Штабс-капитан. Ч 2. Гл 15. Текущие дела

         
               Опыт – это расчёска, которую мы
               получаем, когда облысели.
                Китайская мудрость.
   
   Джим вернулся в город, полный впечатлений от Аргентины, и был приятно удивлён, что в почтовом ящике, его ждало письмо, где сообщалось, о том, что ему выдан вид на жительство в Аргентине  пока сроком  только на один год, с последующим продлением. Так положено по законам страны, и тут же поспешил в управление по делам иммигрантов, чтобы получить этот документ.
    А через три дня, уже   из городской мэрии ему пришло извещение, в котором было написано, что господин Джим Эдвард Саймс, может оформлять документы, на  аренду старой школы, в целях открытия там завода по производству лекарственных препаратов из местного сырья.
  Одновременно, мэрия извещала его, что данное решение принято советом мэрии, с учётом того, что лекарства, которые будет производить этот завод, пойдут в аптеки города с десяти процентной скидкой в течение одного года.
    Джим, внимательно прочитал извещение, написанное на английском языке, и улыбнулся довольный:
  - Ну, что же, десять, так десять, хорошо, что не больше.  Пока всё идёт по плану.
    На другой день, он подписал договор, об аренде здания бывшей школы сроком на пять лет, рассчитывая, что вид на жительство через год, ему обязательно продлят, оговорил там сумму аренды,  условия оплаты, и поспешил в банк к  ДЖеймсу Хардингу, чтобы поблагодарить его за содействие в поиски места для завода.
   Когда Хардинг узнал, что  мэрия всё же решила сдать ему под завод в аренду старую школу, очень обрадовался.
   - Знаете, мистер Саймс, я, как только Вас здесь увидел, у себя в банке, то сразу понял, что Вы человек везучий. Многие иммигранты, приехавшие в Аргентину, ждут вида на жительство по году, а иногда и больше, а Вам удалось его получить меньше чем за месяц. А тут и мэрия решила заработать на Вас, эта школа, уже четыре года пустует, после того, как в   километре от неё построили новую, более современную из пяти этажей. Вот, такие дела! Поздравляю! -  и он крепко пожал руку Джиму.
   - Знаете, мистер Хардинг, о чём я по-думал? А не пригласить ли мне Вас  соучредителем моей новой  фармацевтической фирмы, назовём её «Виктория», в честь Вашей красавицы жены, а? Как Вы на это смотрите? Я вношу восемьдесят процентов своих средств, а вы двадцать. Нас будет двое в совете директоров  - вы и я. Ну, как Вам моё предложение? – и Джим пытливо посмотрел в лицо собеседника.
     Хардинг, несколько секунд  молчал, видимо обдумывая  неожиданное пред-ложение Джима, а потом сказал:
  - Честно сказать, мой друг, я об этом не думал. Но, предложение интересное. Нужно будет посоветоваться с Викторией, она часто говорит мне о том, что  наши деньги не должны лежать мёртвым грузом, а должны работать. Я сегодня же поговорю с ней, и завтра дам ответ.
     Джим бил в «самую точку», когда предложил назвать свою фирму «Виктория», в честь жены Хардинга - Виктории-Луизы Хардинг, которую тот безумно любил.
  Хотя на вкус Джима, она как все англичанки, была несколько худовата, и как-то нелепо одевалась, несмотря на свои возможности. Зато она была очень практичной женщиной, хорошей хозяйкой и матерью.
    Прозондировав «почву» с Хардингом, Джим поспешил к своим помощникам, и с ними вместе отправился на место, где собирался открыть завод – в старую школу.
   Накануне вечером почтальон принёс ему телеграмму из США от Дамиана Лоренсо, которого он посылал за оборудованием для лабораторий фармацевтического завода. Он сообщил, что закупил, почти сто процентов из того имущества, которое указано в списке, и через десять дней прибудет в Буэнос-Айрес вместе с грузом оборудования.
     В списке, который они составляли втроём,   третьим был Модесто  Рубла, очень грамотный и толковый специалист, было представлено более сотни наименований, включая, несколько автоклавов, дистилляторов, различных емкостей и пробирок.
