Штабс-капитан. Ч 2. Гл 14. Мар-дель-Плата

 
                Дорогу осилит - идущий.
 
   В городке, с красивым названием Мар-дель - Плата, как и во всех портовых городах, пахло морем и рыбой.
  Джим, сойдя с поезда, крепко сжал в своих руках  небольшой дорожный саквояж, в который помещалась только пара свежих рубашек и бритвенные принадлежности, прямо на вокзале нанял такси – знакомый чёрный Форд, с шашечками на борту, и по-немецки попросил водителя довести его до центрального банка, оказалось, единственно в городе.
    К  управляющему этого банка мистеру Фреду Эвансу у него было письмо от Хардинга.
   Фред Эванс, услышав, что Джим посланец самого Хардинга, да ещё и американец, тут же засуетился, вежливо пригласил его в свой просторный кабинет, поздоровался, представился по полной форме, с указанием всех своих должностей в банке и предложил   сесть  в  удобное мягкое кресло.
  Потом, сел за стол сам, внимательно прочитал письмо, посмотрел на Джима и спросил:
    - Не желаете ли сельтерской? Или глоток виски мистер Саймс?
   - Нет, спасибо. Я пью виски только вечером, меня этому ещё на заводе у Генри Форда приучили. Только, после работы, когда все дела закончены. Поэтому, если можно, поговорим о моём деле.
  - Вы работали и Генри Форда? Как  интересно! Но, он, кажется, автомобили выпускает, а мистер Хардинг пишет мне, что Вас интересует фармацевтика, - удивлённо проговорил Эванс.
    - Да, именно так, мистер Эванс. Но, дело в том, что я не всегда работал у Генри Форда, а с перерывами. Вот в этот перерыв я и закончил медицинский колледж в Нью-Йорке, по специальности биолог-фармацевт, и теперь вот, решил заняться этим новым для меня делом.
   В течение трёх лет, я был владельцем авто-мастерской - представителем  Форда, в Швейцарии, у меня даже есть  рекомендательное письмо, подписанное лично сэром Генри.
  Но с началом войны, швейцарцы, которые в этой войне хоть и объявили нейтралитет, но всё равно, откровенно поддерживают немцев, стали преследовать англичан и американцев, которые жили там и вели свой бизнес.
    Я быстро продал свою авто-мастерскую, не очень выгодно для себя, но продал, и решил поехать сюда в Аргентину, чтобы попробовать себя в новом бизнесе, - Джим специально говорил медленно, глядел собеседнику прямо в глаза, чтобы рассеять все его сомнения. И, кажется, ему это удалось. Потому что Эванс, внимательно выслушав его,  тут же спросил:
  - И чем, скажите, я мог  бы Вам помочь, здесь, у нас в городе?
  - Чем? – Джим, на секунду задумался. – Ну, первым делом, если это конечно возможно, мистер Хардинг, говорил, что Вы, мистер Эванс, - тут Джим остановился, решив «подсластить пилюлю», ну кому же не понравится, что его непосредственный начальник так отзывается о своём подчинённом, потом продолжил:
   –  Хорошо знаете всех бизнесменов в этом городе, в том числе и местных. Меня интересует возможность открытия на территории  провинции или  этого города небольшого фармацевтического завода, или завода по производству химических препаратов: пестицидов, удобрений, борной кислоты.
   - Скажу, без ложной скромности мистер  Саймс, я действительно полностью владею обстановкой по развитию бизнеса в нашей провинции и в городе. И потому скажу честно, у нас Вам химический завод, разместить вряд ли удастся, потому, что такой завод здесь уже есть, и хозяином его является зять  губернатора Буэнос-Айреса, местный  бизнесмен Васко Рамирес.
   Я лично с ним знаком, он является почётным клиентом нашего банка, и его бизнес процветает. Они производят здесь  минеральные удобрения и  пестициды, необходимые для сельского хозяйства страны. Это, самый крупный химический завод по производству минеральных удобрений в  Аргентине.
