Штабс-капитан. Ч 2. Гл 11. Аргентина

    
                Внести изменения в жизнь нетрудно,
                гораздо труднее их потом вынести.

    А 30 мая 1916 года, он прошёл таможню и вступил на твёрдую землю морского порта в Буэнос-Айресе, чтобы начать новую  жизнь.
   Как было решено заранее, он снял номер в отеле «Аркадия» на площади Лаваля, где через три дня, после его прибытия и нашёл  его «Жан».
    Им оказался, действительно его хороший знакомый - однокашник по училищу Мишка Савельев из города Томска.  Во время учёбы Мишке очень тяжело давалась математика, особенно высшая, и Савва не раз выручал его во время контрольных занятий.
  Зато Савельев был одним из лучших фехтовальщиков в училище, с которым боялись соревноваться даже офицеры их курса и отличником по французскому языку.
   А Савва, перед самым выпуском решился.  «Дрались» они на рапирах, с надетой на тело и голову защитой и происходило это ночью, в их спортивном зале  при закрытых дверях.
    И в том «бою», как Мишка не старался, он так и не смог победить Савву. После боя, когда соперники согласились на «ничью», он мокрый от пота, подошёл к нему, поблагодарил, протянул руку и, улыбнувшись, сказал:
- Умотал волгарь  сибиряка, напрочь умотал! Ну, ты и силён брат, ничего не скажешь!
    Как сложилась судьба Савельева после окончания училища, он не знал, а теперь встретив его здесь на чужбине, был несказанно рад.
  Штабс -  капитан Савельев, как оказалось, тоже был «птенцом гнезда полковника Батюшина», он некоторое время  перед войной служил под его началом в Варшавском военном округе.
   Однокашники спустились в ресторан при отеле, прошли в отдельный, красиво обставленный  отдельный «кабинет», сели за столик, сделали заказ, мясной бифштекс,  салат со свежими овощами, бутылку холодной войны в графине, а потом три часа вспоминали «былые времена», разговаривая только на немецком языке.
   Жан, прибыл в Буэнос-Айрес  больше месяца назад, уже  немного освоился и стал вводить Джима в обстановку. А тот, с большим удовольствием его слушал.
    В самом начале беседы он поделился радостью. Оказывается, пока Джим добирал-ся из России до Аргентины, на русско-германском фронте произошли большие события.
   22 мая 1916 года русские войска под командованием генерала Брусилова, прорвали оборонительные укрепления австро-венгерской армии на  фронте протяженностью 340 километров. Остановить наступление австро-венграм помогли только срочно переброшенные им на помощь свежие германские части. Это самая громкая военная операция русских войск в этой войне. Германские и австро-венгерские войска потеряли полтора миллиона человек убитыми и ранеными.
  - Наши сотрудники, в посольстве, убеждены, что Брусиловский прорыв в Галиции, вместе с битвами на Западном фронте, под Верденом и на реке Сомме – ознаменовали перелом в этой войне, и очень все радуются за Россию, - добавил Михаил, и тяжело вздохнул.
   - Честно говоря, не очень-то я верю в этот перелом. Найдутся в нашем военном руководстве перестраховщики или просто предатели, и всё повернут назад, такое за время боевых действий, пока я  находился Швейцарии, бывало не раз и не два. А генерал Брусилов, молодец! Умница и замечательный полководец!
    Это пока все новости. А теперь об Аргентине, и в частности о столице –  страны - Буэнос-Айресе.
    Уже в первое десятилетие ХХ века, Аргентина, как и наша Россия, достигла наибольшей степени вовлечённости в мировую экономику. В период с 1880 по 1914 год, на  её долю приходились самые крупные долгосрочные инвестиции капитала из Европы и больше всего из Великобритании. Ещё более важным фактором, была эмиграция из Европы. Однако, иммигранты, намеревавшиеся заняться здесь сельским хозяйством, столкнулись с тем, что все лучшие земли уже были заняты крупными поместьями, так называемыми эстансиями. Расширение сети железных дорог, охвативших всю страну, за исключением Патагонии, способствовало дальнейшему росту производства и углублению пропасти между прибрежными областями и внутренней частью страны.
