематики, которые Ане посчастливилось увидеть, были конечно не американские, а производства ГДР-Югославии, где целая плеяда индейцев-героев, бесстрашно мочивших подлых американских захватчиков и расистов, была сыграна югославским красавцем-атлетом Гойко Митичем, внешне весьма схожем (по крайней мере в представлении неискушенного советского зрителя) с каким-нибудь вождем Команчей, Аппачей или Чероки. Впрочем прогрессивные социалистические немцы и югославы неплохо переняли специфику и антураж американских фильмов и эти деревянные городки второй половины 19 века выглядели в их фильмах не намного хуже, чем в родных американских, только, разумеется, пьедестал положительного героя занял не белый ковбой, а краснокожий борец за независимость.
Прежде чем начать размышлять, зачем и почему она здесь очутилась, Аня машинально сместила глаза вниз – в каком виде она на этот раз оказалась – и с удивлением констатировала, что вид ее теперь никак не соответствует ни месту, ни времени – она вновь оказалась в образе прекрасной молодой демоницы в духе бразильского художника Дмитрия Валеджио, в тонкой защитной пленке блистающего ртутью инфраметалла, натянутого прямо на обнаженное тело.
- Ну что же, - подумала Аня, - прикид вроде бы подходящий для встречи с противобогом, и это обнадеживает, иначе с какой стати я оказалась в этом захолустном городке дикого запада, хотя должна была очутиться внутри Меркабы? Впрочем, что находится внутри Меркабы я ведь понятия не имею, но все же готова была увидеть все, что угодно, только не это. Однако посмотрим, что будет дальше, скорее всего это очередной предбанник того ключевого места, куда я должна приложить Розу Христа. А перед этим мне нужно найти указатели, которые должны к этому месту привести, хотя как это место и указатели выглядят одному Богу известно. И все-таки что-то мне подсказывает, что в этом захолустье дикого запада ключевого места быть не может.
Тут краем глаза Аня заметила, что в окружающем пейзаже что-то стало меняться, и кинув взгляд, как ей показалась, на запад, куда устремлялась прямая, как стрела улица, подходящая для конных экипажей и езды верхом, девушка обнаружила, что туманная дымка, скрывавшая окончание этой магистрали и череды деревянных домов (с восточной стороны улицы свисала точно такая же пелена то ли тумана, то ли дыма) постепенно развеивается, и тут выяснилось, что где-то в полукилометре улица и дома резко обрываются, уступив место настоящей прерии, которая панорамно простиралась Бог знает на сколько, а у горизонта маячила гряда серых скал, что так же выглядело созвучно пейзажу дикого запада, как Аня себе его представляла. Одновременно с прояснением полной картины, в мир ворвались странные улюлюкающие звуки, вначале весьма отдаленные, на грани слуха, но стремительно приближающиеся, и раздавались они оттуда, со стороны дикой степи-прерии.
Тут до Ани дошло, что звуки эти так же хорошо знакомы ей из кинематографа: так воинственно визжали горящие местью Команчи или Аппачи, совершающие стремительный конный налет на какой-нибудь военный форт, либо вот на такой деревянный трехэтажный городок, в котором поселилась колония ненавистных бледнолицых. При этом (тут речь идет о германо-югославских фильмах) набегу как правило предшествовала кровавая резня, устроенная белыми бандитами в мирных поселениях индейцев (разумеется, с провокационной целью) в момент, когда мужское население поселка отсутствовало (допустим, охотилось на бизонов). В результате все женщины и дети оказывались безжалостно перебиты, краснокожие же мужчины, вернувшиеся с богатой добычей и заставшие столь душераздирающую картину, тут же отрывали топор войны и спешили вырезать и поджечь ближайшее поселение белых, как правило, никакого отношения к резне краснокожих не имевшее. Но тут ничего не поделаешь: кровь – за кровь, смерть – за смерть, и даже справедливый Гойко Митич в образе какого-нибудь Оцеолы или Чингачгука, пытавшийся отговорить соплеменников от скоропалительной мести – дабы наказать истинных виновников – был не способен предотвратить сей кровавый сценарий.
