Красное прекрасное

                -1-

Я – Софья. Мне три года. Мы с бабушкой и дедушкой улетаем  в Египет. Раньше я не разлучалась с мамочкой и папочкой на целых полмесяца, поэтому, при прощании с ними в аэропорту, мне стало очень грустно и  совсем расхотелось уезжать. У меня задрожали губы, навернулись слезы, и я, наверное, расплакалась бы, если бы родители, поцеловав меня напоследок, не уехали домой. Глазки просохли, когда мы устроились в самолете. У меня, как у взрослой,  было свое кресло, у окошка, но на улице была глубокая ночь и, кроме одиноких огоньков, ничего не было видно. Поэтому я стала размышлять, почему море, на которое мы летим, называется Красным. Неужели в нем вода красного цвета  и мой новенький купальник испачкается? Не хотелось бы, ведь его купила для меня мамочка, и она непременно расстроится, если я испорчу обновку. Потом я уснула, и даже не поняла, что наш самолет уже приземлился  в Египте.

Проснувшись в номере отеля, я увидела с веранды море, огромное, бесконечное, цвета глаз моей мамочки. Оно начиналось прямо у порога, манило плюхнуться в его воды и мы дружно плюхнулись. Вода была теплой, ласковой и такой прозрачной, что можно было увидеть рядом с собой стайки разноцветных рыбок. Некоторые рыбки были любопытны и смелы, они подплывали близко-близко и трогали своими смешными носиками мои золотые бубенчики на лямках нового купальника. Я так хохотала, что морская вода попала в рот. Она оказалась невкусной, горькой и соленой.

В свои три года я не умела плавать, но резиновые нарукавнички у плеч, легко удерживали меня на воде, как поплавки. Мы с бабушкой плавали и плескались до тех пор, пока не выдохлись. С непривычки у меня заболели ручки, и мы уселись передохнуть на прибрежный песок, утопив ноги в воде. Прозрачные волны набегали на берег, тихо шипели и пенились, обливая нас, а потом  отступали в море,  становясь опять серо-голубыми.  Маленькие рыбки, почти прозрачные, подплывали  и щекотали пятки. Как же было весело!

Наплескавшись вдоволь, мы отправились в бар, смешной такой, прямо на пляже, под чудной соломенной крышей. Бабушка с дедушкой в этом отеле отдыхают постоянно, здесь их все знают, поэтому к нам сразу подлетел радостный, смуглый мужчина с короткими кудряшками на голове и стал обниматься. У него странное имя – Мустафа. Мустафа бережно, как папочка, взял меня на ручки, посадил на высокий стул у барной стойки и приготовил мне в большой белой чашке напиток с незнакомым названием – капучино. Потом до меня дошло, что это кофе такой, египетский  Мне этот кофе очень понравился, необыкновенно вкусный! А когда Мустафа меня мороженым угостил, я поняла, почему бабушке и дедушке так нравится Египет. Здесь так здорово! Теплое море, солнце, капучино, Мустафа, мороженое!

Вечером, на веранде, были танцы для детей. Некоторые девочки так ловко отплясывали, что мне стало стыдно за свои неуклюжие, вразнобой идущие, движения. Я уже хотела уйти с веранды, но ко мне вдруг подбежал красивый, высокий мальчик, со смуглым лицом и черными кудряшками на голове. Он нежно взял меня за ручку, и мы протанцевали с ним весь вечер. Когда утихла музыка, мой вежливый кавалер проводил меня за столик к бабушке и дедушке. Мальчика звали Али. Он араб, на четыре года старше меня, учится в первом классе и хорошо говорит по-русски. В этот отель он приезжает каждый год со своей семьей на праздник со странным названием, Рамадан. Али называл меня не Софьей, а по-своему, красиво и нежно – Софи, и мне это очень понравилось.

Засыпая в своей постельке, я шептала про себя, как молитву: - Капучино, Мустафа, Рамадан, Али, Египет…- И казалось, что меня ласково укачивают теплые волны Красного моря, а Али нежно гладит мои светлые локоны и шепчет:
- Какая ты красивая, Софи!-
                - 2 –

Мне четыре года. Я снова в Египте. Середина мая. Рамадан. Как же здесь красиво! Весь отель утопает в зелени. Все в цвету. Почему же я не рассмотрела такое чудо в первый свой приезд? Наверное, была маленькой.