   Все железные дороги вели либо в Буэнос-Айрес, либо в другие порты на восточном побережье страны. Изобилие плодородных земель, достаточное количество рабочих рук, благодаря притоку молодых энергичных иммигрантов, расширение современной инфраструктуры, постоянный спрос на сельскохозяйственную продукцию в Европе, в том числе и в России, приток иностранного, в основном британского капитала и положительный внешнеторговый баланс, обеспеченный преобладанием вывоза сельскохозяйственной продукции над ввозом промышленных товаров – всё это способствовало и способствует процветанию Аргентины и до войны, и в настоящее время.
   Развитие промышленности в Аргентине началось ещё в конце прошлого века, в то время, восемьдесят процентов владельцев промышленных предприятий и шестьдесят процентов наёмных рабочих были иммигрантами.
     12 января 1913 года, в Буэнос-Айресе, была пущена первая линия метро, а сейчас в городе уже три линии и огромное количество трамваев…
  В 1914 году, общая численность населения страны составляла около восьми миллионов человек, включая сюда – 4 миллиона белых, 3 миллиона метисов, 300 тысяч мулатов и 40 тысяч индейцев. Это официальные данные. Большую часть иммигрантов, более 45 процентов, от общего количества за 1900- 1914 годы составляли итальянцы.
    В настоящее время в стране  проживает уже более девяти миллионов человек.
  В Аргентине существуют несколько партий, но одной из ведущих является партия «Гражданский радикальный союз», её  основатель и лидер Ипполито Ирригойен,  сейчас он борется за президентское кресло, и скорее всего, именно он после выборов, которые пройдут в октябре этого года, станет президентом страны.
   Наш посланник  неоднократно встречался с ним, и говорит, что тот лояльно настроен по отношению к России.
   Вас, господин Джим, наверное, в первую интересует фармацевтическая промышленность? Так? – шутливо поинтересовался дальше Савельев.
   - Конечно, я ведь биолог - фармацевт по специальности, и приехал сюда, делать бизнес, потому что  ремонт автомобилей, которыми я занимался в Швейцарии, мне ужасно надоел, - вполне серьёзно, без тени улыбки на лице, ответил Джим собеседнику и тот продолжил.
   - Тогда о фармацевтической промышленности. Ещё  перед войной и в течение войны, вся американская, в том числе и  аргентинская фармацевтическая промышленность, находилась под сильным влиянием Германии. В большинстве случаев фирмы, по производству лекарственных препаратов, имели совместный германо-американский капитал. И именно с этого момента проявилась тенденция инвестирования фармацевтической промышленности на территории США. В результате, через некоторое время ряд германских фирм, таких как  «Merck Cotp»,  владеющая рядом крупных заводов и  выпускающая продукцию на территории США, стала американской. А американцы, уже разместили филиалы этих фармацевтических заводов и в Бразилии, и в Аргентине и в Мексике.
    Однако производство большинства препаратов по-прежнему регламентировалось германскими патентами, персонал заводов набирался в основном из немцев и во многих случаях специалисты проходили обучение на германских заводах. Хотя сейчас время военное, и никто не спросит у фирмы, если она возьмётся производить лекарства на свой страх и риск, без патента. Лишь бы оно было в аптеках.
  Химические заводы, на которых производятся минеральные удобрения для сельского хозяйства, принадлежат в основном местным богачам, но  управляют ими, немцы или англичане.
  Часть продукции химического производства покупают немцы, для парфюмерной продукции, для  изготовления лекарств  и плазмы крови.
 Ну, и естественно, вся продукция своих заводов они отправляют в воюющую Германию и Австрию. Она и теперь идёт туда,  понемногу закупается немцами со всех шести заводов, расположенных в разных частях страны, но в близости от побережья, где иногда появляются германские военные корабли.
     Самый большой германский  химико - фармацевтический      завод, находится в городе Парана, в восьмистах километрах от Буэнос-Айреса.
  Но, что они там производят, никому не известно, всё засекречено. Там очень сильная охрана из немцев или австрийцев, трёхступенчатая пропускная система и своя служба безопасности, с которой даже местная полиция предпочитает не связываться.
    Джим немного задумался, сделал глоток вина из бокала, и сказал:
  - Такая степень секретности, ещё не говорит о том, что там производят, что-то совершенно уникальное и новое. Я, достаточно узнал немцев, и должен сказать, что они хоть и большие хитрецы, но часто действуют по одному шаблону. Очень уж они дисциплинированные и законопослушные люди.