   Остальное имущество Рубла, пока нанятые им рабочие ремонтировали дом Джима, закупил прямо в Буэнос-Айресе.
   А заодно и договорился с поставщиками белладонны и коры хинного дерева.
   По приезду, Джим осмотрел дом, и остался доволен работой мастеров.
   Всё было сделано на совесть, красиво и качественно, теперь, здесь не хватало только женской руки.
      Довольный Модесто, от удовольствия потирал руки, следуя за хозяином дома, и очень обрадовался, когда Джим предложил ему поговорить с этими же мастерами, чтобы они занялись срочным ремонтом старой школы, где будет их завод – фармацевтическая фирма «Виктория».
    На другой день он встретился с Хардингом и его женой, которая пришла к нему в кабинет, и здесь же они заключили договор о партнёрстве, на тех, условиях, которые предложил накануне Джим.
    Он получил в банке деньги, внёс часть из них в качестве предоплаты за аренду, а остальные передал Модесто Рубла, устно назначив его одним из своих помощников, который тут же занялся ремонтом внутри здания школы и переоборудованием под цеха.
    Дела вроде шли нормально, время позволяло Джиму снова уехать из города, и он решил выехать в Сан-Карлос-де- Барилоче, словно чувствовал сердцем, что эта поездка принесёт ему удачу.
      Сан-Карлос-де-Барелоче, город, расположенный среди густых сосновых лесов и прекрасных лугов на берегу большого горного озера, просто очаровал его. Оказывается, он представлял собой неофициальную столицу всех немцев в Аргентине. Заложен  этот город был ещё в конце девятнадцатого века, самыми первыми поселенцами из Германии.
   Именно они и стали в начале двадцатого столетия активным образом скупать здесь земли, на которых данный город строился, устраивали разбивку пастбищ и фермерских угодий  по берегам озера. В итоге, уже к 1915 году,  почти вся округа принадлежала немцам. Именно здесь, на границе  пампы и гор, именно в аргентинской Патагонии, уже тогда успел оформиться немецкий анклав – некая уменьшенная копия Германии, которую создали в Аргентине.
   Военный агент генерал-майор Шумов, рассказал Михаилу, что самыми заметными землевладельцами во всей Патагонии, являются братья Кристель и Дитрих Лахузены, владельцы компании «Лахузен Ко». Они входят в десятку самых богатых предпринимателей Аргентины.
  В их владении, несколько мясоконсервных заводов, большое количество земли, огромные стада овец, крупного рогатого скота, несколько пароходов и огромная вилла, куда идёт ответвление от единственной железнодорожной ветки в этот город.
   Один из консервных заводов, оснащённый современным оборудованием, работает в основном на Германскую армию, выпуская вкусные и питательные мясные консервы.
    Братья часто на своих машинах приезжают в Буэнос-Айрес и посещают Германское посольство. Дважды они замечены обедающими в ресторане с немецким военным атташе - полковником графом  Генрихом фон Штюбингом. Судя по всему, они давно являются германскими агентами, работают на разведку и всячески ей помогают.
   Именно сюда, в этот город и прибыл «барон Адомайтис» на разведку.
   Вышел на станции, прошёлся пешком по улочкам «маленького Берлина»,  а потом зашёл, в первый попавшийся отель, и решил в нём остановиться.
  К портье барон обратился на чистом немецком языке, и потому его нисколько не смутил  российский паспорт с изображением двуглавого орла.
    Номер, в стилизованном немецком отеле, с названием «Викинг», которых он немало повидал и в Германии, и в Австрии, и в Швейцарии, был не очень большой, но очень уютный, а главное, здесь можно было принять ванну.
   Андреас  развесил в шкафу свою одежду, переоделся и решил немного освежиться.
    После ванны, он неожиданно почувствовал, что проголодался, и быстро одевшись, спустился вниз к портье. Оказалось, что  своего  бара и ресторана в отеле нет, но буквально в ста метрах от него, находится гаштет Питера Фишера, где можно вкусно и недорого покушать.