Меня все помнят,  и я помню всех. Мустафу расцеловала, как родного, подарила ему большую шоколадку. На высокий стул бара забралась сама, ведь я уже большая. С удовольствием выпила чашку капучино с высоченной пенкой сверху, закусила мороженым и отправилась с бабушкой и дедушкой купаться. Море, теплое и приветливое, бережно качало меня на волнах.  Любопытные рыбки сновали рядом, любуясь моим новым, ярким купальником, а маленькое сердечко ликовало от счастья. Я снова в Египте, я снова в раю.

С пляжа возвращались по узкой дорожке, с обеих сторон которой росли причудливые кактусы. Алые соцветья этих колючих пуфиков были открыты солнцу и небу, они пылали пожаром, задерживая на себе восторженные взгляды отдыхающих. По кактусовой поляне бродили важные ибисы. Время от времени они наклоняли длинные шеи к траве и что-то подбирали оранжевыми клювами. На людей птицы внимания не обращали, они были невозмутимо спокойны. Вдруг на яркий цветок приземлилась бабочка, желтая с бирюзовыми прожилками на крылышках. Как  это было красиво! Цветок на цветке! Еле касаясь земли, я осторожно приблизилась к бабочке, чтобы получше ее рассмотреть, но красавица сложила свои крылья в одинокий парус, затем распахнула их вновь и взвилась в небо. От неожиданности я отшатнулась, неловко оступилась и завалилась в колючий ежик кактусовых зарослей. От моего крика, переходящего в визг, переполошился весь отель. Побледневший дедушка подхватил меня на руки и понес в медпункт. Смуглый врач аккуратно удалил из тела колючки, обработал кровоточащие царапины, и с доброй улыбкой прописал, в качестве лечения, пить яблочный сок, что мы и сделали, отправившись к Мустафе в бар. Никогда в жизни я не пробовала такого вкусного лекарства, которое мгновенно осушило слезы и приглушило боль в ноге.

Собираясь на танцы, я попросила бабушку дать мне самое длинное платье, не хотелось, чтобы дети на веранде ехидничали, увидев мои поцарапанные ноги. Но все обошлось, никто и внимания не обратил на мои ссадины.

Я чуть не поперхнулась яблочным соком, когда услышала нежный возглас:
- Софи! – Это был Али, повзрослевший и прибавивший в росте. Али взял меня за ручку, и отвел к столику, за которым сидела его родня. Бабушка Али расцеловала меня в обе щечки, а дедушка ласково погладил по голове. Мы в этот вечер не танцевали. Али рассказывал о себе, о школе, о своей семье. Я слушала, не отрывая взгляда от его лучистых глаз, понимая, что это самый лучший мальчик, которого я встречала в жизни.

                - 3 –

Мне пять лет. Я сижу на берегу карельского озера. Мамочка и папочка ловят рыбу, а я кутаюсь в куртку, пытаясь согреться. Вода в озере серая, свинцовая, ледяная. В такую воду не войдешь, не искупаешься, на нее даже смотреть холодно. У папочки зазвонил телефон, и он передал мне трубку. Я сразу узнала голос бабушки, звонкий и радостный:

- Софья, девочка моя! Мы в Египте! Мустафа скучает и шлет тебе привет!- Бабушка пыталась сказать мне еще что-то, но у меня к горлу подступил горький комок обиды, из глаз брызнули слезы, и я, захлебываясь ими, прошептала:
- Без меня в Египет нельзя! Как же я без Египта…-

Я грустила до самого вечера. Укладываясь спать в палатке, я вдруг поняла, почему мое любимое море называется Красным. Просто оно красивое и удивительное. Ведь в русских сказках частенько встречается понятие – красная девица, а значит, речь идет о девушке небывалой красоты. Вот такой красотой, необыкновенной и волшебной, околдовало мою детскую память чудесное, Красное-прекрасное  море. В эту ночь мне приснился Египет, где каждый цветущий куст, каждый лучик приветливого солнца, каждая капелька бирюзового моря, пропитывали сердечко сказочным счастьем.

                - 4 –

Мне шесть лет. Я самая счастливая девочка на свете, потому что опять прилетела на Красное море в разгар Рамадана. К моему великому огорчению, Мустафа переехал в другой город, к своим деткам, теперь вкусный капучино нам готовил новый бармен, Хасан.

