1. Танго нашей молодости. Летное училище
В одном из южных городов, вблизи Черного моря, где находилось наше летное училище, девчонок, наверное, было столько же, сколько их было и в других городах.
Территорию военного училища ограждал забор из красного кирпича. И вот однажды, на ней, со стороны города появилась надпись, сделанная огромными буквами белой краской.
«Все равно выйду замуж за летчика!», - отчаянно гласило это творение.
По приказу коменданта училища, забор был покрашен в кирпичный цвет.
Но как говорится – правду не спрячешь. Надпись рельефно выделялась и прекрасно читалась. Особенно она хорошо была заметна в вечернее время, когда солнечные лучи падали наискосок.
Злые языки говорили, что курсанты сами, для собственной саморекламы написали эти слова на заборе, для самопиара. Правда, мы тогда еще не знали таких слов. Но, точно знали, что среди девчат считалось престижным иметь жениха-курсанта из летного училища.
Наши ребята говорили, что девчат привлекает возможность выйдя замуж за военных, побывать в многих других городах Советского Союза. И за рубежом тоже. Тогда, довольно значительная часть советских войск дислоцировалась заграницей.
Но, на мой взгляд, такое суждение не совсем отражало истину. Тут сильнее был дух женского романтизма, связанный с ореолом самой мужественной профессией двадцатого века - профессией военного летчика.
Наше летное училище, готовило летчиков, профессионализм которых славился в авиации вооруженных сил. Кроме этого наш альма-матер пыталось выпускать культурных и воспитанных офицеров.
Так, на первом курсе, факультативно, под руководством нашего преподавателя иностранных языков Варвары Аврамовны, мы прошли курс по сервировке столов. Изучали предназначение столовых приборов. Узнавали, какие закуски под какой напиток подаются, как правильно подбираются гарниры под мясо и морепродукты. Также получали знания по этикету поведения за столом.
В это же время наш математик Альберт Николаевич проводил с нами факультатив по этике и эстетике. К сожалению, ни я, и никто из моих однокашников сегодня не помним его фамилии.
Альберт Николаевич пользовался нашим безграничным уважением.
Бывало он на уроке высшей математики или теории боевой эффективности выводя на доске «многоэтажную формулу» Эрланга вдруг останавливался и поворачивался к аудитории. В назидательной манере, поднимал свой указательный палец к небу и говорил: «Мальчики!». После этого волшебного слова он начинал говорить о том, о чем вчера он забыл нам рассказать из правил хорошего тона. Сам он имел привычку постоянно держать левую руку в кармане брюк, а правая, у него всегда была белая от мела. Курсанты часто подтрунивали над этой его привычкой. Как он, обучая нас хорошим манерам, позволяет себе держать руку в кармане?
Альберт Николаевич возражал нам. Он говорил, что ему это простительно. Угрожал нам, что, он в своем возрасте, может отбить девушку у любого из нас. Говорил, что девушка будет помнить только первые десять минут, что он лысый и старый. Приводил в пример французскую поговорку о том, что красота мужчины в его уме, а красота женщины в ее поведении. Наш математик любил литературу и говорил, что его мнение о литературе - это мнение человека, знающего математику, кроме литературы. А мнение литератора о литературе – это всего лишь мнение человека, знающего литературу. Правда, мы не знали, хорошо это или плохо. Но в этом было что-то загадочное. Альберт Николаевич был человеком непростым, он ничего зря не говорил.
На втором курсе, также на факультативных занятиях, мы постигали азы военной дипломатии и этики. Изучали, как и в каком месте вешается флаг на автомобиле, где сидит переводчик. Открывали для себя секреты организации приемов в формате фуршета, коктейля, торжественного ужина или обеда.
На третьем курсе нас начали обучать танцам. Конечно это был вальс, классическое танго и многое другое. Для особо одаренных пар была и румба. Знакомились со стилями различных танцевальных школ. Некоторые мои однокашники, бывшие суворовцы, справлялись со всем этим очень легко и играючи. В суворовском училище их обучали танцам. Они там, на этом поприще, постигли многое. Честно говоря, я иногда завидовал им, глядя на то, как у них все это так легко получается. Непринужденно, свободно и правильно выполнялись ими все движения. Были знакомы с теорией танцев, позициями, движениями.
