След на земле Кн. 1, ч. 3, гл. 44 Квалификация

Глава 44.  Квалификация.

1
    Квалификационная комиссия треста собиралась на свои заседания два раза в год: в январе и июле. В эти месяцы ученики, обучающиеся индивидуальным и индивидуально-бригадным методами, а также все желающие повысить свой, уже имеющийся,  разряд по строительной  профессии имели возможность сдать экзамены и получить то, на что рассчитывали. Повышение разряда на одну ступень давало заметную прибавку к заработку и открывало дополнительные перспективы в карьерном росте.
    Сегодня, 17 июля 1938 года, квалификационная комиссия работала на строящемся объекте Дворца культуры. Строительство дворца было в самом разгаре. Закладывался третий этаж, поэтому тут можно было проэкзаменовать любого желающего, поддавшего соответствующую заявку в трест.
    Первыми показывали своё мастерство бывалые строители, уже имевшие высокие пятые разряды и рассчитывавшие на получение самого высокого шестого. А дальше шло по нисходящей, то есть те, кто рассчитывал на пятый, потом охотники на четвёртый и наконец, те, кто получал свой первый квалификационный разряд. Среди бывалых были, в основном, мужики в возрасте, с большим стажем работы в профессии. Но наблюдать за тем как они сдают экзамен, было достаточно забавно. Практически они, конечно же, были высокими профессионалами и обладали навыками значительной сложности кладки, но когда им задавались теоретические вопросы, членам комиссии и прочим присутствующим было над чем посмеяться. Эти бывалые мужики, не обременённые знаниями теории, несли такую чушь, что члены комиссии либо смеялись, либо сидели с открытыми от изумления ртами, теряя дар речи.
    Первым по списку экзаменовался Пахом Варганов, тот самый, который заочно числился заместителем бригадира Кузьмина. Он проработал в бригаде Куки четырнадцать лет и восемь из них по пятому разряду. Это была его четвёртая попытка получить шестой. В душе он не терял надежды самому стать бригадиром и зарабатывать по максимуму.
     - Ответь нам, Пахом Макарович, на такой вопрос, - обратился к нему председатель квалификационной комиссии, - на какие марки делится цемент? И какая из этих марок считается лучшей для строительства многоэтажных зданий в зимнее время?
    Пахом, давно привыкший работать с готовым раствором, замешкался, постарался поднять со дна своей памяти мутный ил своих знаний, но так и промолчал несколько минут, пока не последовал следующий вопрос. Молчать снова, ему показалось неэтичным по отношению к комиссии, и он стал отвечать. Вопрос про ажурную кладку задавался ему не в первый раз, и он предполагал, что вполне имеет право на ответ, однако этот ответ вызвал смех присутствующих. Особенно долго смеялся председатель комиссии, чем опять смутил Пахома.
    Егор и Афоня тоже были соискателями на получение квалификационного разряда, но первого. Им тоже было весело от нелепых ответов Варганова и других, но чем ближе подходила очередь их собственного экзамена, тем серьёзнее становились их лица. Когда Егор услышал свою фамилию, по телу пробежала знакомая нервная дрожь, какую всегда испытывал перед схваткой. В каждой такой схватке проверялась его состоятельность на пригодность к жизни и делу, на право чувствовать себя достойным человеком. Дрожь проходила, когда он начинал отвечать или действовать практически.
    Уважаемый на стройке бригадир Кузьма Кузьмин немало удивил членов комиссии, представляя своего подручного Егора Никишина не на первый или второй разряд, а сразу на чётвёртый. Члены комиссии отнеслись к такой рекомендации весьма скептически, и на их лицах было явное недоумение. Такое в практике аттестований происходило впервые. «Он, что великий талант? – возник естествен-ный вопрос. – На стройке без году неделя, сопляк совсем, а уже в «есаулы» лезет. Не иначе, чей-то родственник. Но чей? Комиссию никто не предупреждал, что будет блатной».
Председатель комиссии заместитель главного инженера треста дал себе слово быть объективным в оценке знаний. На вопросы для квалификации мастера четвёртого разряда Егор отвечал уверенно и чётко. Все члены комиссии единодушно сошлись в том, что Егор теорию знает на отлично.
