Штабс-капитан. ч 2. гл 5. Мастер Саймс

 
                Глаза боятся, а руки делают.
                Русская пословица.
   
    В течение месяца, Джим вместе со своими работниками, оборудовал авто-мастерскую. Установил подъёмный механизм,   новые фонари в помещении и в конторе, закупил на фабрике четыре  большие  станины, куда можно было устанавливать переднюю,  часть автомобиля, чтобы легче было подступиться к ходовой части, и даже соорудил эстакаду.
   Через неделю, посыльный принёс ему извещение, с просьбой  явиться в мэрию в кабинет  номер  семнадцать.
   Когда Савва, на другой день с утра, переступил порог этого кабинета, у него чуть глаза не полезли на лоб. За столом в кабинете сидела его связная Клара Изельгоф.
   - Простите фройлян, мне передали, что я должен явиться именно в этот кабинет, - громко проговорил Савва - Джим, и остановился на пороге.
  - Меня зовут Джим Эдвард Саймс.
    Девушка внимательно посмотрела на него, улыбнулась краешком губ и сказала:
  - Да, да,  герр Саймс, это я Вас пригласила. Мне необходимо сообщить Вам, что Вы, как иностранный бизнесмен, в течение полугода пользуетесь в нашей стране льготой. Не платите, никаких налогов, а через полгода будете платить, как все жители нашей страны, ясно Вам?
    Клара говорила по-немецки, но для Джима, её речь звучала, как колокольчик. Он понял, что теперь уже не один, что его помнят, и его впереди ждёт новая работа…
   - Меня зовут Бертина Граммаузель, герр Саймс, и я заведую канцелярией у мэра нашего города. Господин мэр любит с утра  пешком обходить наши улочки, поэтому его сейчас нет, обычно он работает с раннего утра до 19 часов вечера, и я с ним тоже. Обедаем мы в кафе «Шантель», что в двух кварталах отсюда, и мэр наш тоже часто там ещё и ужинает.
   Вот вам предписание,  подписанное мэром, о том, что Вам предоставлена льгота, и Вы можете быть свободны, герр Саймс. Было очень приятно познакомиться!
   - Мне тоже, очень приятно фройлян. До свиданья,  - и Джим, взяв в руки до-кумент, вышел из кабинета.
  Он понял, что Клара - Бертина назначает ему встречу сегодня  ровно в 19.00 в кафе «Шантель», в котором он уже однажды ел запеченную на углях форель, и это его очень обрадовало.
   В кафе он прибыл за десять минут до назначенного времени, и,  усевшись за  свободный столик лицом  к входной двери, подозвал официанта, заказав себе пиццочери, порцию вяленого мяса бюндерфляйш, бутылку белого вина и порцию валейского ржаного хлеба.
   Официант, угадав в нём иностранца, внимательно выслушал его,   порадовавшись в душе, что этому человеку не надо объяснять, из чего состоит и как готовится  каждое местное блюдо, указанное в меню, и тут же поспешил исполнять заказ.
   В кафе было немного народа, половина столиков была пуста, лишь за двумя дальними сидело несколько молодых мужчин пьющих пиво и перекидывающихся между собой словами на французском языке.
    Клара опоздала на пять минут, когда она вошла: молодая, стройная, красивая, все взгляды мужчин тут же обратились на неё.
   Девушка на секунду остановилась, окинула взглядом зал, а потом решительно пошла к  свободному столику, успев при этом громко сказать бармену за стойкой:
- Привет Мартин, скажи Дайрену, что мне как всегда!
   Бармен улыбнулся ей как давней знакомой, и сказал:
  - Добрый вечер фройлян Бертина. Вы, как всегда очаровательны.
    Девушка пропустила комплимент мимо ушей, продолжая свою игру. Медленно подошла к столику, положила сумку на стул и,  сняв с себя пальто, аккуратно повесила его на вешалку, стоявшую рядом со столиком.
   При этом плутовка прекрасно видела и даже чувствовала, что все мужчины в зале, в том числе и Джим, следят за её манипуляциями и это, видимо доставляло ей истинное удовольствие.