  На одном заводике в Германии около Гамбурга, где раньше делали гвозди, стали делать морские мины, а потом тайно перевозили их в другой город, на другой завод, где была точно такая же, как здесь система охраны.
  Все думали, что мины делают именно там, и наша разведка старалась хоть кого-нибудь завербовать с этого завода.
    Завербовали, заплатили агенту огромные деньги, почти пятьдесят тысяч рублей, и всё это только лишь для того, чтобы узнать, что на этом заводе, просто перевалочная база. И всё. Скажи мне Миша, а рядом с побережьем есть ещё подобные заводы?
   - Наверное, есть. Я пока, узнал только про тот, что в Паране.
  - Тогда, первое задание тебе, срочно выяснить про все остальные пять заводов, где работают немцы. И про чисто аргентинские химические и фармацевтические заводы. Мне нужно знать всё: где расположены, кто хозяин, что производят, куда отправляют, каким путём, в бочках или в контейнерах. Сколько человек работает там, и довольны ли рабочие своей работой. Сроку даю две недели, а я буду искать со своей стороны.
   А теперь, давай дальше рассказывай про Аргентину, - и Джим снова приготовился слушать.
  - Продолжаю. Аргентина – испано-говорящая страна, относительно большая противоположность Бразилии. Так что Вам здесь придётся трудно, потому что  английский язык знают только представители бизнеса и клерки в английских банках.
   Большинство верующих – католики и главный праздник у них – рождество. Традиционный семейный праздник, а новый год, последнее время празднует только молодёжь.
    Аргентина страна иммигрантов, но если сюда приезжает  иностранная семья, независимо, откуда она приехала, то она селится среди аргентинцев и быстро ассимилирует. Понятие национальности в Аргентине практически не существует.
   Дальше. Аргентинцы, по моим коротким наблюдениям – это что-то среднее между испанцами и итальянцами, а это бурный темперамент, необязательность, излишнее красноречие. В Аргентине можно опаздывать на работу, при приёме на работу, принято кумовство.
  Однако, Аргентинцы – довольно гордый народ, с чувством национального достоинства. Мне показалось, что многие аргентинцы, в отличие от нас европейцев, по-детски непосредственны, наивны, и главная их черта - жизнерадостность.
  Если в России говорят, что « смех без причины – признак дурачины», то в Аргентине наоборот, отсутствие смеха и радости – признак недалёкого ума.
    Джим внимательно слушал Жана- Михаила, и отмечал про себя его наблюдательность, умение анализировать, тонкий юмор, и порадовался, что у него теперь появился такой умный помощник.
  - Аргентинцы ведут себя просто и раскованно,  - продолжал Жан: - Однако всегда в рамках приличия. Здесь очень мало пьяниц. 
  Ещё я заметил, что в Аргентине не любят английский язык и очень сдержанно относятся к американцам. Но, зато, очень любят русских, так как у многих дедушки и бабушки были выходцами из России, а первый самый большой поток русских иммигрантов пришёлся на 1905 год и годы революции.
   Они поговорили ещё полчаса и расстались очень довольные встречей, договорив-шись встретиться ровно через неделю, когда появятся хоть какие-то сведения о германских заводах.
    С первого же дня пребывания в Буэнос-Айресе,  Джим ни минуту не сидел без дела.
   Как только он устроился в гостинице, то первым делом вышел в город и принялся изучать его окрестности. Вначале посетил филиал американо-швейцарского банка, представился управляющему и предъявил ему документы на наличие средств в их банке, и сразу сообщил ему, что деньги могут ему понадобиться в самое ближайшее время, потому что он хочет открыть в Буэнос-Айресе свой бизнес, по изготовлению лекарственных препаратов.
   Глава филиала и одновременно управляющий банком англичанин Джеймс Хардинг – увидев соотечественника, говорящего на его языке, который в Аргентине, по сравнению с испанским языком, был не особенно в чести, очень обрадовался ему, и они проговорили почти два часа.
  Хардинга интересовало всё то, что происходит в Европе, где идёт война, то, как живут там люди и в России, и  в Швейцарии, из которой прибыл Джим, убежавший от войны.
