Редактор и очки

Сегодня, через не хочу, побывал в здании районной администрации.
С этим зданием у меня связано одно курьезное воспоминание. Хотя случай, о котором я расскажу, мог для меня кончиться плачевно.
Вот послушайте.
В середине восьмидесятых годов прошлого века был у нас Первым секретарём райкома КПСС Анатолий Сергеевич Власов. Сказать - что у него была говорящая фамилия - это ничего не сказать. Он был не властелин, а самодержец района. Но при этом Анатолий Сергеевич интеллектуально на голову был выше своего окружения. Да и вообще выше. И потому его деяния виделись не самодурством, а понуждением района к труду и сознательности.
У меня с Власовым сожилились легкие, даже легкомысленные отношения. Он меня при всякой встрече спрашивал о новинках букинистического мира, в котором имел завидные познания. Интересовался состоянием и историей старинных валов.
Он был дотошным читателем миниатюр, что я в те поры постоянно печатал в районной газете.
Там же я тогда работал литературным сотрудником.
Власов ко мне относился так, как будто я не из этого района.
Так вот.
В один год устоялись страшные жары. Как раз в уборку. Первый секретарь сутками был в поле. Загорел, стал похож на негра.
Когда появлялся в райкоме - сотрудники прятались по кабинетам. Упаси боже увилит кого без галстука!
И вот я такой легкий, в безрукавке, выхожу на улицу.
А Власов как раз подъехал к подъезду в своей чёрной Волге.
Там такой тамбур между стеклянными дверями. Вроде аквариума. Зимой тут накурено, а летом сквозняк - часть стеклянных створок открыта и защемлена.
И вот я иду от внутренней двери, а Анатолий Сергеевич открыл внешнюю. На ходу снимает солнцезащитные очки и протягивает руку.
Наши какие-то неловкие движения, очки падают на плиточный пол и брызгают осколкамии стёкол. Власов, словно не замечая потери, переступает через пустую оправу, и мы несколько минут витаем в эмпиреях.
Он уходит в здание , я выхожу на улицу.
Ни я, ни Власов, очевидно, не придали значения потере очков.
От райкома до редакции - метров триста. Ну - сколько я там шел? Три, пять минут...
У нас типография на первом этаже, а редакция на втором, вверх по деревянной лестнице, выкрашенной половой краской. И едва я открыл входную дверь, как сверху, из редакции, буквально заверещала перевешанная через перильца голова уборщицы:
-Немедленно к редактору! Он аж кипит.
Поднимаюсь по лестнице, припоминая грехи. Конечно, кипеть редактору на сотрудника всегда есть за что. Но так, чтобы "аж"?
Вхожу в кабинет редактора.
Помните картину Пикассо "Герника"? С перекошенным от ужаса лицом.
Так вот лицо редактора выглядело еще страшнее. Белое, как льняная портянка, с запотевшими и оброненными на одну щёку очками. Неведомое мне горе вдавило его в кресло, а пальцы судорожно мяли на столе райкомовские бумаги с грифом "секретно".
Я понял, что я кого-то убил.
Но дело оказалось еще страшнее.
Редактор, заикаясь, сунул мне лист бумаги и прохрипел :
-Пиши объяснительную. По поводу того, как ты разбил очки первому секретарю райкома..!
Я чуть не рассмеялся:
-Быстро же ваш инструкторский телефон работает! Только я писать ничего не буду, поскольку очков Власову не разбивал.
Мне кажется, что редактор привстал, шаря скрюченными пальцами кобуру на бедре:
-Будешь писать, - зловеще прошипел он. - Ты еще не знаешь, с кем имеешь дело. Я не только редактор, но и капитан КГБ в запасе.
И тут я разозлился. Я знал, что есть люди-дубы. Но вьявь удариться лбом об одного из них - это самому надо быть дураком. Я вспылил:
-Да хоть адмирал, - говорю.
И редактор сорвался. Он заверещал, лицо пошло трупными пятнами:
-А?! тебе мало капитана? Так я сейчас вызову заместителя редактора "Белгородской правды". Чтоб ты знал, он - целый подполковник!

Я развернулся и сильно хлопнул дверью. По круглым глазам сотрудников в кабинетах я понял, что гусь свиньям уже, точно, не товарищ.
Но власти даже капитана КГБ не хватило, чтобы меня расстрелять тут же. А подполковник не приехал.
Самое интересное - меня даже не выгнали с работы. Зато очень скоро полетел вверх тормашками редактор, поддержавший ГКЧП. Представляете - отдыхал на на югах во время путча. Но в вернопродданическом раже прилетел на один день в район, чтобы выпустить отдельный номер районки. С воззванием путчистов.
И улетел к морю,подписав себе приговор и победно блеснув очками.

Да, и Анатолий Сергеевич продержался не дольше. Его сожрали те самые функционеры райкома, что прежде за страх служили даже очкам первого серетаря райкопа КПСС.

Нынче они сами с очками.