Глава - 2. КНР. Условия и обстоятельства. - 2

             Мне кажется, что практически любой человек, впервые обратившийся к Китаю 50-60-х годов, прежде всего столкнётся с очень трудной необходимостью объяснить себе логику происходивших событий.

     Действительно. Казалось бы, - ну, взяли власть при очень низком уровне. Значит теперь нужно упорно, шаг за шагом, развивать экономику, формировать необходимые отрасли, создавать трудовые кадры, строить надлежащую государственную систему. Понятно, что это не быстро и не просто. Понятно, что потребуется преодоление внутренних политических препятствий, что будут неизбежны острые проявления классовой борьбы. Но в целом ход событий представляется, хоть и трудным, но последовательным, поступательным, размеренным движением.

     Вместо этого какие-то сложные отклонения от размеренной поступательности, появление каких-то особых кампаний, которые потрясают общество под многообещающими лозунгами, но в конце концов сменяются изменением политического и экономического курса.

     Как разобраться в этом? Советские источники объясняют это, естественно, по-своему. Левые группы, стоящие за маоизм, толкуют это прямо противоположно. В документах другого бескомпромиссного критика хрущёвского ревизионизма, Энвера Ходжи, мы встречаем третье толкование, местами довольно критическое по отношению и к Китаю. Внутри Китая того времени были разные группировки, разные деятели с разным объяснением происходившего. Наконец, китайские источники сегодняшнего дня дают своё толкование. Как из этого клубка вывести действительную правду?

            Не живя в китайском обществе, - не живя именно в то время, именно в том китайском обществе, - очень трудно откопать истину, исходя только из множества противоречивых публикаций. Эти разные публикации отражают политическую позицию их авторов и поэтому, конечно же, так или иначе предвзяты. Брать на веру? Ни в коем случае. Значит нужно искать, сопоставлять, думать, скрупулёзно выстраивать более-менее правдоподобную логику, - и всё равно считать эти выводы только версией, которая может рассыпаться при открытии новых фактов. Как нужна здесь помощь других! И как хочется, чтобы её было как можно больше.

     Вот например, все мы знаем, что советские политические историки подают маоцзэдуновский "большой скачок" как неграмотную авантюру, принесшую много вреда. Очень эрудированный автор марксистского направления В.Шапинов (кое в чём помогший мне) пишет, что "большой скачок" дал немалую пользу, а беды в экономике происходили от случившихся тогда больших неурожаев. Но вот читаем слова Председателя КНР Лю Шао-ци, сказанные в 1962 году: "Трудности в народном хозяйстве на 3/10 - результат стихийных бедствий, а на 7/10 - результат ошибок." Может быть такое, что тов. Шапинов лучше знает обстановку в Китае, чем Председатель КНР Лю Шао-ци? Ну конечно, может. Почему бы нет. Но всё же было бы хорошо, если бы тов. Шапинов сослался на какие-то источники. Не могу же я просто повторить его вывод, даже если мне так захочется. Меня спросят: "А откуда следует, что это правда?" Ответ "так сказал Шапинов", конечно, не будет для них сильным.

     В сегодняшней России есть группа, называющая себя Российской Маоистской Партией. Давно, когда я только загодя готовил материалы к этой теме, я обратился к одному из её лидеров О.Торбасову с трудным для меня вопросом. Ответ был такой: "Мне сейчас очень некогда." Выждав довольно долгое время, я опять обратился с тем же вопросом. "Я уже обращался к Вам, - писал я, - но Вам тогда было некогда. Может быть, сейчас у Вас появилась возможность ответить?" Торбасов ответил: "Мне по-прежнему очень некогда." Тогда я направил этот вопрос на электронный адрес этой партии в целом. Не последовало вообще никакого ответа. Видимо, партия в целом ещё более занята, чем Торбасов.

            Итак, попробуем всё же разобраться в этих проблемах, исходя поначалу из того, что бесспорно.


                * * *
            
            Бесспорно, во-первых, то, что в силу особенностей китайских условий народно-демократический этап не может быть кратким, он должен быть продлён.

            Думаю, здесь надо чуть подробней обозначить суть народно-демократического этапа.