    Теперь, о фармацевтическом заводе. Насколько я знаю, в Аргентине имеются два таких завода. Один, полностью немецкий,  находится в городе Баия – Бланка. Там работают только немцы и австрийцы. Они, по моим сведениям производят там новокаин, хлороформ, эфир и опий. Это средства, необходимые для анестезии при проведении операций. Всю продукцию, они отправляют в Германию, которая сейчас успешно воюет с Россией.
     Второй, уже совместный фармацевтический завод, находится в городе Парана, но это самый крупный наш завод и фирма, по производству лекарств.
    Поэтому, у нас, в городе, и в нашей провинции, такой завод, размещать, было бы нецелесообразно. Во-первых, нет свободного места для этого, ну а, во-вторых, у вас будет много конкурентов. Немцы, у нас, были всегда первыми в производстве лекарств, и сейчас рынок за ними.
    Джим, внимательно выслушал Эванса, а потом сказал:
  - Ну, что же, если здесь не получается, поеду дальше, на юг, в этот самый Баия-Бланка. И мне глубоко плевать, что немцы держат первенство в этом бизнесе. Мы, ведь всё-таки не в Германии живём, а в Америке, пусть и  в южной. Это они у нас гости, а не мы у них, и мы ещё посмотрим, кто кого переборет. Посмотрим!
    Я очень благодарен Вам мистер Эванс, за полученную информацию, и при случае, расскажу, моему другу Джеймсу Хардингу…
  Джим решил для пущей важности добавить эти слова, хотя на самом деле Хардинг, не был его другом, а, помогая ему, скорее всего, преследовал одну цель, чтобы он сделал  англичанина соучредителем своего фармацевтического завода. 
  - О том, как Вы мне помогли советом. А теперь, мистер Эванс, я прошу меня извинить, мне нужно на вокзал, и следовать, дальше, на юг. Потому что для бизнесмена, время – это деньги, - и он встал с кресла, чтобы попрощаться.
    Но, Эванс, которого подкупили слова Джима, не отпустил его на вокзал, пока обильно не угостил обедом в местном ресторане, а потом сам, на личном автомобиле не довёз до вокзала и посадил в поезд, следующий до Баия - Бланка.
   Прибыв в Баия-Бланка, Джим решил не идти сразу к управляющему городским банком, к которому у него было письмо от Хартинга, а решил воспользоваться паспортом барона Дубайтиса, на ходу придумав легенду, что он недавно прибыл в Аргентину из Прибалтики, где сейчас идёт война, и хотел бы устроиться на работу. По специальности он моторист, плавал на пароходах торгового флота в Гамбурге. Плавали они в основном в Испанию и Францию.
    Доехав на такси до проходной завода,  Джим сразу обратил внимание, на высокие, почти трёхметровые заборы, которыми огорожена территория, новинкой в  обустройстве оборонительных полос – колючей проволокой скрученной спиралью поверх забора, и фонари освещения, через каждые двадцать метров.
     «Что же они так тщательно охраняют здесь, а? И высокие заборы, и колючая проволока, которая очень недёшево стоит, и так нужна на фронте. А она, почему-то здесь, на заборе, а не напротив окопов, где ей положено быть» - всё это мгновенно пронеслось в его голове, когда он подошёл к двери проходной, возле которой стоял, рослый, белобрысый парень, с револьвером на боку.
   - Я барон Андреас Дубайтис, недавно прибыл в Аргентину, и хотел бы встретиться с кем-нибудь из руководства завода, - по-немецки, чётко произнёс Джим, мгновенно перевоплотившись  из американца в немца, уроженца Прибалтики.
    Охранник, услышав немецкую речь, внимательно оглядел посетителя, потом развернулся, открыл входную дверь, и крикнул кому-то, кого Джим не видел:
   - Тут,  пришли к хозяину, пропустить?