Тут Аня поняла, что она совершенно некстати предалась пространным рассуждениям, а тем временем индейцы были уже хорошо видны на подступах к городу, и уже можно было видеть их обнаженные атлетические торсы и пестрые перья, вдетые в кожаные ремешки, стягивающие длинные, воронова крыла волосы. Стоит ли говорить, что каждый из них чем-то грозно размахивал: кто хищным боевым томагавком, кто коротким ковбойским винчестером, очевидно добытым в одной из стычек с бледнолицыми собаками, кто украшенным перьями копьем, кто коротким луком с уже наложенной стрелой. Лавина конных воинов стремительно приближалась, было видно, что у многих индейцев наконечники стрел обмотаны просмоленной горящей паклей, что предвещало скорый неизбежный пожар с полным выгоранием всех деревянных(а других там не водилось) строений маленького городка. И тут, словно по команде раздалось хлопанье многочисленных открываемых окон, и уже через мгновение из каждого окна, ставшего бойницей, торчал один, а то и несколько стволов винчестеров и кольтов, и как только авангард конного отряда краснокожих поравнялся с первыми домами, раздались единичные выстрелы, довольно быстро переросшие в мощную, непрекращающуюся канонаду. Тут развернулась зрелищная мясорубка, столь хорошо известная Ане по фильмам: кони ржали и падали, индейцы повисали на стременах, из окон и балконов картинно валились бравые ковбои, пронзенные меткой пулей или стрелой, пущенной прямо из седла, зажигательные стрелы и копья во множестве втыкались в фасады и подоконники пожароопасных зданий, которые тут же вспыхивали, словно солома. Пороховой дым и чад горящих домов все более заволакивал улицу, и несмотря на множественные потери, конный отряд краснокожих продолжал стремительно нестись по центральной улице, продолжая грозно улюлюкать и обсыпать горящими стрелами все новые и новые дома. Впрочем и обороняющаяся сторона выглядела отнюдь не беззащитными жертвами. И затянутые замшей ковбои, и вполне респектабельные господа в черных сюртуках, и даже дамы в длинных платьях и шляпках профессионально били навскидку, и в падении по македонски из своих кольтов и смит-вессонов, и было непонятно, чья сторона несет большие потери, тем более во все более сгущающемся дыму становилось  все труднее разглядеть детали этой великолепной схватки. Передовой фронт битвы приближался к Ане все ближе, поэтому ей вскоре удалось разглядеть как отдельных краснокожих воинов, так и белых граждан пока еще дикой, но в перспективе великой и могущественной страны с гордым названием Соединенные Штаты Америки. К собственному удивлению она обнаружила, что как сторона конных индейцев, так и сторона защитников городка словно бы состояли из пары десятков клонов, похожих друг на друга, как две капли воды. Клоны эти оказались отчасти копиями актеров, хорошо Ане известных, а неизвестные ей лица и фигуры были столь же великолепны и харизматичны, и не возникало сомнений, что принадлежат они так же известным актерам жанра экшн, скорее всего американским, которых Ане, в силу ее эпохи, не удалось увидеть на экранах. Тем не менее некоторые лица она угадала поименно – в частности насчитала не менее десятка краснокожих Гойко Митичей с одной стороны, и не меньше Юлов Бриннеров, Грегори Пеков, Марлонов Брандо и Омаров Шерифов с другой. Среди этих бандито-шерифо-ковбойских персонажей она с некоторым удивлением обнаружила и секс-символ 60-70 годов – блистательного француза Алена Делона, хоть никогда в роли ковбоя или предводителя бандитов его не видела, однако позже ей стало известно, что он таки сыграл несколько ковбойских ролей по приглашению американского кинематографа, в частности в хорошо известном ныне фильме 71 года Красное солнце, где делон совместно с Таширо Мифуне и Чарли Бронсоном сыграл роль Кэша – главаря американской бандитской шайки.