На четвертом курсе мы также факультативно прошли курсы социально-психологических основ семьи и сексопатологии. Курс по сексопатологии вела женщина из ГорОНО. Она была не замужем и как-то сама призналась нам в этом. Было ей около пятидесяти лет, стройная и достаточно строгая женщина.
Вначале у нас было несерьезное отношение к факультативному предмету. Задавали ей всяческие провокационные вопросы. А она спокойно, как бы, не замечая подвоха грамотно отвечала, расставляя все на свои места. Давала нам советы, как нам вести себя в различных интимных ситуациях. И делала она это так умело и доброжелательно. Относилась к нам с таким доверием, как будто мы были ее самыми близкими подружками. С ее рекомендации мы обзавелись книгой Николай Михайловича Ходакова «Молодым супругам». Некоторые, в том числе и я пошли дальше. Наше несерьезное отношение и многозначительные хихиканья на этом прекратились.
Во все эти факультативы немало энергии и душу вложил полковник Башков Анатолий Александрович. Его инициатива была поддержана начальником нашего училища генералом Крюковым Николаем Петровичем.
Начиная с третьего курса наше военное училище начало организовывать нам вечера-встречи со студентками педагогического института и медицинского училища.
На первой встрече студентки пединститута организовали нам незабываемый литературно-музыкальный вечер. Было это где-то в преддверии Нового года. Зал был красиво оформлен, задрапирован темным, льющимся материалом с отливом. На столиках, накрытых на четыре персоны горели свечи. Плечи некоторых девушек покрывали кружевные белые платки. Женщины в армии в то время были большой редкостью. Девичьи голоса непривычные для слуха военного человека проникновенно и чувственно читавшие стихи создавали особую атмосферу.
Мы узнавали Есенина, Пушкина, Цветаеву, Ахматову, Ахмадуллину. Но, все-таки, большинство авторов для нас были незнакомыми. Обстановка была романтичная. Забегая вперед скажу, что эта романтика даром не прошла, теперь у многих моих друзей жены педагоги и медики. В то время появилась шутка насчет подружек курсантов летного училища медиков и педиков.
Под музыкальное сопровождение рояля исполнялись душевные романсы, авторские сочинения под гитару. Помню, я тогда впервые услышал песню о том, что воск не боится огня. Девушка, под собственный аккомпанемент на гитаре, душевно исполнила ее. В этой романтичной обстановке, перебор гитарных струн и красивый девичьи голос, произвели на нас сильное впечатление.
На описываемые вечера мы ходили в сопровождении наших наставников. Это были офицеры воспитательных структур. У девушек наставниками были сотрудники института. И сейчас вспоминая эти встречи, отдаю себе отчет в том, что это нисколько не смущало нас. Мы вели себя естественно. Только тогда, когда кто-то из курсантов, под различными предлогами хотел подняться со студенткой на этажи повыше, было заметно присутствие среди нас наставников. Выше, на других этажах, располагались комнаты студенток. Как правило, эти встречи проходили в актовом зале или в холле девичьих общежитий.
Не знаю, как другим, но мне походы в медицинское училище запомнились постоянным изобилием апельсинов. Кроме этого, общение между курсантами и студентками были постоянно на медицинские темы. Медучилище отличалось своим строгим ограничением на употребление спиртных напитков, хотя запрет на спиртное был везде. Но как говорится, кто умел, тот всегда обходил эти запреты.
Курсанты, как будущие летчики, всегда настороженно относившиеся к медикам, здесь легко поддерживали разговоры на медицинские темы. Видимо сознание того, что перед ними не авиационные медики и они не могут их списать с летной работы, давало им определенную свободу.
Помню, как меня и моих друзей поражало, что студентки медицинского училища хладнокровно могли рассуждать о человеческих органах. Причем рассуждали, как будто речь идет о нарезке обычного стейка. Было такое впечатление, что человеческие органы для них не более чем учебный экспонат. Когда речь заходила о волнующих органах, они могли свободно поддержать и такие разговоры. При этом нарочито акцентировалось внимание на беспристрастность к теме разговора.
Все эти чарующие вечера, знакомства и общения проходили мимо меня. Я надеялся в родном краю найти свою «принцессу», оставленную мною в неведении относительно моих чувств. И эта мысль не позволяла мне участвовать в знакомстве с девушками на этих вечерах.