    - Что ж, теорию вы знаете, - сказал председатель комиссии, с лёгкой улыбкой приятной неожиданности, - посмотрим теперь, как вы её примените на практике.
    Поднялись на леса. Определили экзаменуемому задание, отвечающего степени сложности по данному разряду: заделку угла, переходящего во фронтон.
    - Если справитесь с заданием, честь и хвала мастеру Кузьмину, что сумел за такой короткий срок сотворить из деревенского паренька мастера каменной кладки четвертого разряда.
    Члены комиссии были согласны со своим председателем. Если парень справится с заданием, то почему бы не аттестовать? Квалифицированные мастера на стройке всегда  нужны.
     Пока Егор выполнял своё практическое задание, Кука представил комиссии ещё одного своего ученика, Афанасия Кобликова. Только его он рекомендовал аттестовать на пятый разряд мастера каменной кладки. Члены комиссии, сначала молча и удивленно смотрели на Кузьмина, а потом начали роптать.  Дескать, на пятый разряд мы уже экзаменовали, сейчас очередь нижнего разряда. Но Кузьмин не случайно пользовался авторитетом.
    - Мы строители или кабинетные бюрократы, товарищи. Я, конечно, первоначально планировал Кобликова на четвёртый раз-ряд, но совесть мне подсказывала, что парень достоин большего. Не знаю точно, как выговаривается это слово «вудеркид», кажется, но то, что он большой талант это точно. Признаться, я и сам не ожидал встретить такого, но за то время, что он провёл в моей бригаде, убедился, что он вполне может работать самостоятельно. Поэтому, ещё раз прошу вас товарищи рассмотреть моё ходатайство по аттестованию Кобликова на пятый разряд.
     - Что ж, Кузьма Устинович, мы пойдём вам навстречу, но согласитесь, уж довольно странно слышать, что необученный разнорабочий всего за три месяца вырос в мастера-каменщика пятого разряда. Поэтому экзаменовать будем с пристрастием, по всему объему программы, - строго заметил председатель комиссии.
    Афоня отвечал на все вопросы точно и уверенно. Он не торопился с ответом, а подходил к каждому вопросу обстоятельно и отвечал не спеша. Поэтому теоретическая часть экзамена заняла много времени. И все же члены комиссии были немало удивлены  твёрдыми знаниями соискателя и рассчитывали, что уж на практике он оступится. Ему умышленно было поручено выполнить ту самую ажурную кладку, которую обычно дают для выполнения мастерам шестого разряда. Кука вспылил. Зачем же так явно заваливать парня? Но Афанасий своей уверенностью и началом работы успокоил наставника. Хотя работу он выполнял не торопясь, но кладка получалась превосходной. Кука заулыбался, радовался, что его наука не прошла для ребят даром.
    «А расторопность с годами придёт обязательно», - сказал сам себе мастер.
Теперь уже все, кто был в этот день на объекте пришли смотреть за работой питомцев Куки, Егора и Афони. Они болели и переживали за ребят, желая им успеха. Ведь такое бывает крайне редко, чтобы ученики-подсобники показывали такой высокий класс работы.
    - Ну, Кузьма Устинович, удивил ты нас, - пожал руку мастера председатель комиссии. – Сомневался я сильно. Что в Никишине, и уж тем более в Кобликове. На парни молодцы. Через год-другой с такими темпами обучения тебя догонят. Сам, как думаешь, до встречи с тобой был у них опыт работы?
    - Трудно сказать. Пожалуй, у Кобликова просматривался навык, но говорит только иногда помогал работать на стройке старшим ребятам, а чтобы обучаться, говорит, не приходилось. Да не это главное Фёдор Терентьевич. Важно то, что сейчас они оба могут работать согласно полученной квалификации, и вы в этом убедились.   
    - Ну, тогда объясни мне, как у тебя в бригаде ребята достигают такого мастерства. В других бригадах ученики не скачут через разряды.
    - Секрет простой, - ухмыльнулся в усы Кука, - всё от самих ребят зависит. Мои «архаровцы» сильно хотели стать мастерами. Как там, в песне поётся: «Кто весел тот смеётся, кто хочет, тот добьётся…» Вот это про них. Ну, а я лишь поделился своими знаниями. И у меня самого никто раньше не сдавал на такие высокие разряды с нуля.