    Именно Хардинг,  уже на другой день, помог найти Джиму недорогую, но уютную и просторную двухкомнатную квартиру, и познакомил с двумя  нужными людьми – бизнесменами.
   Джим в тот же день переехал в новую квартиру и был очень рад, когда узнал, что жена домовладельца донья  Дебора Алонсо, готовит для своих квартиросъёмщиков необыкновенно вкусные  блюда аргентинской кухни, в маленьком домашнем кафе, на первом этаже четырёхэтажного дома.
   Он оставил портье свой новый адрес для Михаила и ровно через неделю, тот вечером, явился к нему прямо на новую квартиру, с набором столовой посуды, ножей, вилок и ложек.
   - Это я на новоселье тебе подарок принёс, как и положено по русскому обычаю. Ну и бутылку старого аргентинского вина, чтобы обмыть новую квартиру, неизвестно, сколько тебе придётся в ней жить, - улыбаясь, проговорил Михаил, вручая подарки хозяину.
  - Здравствуй Миша. Спасибо за подарок.  Эта посуда мне как раз, кстати, будет, а остальное, как видишь, тут уже есть и даже бокалы для вина. Садись на стул, сейчас я разолью вино, и мы поговорим.
   Михаил сел  на стул, и смущённо сказал:   
  - Честно говоря, Джим, ничего нового мне пока, к сожалению, не удалось узнать, но я работаю в этом направлении.
   Джим протянул ему бокал с янтарным вином и сказал:
  - Как говорил один мой очень хороший знакомый: отсутствие результата, тоже результат. Так что не смущайся и продолжай работать.
  Я понимаю, что найти в Аргентине, такой большой стране, заводы, где немцы работают над новым, ещё более страшным химическим оружием, будет не так-то просто. Поэтому мы  с тобой должны пойти и думать от обратного, то есть с конца…
   Нам известно, что в конце 1914 года Фриц Хабер, а его  в Германии называют «отцом химического оружия», вместе с группой учёных и специалистов-химиков на двух пароходах прибыл в Аргентину, а потом вернулся обратно в Германию. Так?
   Михаил утвердительно кивнул в ответ.
- А теперь я расскажу тебе всё, что знаю про этого человека.
 Этот самый Хабер, ещё с 1911 года руководил лабораторией, занимающейся ядовитыми газами в институте физической химии кайзера Вильгельма в Берлине. Причём все исследования  проводились в строго секретных условиях. Работы Хабера финансировал некий прусский националист Карл Дуйсберг, который также был главой химического концерна Interessen Germinscaft (IG Cartel). Поэтому Хабер имел неограниченные возможности в финансировании и технической поддержке своих исследований.
     Сразу после начала войны, он начал заниматься разработкой боевого химического оружия, и надо сказать  достаточно преуспел в этой области. Одновременно с этими изысканиями, он разрабатывал и средства защиты от этого же оружия.
    Дуйсберг, на словах был вроде бы против использования химического оружия, и даже встречался по этому вопросу с высшим  командованием Германии, а на деле продолжал финансировать исследования Хабера. И они вдвоём решили сами исследовать потенциал нового страшного оружия,  и продемонстрировать его военному руководству.
    Уже осенью 1914 года институт Вильгельма, то есть Хабер и его лаборатория изготовили первую партию химического оружия для военного применения, и  приблизительно в это же время он посетил Аргентину. А к январю 1915 года уже получили химический агент, который тут же был представлен высшему командованию.
   Чтобы тебе было понятно – химический агент, это действующее вещество, выполняющее чётко выделенную роль в химическом взаимодействии веществ или их смесей.
   Джим на секунду остановился, вспомнив добрым словом своих наставников замечательных русских учёных профессоров Николая Александровича Шилова и Николая Дмитриевича Зелинского, сумевших  в короткий срок научили его понимать, какую страшную опасность в современной войне может представлять  именно  это  - химическое оружие.
   - В качестве первого отравляющего вещества, им был выбран хлор, который в больших количествах производился в Германии ещё до войны. В 1914 году в Германии  производилось ежедневно сорок тонн хлора, представляешь масштабы?