Тут только до Ани дошло, что она оказалась в эпицентре сражения, что пули и стрелы так и сыпятся вокруг нее, и тем не менее ни одна из них не проносится от нее ближе, чем в радиусе метра, и она сделала вывод, что окружена невидимым силовым полем, к тому же скрывающем ее от глаз сражающихся, поскольку никто  ни разу не обратил на ее внимания, а ведь своим абсурдным видом она должна была обратить на себя всеобщее внимание.
Вскоре после кульминации, когда вся узкая кавалькада индейцев оказалась между огрызающихся свинцом и огнем домов, битва постепенно пошла на убыль, как пошло на убыль и количество сражающихся. Индейцы были как на ладони под выстрелами защитников, бивших в основном с балконов и окон второго этажа, поэтому продвигаясь вглубь поселения, ряды краснокожих  таяли, словно снег на весеннем солнце. С другой стороны и отчаянных бледнолицых защитников гибло не намного меньше, поскольку они, очевидно, считали трусостью прятаться в глубине комнат, и бесстрашно высовывались со своими винчестерами из окон и дверей. К тому же по мере того, как пожар в домах разгорался сильнее и сильнее, все большее число обороняющихся вынуждены были покинуть свои жилища и вступать в схватку с индейцами прямо посереди улицы, весьма бедной на всякого рода укрытия. Вскоре перестрелка все больше стала переходить в рукопашную, где в ход в основном шли ножи, мачете и томагавки с копьями. Аня только обратила внимание на то, что несмотря на немалое количество воинственных женщин со стороны белых защитников, на улице не появился ни один ребенок, хотя большинство пылающих зданий были уже совершенно непригодны для укрытия. Впрочем это была лирика, битва стремительно шла на спад и с учетом того, что ни один участник бойни не пытался ускользнуть или скрыться бегством, она в скором времени обещала закончиться полным взаимоистреблением, поскольку большинство сражающихся уже затихли на мостовой в лужах крови, оставшаяся же, быстро тающая часть, казалось, и не думала о спасении и была озабочена только одной идеей: прежде, чем испустить дух, отправить в могилу как можно больше врагов. В конечном счете на поле битвы вполне закономерно остался всего один персонаж: весь в черном, бритый наголо Юл Бриннер (впрочем Аня насчитала не менее 50 поверженных Юлов Бриннеров) в качестве главного героя Великолепной семерки, который огласил дымящиеся головешки победным кличем, а затем к полной неожиданности приставил к виску свой кольт и спустил курок, таким образом присоединившись к павшим соратникам и врагам.
Пока Аня думала да гадала, что бы могло значить это бессмысленное истребление внутри энергоинформационной матрицы, начинку которой девушка представляла себе совершенно иначе, повсеместно начало происходить явление, которое, в отличие от предшествующих событий, уже невозможно было бы наблюдать на нашей матушке-земле. Все поверженные тела индейцев и защитников города, вместе с дымящимися остовами последнего начали быстро превращаться в собственные копии словно бы отлитые из жидкого зеркального металла (если бы Аня могла видеть фильм Терминатор 2, то нашла бы этот процесс весьма сходным с метаморфозами жидкометаллического робота). Затем фигуры начали терять свои четкие контуры, превращались в лужицы ртути, быстро сливающиеся друг с другом, в конечном счете образовав небольшое озерцо зеркального металла. В следующее мгновение это озерцо начало быстро проседать, словно мощеная булыжником мостовая не выдержала его веса и вдруг быстро пойдя трещинами провалилась вместе с озером, словно под сгоревшим городком изначально находилась огромная пустотность. При этом недавнее поле битвы обрушилось вниз таким образом, что Аня оказалась на круглом островке мостовой, словно бы очерченным ее защитным полем, и этот островок преспокойно завис в пустоте, в то время как вся окружающая реальность, включая прерию и скалистые горы чудовищным водопадом низверглась вниз.