    Хозяин гаштета, невысокий толстый мужчина с маленькими свинячьими глазками, стоял прямо у входа, а в зале  уютного гаштета, было всего два человека, что-то с аппетитом поедающих.
   Увидев незнакомца, хозяин широко улыбнулся, и спросил:
- Вы, наверное, очень хотите покушать?
- Да, а как Вы догадались? - улыбнувшись, спросил барон, разглядывая вывеску на здании.
  - А, по Вашим голодным глазам, герр..
  - Барон Адомайтис, - быстро подсказал ему Джим, и хозяин тут же продолжил:
 - О, простите, герр барон! Для меня большая честь, принимать такого гостя. Прошу Вас! – и он отошёл в сторону, сделав пригласительный жест руками.
    Когда Джим-Андреас вошёл в зал, занятые едой посетители, даже не повернули голову в его сторону, зато хозяин был «сама любезность».
  Через десять минут стол был накрыт. Здесь были знаменитые свиные рульки «по-баварски», с тушёной капустой, салат из помидор с луком, сыр, душистый хлеб, ну и конечно кружка пенистого немецкого пива.
    Хозяин сам лично принёс эти блюда из кухни, спросил, не надо ли чего-нибудь ещё, и представился:
  - Меня зовут Питер Фишер, буду всегда рад видеть Вас у себя герр барон.
  - А что, мне у вас очень нравится герр Фишер! Да и Ваша еда, выглядит очень аппетитно, чувствуется старая немецкая школа. Я бывал в ресторанах и кафе и в Германии, и в Австрии, и в Швейцарии, не говоря уже о немецких кафе и гаштетах на территории России, где мы жили с родителями. И скажу я Вам, немецкая еда самая вкусная в мире. Особенно свиные ножки и «рульки», приготовленные ещё по старинным рецептам наших предков.
    С этими словами, барон отрезал приличный кусок мяса от  тушёной, вкусно пахнущей свиной «рульки»,  медленно положил в рот, посмаковал, потом тщательно пережевал, проглотил, и тут же выпалил:
  - Необыкновенно вкусно, просто волшебно! У вас замечательный повар, герр Питер, поблагодарите его от моего имени.
  Хозяин, стоящий, на почтительном расстоянии от него, просто засиял от счастья.
  - Обязательно передам! Приятного Вам аппетита, герр барон! – громко проговорил он, так, что даже  оба посетителя оторвались от еды и посмотрели в их сторону.
   Но, барона, это мало интересовало. Он просто проголодался за время дроги, и сейчас с удовольствием уплетал старинное немецкое блюдо.
    После обеда, он пригласил хозяина за стол, рассчитался с ним, очень удивившись стоимости обеда, вместе с пивом, он обошёлся ему всего в два аргентинских песо, и начал осторожно расспрашивать о том, нельзя ли найти в их городе временную работу, пока будут оформлять вид на жительство в Аргентине.
      Фишер, узнав, что он бывал в Швейцарии, начал расспрашивать его об этой стране, оказалось, что в 1875 году, его отец и мать, приехали сюда именно из Швейцарии,  а ему было тогда всего три года.
     Мои родители жили на границе с Германией,  рядом с Базелем, занимались сельским хозяйством и выращивали овец. Тут как раз был год неурожая, вода залила все поля и пастбища, начался голод.  От голода умерли моя старшая сестра и брат. Вот родители мои, и решили поплыть пароходом в далёкую, неизведанную страну – Аргентину, и как видите, не пожалели.
    Пять лет назад, они оба умерли, но я продолжаю их род, у меня пять сыновей и три дочери, живём неплохо, есть поместье, земля, ферма для овец и два гаштета: этот содержу я сам, а второй, на другом конце города, прямо около озера, мой  старший сын – Людвиг.
    В нашем городе работы хватает всем, потому что наш  мясоконсервный завод постоянно расширяется. Недавно, например, достроили ещё два цеха, говорят, что там будут делать костную муку.