   Тот самый официант, которого    звали Дайрен, тут же  с улыбкой подскочил к её столику, что-то ей сказал или спросил, Бертина ответила, и он тут же удалился на кухню.
   Джим тоже смотрел на девушку, и она, поймав его взгляд, чуть-чуть мотнула головой влево-вправо. На их языке, условленном ещё там, в разведывательной школе, это означало « нет» или «нельзя».
   Он сразу успокоился, тем более что Дайрен уже раскладывал на его столе, вкусно пахнущие блюда, от запаха которых, у Джима сразу разыгрался аппетит, и он принялся за трапезу.
   Что принесли Бертине, он не видел, и старался даже не смотреть в её сторону, до самого окончания ужина.
   По сравнению с Детройтом, цены в Берне были значительно выше, однако полтора франка, которые он заплатил за прекрасный ужин, того стоили.
   Бертина первой закончила ужин, быстро встала и пошла к выходу, выбрав путь, пролегающий мимо  столика Джима. На секунду, закрыв своей красивой фигурой  его столик от взглядов мужчин, она незаметно бросила ему в тарелку, кусочек салфетки, скатанной в шарик, и пошла дальше к выходу.
    Мужчины, пьющие пиво, и сам Джим, провожали её жадными, восхищёнными взглядами до самого выхода из кафе.
   Джим подождал немного, потихоньку смакуя вино в бокале, потом расплатился и вышел на улицу, освещённую электрическими фонарями Эдисона, и пешком направился к себе домой.
   Войдя в квартиру и заперев за собой дверь, он включил свет и, развернув миниатюрное послание,  прочитал: « Собор Сен-Винсен, д.д. 19».
   На их языке это означало: «другой день, в 19.00 в Соборе Сен-Винсен».
   Они встретились около собора, и Джим, решив не рисковать, тут же нанял экипаж, и они поехали в его мастерскую, где в уже оборудованной для работы конторке Бертина - Клара, подробно рассказала ему о новом задании и ввела в обстановку происходящую в России.
    - После твоего отъезда в штаты, мне оформили новые документы,  на имя  Бертины - немки, дочери Генриэтты Граммаузель из Мюнхена, вдовы погибшего полковника германской армии, которая в настоящий момент проживает в Москве и содержит  там несколько магазинов с мануфактурой из Европы.
    Муттер моя, судя по всему, давно работает на русскую разведку, и дочь Бертина от первого мужа у неё действительно была. Но потом, эта особа вышла замуж за какого-то итальянца, сбежав от отца, и вместе с ним уехала в Мексику, где её и мужа убили бандиты.
   Бертина жила не с Генриэттой, а со своим отчимом, он был германским военным агентом в Италии, и погиб в результате автомобильной аварии. Короче, эту самую Бертину, потом «воскресили», и прислали к мамочке в Москву.
   Маман, её,  конечно, очень тепло приняла, представила всем своим знакомым, а потом посоветовала доченьке быстрее покинуть  эту «проклятую Россию», и уехать куда-нибудь подальше в Европу, например, в Берн, «потому что время сейчас  очень тревожное».
    Да ещё и вручила  ей рекомендательное письмо от владельца «Германского товарищества по производству сельскохозяйственных машин», в Москве, любовника матери господина Неймана, у которого брат служит управляющим в центральном банке города Берна.
    - Так,  в июне 1913 года я оказалась здесь, и сразу стала обживаться. Реко-мендация  мне очень помогла, и знание языков тоже, меня сразу устроили в мэрию  заведовать канцелярией. Я сняла квартиру, кстати, она совсем недалеко отсюда, от твоей мастерской и стала ждать тебя.
  20 января, через Петришина мне передали, чтобы я срочно выехала в Санкт-Петербург и встретилась с полковником Афанасьевым. Теперь его псевдоним  «Дуглас», и он подписывает им все свои распоряжения.
   Я, обратилась к мэру с просьбой о недельном отпуске, с целью навестить больную мать,  временно проживающую в Москве. Он знал о матери, где она находится и чем занимается, поэтому согласился.