   - Пропусти, - раздался голос, из-за открытой двери, и охранник, улыбнувшись, сказал: - Проходите герр  барон, начальник охраны ждёт нас,  - и отодвинулся в сторону, пропуская Джима в дверь.
    Джим, сделал первый шаг, и тут же у него мелькнула мысль: «Если начнут обыскивать, то непременно найдут под двойным дном саквояжа документы на имя Джима Эдварда Саймса, письмо Форда, которое он на всякий случай, всегда возил с собой и письма Хардинга. И тогда всё, провал. Хорошо, если живым удастся отсюда уйти, а если нет!»
    Уже  ступив на первую ступеньку, он вдруг вспомнил старую русскую пословицу, что дорогу осилит – идущий, и решил рискнуть.
    Метрах  в трёх от входа, у открытой двери с немецкой надписью «Охрана», его встретил, уже другой мужчина, тоже рослый, белобрысый и тоже с револьвером в кобуре на поясе.
   - Слушаю Вас герр… - начал он, но Джим тут же прервал его:
  - Барон Андреас Дубайтис из Вильно! Это в  Европе,  в Прибалтике, - и он тут же сунул паспорт в руки охраннику.
    Тот взял его в руки, внимательно прочитал, обратив внимание, что  это паспорт гражданина Российской империи, даже, неизвестно для чего понюхал его, потом снова внимательно оглядел посетителя, и пригласил его зайти в комнату начальника охраны.
    Предложил сесть, ещё раз внимательно прочитал данные паспорта, сел за стол и, глядя на Джима, спросил:
 - Итак, герр барон, что Вас привело на наш завод?
  - В России идёт война, там убивают людей,  а я очень хочу жить, поэтому просто сбежал оттуда. Я работал мотористом, на пароходе плавающим  между Мурманском и Гамбургом, знал многих капитанов, они и помогли мне убежать из того ада в Аргентину.
   Три дня тому назад, на аргентинском пароходе «Мартин», я прибыл в Буэнос-Айрес, и попытался устроиться в городе. Но, там, это сделать очень трудно. Один из портовых рабочих, рассказал мне, что здесь, в этом городе, проживает много немцев, а я по рождению немец, и они помогают всем иммигрантам устроиться на новом месте. Вот я и приехал сюда, попытать счастья. Все вещи мои со мной, - и Джим глазами показал на саквояж, который держал в руках.
   - Знаю работу моториста, механика, поэтому могу работать на любой должности. Будьте любезны, проводите меня или к хозяину завода или к управляющему, я сам переговорю с ними, может, что и решится, -  спокойно, но твёрдым голосом, как и полагается барону, сказал Джим, и  преданно посмотрел начальнику охраны прямо в глаза.
   Тот, несколько секунд колебался, потом взял трубку телефона, набрал номер, и когда на другом конце провода ответили, сказал:
- Герр Штеймер, это я Людвиг Кох, простите, что беспокою Вас. Но, тут к Вам рвётся какой-то барон из Вильно, по фамилии Дубайтис. Говорит, что по поводу работы.
   - Барон из Вильно, говоришь? Да ещё и по поводу работы? Ты его документы внимательно изучил, они подлинные?
  - Обижаете, герр Штеймер! Вы же знаете, где я служил, до того, как Вы взяли меня  к себе на службу. Очень тщательно, - он слегка понизил голос:
  - И по виду, и по манере держаться, он настоящий барон из Прибалтийских немцев, я много таких знал там  в Германии.
  - Ну, раз так, давай, проводи его ко мне в кабинет. Сам проводи. Через десять минут жду тебя вместе с бароном, - и в трубке послышались короткие гудки.
    Джим, не слышал, что говорил человек, которому звонил, начальник охраны, только догадывался, по тем словам, которые он  говорил в трубку. Но, понял, что встреча состоится.
  Выслушав начальника, мужчина осторожно положил трубку на рычаг, встал из-за стола, улыбнулся, и вежливо сказал:
  - Прошу Вас герр барон, хозяин, герр Штеймер, ждёт нас в своём кабинете, и показал рукой на дверь.