   Здесь очень хорошо жить, спокойно, не то, что в Европе, где сейчас русские солдаты убивают наших братьев немцев и австрийцев. Я бы очень хотел там побывать, на своей родине, где родился. Но, это, наверное, только после войны. Прошу Вас, герр барон, расскажите немного о Швейцарии, и если можно о Базеле. Дети интересуются, а я ничего им в ответ рассказать не могу.
   - Ну, что я могу сказать о Швейцарии, герр Фишер? Вы, конечно, слышали, что она, как и Аргентина, объявила нейтралитет, и в войну не вступает, хотя все её помыслы на стороне Германии, ведущей тяжёлую войну с Россией, Францией и Великобританией.
   Народ там живёт хорошо,  правда, не так богато, как  Вы. Такой обед, в Базеле или в Берне, стоит в два раза дороже, чем здесь у вас, герр Фишер. Так, что всё познаётся в сравнении.
  Ещё, швейцарцы, почему-то не очень любят автомобили, считают их феодальной роскошью, и даже борются против их засилья в стране. Ну, что ещё? В Швейцарии отличные дороги, вся страна связана железными дорогами, а через Базель сейчас идут почти все поезда в Германию. Но, с работой там очень плохо, многих жителей призвали в армию, фабрики и заводы остановились, сельское хозяйство пришло в упадок,  и теперь мясо, пшеницу и уголь, завозят отсюда, из Аргентины, Бразилии и  Чили.
    Меня хотели призвать в русскую армию, и отправить на фронт, а я просто сбежал оттуда, и на пароходе, без билета, приплыл из Мурманска в Буэнос-Айрес.
   Я, про профессии - механик, перед войной ходил на пароходах между Россией и Германией, и воевать, на чьей-нибудь стороне совсем не хочу. Вот приехал сюда, в этот город, в надежде найти здесь, хоть какую-нибудь работу по моей специальности. Не, подскажете, герр, Фишер, как здесь с работой?
    - С работой? Ну, я знаю, что все главные должности механиков на заводе, заняты нашими жителями – немцами. А на обваловке  мясных туш работают в основном иммигранты из Уругвая, Бразилии и Чили. Работа эта тяжёлая, грязная и неблагодарная. Я, по молодости лет, пробовал этим делом зарабатывать себе на жизнь, но потом зарёкся.
   В цехе, где делаются мясные консервы, тоже работают только наши жители, в том числе и женщины. Ну, а про цех, где готовят костную муку, я вообще не говорю, там пыль, грязь и смрад.
   Поэтому, герр барон, скажу честно, на нашем заводе, Вы вряд ли найдёте работу. Вот, разве что в новом цеху…
  - А что это за цех? – тут же задал вопрос барон.
  - Какой-то химический, секретный. Его начали строить ещё перед началом войны, строители из самой Германии. Они, вместе с группой, каких-то учёных, прибыли в порт Вьедма, на двух пароходах, привезли оборудование для этого цеха в больших ящиках, и большое количество металлических бочек, с какой-то жидкостью.
    Рабочие начали строить цех, а учёные, которым,  хозяин завода герр Кристель Лахузен сразу выделил одно из помещений  на территории завода, тут же начали проводить какие-то опыты. Это помещение, огородили забором, наверное, чтобы никто не догадался, чем они там занимаются.
 - Может, они там новый сорт мясных консервов изобретали, а? Например, и коровьих хвостов? – чтобы разрядить обстановку, шутливо проговорил барон.
   - Да, какие мясные консервы?- запальчиво проговори Фишер. - И причём здесь тогда химия? Эти учёные, питаются в основном у себя в столовой при заводе, но иногда заходят и ко мне выпить пару, другую кружек пива. Так вот, когда они сюда приходят, от них несёт то карболкой, то хлоркой, то аммиаком, словно они обоссались. Но они не врачи, всех врачей в нашем пятидесяти тысячном городе я хорошо знаю, значит, они занимаются химией…
    Джим - Андреас, прожил в отеле ещё неделю. Гулял по городу и его окрест-ностям, наслаждался красивыми видами  и постоянно питался в  уютном гаштете у Питера Фишера. И одновременно, осторожно следил за людьми, которых ему показал Фишер, когда они вечером пришли к нему выпить пива.