        Я выехала поездом, и через двое суток, вместо Москвы, прибыла в Пе-тербург. Полковник встретил меня на конспиративной квартире, подробно рассказал, про операцию твоего исчезновения и рождения заново, но уже под другой фамилией и дал задание  осторожно встретиться с твоей женой, и предупредить её,  и только её, о том, что твоя гибель, это просто инсценировка, и ничего более. Инсценировка, необходимая для дела.
   Я подкараулила твою жену около дома твоих родителей, когда она с няней,  и ребёнком вышла погулять. Подошла, попросила отойти в сторонку, чтобы няня не слыша, и что могла, рассказала про тебя, главное сказала, что ты жив.
   Видел бы ты её глаза Джим, когда я начала разговор, и потом, когда она поверила в то, что ты жив и здоров. Красивая она у тебя, очень красивая…
   - А сын? Алёша? Ты видела его? – взволнованным голосом перебил её Джим, на мгновенье ставший снова Саввой Кулешовым.
  - Нет, Джим, не видела. Только издали. Но, судя по настроению няни и Кати, он хорошо себя чувствует.
  - Значит, Катя знает, что я жив. А родители? Мама ведь с ума сойдёт от горя, а отец? А Наталья с Коляшей? Как они мою «гибель» переживут, а? - и Джим внимательно посмотрел на собеседницу.
   - Не знаю Джим. Трудно будет, я знаю. Сама такое пережила, когда моим родителям сообщили, что я умерла в Петербурге от тифа, и им, в целях безопасности, даже не дали меня похоронить. Вот так. Такую мы с тобой профессию выбрали. Но, по-моему, самое главное, что твоя Катя про тебя знает, а значит, ждёт, верит в тебя и очень любит.
  Всё, теперь о деле и про задание. Да, я не подошла к тебе потому, что там, в кафе, сидели сотрудники швейцарской полиции, которых я  хорошо знаю. 
  Они, должна  тебе сказать, под руководством немцев внимательно следят за всеми иностранцами, прибывшими в город, особенно за русскими и англичанами.
   Скорее всего, эти сотрудники уже знают, что ты американец, которых в Швейцарии, не очень-то любят, и то, что я немка, служащая мэрии, встречаюсь с тобой в кафе, могло вызвать у них нездоровый интерес. Так что, встречаться будем по необходимости и лучше у тебя здесь.
   Дело в том, что Швейцарская полиция, сейчас особенно проявляет рвение и свирепствует, видимо получили от своих «шефов» германцев, особые указания.
   Когда я была в Санкт-Петербурге, а потом в Москве, то по разговорам и слухам поняла, что нас ожидают, какие-то  грандиозные события, скорее всего война с Германией.
    Немецкие концерны «Металлинвест» и «Промуголь», резко сократили поставки металла и угля из Германии в Россию. Активизировала свою работу германская разведка.
  В Россию, причём не только в европейскую часть, но и в Сибирь и на Дальний Восток, под видом коммивояжёров различных немецких фирм, потоком хлынули  молодые, хорошо подготовленные агенты, и в основном мужчины.
   Усилила свою работу и турецкая разведка в Крыму и на Украине. А на Дальнем Востоке и Приморском крае, снова зашевелились японцы.
   Тебе поставлена задача, собирать данные о мобилизационной способности Германии, её возможностях, и  выяснить направление главного удара в случае объявления войны.
   Одновременно с этим, учитывая тот факт, что Швейцария, сейчас, является сборищем всех разведок мира, вербовать агентов из числа немцев или австрийцев, которые затем, должны будут в случае войны с Россией вернуться в Германию, добровольно записаться в армию, и добывать там сведения, необходимые для русского командования.
   Связь, ты должен держать через меня, запасной вариант – официант Жан, в кафе «Жасмин» в Женеве.
  Пароль не нужен, этот человек хорошо знает тебя в лицо, учился с тобой в Михайловском артиллерийском училище.