Правда была одна история, когда я общался с девушкой на короткой дистанции. Обучаясь танцам, был обязан обнимая поддерживать ее и находиться в ее объятиях. Это обстоятельство, могло прямым путем привести меня под венец и думаю о ней стоит здесь рассказать.
Итак, на танцах мне досталась, вернее я достался партнерше, красивой и светлой девушке среднего роста. У нее были темные вьющиеся волосы. Ее стройная фигурка чем-то напоминала хрустальную статуэтку. Не знаю, как держалась жизнь в этой хрупкой девушке, но в общем она была похожа на небесное создание.
Партнерша моя танцевала очень легко и во всех ее движениях сквозила грация. Где-то после месяца наших тренировок, она начала держаться скованно. Виной тому была то, что я несколько раз уже наступил на ее нежные ступни. Я предлагал ей перейти к другому партнеру - моему однокашнику, бывшему суворовцу. Мне казалось, что они полностью подходят друг другу. Он также был строен и прекрасно танцевал. И вообще они могли быть прекрасной парой, и не только танцевальной. Но ей хотелось научить танцевать меня. Справедливости ради, надо сказать, что благодаря ее настойчивости я научился танцевать все виды танцев, кроме вальса. Больше всего мне нравилось танцевать классическое танго.
Иногда, когда занятия заканчивались позже, она четким и поставленным голосом говорила мне, чтобы я проводил ее домой. Отказать ее просьбе было невозможно, она имела какую-то магическую власть надо мной. Я и не собирался отказываться. Не может же будущий офицер отказать девушке. Но, наверное, я не смог бы ей отказать, даже если бы был против сути ее просьбы. Это было самое опасное в наших отношениях.
Жила она в частном доме с бабушкой. У ее дома, возле калитки, мы прощались, и я уходил. Постепенно это превратилось в традицию и я провожал ее домой независимо от времени окончания занятий. Она выходила из комнаты для девушек, по-хозяйский брала меня под руку и мы шли знакомым маршрутом. Я заметил, что, когда я ее провожал, она сама брала мою руку в свои и какое-то тепло распространялось в моем теле. Это было не похоже на то, когда ее рука лежала в моей, когда мы танцевали. Мы в танце часто соприкасались друг с другом различными частями тела и оба смущались. Затем мы научились не акцентировать наше внимание на этом, но это сопровождало нас придавая душевную приподнятость и творческое волнение.
Как-то в увольнение я был у нее дома. Ее бабушка угощала меня хрустящими соленными огурцами с перчиком. Несмотря на ее возраст было видно, что в молодости она свела с ума многих парней. Бабушка рассказывала мне о традициях кубанских казаков. А моя партнерша в это время что-то приносила, что-то ставила на стол, что-то уносила. При этом она вся светилась каким-то внутренним светом. Она «летала» по дому и ее босые ножки почти не касались пола. Ничего в этом мире для меня не было сексапильнее этой картины.
Иногда казалось, что я пришел в гости не к ней, а к ее бабушке. Приятный голос бабушки, с характерным кубанским говорком, наполняя комнату создавал какой-то непередаваемый уют. Так, очень тепло я был принят в этой семье. Все это в сочетании с тем, что моя партнерша имела какую-то необъяснимую власть надо мной, становилось причиной моих волнений. В мои планы такое развитие событий не входило. Я смутно начал понимать, к чему это может привести. И решил покончить с этой историей, как бы мне тяжело ни было при этом.
И однажды я предложил преподавателю танцев свои услуги. Взамен она должна была освободить меня от танцев и заполнить мою анкету как будто я завершил весь курс...
....................
P.S. Совсем недавно с помощью моих однокашников Володи Селищева и Гены Афанасьева удалось вспомнить фамилию нашего величающего преподавателя Альберта Николаевича. Его фамилия Грицанов. Вечная ему память.
Продолжение на http://www.proza.ru/2016/07/13/1924
***
Свидетельство о публикации №216071301914
С уважением ЕСМ.
Серж Ермаков 11.12.2017 18:31 Заявить о нарушении
Ермек Сейтбатталов 30.12.2017 06:40 Заявить о нарушении