   Проследил за ними, и выяснил, что они, хоть и входят на территорию мясоконсервного завода, мясом не занимаются, у них совсем другая задача.
   Простая арифметика показала, что этих, так называемых «учёных» специалистов, всего двадцать пять человек, и старшим у них является сорокалетний шатен, по имени Ульрих Шварц, которого все остальные, почтительно величали  - «герр профессор».
   Установил барон и тот факт, что помещение, в котором работает  «герр профессор Щварц», со своими помощниками, тщательно охраняется, вторым кольцом охраны.
  И ещё, что все они работают в специальной одежде, перчатках и специальных масках.
     В один из вечеров, когда Андреас зашёл в гаштет, чтобы выпить пива, он заметил там двух мужчин, из той группы: молодого и постарше возрастом,  сидящих за соседним столиком и «случайно» услышал их разговор.
   Один, из мужчин, тот, что постарше возрастом, обратился к молодому:
  - Йоган, что у тебя с рукой? Там волдырь какой-то?
  - Да ерунда! Просто, когда переливал реактив в колбу, забыл перчатки надеть. Видимо, одна  его капля попала на руку. Ничего, пройдёт, - ответил ему молодой мужчина, делая глоток пива из огромной кружки.
  - Ну, ты совсем сдурел дружище. Недавно я видел, что ты и спецодежду, при работе не надевал. Это же очень опасно. Я, например, никогда такие дела, без резиновых перчаток и маски не делаю,- снова пожурил молодого парня, мужчина постарше.
  - Я знаю, что опасно, и герр профессор ругается, но я как надену эту спецодежду на себя, а к ней ещё и перчатки  и маску с очками, то сразу задыхаюсь от жары. А стёкла у очков, тут же запотевают, и не дьявола не видно, - тут же ответил парень, и внимательно посмотрел на руку.
   « Так, господа, значит, вы с ядовитыми жидкостями работаете, раз такую одежду приходится на себя надевать. Интересно, интересно» - тут же подумал барон, и заказал себе ещё одну кружку пива, в надежде услышать, что-нибудь важное.
    За оставшиеся три дня, что он находился в городе, "барон" по крупинкам собрал информацию о химической лаборатории, расположенной внутри немецкого мясоконсервного завода.
   Он понял, что именно здесь, немецкие учёные, под руководством профессора Ульриха Шварца, занимаются разработкой нового боевого отравляющегося вещества, и что оно в скором времени начнёт производиться массово и в больших количествах.
   «Ну, что же, раз так, значит, время у меня ещё есть. По, крайней мере, месяц или два, до осени.
   Главное, я, наконец, узнал, где находится этот проклятый завод,  кто его хозяин и кто работает над изобретением нового образца химического оружия.
    Теперь нужно внимательно следить за его производством, и потом помешать тому, чтобы это оружие, попало в Германию. А, это очень трудная задача, для нас двоих, хорошо бы ещё пару помощников подыскать.
   Теперь «домой», в Буэнос-Айрес, и вплотную заняться бизнесом!»
     Джим размышлял так, уже возвращаясь на поезде в столицу, когда неожиданно вспомнил, о медальоне, который дал ему полковник Раша, и о его брате, которого звали, кажется, Семён Александрович.
  - Да, вспомнил: Семён Александрович Денисов. Агент управления торговли, Вот он то, мне и поможет. Должен помочь, - прошептал он эти слова себе под нос, и задремал в кресле под стук колёс.
   Ему приснился дивный сон. Будто бы, братья Лахузены, пригласили его к себе на виллу Сан Рамон, расположенную на некотором удалении от города в живописном  месте, на пустынном берегу озера Науэль-Уали.
   И там  показывали ему своё хозяйство, огромную виллу, стада овец, железнодорожную ветку, протянутую прямо к вилле, и даже взлётно-посадочную полосу, для двух своих самолётов.
    Однако это был всего лишь сон. Познакомиться с братьями ему так и не пришлось.