   Пока, я  должна передавать информацию через подполковника Петришина, но после встречи с ним, я заметила, что за ним установлена слежка.
   Еле  избавилась от хвоста, так что наш военный агент находится под контролем, - и Бертина внимательно посмотрела на Джима.
   У Джима даже засосало под ложечкой от плохого предчувствия. Он представил себе, что было бы, если бы его  вместе с Петришиным задержали при передаче денег - это был бы полный провал.
   - И давно Петришина водят? –  он  с тревогой вопросительно посмотрел на Бертину.
  - Не знаю. Но я даже предупредить его не могу, боюсь себя раскрыть. Впрочем,  подполковник разведчик опытный, сам может догадаться и заметить слежку.
   - А может и не  заметить, он ведь привык к тому, что здесь в Швейцарии всё мирно, спокойно, и никто его не трогает. Тут, не то, что бдительность, тут вообще можно мхом обрасти.
   Потом, когда началась война между Германией и Россией, а подполковник Петришин,  в первые  дни августа,  через пять дней после объявления войны, по требованию Швейцарского правительства будет объявлен персоной нон грата, за противоправную деятельность и выслан из Швейцарии, Джим и Бертина, часто будут вспоминать этот разговор.
  Вспоминать  и жалеть, что не смогли предупредить подполковника о нависшей над ним угрозе.
  Проводив Бертину домой, Савва приехал к себе на квартиру, попил кофе, лёг на кровать и задумался.
  Задумался и неожиданно поймал себя на мысли, что за эти месяцы разлуки совершенно отвык от Кати.
       Он лежал и думал о том, что время и разлука, часто уничтожают любовь. Ведь она, эта любовь, не живёт одними воспоминаниями. Непостоянство человека сказывается и в том, что он восторгаясь идеалом, всё же обычно предпочитает р е а л ь н о е  и  в е щ е с т в е н  н о е. Красивых женщин на свете немного, но нет такой, которая была бы прекрасней их всех. Нет мужчины, который бы был красивее остальных мужчин. Но из двух одинаково прекрасных картин, всё-таки лучше та, на которую вы смотрите в данный момент. Не случайно ведь  все влюблённые, в том числе и он, с ужасом думают о разлуке.
    Джим вспомнил  Веру Александровну, их последнюю встречу на Невском проспекте, и ему, почему-то до боли захотелось её увидеть. Именно её, а не Катю обнять, расцеловать крепко, крепко и утонуть в её волосах.
    Он застыдился своих мыслей, встал с кровати и подошёл к окну. Небо было полно звёзд и, глядя на звёзды, он тут же вспомнил слова Кати, которые она сказала ему на прощанье:
  - Знаешь Савва, я давно поняла, что если по кому-то скучаешь, то надо по-смотреть на ночное небо. Кто бы это ни был, где бы он не находился, есть возможность, что он тоже в этот момент смотрит на звёзды, как и ты. Иногда, вселенная, не так уж и велика.
   Джим улыбнулся, вспомнив эти слова и подняв голову вверх, стал смотреть на небо. И к его глубокому стыду, ему захотелось, чтобы в этот миг, не Катя, а именно Вера, смотрела на звёзды и он передаст ей привет через вселенную.
   - Нет, всё–таки, прав, кто-то из великих людей, когда сказал: « Говорят, что разлука сближает и укрепляет» А, по-моему, всё наоборот,  она разделяет и убивает, - высказался он вслух и, закрыв окно, лёг на кровать.
  Лёг, и долго ворочался, пока не заснул.
 Через неделю  его авто-мастерская, была готова к приему автомобилей.
   На здании Джим приказал повесить большую, на всю стену вывеску:
«Автомастерская Джима Саймса из Детройта».
   Первоначально он установил для своих работников заработную плату исходя из двух условий:
  - первое и основное – 4 франка в день, за  десяти часовой рабочий день с 8.00 до 19.00, с часовым перерывом на обед;
- второе: дополнительно к основному заработку по 1 франку за каждый отремонтированный автомобиль, если он отремонтирован в течение одной недели.