    - А почему с Пахомом не получается? Он в твоей бригаде четырнадцать лет, и уже в который раз не может сдвинуться с пятого разряда. Он, что не достаточно сильно хочет?
    - Не смешите меня, Фёдор Терентьевич. Пахом хочет невозможного. Кроме его хотения, ещё талант нужен, а у него он отсутствует. И не было никогда. Он хоть всю жизнь проработает каменщиком, но никогда не выполнит ажурную кладку так, как её сделал трёхмесячный ученик Афанасий. Со временем таким же мастером станет и Егор Никишин. Целеустремлённый парень. Но уж точно не Пахом. Я советовал ему не позориться, но он, видно, сам себе доказывает, что не способен прыгнуть выше.

2
    Вечером бригада Куки в полном составе явилась в ресторан на городской площади, чтобы отпраздновать победу Кобликова и Никишина.  Ребята угощали водкой и пивом всех, кто разделял их радость. Только Пахом сидел в сторонке и пил в одиночку на свои. Ему было жутко обидно, что какой-то завербованный деревенский выскочка стал с ним вровень, а значит, будет и получать зарплату наравне с ним. Двадцать лет стажа работы на стройках возмущались в нём такой несправедливости, до тех пока к нему не подсел Кука.
    - На кого обижаешься Пахом? На комиссию или на меня? А может на парней? Я тебе советовал не соваться. Два года назад, ты уже апорфунился подобным образом, но выводы не сделал. Теорию не повторял. Уж марки цемента каждый начинающий должен знать.  Ажурную кладку так и не освоил. Хоть одну за два года без изъянов выложил? Нет. Честно говоря, работать ты стал хуже, а ведь шестой разряд каменщика означает, что ты должен сам обучать членов бригады мастерству. Скажи мне, положа руку на сердце, как старому товарищу, ты мог бы научить этих пацанов, тому, что они сегодня показали на экзамене?
    - Да, нет, конечно? Сам всё понимаю. Старею, глаз не тот, руки не те. Думал, а вдруг получится? А сижу отдельно, потому как, перед бригадой стыдно. Все же смеялись на экзамене.
    - Смеялись не над тобой, а над твоими ответами. Не говорил бы смешные вещи, никто не смеялся бы. Иногда не вредно и посмеяться, - дружески похлопал своего старого приятеля Кука. – А обижаться долго нельзя. Обида, как болото. Если сразу не вылезешь из неё, то затянет глубже и утонешь в ней. Вся жизнь станет сплошной обидой.
    Пахом присоединился к бригаде и поздравил парней с успешной сдачей экзаменов и получением высоких разрядов. Через пару часов торжества многие члены бригады были на пределе. И Кука, поднявшись из-за стола, предложил последний тост:
    - Ну, что товарищи, мы неплохо посидели, поздравили ребят, обмыли их законно заработанные разряды, пожелали им дальнейших успехов, пора и самим совесть иметь. Сегодня воскресенье. Большинство дома ждут семьи. Давайте закругляться.
    - Кузьма Устиныч, ну разреши ещё, хоть по полбутылки на брата, так хорошо сидим! – воскликнул Петька Рыжий.
    - Хватит, - уже строже сказал бригадир. – Сколько можно говорить, что человек должен меру знать? Пока ещё сидишь, нужно завязывать, чтобы не лежать потом свиньёй в луже. Да и они, - он кивнул на осоловевших Афоню с Егором, - пока не миллионеры, чтобы пропивать всё до копейки. Всё, товарищи, уходим.
    Члены бригады больше не пытались спорить или уговаривать Куку. Он обладал непререкаемым авторитетом.  Народ весело высыпал на улицу и растёкся по домам. Егор и Афоня довольные вернулись к себе в общежитие.
    - Теперь ты понял мою маленькую хитрость, почему я сразу не признался Куке, что знаком с каменной кладкой? Если бы я тогда признался, то не научился от него многим полезным приёмам и нескоро бы смог добиться такого качества работы. Я благодарен судьбе, что она свела меня с таким профессионалом своего дела.
    - Хитёр ты, брат Афанасий. Далеко вперёд смотришь. Молодец, - похвалил друга Егор.