Мы с бабушкой и дедушкой из воды не выходим, купаемся целыми днями. Было бы странно не купаться в таком замечательном море, удивительно теплом и ласковом, с игривыми, разноцветными рыбками и причудливыми кораллами, которые я рассматриваю, как взрослая, через маску.

Как-то ранним утром мы увидели стайку дельфинов. Они резво выпрыгивали из воды, пролетали по воздуху, как блестящие торпеды, и, поднимая столб искрящихся на солнце брызг, шумно падали с высоты в воду. Мимо нас они пронеслись со скоростью ракеты, но в ушах еще долго стоял трескучий крик прекрасных морских созданий, ловких, грациозных и сильных.

- Это к счастью,- тихо произнесла бабушка, и угадала, потому что я легла на голубое  зеркало воды, и поплыла, сама, без нарукавничков, поднимая ногами фонтаны воды, как маленький дельфинчик.

Вечером в наш номер был доставлен букет цветов, похожих на ромашки. На визитке, прикрепленной к букету, я прочитала:
-Для Софи-

Али приехал! Бабушка не ошиблась, дельфины задарили меня счастьем: и плавать научилась, и первый раз в жизни букет цветов получила, и после долгой разлуки увижу милого Али! Я соскучилась по нему, я мечтаю коснуться своими ладошками его нежных рук, и бесконечно долго слушать рассказы  своего маленького принца.

В высоком, стройном подростке я с трудом узнала Али. Поздоровавшись, он подсел к нашему столику, с нежностью всматриваясь в мои серо-голубые глаза и заботливо поправляя светлый завиток, выбившийся из тугого узла волос.

Под тихий, вкрадчивый шелест волн Красного-прекрасного моря, под озорное подмигивание звезд бархатного неба, под тихий говор Али, я почувствовала в душе зарождение светлой, детской любви, как драгоценной жемчужинки, появляющейся в хрупкой, фарфоровой раковине из крошечной морской песчинки.

                - 5 –

Мне 16 лет. Жаркий август простреливает солнечными лучами сквер химфака университета. Психоз от школьных и вступительных экзаменов, вывернувших все нутро от бесконечной нервотрепки, опять поднимает к горлу волну тошнотворной тревоги перед последним испытанием на знание органики. Волнение и страх притупляет зрение, слепое перелистывание конспектов не цепляет память, слова и формулы сливаются в безликие темные дорожки, как титры при быстрой прокрутке. В голове пустота и ощущение полного провала в последнем рывке. Через полчаса пригласят в аудиторию, где решится моя судьба абитуриента и, возможно, разлетится разбитыми черепками собственная значимость.

В нервную отрешенность вплетается баритон со свежими нотками радости, в нем звенит далекое, нежное эхо из детства:

- Софи!-

В ракурс моего, затуманенного волнением обзора, нечаянно вторгается высокий, смуглый парень, с плотным ежиком иссиня-черной шевелюры. Глаза, цвета темного шоколада, сияющие на загорелом лице, выдергивают меня из липкого тумана неравновесного состояния и возвращают в звонкое августовское утро. В разворошенной памяти всплывает самый добрый и нежный образ из детства, в виде милого Али. Его глаза светятся счастьем археолога, всю жизнь потратившего на поиски клада и нашедшего-таки его несметные сокровища. Ликование молодого араба передается мне, как ветрянка. Исчезает нервная дрожь, появляется уверенность, замешанная на провидении, приславшим для меня, с берегов Красного-прекрасного моря, не пустынный мираж, а принца из снов шестилетней крохи.

Синтез индиго синего я писала и комментировала перед приемной комиссией так вдохновенно, как будто эти органические преобразования, были моим личным изобретением. Напитавшаяся знаниями память, благодарно выплеснула стройную вереницу формул на страницы экзаменационного листа, ставшего счастливым пропуском в студенческую жизнь.

Али меня ждал. Сжав мою руку своей жесткой ладонью, он отвел меня на веранду кафе, где были поданы, любимые с детства, капучино,  яблочный сок и мороженое. Августовское солнце ликовало, легкий ветерок освежал мои, пунцовые от волнения, щеки, а юное сердечко напевало  нежную мелодию, в честь появления редкой по красоте и цвету жемчужины, рожденной из малой песчинки детской и светлой любви.