В прозрачной сфере своего защитного поля Аня висела в черном космосе, и единственным видимым объектом в окружающей пустоте была гигантская капля ртути, которая удалялась все дальше и дальше. В какой-то момент она совсем исчезла из виду, как вдруг как раз в той стороне, куда эта капля летела, черная пустота словно бы лопнула и разверзлась светлым отверстием, словно раскрылась диафрагма гигантского фотоаппарата (у Ани возникло отчетливое ощущение, что светлое отверстие именно перфорировало темную бесконечность, а не засветилось внутри нее, как какая-нибудь звезда или планета). Тут капля, последний раз блеснув зеркальной металликой, исчезла в этом световом отверстии, которое, по прикидке Ани должно было быть не менее нескольких километров в диаметре. В отличие от диафрагмы фотоаппарата отверстие не захлопнулось сразу, а, казалось, еще более расширилось, словно предлагая девушке последовать туда вслед за каплей. Впрочем ничего другого Ане и не оставалось, поскольку ничего вокруг и не было, поэтому она, мысленно придав своей защитной сфере вектор движения, последовала в направлении светящегося окна в какой-то другой мир, поскольку уже брезжили там, за диафрагмой неясные контуры пока неведомо чего.
- Так, так, - подумала Аня, стремительно приближаясь к быстро увеличивающемуся отверстию, - занятное начало путешествия! Словно бы побывала на съемках ковбойского фильма, правда – ни съемочной бригады, ни режиссера – одни только актеры в наличие. Интересно, откуда здесь взялось столько главных героев, да еще во множестве клонированных? Если допустить, что это души умерших – тоже не подходит, поскольку все эти актеры живы и здравствуют на земле в единственных экземплярах. К тому же мне что-то подсказывает, что в Матрице человеческой цивилизации им не место. Будем надеяться, что дальнейшее все разъяснит.
К этому времени Аня была уже недалеко от отверстия, и стало заметно, что вся его площадь закрыта полупрозрачной мембраной, переливающейся всеми цветами радуги, через которую просвечивала какая-то статичная картина. В следующее мгновение Аня без всякого сопротивления прошила эту мембрану и зависла на высоте птичьего полета над огромным городом, из стекла и железобетона раскинувшимся от горизонта до горизонта. Вскоре она поняла, что это за город, хотя никогда там не была, но часто видела по телевизору – и именно с этого ракурса, со стороны Гудзонова залива, где на острове возвышалась знаменитая статуя Свободы – символ Соединенных Штатов Америки. Итак, она оказалась в небе над Нью-Йорком, и почему-то не сомневалась, что это современный Нью-Йорк, точная копия реального.
- Что ж, - подумала девушка, - Нью-Йорк, так Нью-Йорк, хотя бы внутри энергоинформационной Матрицы там побываю, а то кроме Москвы и Подмосковья толком ничего и не видела. И все-таки интересно – это какая-то случайность, что я уже дважды оказываюсь в Америке, или закономерность? Может некая неведомая Сила все же ведет меня прямиком к ключевому месту, куда необходимо приложить розу Христа? По логике здравого смысла наверное надо вниз спускаться и начинать поиски знаков, о которых мне Навна рассказывала.
Однако спуститься на «землю» не получилось, поскольку буквально сразу же после того, как Аня пришла к такому решению, ей снова пришлось стать свидетельницей битвы, правда на этот раз современной и воздушной.