   Потратив, почти пять тысяч франков на приобретение мастерской, и около тысячи на инструмент и приспособления, Джим положил оставшиеся деньги в городской банк, под приличные проценты и тут же взял небольшой кредит, чтобы в первое время расплачиваться с работниками, пока, авто-мастерская, не заработает в полную силу. А в том, что она заработает, он был уверен на сто процентов.
  Дело в том, что в единственной авто-мастерской города, его конкурент Норман Гейдель, ремонтировал только автомобили швейцарской фирмы «Zedel», существовавшей  с 1906 года. За это время фирма произвела около четырёхсот автомобилей этой марки, половина из которых была сосредоточена именно в Берне. Правда, уже в начале 1914 года, эту фирму поглотила французская  автомобильная компания «Donnet»  и авто, теперь называются «Donnet- Zedel».
  А в городе, кроме этих швейцарских, далеко не самых лучших авто, были ещё и «Майбахи», «Бенцы», «Даймлеры», «Опели», «Мерседесы», «Фиаты», «Бразье», «Лорен - Дитрихи», «Фостеры», «Рено» и конечно же «Форды».
   Правда, Форды, Джим видел в городе всего двух марок: пятиместный  «Форд» - Дубль-фаэтон и шестиместный «Форд» –Ландоле-Люкс.
   Когда Джим оформлял  вклад и кредит в городском банке, он заметил перед входом в банк, новенький, блестящий краской, автомобиль «Рено», принадлежавший, как он потом узнал управляющему банком.
   Через неделю после этого, управляющий был приглашён в Женеву, на собрание банкиров и решил поехать туда на автомобиле, чтобы оказать всем, что он тоже «не лыком шит».
  Однако когда начал отъезжать от  здания банка, на третьем этаже которого он жил, то автомобиль  никак не захотел заводиться, как его не пытался завести водитель.
   В это время Джим, как раз шёл в банк, по делам и, увидев такую картину и знакомое, озабоченное лицо банкира, у которого оформлял кредит, решил предложить ему свою помощь.
   Хорошо зная «слабость» автомобиля  «Рено», ещё по Санкт-Петербургу, он сразу понял, что виновато магнето, не подающее искру на свечи. Тут же вскрыл его, почистил контакты, и автомобиль сразу завёлся.
   Банкир не знал, как его благодарить, а по возвращении из Женевы, рассказал   всем своим  друзьям и знакомым о мастере-американце, и стал первым его клиентом.
   С лёгкой руки банкира, в мастерскую тут же поспешили и другие богатые люди города, и работа в мастерской закипела.
   Через три месяца, все затраты на инструмент и оборудование с лихвой окупились, а  мастера стали получать приличную заработную плату, доходившую иногда до 120 франков в месяц.
   Первое время, из-за большого количества заказов, Джим и сам впрягался в работу.  Своим трудом он  убедительно показывал  работникам, что   прекрасно разбирается в машинах, и его нельзя обмануть, кое-как отремонтировав автомобиль клиента.
 - Качество, прежде всего господа! - любил он повторять, отдавая быстро отремонтированный автомобиль клиенту.
 - Качество – наша марка! Помните это.
За эти три месяца, он пять раз, съездил в Германию, в основном в Мюнхен, за запасными частями к автомобилям, увидев своими глазами, грандиозную подготовку страны к войне. 
    Если  в феврале 1914 года, когда он только начал заниматься ремонтом авто-мобилей, ему, как американскому гражданину, свободно продавали запасные части к немецким автомобилям Опель, Мерседес, Даймлер и Бенц, то с апреля цены на эти запчасти вдруг резко подскочили вверх, а потом и просто перестали продаваться на сторону.
  А представитель одной из фирм, когда он обратился к нему с просьбой о запасных частях, понизив голос, сказал ему:         
   -   Ну,  о чём Вы говорите герр Саймс! Какие запасные части? Сейчас на всех заводах размещены военные заказы, и они работают только  на Германию. Так что просим прощения за отказ.