    - Современная жизнь сама учит быть хитрым. Главное, чтобы хитрость была полезна для дела, а то ведь некоторые используют её, чтобы других объегорить. Не люблю хитрожопых. Они хитрят, чтобы ничего не делать, а выгоду при этом иметь.
    - Я тебя понимаю.
    Егору было весело под хмельком, но его заметно покачивало, и голова немного кружилась. Ему хотелось лечь. Но в комнату совсем неожиданно вошёл их знакомый, подвижный, неунывающий кадровый вербовщик.
    - Привет рабочему классу, - торжественно, как на первомайской демонстрации поздоровался агент. – Думаете, я о вас забыл, братцы? Завтра после работы жду вас в клубе «Строитель». Знаете, где он находится? Конечно, знаете.  Будем готовить ко Дню Строителя праздничный концерт, а заодно, и участвовать в конкурсе среди коллективов  художественной самодеятельности строительных трестов города.
    Егор и Афоня сникли. Они сейчас полным ходом готовились к поступлению  в школу рабочей молодёжи и, поэтому им никак не хотелось терять время на репетиции и выступления на подмостках сцены.
    - Ну чего скисли, как вчерашние щи, хлопцы, - всё также, не теряя присутствия бодрости, спросил Разлукин. – Вы же помните нашу договорённость, а «договор дороже денег» между прочим.
    Егор стал объяснять руководителю самодеятельности об истиной причине их расстройства.
    - Что же причина не худая, но и не толстая. Средняя, скажем так, причина. Мне ведь от вас не нужно, чтобы вы пропадали на репетициях всё время. Если, тем более, я увижу, что творческая сторона вашей жизни мешает научной, то, конечно, отпущу вас. А пока…. Короче, хлопцы, слёзы не проливаем, радостно встречаемся завтра в условленном месте, в условленное время и добавляем перца в ваше пресное существование.
    - Лучше бы мёда, чем перца, - уныло поправил весельчака Афанасий.
    - От вас зависит, чего будет больше, перца или мёда. Оно ведь, как лучше? А так, чтобы не переборщить, ни с тем, ни с другим. Ну, бывайте. До свиданьица.
    - Ты ему тоже обещал заниматься в художественной самодеятельности? – спросил Егор, когда дверь за весёлым коротышкой закрылась.
    - Обещал. Иначе не хотел брать. Сказал, что места закончились. Обманул, наверно.
    - Вот и он хитрец оказался, - засмеялся Егор. – Меня тоже отказывался брать без справки из деревни. Но меня всё-таки выручил.  А ты ему пел или плясал?
    - Пел. «Как родная меня мать провожала…» Других песен совсем не знаю.
    - А я «Бродягу» запел. Помню, пою ему: «Отец твой давно уж в могиле, сырою землёю закрыт…», а он радостный такой, довольный. Ни дать - ни взять, оборотень или вампир, какой-то, - удивлялся Егор.
    - Ну, и что теперь делать будем? - вздохнул уныло Афоня.
    - Будем надеяться, что он сдержит обещание, то есть освободит нас от «худой» самодеятельности, если это будет мешать учёбе. А это, приятель, очень скоро отразится и будет сильно заметно, - убеждённо сказал Егор, - Получим по двойке, принесём  ему табели и покажем. Вот и причина. Значит, должен отпустить.
    - Неудобно как-то.
    - Что тут неудобного? Военная хитрость, - улыбался Егор.
    - Неудобно перед другими будет двойку получать, а потом ещё козырять ею. Лучше уж поучаствовать в этой самодеятельности какое-то время, раз уж обещали.
    - Но ведь ни ты, ни я других песен не знаем. Что, неужели со сцены будем петь про «бродягу»? Засмеют ведь, - хмыкнул Никишин.
    - Не засмеют. Это же русская народная песня. И потом, я думаю, что он разучит с нами какую-то песню про строителей, что-то современное, праздничное. Всё-таки это лучше, чем получать двойки в табель. Короче, давай не будем гадать. Придём завтра в клуб и всё узнаем, наверняка. А там уже будем действовать по обстановке. Может этот Разлукин послушает нас с другими песнями и разлучит с этой самодеятельностью, как не пригодных к публичным выступлениям.
