Русалии продолжение

И остался опять князь один-на-один со своими думами-печалями. Домой идти совсем не хочется – пусто там, грустно. И так-то князю постыло-одиноко стало, так тоскливо... Встал он и решил: «Пойду к Тихому омуту. Коль сгину там, значит судьба. Все одно, жалеть никто не станет, – некому».
Сказано – сделано: вскочил в седло и направил коня к Дальней окраине, - через реку, через лес, через луг к заброшенной мельнице у Темной запруды с Тихим омутом.

Спустился князь к реке, видит – венок плывет. И вот ведь странность какая: свеча на нем все еще горит. Подъехал поближе, наклонился и выловил венок. Смотрит, а это не свеча вовсе, а диковинный цветок в венке светится. Не распустился еще, но весь будто искорками переливается. Вынул князь бутон из венка да за пазуху спрятал, а венок на голову себе надел. И вот ведь опять с тем венком странность какая: венок он из воды достал, а на голове тот сухой оказался, ни капли воды на кудри не упало. Да только князь о странностях размышлять не стал, лишь коня пришпорил и дальше поскакал…

Конь под князем словно птица летит, торопится, будто ждет их кто там на Дальней на окраине. И так-то споро он скакал-летел, что вот уже и Дальний лес перед ними, вот уже и в лес въехали... совсем до Темной запруды недалече осталось. Да только что-то тропинка все уже-уже, вот и совсем ее не видать. Заблудился князь. Тьма вокруг, ни зги не видно. И вдруг замечает он, что из-за пазухи у него будто свет идет. Вспомнил он тут про цветок, вынул его, а тот совсем расцвел-распустился, и свечение от него ярче прежнего стало. Света этого хватает уже всю полянку вокруг осветить. Огляделся князь, да место-то и узнал: год назад заплутал он здесь, а вывела его какая-то девушка, что он вон у той двойной березы встретил…

Место узнал, дорогу вспомнил, спешился, взял коня под уздцы и пошел по тропинке, которой его тогда та девчонка вывела. Странная она, девчонка та, - шла-ступала неслышно да мягко, будто земли не касалась, ветки да травинки отклоняла нежно, словно они живые, да и не отклоняла даже, а они  будто сами отступали и ее пропускали. Лица ее в темноте  князь тогда не рассмотрел, а вот голос запомнил. Необычный такой: то девчоночий, звонкий, то глубокий бархатистый, грудной… голос этот ему с тех пор во сне снился-чудился, да не раз, не два, а чуть не каждую ночь. Снилась ему рыжая, что из воды на ранней зорьке выходит да тем-самым голосом с ним заговаривает. Гнал он от себя тот сон, да только он опять приходил-возвращался. Сон-то он гнал, а мысль поехать поискать ту девчонку все равно нет-нет, да проскакивала. Только от нее он тоже отмахивался: ну как ее найти, коли тьма в лесу была непроглядная, кроме голоса ничего не запомнилось? Да и зачем искать-то? От награды она тогда еще отказалась, а других причин женатому князю разыскивать какую-то девицу, вроде как, и нет совсем. Не затем же, чтоб проверить рыжая она, как во сне видится, аль нет.

Шел князь, шел по лесу, от крапивы да веток колючих уклонялся, от мошек-комаров отмахивался, цветком волшебным себе путь-дорогу освещал, и вот наконец на лужок вышел. Утомился-умаялся так, что сил никаких, с ног валится. Увидал стожок сена на лугу, обрадовался. Коня отпустил – пусть пасется, а сам зарылся в свежее-пахучее сено да и заснул.

Продолжение http://www.proza.ru/2016/07/16/1038