    Хабер сразу предложил хранить и транспортировать на позиции хлор в жидкой форме, под давлением в стальных цилиндрах. Эти цилиндры или баллоны, должны будут доставлены на фронт и установлены против позиций противника. При наличии попутного ветра, вентили баллонов открываются и  ядовитый и высокотоксичный газ  - хлор, выпускается в сторону  вражеских позиций.
   Германское командование  очень торопилось испытать новое оружие на Западном фронте, но генералы с трудом представляли себе возможные последствия от его применения и не очень верили в него.
  Именно поэтому Хабер и Дуйсберг, решили сами продемонстрировать своё новое оружие.
    Местом первой атаки было выбрано местечко Langemarck  под Ипром. Именно здесь, на шести километровом участке располагались французские резервисты из Алжира и Канадский дивизион. И именно сюда, на германские позиции, тайно, с соблюдением всех мер секретности, было доставлено 160 тонн жидкого хлора в 5730-ти баллонах с вентилями. Дата атаки была назначена на 22 апреля 1915 года.
    Когда подул попутный ветер, то по команде Хабера,  были одновременно открыты вентили всех баллонов с жидким хлором и жёлто-зелёное облако, тут же  двинулось в сторону французских позиций.
   Причём,  немецкие солдаты, находящиеся около баллонов, были в специальных защитных масках, которые изобрёл Хабер.
   Противогазов тогда ещё не было, а газ проникал во все щели укрытий, в нос, рот, глаза. Те, кто пытались бежать, только ускоряли действия хлора и умирали быстрее. В результате этой атаки погибло  пять тысяч человек, а ещё пятнадцать тысяч были отравлены. А когда германцы в газовых масках приблизились к позициям противника, то даже они ужаснулись, потому что, оказывать им сопротивление было просто некому.
    Германские генералы,  издалека наблюдавшие за действием химического оружия в  свои бинокли, когда им доложили о результатах химической атаки, были просто ошарашены таким результатом и буквально расцеловали Хабера и Дуйсберга, тем самым, подвигнув их на новые подвиги.
    И Хабер начал трудиться с удвоенной силой, готовя теперь применить своё страшное и жестокое оружие против главных врагов Германии – российских солдат, хотя прекрасно понимал, что долго его первенство в применении боевого химического оружия не продолжится, и его противники тоже начнут применять против немцев химическое оружие. Поэтому, он дал задание своим помощникам вплотную заняться защитными противогазами для германских солдат.
    Говорят, что когда он героем вернулся в Берлин, где жила его жена Клара, и рассказал ей о своём  страшном изобретении, она ужаснулась, и на коленях просила его отказаться от его дальнейших испытаний. Но, Фриц, категорически отказался и уехал на русский фронт, а Клара застрелилась.
   Ну, ты знаешь, что 31 мая 1915 года, немцы повторили газовую атаку уже против наших войск. Произошло это на Восточном фронте у города Болимов, в Польше.
  Тогда, на фронте, шириной в двенадцать километров, из двенадцати тысяч, баллонов было выпущено 264 тонны смеси хлора со значительно более ядовитым фосгеном – хлорангидридом угольной кислоты, его  химическая формула – СОСl2.
     При этих словах, Михаил с удивлением посмотрел на Джима, видимо не представляя, откуда у его бывшего товарища по училищу, такие глубокие познания в химии.
     Джим поймал этот взгляд, улыбнулся довольный собой, и продолжил:
  - Самое страшное в том дорогой Миша, что российское командование уже знало о последствиях  химической атаки немцев при Ипре, и кое-какие средства защиты от применения химического оружия уже были нашими учёными изобретены и даже изготовлены. Но, тем не менее, то ли от недостатка ума, то ли  из-за обычного русского разгильдяйства и шапкозакидательства, там, на поле боя, наши солдаты не имели никаких средств защиты.
   В результате этой газовой атаки потери наших войск составили 9146 человек офицеров и нижних чинов, из них только 108 – в результате ружейного и артиллерийского обстрела, остальные были отравлены. При этом   сразу   погибло 1183 человека.
    Я слышал о наших потерях, и о применении германцами этого страшного и дьявольского оружия, но не знал всех подробностей. А когда, узнал, то  Фриц Хабер, сразу стал для меня врагом номер один.