   Кое-что из деталей и узлов, ему всё же удалось достать, и это Джима радовало, потому что мастерская его продолжала работать, как и раньше.
  В начале весны, конце зимы, в Швейцарию, покататься на лыжах по склонам Альп, приезжало много туристов – жителей, Германии, Франции, Италии и Австрии, с которыми   страна имела общие границы.
  На территории Швейцарии, в её горной части, имелось 48 пиков выше 4000 метров, что всегда привлекало сюда альпинистов и путешественников, любителей острых ощущений.
  Самым популярным у альпинистов  был городок  Церматт, раскинувшийся у подножья Маттерхорна. Наивысшей точкой, являлся пик Дюзуфур – его высота –  составляла 4634 метра.
  Одним из таких альпинистов - любителей, был Хайнц Беккер, сын немецкого промышленного магната, который постоянно приезжал в Швейцарию, чтобы «разогреть» кровь на горных спусках, и не дать ей застоятся. Ему было всего двадцать лет, он учился  в каком-то престижном закрытом  учебном учреждении в Берлине, и каждый год, начиная с семнадцати лет, менял себе автомобиль, на новую марку.
   В этот раз он приехал в Берн, на последней модели гоночного автомобиля «Лорен-Дитрих», и так случилось, что тот сломался, прямо перед въездом в город.
   Злой, как чёрт Хайнц, на пролётке добрался до ближайшей гостиницы и, обратившись к портье, попросил ему помочь.
    Портье, тут же позвонил в мастерскую Джиму, который уже успел заинтересовать его неплохими чаевыми, за каждого клиента из гостиницы, прибывающего в город на автомобиле.
  Джим, тут же, взяв «на обкатку», один из автомобилей, находящихся на ремонте, выехал в гостиницу, представился Хайнцу, а потом вместе с ним, поехал к месту остановки автомобиля.
    Внимательно  осмотрев автомобиль, Джим легко разобрался, в чём причина остановки, но решил схитрить, и сообщил хозяину этого шикарного гоночного авто, что ремонт, можно будет произвести только в  его мастерской.
   Они подцепили неисправный автомобиль на буксир, и привезли его в мастерскую, сообщив хозяину, что немедленно займутся его ремонтом.
   Хайнц уехал в гостиницу, а Джим, вместе со своими мастерами, начал изучать «диковинку» - гоночную модель, которую они видели в первый раз.
  А наутро, машина вымытая, блестящая и исправная уже стояла у выезда из авто-мастерской.
   Она легко завелась, хозяин её опробовал на разных оборотах, остался доволен и, выйдя из машины, тепло поблагодарил Джима, стоящего возле автомобиля .
  Хайнц тут же рассчитался за ремонт немецкими марками, оставил Джиму свою визитную карточку, и укатил, кататься  в горы.
   А через два дня вернулся обратно, с просьбой осмотреть автомобиль перед дальней поездкой в Германию, и пригласил Джима в ресторан поужинать. Так они познакомились.
   Хайнц, оказался очень словоохотливым парнем, особенно после того, как выпил швейцарского вина, и попробовал несколько дорогих блюд  швейцарской кухни.
   Из разговора с ним, Джим узнал, что Хайнц сейчас проходит практику  на танковом заводе в Эльзасе у дяди Людвига, брата отца.
  - Мы там такие серьёзные машины готовим,  уважаемый Джим, что просто страх берёт. Драконы, а не машины. Таких драконов, пока нет даже в твоей Америке. Бронированное чудо, на гусеничном ходу, вооружённое несколькими пулемётами, а в перспективе на них  будут ещё и пушки установлены. Броня спасает от пуль и ручных гранат, и даже не всякая пушка  лобовую броню в дюйм толщиной пробьёт.
   Я там, в конструкторском бюро практикуюсь, а через два года, когда закончу учиться, буду там работать. Дядя Людвиг, говорит, что у меня голова хорошо варит, - хвастался Хайнц Джиму, а тот лишь успевал  незаметно подливать вино в его бокал.
   Они просидели в ресторане  до самого его закрытия, и Джим узнал  для себя много интересного.