    - Хорошо, Афоня. Я согласен.

3
     Утром Афанасия Кобликова вызвали в комитет комсомола треста. Поздравили там с присвоением пятого разряда каменщика и тут же утвердили бригадиром комплексной комсомольско-молодёжной бригады.
Кука был рад за своего ученика, а Афоня наоборот, расстроился. Как ни доказывал он секретарю комитета комсомола и присутствовавшим членам комитета, что не готов он ещё быть бригадиром, что не доучился он необходимому мастерству Куки руководить коллективом и брать на себя ответственность, его не услышали. Дескать, комсомолец, прежде всего, должен думать об общественном долге, и уж только потом, о своих личных интересах.
Егор посоветовал другу не расстраиваться, а засучив рукава браться за дело.
     - Не Боги горшки обжигают! – вдохновлял он Афоню. – Тебе оказано высокое доверие и это нужно ценить. То, что это дело трудное и хлопотное, и козе понятно. Но ты, имея уже большой опыт на стройках, вполне справишься. К тому же, рано или поздно, ты собирался быть прорабом, вот тебе и опыт руководящей работы. А его мало не бывает.
     - Может, ты Егор перейдёшь тогда в мою бригаду? Вдвоём мы, наверняка, лучше справились бы с бригадой.
     - Иди не бойся. Если не будет получаться, тогда я к тебе приду, а пока поработаю ещё с Кукой, поучусь у него. Но обещаю помогать с составлением заявок на материалы и сделать обоснованные расчёты.
     - Мне будет сложно закрывать наряды. Я в этом деле «ни петь, ни рисовать», - всё ещё нервничал Афоня.
    - Ну, мы же с тобой в одной комнате живём. Посидим часок-другой, покумекаем и закроем всё, что нужно, - успокаивал Егор друга.
    - Эх, была, не была. Ты меня обнадёжил, - улыбнулся Афоня.
Работа бригадиром оказалась для Афони гораздо сложнее, чем он представлял. С его чувством ответственности и обязательностью ему приходилось туго. Он раньше обычного вставал и спешил на объект, чтобы быть на нём первым и заранее оценить  предстоящий объём работ. Кроме того, он хотел показать пример подчинённым приходить на работу без опозданий. Конечно, он и позже других уходил с объекта и приходил в свою комнату общежития, валясь с ног от усталости. Практически сразу же засыпал, стоило положить голову на подушку. Ни о какой учёбе в школе рабочей молодёжи, а тем более, об участии в художественной самодеятельности он уже не помышлял и больше не вспоминал.
    Егору было жалко друга. Он полностью освободил его от бытовых обязанностей в общежитии, от приготовления пищи, которое они выполняли ранее по очереди и уборки.
    Как-то вечером, вернувшись с работы, Афоня попросил друга помочь ему в составлении заявки на стройматериалы для вновь открываемого объекта.
    - Завтра утром у начальника управления будет планёрка, поэтому было велено приходить с готовыми заявками на стройматериалы для всего объекта и на ближайшую неделю дополнительно.
    - У тебя рабочие чертежи с собой?
    - Конечно, с собой. Куда я теперь без них? – удивился Афоня.
    - Хорошо. Тогда давай поужинаем и приступим, - согласился Егор.
    Над составлением заявки просидели почти три часа. Но в итоге Афанасий остался ею доволен. Особенно радовало то, что они предусмотрели резерв материалов на случай перевыполнения плана, а это мало кто из бригадиров делает.
    - Но это ещё не всё, - заинтриговал его Егор.
    - А, что ещё?
    - Мы с тобой рассчитали потребности в материалах за весь объект и на неделю в частности. Учли небольшой резерв на пере-выполнение плана. Но вот Кука, всегда в своей заявке запрашивает материалов в два раза больше, чем требуется. У него такая хитрость. Снабженцы почему-то всегда при обеспечении объектов материала-ми урезают заявки вдвое. Поэтому у Куки чаще всего получается материалов столько, сколько ему нужно. Поэтому в его бригаде практически нет простоев. С рукавицами и инструментами бывают, правда, заминки.
     - Ну, это мне не грозит. Моя бригада находится под пристальным контролем Комитета комсомола. Мне-то снабженцы дадут всё, что я запрошу, в полном объёме.