Все началось с того, что она внезапно услышала приближающийся с нескольких сторон рев реактивных двигателей, и буквально в считанные секунды в непосредственной близости от нее несколько американских «Фантомов» сошлись не на жизнь, а на смерть с примерно таким же количеством советских МИГов 27, неведомом образом очутившихся в небе над сердцем Соединенных Штатов Америки (если Вашингтон считать ее головой). И опять же, как в предыдущей битве ковбоев с индейцами Аня оказалась прямо в эпицентре событий, словно воздушный бой современных истребителей был специально разыгран ради демонстрации ей, Ане Ромашовой. Самолеты с обеих сторон били из пулеметов, обстреливали друг друга ракетами и совершали самые невообразимые фигуры высшего пилотажа непосредственно в зоне ее наблюдения, по сути вращаясь вокруг нее, хотя вылететь из поля зрения всей этой сверхзвуковой техники было делом нескольких секунд. Надо ли говорить, что сражение закончилось полным взаимоуничтожением обеих эскадрилий, хоть и оказалось гораздо короче, чем в случае с индейцами и ковбоями, правда масштаб разрушений был просто несопоставим, поскольку каждый сбитый над городом самолет падал на дома и при взрыве уничтожал целый квартал небоскребов. Последний же самолет (кстати, один из МИГов) несмотря на то, что не получил серьезных повреждений, неожиданно вошел в штопор и врезался в здание где-то в деловом центре города, тем самым покончив с собой, но нанеся значительный урон вражеской территории.
Не успела Аня очухаться от битвы двух эскадрилий, как вокруг нее замелькали непонятно откуда взявшиеся летательные аппараты уже явно неземного происхождения, либо созданные человечеством далекого будущего, однако если бы наша героиня жила, подобно нашему читателю, в первом-втором десятилетии 21 века, то многие аппараты несомненно напомнили бы ей созданную с помощью компьютерной графики на студии Джорджа Лукаса космическую боевую технику знаменитого сериала Звездные войны. В данном случае битва во многом напоминала сражение истребителей, только в подавляющем большинстве галактическая техника передвигалась бесшумно, а пулеметы и теплочувствительные ракеты сменили лазерные лучи всех типов и расцветок от кроваво-красных до глубоко фиолетовых, как импульсных, так и непрерывных. Конец сражения был, как и в первых двух случаях, фатальный для всех участников, тем более, что о количестве сражающихся сторон говорить было невозможно, поскольку типов конструкций летательной техники было столько же, сколько и единиц этой техники, поэтому не исключено, что каждый сражался с каждым. Упомянем только, что падая, космические аппараты разрушили уже добрую половину города, и вся обозримая панорама покрылась бурыми проплешинами, чадящими густыми клубами дыма, из которого время от времени вырывались бордовые языки пламени. В довершение стоит упомянуть, что печальная участь не избежал и гордый символ Америки – статуя Свободы, от которой в результате прямого попадания средних размеров боевого аппарата не осталось ничего вразумительного, кроме руки с факелом, странным образом оказавшейся в вертикальном положении внутри огромной воронки.
Чтобы не провоцировать дальнейшее суперсовременное смертоубийство Аня быстро полетела в сторону нескольких чудом уцелевших небоскребов с той стороны Гудзонова залива, и поскольку интуиция ничего ей не подсказывала в отношении знаков, которые ей необходимо было отыскать в этом хаосе, она приземлилась в первом попавшемся на глаза уцелевшем месте с широкими улицами и высотными зданиями, которое она условно назвала Манхеттеном, поскольку никакого другого названия, связанного с Нью-Йорком, ей в голову не приходило (впрочем, о том, что Манхеттен располагался именно в Нью-Йорке, а не в Вашингтоне, или, допустим в Лос-Анжелесе, она также не была уверена).
Не успели ее ноги коснуться тротуара, как она тут же оказалась в гуще новых событий, которые по сути ничем не отличались от того, что она наблюдала прежде, только на этот раз уже не было и намека на какую-то упорядоченность сражения, поскольку каждый сражался с каждым и было совершенно непонятно каким образом, если это здесь происходило постоянно, кто-то мог еще остаться в живых. Впрочем Аня уже не сомневалась, что наблюдает некую демонстрацию действий и форм, и демонстрация эта предназначена именно ей – уж слишком последовательно разворачивались сценарии, тем более, что еще совсем недавно, когда она пролетала над уцелевшей частью города, ничего такого катастрофического здесь не происходило: машины неслись по улицам сплошным потоком, пешеходы сновали по тротуарам туда-сюда и ничего криминального не происходило, но стоило ей приземлиться, как словно по  мановению волшебной палочки, развернулось совершенно невообразимое побоище как пешеходов между собой, так и совершенно мирных транспортных средств – кадиллаков, линкольнов, крайслеров, фордов и доджей – то есть гражданских автомобилей в основном американского производства. Вскоре выяснилась и еще одна особенность очередной вакханалии взаимоистребления: это была не просто всеобъемлющая мафиозная разборка, захватившая всю видимую часть шоссе, тротуара и жилых помещений со всевозможными офисами, это была великолепная битва супергероев с супергероями, неведомо какие клоны и в каком количестве представлявшие. К тому же в разборках участвовало немалое количество копов и зеленых беретов.