     Осторожно подводя пьяного собеседника к нужной ему теме, он выяснил, что Германия произвела уже около  десятка танков различной модификации,  три из них тяжёлых. Рассказал Хайнц и новых пушках и гаубицах, выпускаемых на заводах Круппа, где проходит практику его друг Хельмут Крупп –  племянник самого Круппа, главного оружейника Германии.
  И даже слегка приоткрыл тайну о новом виде оружия - газовых пушках, стреляющих  баллонами с газом на расстояние примерно равное одному километру.
    Узнал Джим также и о производстве новых немецких самолётов в компаниях «Фоккер» и «Мессершмидт».
     Сведения были настолько серьёзные и важные, что он тут же решил встретиться с Петришиным, и через него передать их в ГУГШ.
    Условным сигналом, он вызвал его на встречу в условленном ими заранее месте. Там, проверив, нет ли за ним слежки, Джим усадил  его в экипаж, тут же повёз его к себе в конторку, где в это время уже никого не было.
     За столом, он коротко рассказал, всё то, что узнал от своего информатора, скрыв только его имя в целях конспирации, так его учили в разведывательной школе, и передал подполковнику три листа бумаги, исписанной мелким почерком. 
  На этих листах, под видом слащавого любовного письма к своей  незабвенной Лизхен,  Джимом была зашифрована вся та информация, которую он получил от Хайнца.
   - Информация очень серьёзная, её нужно срочно доставить в Главное управление Генерального штаба господин подполковник. Срочно. Я очень, на Вас надеюсь, уважаемый Илья Фёдорович, - уже по-дружески обратился Савва к подполковнику, чтобы он понял действительную важность этого документа.
   - Коли так, то я сам  лично поеду в столицу, а за меня здесь останется мой помощник –  капитан Зверев Дмитрий Дмитриевич.  Я его предупрежу о том, что к нему могут обратиться в случае необходимости. Но, я думаю, что за эту неделю, что меня в Берне не будет, ничего не случиться, - и подполковник, взяв листы бумаги, бережно сложил их, и положил во внутренний карман пиджака.
   Среди  информации о новейших видах техники, и планах по подготовке к войне, Джим сообщил  полковнику Афанасьеву также и о том, что в начале 1914 года, по указанию немецких властей в Стокгольме, была открыта немецкая «Банковская контора Фюрстенберга – Ганецкого», как предприятие, поддерживающее оживлённые отношения с Россией.
    Я. С. Ганецкий, является членом ЦК РСДРП, соратником Владимира Ульянова-Ленина, и значит открытие такой конторы только одно, что германское правительство материально обеспечивает большевиков, находящихся за границей, и которые уже несколько лет отсюда из Европы, занимаются подрывной деятельностью в России, в пользу кайзеровской Германии.
   Исходя из полученных данных, он сделал вывод, что Я.С. Ганецкий – член ЦК РСДРП, является платным агентом кайзеровской Германии. И в конце добавил: « По нашим данным, Владимир Ильич Ульянов-Ленин, в настоящий момент находится на территории Австро-Венгрии, но к концу лета собирается снова перебраться в Швейцарию, скорее всего в Женеву, где уже проживал с 1900 по 1907 год». И подписался  - «Вирт».
   Получив информацию, подполковник первым вышел из мастерской через запасной выход, прошёл пешком два квартала и, взяв там экипаж, направился в русское посольство.
   Савва,  на всякий случай,  незаметно шёл за ним эти два квартала и, убедив-шись, что за Петришиным никто не следит, пешком отправился  к себе на квартиру.
   Ремонт  автомобилей немецкого производства требовал частых поездок Джима в Германию, и ездил он туда всего одним маршрутом, через Базель на Мюнхен и дальше, где уже примелькался немецким пограничникам.
   И хотя, с запасными частями  в Германии начались трудности, ему, как «американскому гражданину с завода Форда», так он представлялся немецким  торговцам автомобильными запасными частями, всегда удавалось, что-нибудь достать, поэтому его авто-мастерская процветала, приобретая всё большую известность.