    - Ну, дай Бог, дай Бог, чтобы это было именно так. И всё-таки, какая у тебя запланирована средняя выработка одного человека на день?
    - Ну, вчера при закрытии объекта, мы выложили 30 кубометров кладки, выгрузили десять автомашин кирпича, а это сорок кубов будет, в двух комнатах, общей площадью 28 квадратных метров настелили полы, и вставили на втором этаже двенадцать оконных блоков, - отчитался Афанасий, гордый проделанной работой.
    - Да, это вы много сделали, - согласился Егор, и принялся обсчитывать, на какой процент выполнения это потянуло. – Поздравляю, план вы перевыполнили, но вот до   принятых вами обязательств не дотянули полтора процента. Вы заявили выполнение плана на 120 процентов, а получилось 118 с половиной.
    - Вчера не дотянули. Завтра перетянем, - уверенно заверил Афоня. – Кажется, всё у меня в бригаде наладилось. На следующей неделе, думаю, смогу снова ходить на занятия в школу. Надеюсь, меня не отчислили.
    - Правильно. Пора нагонять. Скоро вступительные экзамены.
    - Ну, а у вас-то в бригаде, какие новости? Как там Кука?
    - Плохо у нас. Филимонов окончательно съедает Кузьму Устиновича. А мы не знаем, как ему помочь? – вздохнул Егор, коснувшись проблемы мастера.
    - А как он его съедает?
    - Просто. Гадит, как может. То пришлёт на объект такой материал, который в данный момент совсем не нужен, но понадобится обязательно позже. Но ведь на него нужно отвлекаться, складировать, занимать место, приготовленное для нужного материала. А нужные материалы не поставляет или даёт самую малость. По-прежнему, с инструментом нехватка. Кука уже второй раз закупает мастерки и кельмы на собственные деньги. Короче, этот Филимонов делает всё, чтобы наша бригада стала отстающей на стройке. Только не как не пойму для чего это ему нужно? Ведь благодаря нашей бригаде весь стройучасток держится в передовых. Просто, любой ценой добивается, чтобы Куку сняли с бригады. 
    - Слушай, а может нам подключить комитет комсомола, что бы они помогли обуздать этого Филимонова, и защитить бригаду, и самого Куку от его произвола? – предложил Афанасий.
    - Хорошо бы, конечно. Но тут есть одно «но». В нашей брига-де есть всего один комсомолец. Это я. Тут нужно подключать парт-ком треста или даже райком партии. Это их уровень. Кто будет слушать комсомольца или беспартийных, которых в бригаде большинство.
    - Да-а-а. А в парткоме треста у Филимонова имеется покровитель.
    - Как бы узнать, кто этот покровитель? Хотя с другой стороны, если в партком подать жалобу, и она останется без внимания, тогда и выяснится, кто ему помогает и будет основание направить жалобу выше по инстанции, в райком партии, - размышлял Егор. – Нужно только подключить всех наших коммунистов бригады.
    - А не навредим мы этим бригаде в целом и Куке в частности? Чёрт знает, какие могут быть последствия, - вдруг задумался Афоня.
    - Чёрт, может, и знает, а мне, откуда знать? Только, думаю, что если сидеть тихо и делать вид, что ничего не происходит, этот Филимонов добьётся своего. И где тогда будет наша совесть?
    И я не знаю. Тут нужно всё, как следует обдумать. Может, можно найти вариант, чтобы не вмешивать сюда райком партии? Ты знаешь что, Егор, бросай эту скандальную бригаду и переходи в нашу, комсомольскую. Хочешь, ты будешь у нас бригадиром, а я твоим заместителем. Хочешь, наоборот, я бригадиром, ты моим замом. С комитетом комсомола я это улажу. Они ко мне прислушиваются, - вдруг снова вспыхнул надеждой Афоня.
    - Понимаешь, друг, сейчас мне уходить из бригады никак нельзя. Не могу я бросить мастера в беде. Он наш учитель и моя совесть призывает помочь ему, хоть как-то. Я еще подумаю над этим и надеюсь, получится исправить ситуацию.
    - Ну, думай, конечно. А то, эх… мы бы вдвоём с тобой сделали нашу бригаду знаменитой на весь Советский Союз.