Америка - от берега... 6 Бдительность - наше оружи

                ( Орегонский дневник)

                Знание – сила!

        Знание о том, что частная собственность в Америке защищена Конституцией, родившиеся здесь впитывают с молоком матери, а прибывшие сюда из мест, где слово «частник» близко к ругательному, получают его (знание) на каждом шагу по разнообразным табличкам “No trasspassing!”, ‘Private zone”, “This is ownership by…” и так далее.
Знать-то знаешь, но иногда убеждаешься на практике, что знание – это сила, причём и в переносном смысле, и в прямом смысле.
       … Хозяйство моего орегонского друга фермера Рона не такое уж большое – годы не те, чтобы замахиваться на гигантский deal. Поэтому в последние годы он свой бизнес сворачивает. Основное занятие в фермерском деле Рона – черешневые сады, затем теплицы и поля под овощи, ну и типичный  “Farmers market”  -  магазин, где сбывается урожай и сопутствующие товары. В наследство от отца Рону досталась и делянка девственного орегонского леса.
       Гость в семье фермера в весенние месяцы, когда хозяин занят подготовкой к весенне-полевым и садовым работам, даже желанный – всё равно хуже татарина. Ибо мало чем может помочь, но требует (хоть и невольно) к себе внимания. Поэтому для гостя в полное текущих забот дневное время, равно, как в профессии вора по знаменитой фразе из фильма «Праздник святого Иоргена», главное – во-время смыться.
      Именно по этой причине, когда я объявил Рону и Тане, что сегодняшний день посвящу обзору окрестностей, они радостно и благодарно согласились с моим предложением.
Правда, их смутило моё желание прогуляться по лесу. Леса в Америке – неприкасаемая зона: никакой вырубки, никаких лесозащитных мероприятий, никаких тебе лесничих. Чаща в штатах живёт своей обособленной жизнью и все процессы в ней происходят сами собой – как в глухой тайге. Хотя до селения или дороги от леса сотня метров.
     Танечка начала было меня отговаривать:
          -  Ну чего ты пойдёшь в эту тмутаракань? Ведь там полно poison, гадюк и сплошной непролазный бурелом. Чего ты там не видел?
          -  Да я, можно сказать, вырос в лесу. Мне лес, что дом родной. А всякие ядовитые кущи больше существуют в воображении привыкших к комфорту американцев.
          -  Ну смотри, не пожалей... Да. Будь аккуратным – не забреди на чужую усадьбу: здесь этого не любят.
        -  Хорошо, постараюсь,  - легкомысленно отнесясь к услышанному, ответил я. А про себя подумал: -  Тут многого не любят – на каждый чих не наздравствуешься...
       ...Одевшись подобающим образом в водонепроницаемый костюм
( накрапывал дождь), с неизменными сникерсами в качестве спецобуви, я отправился познавать незнаемое.
Для разминки спустился вниз с холма, где располагалась усадьба Рона, по петляющей в лесу узкой асфальтовой дороге. Слева открылось view на ровные ряды виноградников и ореховые рощи до самого горизонта; прямо передо мною на расстоянии полторы – две мили виднелись расположенные в небольшом отдалении друг от друга дома местных жителей, как правило, таких же фермеров, как Рон.
     Моё внимание привлекла табличка, где был нарисован силуэт какой-то подозрительной личности в шляпе с поднятым воротником и затенённым лицом. Похожими на этого типа лет сорок-пятьдесят назад рисовали американских шпионов в первых советских детективах или в самом «Крокодиле».
Живописный рисунок сопровождала надпись:
    -  «Area находится на самоохране. О всех подозрительных (strangers) немедленно сообщается в полицию!»
    -  Ха-ха! Выставили пугалку. Во-первых, откуда в подобной дыре возьмутся strangers, во-вторых, какой махер сообщит об этом в полицию, если за три дня я не встретил ни одного человека в этой глуши. – снисходительно размыслил я и в этом была моя вторая ошибка.
      Нагулявшийся вдоволь по асфальтовому покрытию гость заскучал и решил воплотить в жизнь своё главное намерение. На первой же лесной дорожке я свернул в лес, а затем сошел с этой тропки и ринулся напролом по лесной чаще. 

                Преступление и наказание.