     Джим, всё так же держа саквояж в руках, встал со своего места, и хотел уже идти к выходу из комнаты, когда Кох, остановил его вежливой улыбкой, и сказал:
 - Ну, Ваши вещи, герр барон, вы можете оставить здесь. За их сохранность я ручаюсь, можете оставить их прямо на стуле, там, где сидели.
   - Да, да, конечно! Очень неудобно заходить в кабинет к хозяину завода с вещами, - и Джим, скрепя сердцем, положил саквояж на сиденье стула.
   - Ну, так что идём, герр Кох? – весело спросил он, и первым шагнул к двери.
   От проходной до кабинета хозяина завода Ганса Штеймера, расположенного прямо в здании одного из цехов, было метров двести. И пока они шли, внимательный взгляд разведчика, подмечал все мелочи и особенности производства.
   Скромный, но просторный кабинет хозяина завода, находился на втором этаже, красивого двухэтажного здания, на входе которого, тоже стоял охранник с  оружием.
    « Однако. Что же они так тщательно прячут здесь, за этим высоким забором с колючей проволокой наверху, с  мощной охраной, куда, судя по всему, привлекают только профессионалов.  Как бы всё это разузнать?» - размышлял Джим, следуя за начальником охраны.
    Хозяин кабинета, при виде входивших людей, тут же встал из-за стола, внимательно, профессиональным взглядом разведчика, окинул с ног до головы Джима, и сказал:
   - Вы, кажется, хотели меня видеть? Кто Вы такой, представьтесь? И что, у Вас за дело ко мне? – задал он прямо в лоб сразу три вопроса, и вопросительно уставился на Джима.
   - Я барон Андреас Дубайтис,  Прибалтийский немец, недавно, нелегально прибыл в Аргентину, на пароходе из Гамбурга. Ищу работу, моториста, или механика, мои документы, у Вашего начальника охраны. А теперь, разрешите мне сесть, господин Штеймер, я очень устал, - и Джим, не спрашивая разрешения у хозяина, нагло подошёл к  большому столу, возле которого стояло около дюжины стульев, и, подвинув один из них к себе, сел на него.
     Хозяин кабинета, глядя на его действия, удивлённо вскинул брови, потом взял из рук начальника охраны паспорт барона, и принялся его изучать.
   Внимательно изучил, потом махнул рукой начальнику охраны, чтобы тот вышел из кабинета и, усевшись за стол, снова спросил:
  - Итак, что привело Вас сюда, в такую глушь, герр барон?
   Джим в точности повторил всё то, что рассказал начальнику охраны, а потом сказал:
  - Вы, наверное, меня осуждаете, за то, что я убежал от войны, и будете правы. Но, на русском фронте, уже погибли два моих младших брата Генрих и Йоган. Если бы погиб и я, то моя мать, просто бы этого не перенесла. Поэтому я и сбежал из этой проклятой России, подальше от неё.
   Штеймер, внимательно выслушал его, немного помолчал, видимо что-то прикидывая в голове, а потом сказал:
  - Я бы рад Вам помочь, герр Дубайтис, но у меня на заводе работают только специалисты, знакомые с химическим производством, и мотористы, мне не нужны. Но я напишу записку, моему другу, Карлу Циммерману, хозяину завода в городе Парана, это на севере от столицы, возможно, он сможет Вам помочь с работой. У него завод больше моего, и ему требуется больше людей.
    Карл, в отличие от нас, производит ароматизированные масла для парфюмерии, которой снабжает, несмотря на войну всю Европу и серную кислоту из серы, которую добывают здесь в Аргентине.
   А мы, в основном различные масла, лаки, краски для авиационной промышленности. Одну минуту, - Штеймер открыл ящик стола, достал блокнот, вырвал лист и, взяв самопишущую ручку, принялся что-то писать на нём.