Убедившись в том, что она по-прежнему неуязвима и невидима, Аня с недоуменным любопытством погрузилась в наблюдение за происходящим, совсем забыв о своей главной задаче – поиске неведомых знаков. И вновь, как в битве индейцев с белыми первопроходцами, вокруг себя она видела только харизматичные мужественные (либо злодейские) лица известных американских актеров жанра экшн, малую часть из которых она знала, а о принадлежности остальных к той же актерской гильдии догадывалась. Все она были бесчисленными клонами двух-трех десятков суперизвестных киноактеров (современный читатель несомненно узнал бы их всех. Большую часть сепергероев представляли копии великолепного Арнольда Шварценеггера в самом расцвете своей молодости и физической мощи, правда – в разных ролях, большинство которых жительница советского союза 70х годов Аня не знала, хоть само лицо мистера Вселенной ей было знакомо из иностранных журналов, правда самих фильмов по понятным причинам она не видела, да к тому же самые известные из них еще не вышли на экран), но с целью упрощения повествования мы не будем апеллировать, как ранее, к восприятию Ани, а просто перечислим наиболее известных персон, повсюду паливших из самого разнообразного оружия как из автомобилей и окон, так и в качестве пешеходов. Все же, кто не стрелял, участвовал в великолепных рукопашных схватках как с применением холодного оружия, так и без оного.
Итак множественные Шварценеггеры выступали в нескольких ипостасях: Варвара-Конана, Геракла, Терминатора, а так же копов и спецназовцев, сыгранных им в более поздние годы, хотя почему-то везде он выглядел 25 – 30 летним. Так же в ипостасях различных, когда-либо сыгранных ими персонажей, Аня наблюдала вокруг себя Сильвестров Сталлоне, Дольфов Лундгренов, Брэдов Питтов, Брюсов Виллисов, Весли Снайпсов, Томов Крузов, Мэттов Даймонов, Шонов о Коннери, Питеров Броснанов, Джекки Чанов, Брюсов и Джетов Ли, Чаков Норрисов, Стивенов Сигалов, Джейсонов Стетхемов и некоторых других. Короче – все накаченные атлеты разных весовых категорий и оттенков кожи, представляющих собой всевозможные боевые школы и направления.
Поначалу Аня еще пыталась понять и отследить логику происходящего (нередко персонажи одного и того же клона, но в разных ролях насмерть схватывались друг с другом, допустим Шварценеггер-Конан против Шварценеггера-Терминатора) но вскоре махнула на это рукой и просто увлеклась зрелищем.
Вот затянутый в кожу Терминатор из фильма Терминатор 2 с помощью авиационного вращающегося пулемета расстреливает шикарный кадиллак, буквально превращая его в сито, а рядом все тот же Шварценеггер-коммандос с помощью стингера поднимает на воздух полицейский бронированный автомобиль. Вот Чак Норрис в образе Мак Куэйда-одинокого волка в немыслимом прыжке пересигнув через стремительно несущийся на него Крайслер, развернувшись в воздухе, всаживает ему в багажник внушительный заряд из гранатомета. Поблизости Джекки Чан в образе одного из бесчисленных копов, сыгранных им уже в Голливуде выясняет с Джетом Ли чье кунг-фу лучше, и аналогичный вопрос поблизости решают несколько Джейсонов Стеттхемов, Дольфов Лундгренов, Стивенов Сигалов и Брюсов Ли. Описать все возникающие боевые эпизоды и всех их участников вряд ли представляется возможным, просто посоветуем читателю припомнить любой запомнившийся эпизод из любого голливудского фильма жанра экшн – и он не ошибется, поскольку все эти великолепно срежессированные схватки супергероев были набором кинематографических штампов в бесчисленных вариантах разыгранные в наиболее известных кинокомпаниях США.