         Прямо скажу, гулять по такому лесу – удовольствие сомнительное даже для такого лесолюба, каким почитает себя Ваш покорный слуга.
Кругом типичный лесоповал: свалившиеся от старости деревья, колючие ветки, свергнутые штормовыми ветрами. Всё это густо заросло кустарником – передвигаться можно какими – то немыслимыми зигзагами...
      Через каких-нибудь полчаса я уже полностью потерял ориентацию и двигался по пути меньшего сопротивления, пока не убедился в том, что петляю, как заяц, выходя к местам, где однажды уже побывал.
           -  Чертовщина какая-то – в трёх соснах запутался! – сердито подумал, а вслух помянул недобрым словом собственную несообразительность.
Постоянное карабканье по скользким стволам, упорная борьба с лезущими в глаза ветками и цепляющим штаны кустарником вначали выгнали из моего растренированного тела испарину, а затем привнесли и ломоту в мышцах. Очень захотелось пить, а живот стянул голодный спазм.
        -  Ох, Танюша, дай Б-г тебе здоровья и чтобы  твои ручки, вопреки моему отнекиванию сложившие в небольшую сумочку «тормозок» с водой и фруктами, никогда не болели!!
Я разыскал место посуше со старым пнём в роли столешницы, расположил на нём совсем нехитрую снедь и... О.чудо! Казавшийся мне угрюмым  и неприветливым лес обрёл вдруг совсем другой имидж.
Уходящие высоко в небо ели, свисающая до земли яркозелёная хвоя ветвей, покрытые мхом  и порослью  стволы почивших в бозе деревьев; журчащий в десятке метров brook (ручей); изредка нарушающие тишину всполохи пролетающей птицы или прошуршавшей рядом белки...
Словно по заказу, из-за туч выглянуло солнце, лучи его прожектором пробивали заслон из  веток  и хвои и вонзались в зелёный ковёр.
Я глубоко вдохнул... и поперхнулся от такого родного, знакомого с раннего детства чистого запаха прелых листьев, запаха ранней весны.
      « Всё стало вокруг голубым и зелёным...»
      Попив водички и закусив, уже спокойно взвесив обстановку и выцарапав из памяти туристические навыки, соориентировался по солнцу и минут через двадцать вышел к стоящему особняком в лесу приличному дому. Возле строения к своей большой радости увидел первого за весь день человека – стоящую неподалёку от дома женщину. Моя радость несколько поумерилась, когда  я увидел её спутника – здоровенного ротвейлера, с интересом поглядывающего в мою сторону.
     Если честно признаться, из всего собачьего сословия больше всех не терплю именно ротвейлеров: мне кажется, они готовы хапнуть прохожего, не особо интересуясь мнением на этот счёт даже собственных хозяев...
По этой причине я не захотел вступать в контакт с женщиной, а направился к уходящей от дома дорожке, чтобы уже по ней добраться до какого-нибудь более гостеприимного места.
      Женщина окликнула меня сама:
     -  Hi, how you doing? (Вообще-то обычное американское приветствие, но в контексте моих обстоятельств оно прозвучало: -  И какого черта ты здесь околачиваешься?!
    -    Hi! I’m OK but I lost my way (Потерялся, видите ли...).
Дама весьма любезно расспросила, куда мне  надо выйти, и дала подробный direction , как туда пройти.
И тут я совершил третью и последнюю за этот день ошибку: вместо того, чтобы проследовать по указанному добрым человеком маршруту, я с тупым упорством решил испытать ещё раз лесной кайф и снова всем стволам назло полез в чащу по направлению, где по моим расчётам находилась усадьба Шиндеров.
      Силы уже были не те – сказалось двухчасовое блуждание по бурелому. Ещё добрых полчаса я мыкался в пятистах метрах от дороги, отчётливо слыша шорох пролетавших мимо машин, пока выполз – таки на лесную опушку недалеко от места, где вошёл в лес.
     Не успел толком и отдышаться, когда услышал чей-то окрик. Теперь только заметил стоявшую рядом полицейскую машину и двух копов , неторопливо приближавшихся  ко мне.
      -  Hi! – достаточно непринужденно выкрикнул я им навстречу приветствие, которое (по моему прежнему опыту) никак не могло выдать во мне иностранца.
Чтобы не усложнять повествование, весь последующий диалог я опишу в переводе на русский в той мере, в которой мне удалось его сделать.
      -  Сэр, не можете ли показать мне свой ID и объяснить, что Вы здесь делаете? – спросил тот, кто постарше(вероятно и по возрасту и по званию)
      - Господин полицейский, я вышел прогуляться и никаких документов с собой не взял.
      -  Если  вышли прогуляться, что же тогда Вы делали в лесу?
      -  Так я же гулял...
      -  Это Вы уже говорили. Меня интересует, зачем понадобилось ходить в лес?
Милые копы явно не понимали, о чём я говорю: понятия гулять и лес никак не стыковались в их не отягощённом социалистической действительностью сознании.
Когда я в третий или четвёртый раз прокудахтал о том, что в лесу я гулял, терпение полицейских лопнуло и они предложили мне сесть в машину.
       В этот момент я совершил единственное за целый день разумное действие, то, за что мне не в чём себя укорить:  безропотно сел на заднее сидение полицейского авто. Читатель так же, как и я тогда, уже догадался, что, пока я преодолевал полосу препятствий, добрейшая женщина успела позвонить в полицию, а бравые полисмены – прискакать именно к тому месту, где ожидался выход из леса stranger’a.
       В полицейском участке копы не стали повторять пытку допросом, а позвонили по моей просьбе Рону, который подтвердил, что косноязычный блудный сын – это и есть его гость.
Через полчаса Рон с моими документами уже сидел в кабинете шерифа и вёл непринужденную беседу, а хранители порядка, вежливо со мной попрощавшись, выехали на очередную полицейскую операцию. Возможно, в лесу завалялся ещё один странник или произошло иное событие подобной важности. Предполагаю, при наличии  такой самоохраны раскрываемость преступлений на этом полицейском участке стопроцентная!
      Сделавшие по глотку виски шериф и Рон продолжали приятельскую беседу, из которой я услышал только заключительную реплику суперкопа:
       - Послушай, старина. Если твой гость такой диковатый и подвижный, а ко всему ещё  не в меру любопытный, может не стоит выпускать его одного, а выводить на прогулку в ошейнике и на длинном поводке?