   Закончил, перечитал, сложил вдвое, и протянул его Джиму.
   - Прошу Вас герр барон, возьмите это послание, и простите великодушно, что я ничем не смог Вам помочь. Не смею Вас больше, задерживать, будьте здоровы! – и тут же взяв в руку трубку телефона, начал набирать какой-то номер.
    Джиму, ничего не оставалось, как попрощаться, и выйти в коридор, где его ждал начальник охраны.
    - Ну, как? – тут же задал он вопрос, глядя на недовольное лицо Джима.
  - К сожалению, ничего хорошего. Наверное, хозяин просто пожалел меня, и не захотел, чтобы я после ранения, которое  я получил, плавая на корабле, работал с ядовитыми красками и лаками, которые  производит завод. Вот дал письмо к своему другу на завод в Паране.
   - Какие ядовитые краски? У нас производят в основном технические масла – тунговое, льняное и касторовое, так необходимое для самолётов,  танков, дизелей на военных кораблях и подводных лодках. Ну, и конечно лаки и краски для авиационной промышленности Германии, и совсем не ядовитые, - вдруг раз-откровенничался собеседник Джима, ещё раз подтверждая истину, что болтун – находка для шпиона. Эту истину, им неоднократно повторял ротмистр Сосницкий, когда учил их  искусству разведки.
   Мысленно поблагодарив начальника охраны, и сопоставив с тем, что увидел на территории завода, Джим сделал вывод, что производство нового химического оружия, скорее всего, находится не здесь, и его нужно продолжать искать.
   Придя в кабинет начальника охраны, он взял саквояж, тепло с ним попрощался и вышел на улицу.  Пройдя некоторое расстояние от проходной, он открыл саквояж, убедился, что его за время его отсутствия никто не вскрывал, положил туда письмо, которое даже не прочитал и, поблагодарив  Людвига Коха, вышел на улицу, в приподнятом настроении.
  Химический завод, в городе Вьедма,  куда Джим, приехал из Баия-Бланка,  даже трудно было назвать заводом, это был просто, большой цех, расположенный недалеко от мясного комбината. Правда, таких цехов было два.
    В одном производили удобрения – костную муку. Кости крупного рогатого скота обрабатывали  серной кислотой, которую покупали у немцев. Потом,  с её помощью переводили основную  часть костей – трудно растворимый трикальцийфосфат в водорастворимый, легко усвояемый растениями - монокальцийфосфат, то есть суперфосфат лучшего качества.
  А в другом цехе, в результате синтеза аммиака из водорода и атмосферного азота – уже в течение двух лет производили азотные удобрения, и это был  один из первых заводов в Аргентине, где они  начали производиться.
   Следующим городом был город Росон. Узнав, что управляющий химическим заводом в городе, тоже является немцем, Джим решил, прийти к нему снова с документами барона.
   Но, на этот раз, он сначала снял себе в привокзальном отеле,  номер на имя  Андреаса Дубайтиса, с сейфом.  Принял ванну, переодел рубашку, закрыл свой саквояж в сейф, и только по-том, вызвав такси, отправился на завод.
    Управляющий завода Рудольф Заугер, не был хозяином, завод принадлежал местному предпринимателю, может, поэтому он был очень любезен с бароном, и рассказал всё о том, что они производят.
    Из его рассказа он узнал, что на заводе работают в основном иммигранты из Мексики и Бразилии, и производят они в основном калийные удобрения. Но, год назад, начали производить аммиачную, натриевую и кальциевую селитры, которую полностью закупает Германия. Причём платит за эти удобрения двойную цену.
   « Понятно почему. Селитра, необходима немцам для производства взрывчатки и пороха. Потому они и платят Аргентинцам такие большие деньги. Нужно будет обратить на этот завод особое внимание. И теперь мне понятно, почему именно сюда, в этот порт, заходят немецкие торговые суда» - все эти мысли мгновенно пронеслись у него в голове, и он продолжал слушать словоохотливого управляющего.