Вскользь упомянем, что как и в первом Анином опыте, трупы и взорванные машины до поры до времени покоились на проезжей и пешеходной частях широкого проспекта, затем, подобно жидкокристаллическому Терминатору превращались в свои металлизированные копии, а затем сливались в единое ртутное озеро, занимавшее все большее пространство и в котором вскоре стали увязать все недобитые кадиллаки, линкольны и порше. Впрочем к тому времени, как озеро заняло большую часть улицы, целых машин оставалось все меньше и меньше, а вскоре они и вовсе пропали со сцены, как впрочем и все многочисленные клоны суперзвезд. Американского кинематографа. И в тот момент, когда поледний Шварценеггер, подобно упомянутому ранее Юлу Бриннеру пустил себе пулю в лоб, сыграв, таким образом, роль последнего героя, которого ему только предстояло сыграть в 90е годы, землю потрясло несколько мощнейших подземных толчков и по залитому ртутью Манхеттену прошло несколько жутких трещин. Тут Аня поняла, откуда взялось выражение «земля застонала под ногами», и в следующее мгновение гигантские небоскребы начали буквально складываться вокруг нашей героини. Стоит ли добавлять, что ни один камень на упал ближе пяти метров от Ани, хотя вокруг рушились целые хайтековские горы стекла, алюминия и железобетона. Буквально через несколько минут Манхеттен был уничтожен и теперь Аниному взору открылись другие части города, некогда скрытые небоскребами, и она увидела, что в ряде еще не разрушенных кварталов орудуют гигантские торнадо, которые за всю историю Америки не тронули ни один крупный город, сравнивая с землей только небольшие поселки. Теперь же бич американского континента безжалостно расправлялся с выжившими после воздушных битв и весьма локального землетрясения небоскребами, выгрызая из них целые куски, после чего очередное великолепное здание как правило складывалось, словно карточный домик. Впрочем это был не единственный природный катаклизм, добивавший остатки некогда бескрайнего города. В другой стороне, ныряя между небоскребами, словно между домиками на детской площадке, уже вовсю хозяйничала гигантская рептилия Годзилла, пробираясь сквозь каменные джунгли как сквозь сухой осенний тростник. Возможно в других районах гибнущего Нью-Йорка так же происходило нечто фатально-разрушительное, но этого Аня уже не успела досмотреть, поскольку услышала за спиной все более нарастающий апокалиптический гул несколько иных регистров, который издавала земля при землетрясении. Повернувшись, она увидела картину, от которой в любом другом случае, будь она в пространстве Энрофа, просто встали бы волосы дыбом. Прямо со стороны Гудзонова залива на остатки города шла фантастических размеров цунами высотой в пару километров, то есть в два-три раза выше самого высокого Нью-Йорского небоскреба. Аня только успела обратить внимание, как на чудовищном гребне вертятся, как игрушечные пароходики огромные гражданские и военные корабли, не говоря уже о всяких мелких катерах и яхтах. В следующее мгновение город начал исчезать в пучине циклопической волны, как это выглядело бы в каком-нибудь современном голливудском фильме-катастрофе.