  Тем более что и в тот раз, в атаке против наших войск 31 мая, он лично принимал участие.
    Его там, в Германии,  конечно, охраняют, как важную персону, и мы к нему вряд ли подберёмся. Но, здесь, в Аргентине, скорее всего, находятся филиалы этого пресловутого химического  концерна, руководит которыми благодетель и финансист  Хабера - Карл Дуйсберг и  наша задача найти эти филиалы и по возможности, любыми способами помещать их новым разработкам, вплоть до ликвидации руководителей этих лабораторий.
   Ты сказал, что в Аргентине хорошо относятся к русским, и их здесь большая колония – более трёхсот тысяч. Так вот, ты Миша, как чиновник из посольства России, можешь официально встречаться со своими соотечественниками, интересоваться их нуждами, житьём -бытьём, и одновременно искать людей, так или иначе связанных с химическим производством. Пусть это будет даже фабрика по обработке бычьих шкур.
    Теперь давай наметим конкретные города, где есть химические и фармацевтические заводы и  фабрики по производству красителей.
     На первом месте у нас стоит город Парана, так?
  - Да, я уже говорил тебе про тот химический завод, покрытый тайной.
  - Хорошо, я понял. Будем думать, как к нему подобраться. Где второй завод находится? – и Джим вопросительно посмотрел на собеседника.
   - Почти все химические заводы и заводы по производству лекарственных препаратов, располагаются в основном на атлантическом побережье страны, в портовых городах. Это города  Баия-Бланка,  Мар-дель-Плата, Вьедма, Росон, Комодоро-Риванадия и Санта-Крус.
   - Ты, вместе с  городом Парана назвал мне семь городов Михаил. А раньше, говорил только о шести, где расположены химические заводы и цеха?
   - Так точно. Но после нашего первого разговора, я осторожно побеседовал с моим начальником генералом, поинтересовался у него, какие лекарства производят в стране, как удобряют поля, если аргентинцы получают такие большие урожаи пшеницы, и он рассказал мне очень много интересного.
   Генерал здесь, в Южной Америке уже восемь лет военным агентом служит, правда, раньше наше посольство в Рио-де-Жанейро располагалось, а здесь, в Аргентине, был только консульский отдел, но он успел пол Аргентины за это время объездить. Он и рассказал мне о  небольшом городишке Росон, расположенном на юге страны в провинции Чубут. 
  Когда он был там,  в конце 1913 года, то губернатор провинции похвастался ему, что скоро его небольшой городок станет известным на весь мир, потому что немцы строят у них в городке большой фармацевтический завод, который будет производить лекарства от сердечных болезней и болезней желудка только из местного сырья.
    Когда, я в шутку поинтересовался у генерала, не принимает ли он эти лекарства, потому что, за это время их уже точно должны были произвести на этом заводе, он рассмеялся и сказал:
  - Штабс-капитан Кручинин, побывал там месяц назад, и узнал, что завод работа-ет, но производит он не лекарства, а азотные удобрения и селитру, якобы для сельского хозяйства. И, что хозяин у него, теперь испанец Дон Мигуэль Гальего, один из богатейших людей Аргентины.
   Именно поэтому, я и внёс, этот город в наш список.
    - Ну, что же, правильно сделал. Информация очень интересная. Немцы, если уж что-то построили в стране, то ни за что другой нации не продадут, только своим бизнесменам.
   Сдаётся мне, что этот испанец по фамилии Гальего, на самом деле совсем и не испанец, а давний агент германской разведки, легально живущий в Аргентине с испанским паспортом.
    Поскольку я официально заявил властям, что хочу открыть здесь в стране свой фармацевтический завод, работающий исключительно на местном сырье, мне позволили подыскать место для этого завода в любой из двадцати двух провинций и городов, кроме столицы. Так что я, послезавтра уезжаю, и первым городом, куда я поеду, будет город Мар-дель-Плата, ну а потом дальше на юг, до самого Санта-Круса.
   А твоя задача Жан, это по-прежнему  - город Парана.
   Очень уж меня заинтересовал секретный завод, там расположенный. Поторопись дружище, времени у нас совсем нет.
    - Я всё понимаю, и постараюсь сделать всё возможное и невозможное, - и Жан, допив вино,  попрощавшись, покинул квартиру Джима.