   - Знаете герр барон, фермеры, занимающиеся выращиванием пшеницы и льна, мне рассказывали, что  внесение в почву одного килограмма  минеральных удобрений, давало прибавку  урожая зерновых на 2-3 центнера с гектара, льна на полтора центнера волокна, сахарной свёклы на 40 процентов, картофеля на 35 процентов.
   Главную роль здесь играет способ внесения удобрений в почву: осенью или весной – основные удобрения, одновременно с посевом - предпосевное удобрение и во время вегетации – подкормка растений. А, способы в основном такие: разбросной – туковыми сеялками; с заделкой в почву плугом, культиватором или бороной или локальный – в рядки или лунки при посеве семян, клубней, рассады и сеянцев.
    Для производства азотных удобрений мы используем аммиак. Азот, для синтеза аммиака, получаем из воздуха, где азота 78 процентов и 21 процент кислорода по объёму. Но, это производство у нас только начинается.
   Потом, в качестве сырья, используем азотную кислоту, полученную каталическим окислением.
  -  Благодарю Вас герр Заугер, за подробное объяснение применения минеральных удобрений. Мне импонирует Ваша осведомлённость в этом вопросе, но я больше интересуюсь фармацевтикой, производство лекарств.
   Губернатор административного округа Буэнос-Айрес, господин Донато Дельгадо, любезно разрешил открыть мне фармацевтический завод или фабрику, и подыскать для этого удобное место.
    Вот я и путешествую с севера на юг,  ищу, это место. Но, кажется, уже понял, что  лучшего места для такого завода, чем Буэнос-Айрес, вряд ли сыщешь. Однако моё путешествие не прошло для меня даром. Я за эту неделю познакомился с интересными людьми,  увидел и узнал об этой стране, и заметил, какие здесь добрые и отзывчивые люди. Особенно соотечественники. И я им очень благодарен за это. А Вам, герр Заугер, отдельная благодарность, за то, что Вы рассказали мне о фермерах.
  Ещё раз благодарю Вас, и разрешите откланяться. Пойду, пройдусь по вашему городу, осмотрю его, а завтра утром поеду дальше в Комадоро - Риванадия.
     Управляющий, проводил его до дверей кабинета, пожал на прощанье руку и вручил свою визитную карточку, на которой был  напечатан его адрес, телефон и фамилия с именем.
   - Если будите в нашем городе, герр барон, милости прошу в гости, буду рад, Вас видеть снова. Надеюсь, развитие Вашего бизнеса будет удачным.
  - Я тоже надеюсь, герр Заугер. Удачи Вам.
   Городок ему понравился, он расположился на реке Чубут, в восьми километрах выше её устья, и сюда не заходили морские пароходы, а только небольшие рыбацкие суда. А, глубоководный  морской порт Пуэрто- Мадрин, где на причале стояло два небольших торговых  судна, под флагами США находился в десяти километрах от городка и был связан с ним железной дорогой.
   Джим доехал до порта на поезде, внимательно осмотрел его и прилегающие окрестности и решил, что если немцы и приплывут в Аргентину за селитрой, то именно сюда, в этот порт. А потом, глядя на американские суда, с досадой подумал:
   « Эти, вездесущие янки, что тоже за удобрениями сюда приплыли, или за селитрой? Они всюду поспевают, покупая там, где дёшево, не то, что мы, русские» - с горечью подумал он, стоя на пирсе и вдыхая тёплый  атлантический ветер.
    В Комодоро - Риванадия, был не завод, а небольшая фабрика по производству борной кислоты и красителей для кожи, и здесь, немцами даже не пахло, на фабрике работали только местные жители и русские иммигранты. А  на небольшом химическом заводе в Санта-Крусе, производили только минеральные удобрения, и различные красители.
   И именно здесь, в Санта-Крусе, Джим узнал, про аргентинскую столицу немцев город  Сан - Карлос- де - Барилоче, и решил туда, обязательно съездить.