Тут Аня подумала, что как бы она ни была неуязвима, все же не надо лишний раз испытывать судьбу и мгновенно взлетела в воздух в тот самый момент, когда цунами полностью поглотило Манхеттен. Когда взлетев на пару километров, девушка поглядела вниз – великого города больше не существовало. Циклопическая волна продолжала катить вдаль, слизывая остатки строений, но досмотреть, куда она докатилась, постепенно ослабевая, Ане так и не пришлось. Неожиданно вся панорама под ней стала рушиться вниз, стремительно округляясь и превращаясь в небольшую планетку, состоящую из непрестанно колеблющегося жидкого металла. Вскоре все повторилось, как в истории с ковбойским городком: Аня висела внутри прозрачной сферы посреди бескрайнего черного космоса, а ртутная планетка быстро удалялась от нее, становясь все меньше и меньше. Аня уже ждала, когда распахнется диафрагма черного пространства, чтобы поглотить эту циклопическую каплю, но произошло несколько иное: ртутная планета озарилась розовым свечением, словно ее разогрели до красна в какой-нибудь электропечи, затем беззвучно лопнула, а из ее середины вырвалось нечто напоминающее огненную комету, стремительно летящую в сторону девушки. Не зная, что предпринять, Аня тем не менее оставалась на месте, надеясь на то, что в случае чего от столкновения ее убережет защитная сфера, доселе успешно справлявшаяся с этой задачей, но столкновения не произошло. Комета, как вкопанная остановилась на некотором расстоянии от нашей героини, поэтому оставалось неясно, насколько она велика, ведь при отсутствии ориентиров в пустом пространстве оценить размеры объекта весьма сложно. Затем произошла новая метаморфоза и комета, последний раз вспыхнув, превратилась в темную человеческую фигуру, предположительно гигантских размеров с когтистыми крыльями, как у летучей мыши, за плечами. Таинственное существо неподвижно висело в пространстве и в упор глядело на девушку, не предпринимая никаких действий и Аня имела возможность его внимательно рассмотреть. Не будем подробно описывать лиловую фигуру атлета, поскольку он был копией врубелевского демона, хорошо известной читателю, но в какой то момент в сознании Ани вспыхнуло единственное слово, которое говорило само за себя: «ГАГТУНГР».
Словно бы отреагировав на эту единственную Анину мысль, печальный демон, не меняя позы, сменил выражение своего чрезвычайно красивого и в то же время пугающего лица, и если вначале оно демонстрировало мрачное любопытство, то теперь – крайнее удивление. Аня почувствовала, что и ее защитное поле и сознание насквозь пронизано чьей-то чудовищно могучей волей, которая мгновенно  просканировала каждый закоулок ее души, и не оставила ни малейшего шанса на ментальное сопротивление. В душе ее что-то отчаянно пискнуло, что сейчас этот великан сотворит с ней что-то немыслимое – тут ее фантазии явно не хватало на конкретику – как вдруг лицо лилового демона искривилось гримасой то ли боли, то ли сильнейшего напряжения, словно его не знавшая доселе никаких преград воля  встретила неожиданное, невозможное сопротивление, хотя Аня с первых же секунд была парализована как физически, так и ментально и стала подобна железной песчинке, притянутой к мощному магниту. Единственная догадка такой странной реакции противобога вспыхнула у нее только когда парализующие клещи внезапно отпустили ее : «Белая роза Христа»!
Неизвестно – то ли подействовал сам факт догадки доселе беспомощной жертвы, то ли демон быстро оценил ситуацию не в свою пользу, но не успела Аня моргнуть глазом, как лиловый гигант исчез. В ту же секунду, словно получив высшую санкцию, диафрагма черного космоса распахнулась как раз в том самом месте, где только что висел Гагтунгр, и хоть приглашения не последовало, Аня знала что двигаться возможно только туда, что обратной дороги нет, и что хоть она до сих пор не встретила никаких указующих на ключевое место знаков, ее долг – снова пересечь мембрану космической диафрагмы, что бы ни ждало ее там, ведь не случайно противобог только что продемонстрировал свое бессилие без остатка подчинить ее сознание, а значит – на ее стороне могучие Силы Света, которые не дадут ее в обиду. И тогда Аня нырнула в плоскость легко проницаемой опалесцирующей пленки, в последний момент осознав, что все-таки теряет мироощущение.