            Речь идёт об обществе, в котором ещё не имеется (или, во всяком случае, в очень малом количестве) таких общественных групп, которые желали бы и были готовы (и способны) на замену частной собственности общественной. Но зато имеются очень широкие слои, страдающие от препятствий их личному хозяйствованию, их частной деятельности со стороны феодализма, монархического деспотизма, империалистического владычества. Если бы была современная развитая экономика, многочисленный пролетариат, далеко зашедшее противостояние буржуазии и пролетариата, размежевание внутри крестьянства и накопившееся недовольство его бедной части гнётом крупного капитала, тогда коммунистическая партия могла бы пренебречь буржуазными чаяниями как реакционными и, игнорируя их, перейти к социалистическому переустройству общества, опираясь на значительное большинство и обеспечивая всему народу всё улучшающееся материальное положение. Но если этого пока нет, то нет пока ни общественной опоры для социалистического переустройства, ни возможности наладить эффективное хозяйствование по-социалистически. Компартия не может сказать многомиллионному крестьянству: "Вы не имели в собственности землю и работали на помещика, - вы и теперь не будете иметь её и будете работать на государство." Компартия не может сказать городской мелкой буржуазии и интеллигенции: "Вы были подавляемы монархическим деспотизмом, - теперь вы будете подавляться диктатурой пролетариата." Компартия не может сказать недостаточно богатой, недостаточно развернувшейся национальной буржуазии: "Вы не могли хозяйствовать, как вам желательно, из-за препон феодализма и засилья иностранного капитала, - вам и теперь не позволено будет хозяйствовать." При крайне малочисленном и качественно слабом пролетариате, при неминуемой пока материальной бедности компартия, действуя так, настроит против себя подавляющее большинство общества и, конечно же, утратит власть.

     Для того, чтобы этого не произошло, необходимо на этом этапе развития революции учитывать желания тех слоёв, которые составляют большинство, удовлетворить те чаяния, которые возникли у них в противостоянии феодализму и империализму, и проводить диктатуру не пролетариата, а союза этих слоёв (удерживая в нём своё руководящее главенство).

            Если слишком рано начать выходить из народно-демократического этапа, если слишком рано начать ставить чисто социалистические задачи и переформировывать народно-демократическую диктатуру в диктатуру пролетариата, будет потеряно понимание, сочувствие и поддержка большинства, которое к этому ещё не подошло.

            Это очень важный вопрос для компартии Китая, если ко всему учесть и то, что власть ведущей группы в КПК всё ещё не была прочна. Группе Мао Цзэ-дуна на протяжении предыдущих лет постоянно приходилось преодолевать разнообразный ряд тенденций, уводящих власть или из рук компартии вообще, или именно из рук маоцзэдуновской группы. Только верный учёт устремлений общества на данный политический момент и правильный выбор позиции соответственно устремлениям большинства позволяли группе Мао Цзэ-дуна в этой вечной трудной борьбе удерживать руководство в своих руках. Это продолжалось и после 1949 года. По-другому и не могло быть. Это связано с объективной трудностью обеспечить главенство коммунистической ориентации ещё не в социалистической, а пока только народно-демократической, национально-освободительной революции.

            Именно это имел в виду Энгельс, когда писал о беде для коммунистов, если они возьмут власть ещё до того, как общество созреет для выполнения коммунистических задач. Такая компартия попадает или под опасность потерять доверие большинства, если будет навязывать коммунистические преобразования, или под опасность утратить свою коммунистичность, идеологически и организационно растворясь в некоммунистических задачах.

            От вождя такой компартии требуется очень большая политическая искусность. Правильная политическая линия в этих условиях подобна тонкой зигзагообразной ниточке.

                (Вообще какая-то личность выделяется в конкретную эпоху, выдвигается в вожди процесса не случайно. Не помню, кто (по-моему, Герцен, - но я не уверен) очень хорошо образно сказал, что в вожди человек выходит не сам, а его "выносит какой-то конь". Имеется в виду, что в силу обстоятельств данная личность в высшей степени обладает теми качествами, которые насущно необходимы именно на этой стадии процесса. На какой-либо другой стадии эта личность не стала бы вождём, но так как сейчас историческим моментом востребован именно этот набор качеств, она и оказывается к месту. Вот это и есть тот объективный "конь", который выносит её на высший руководящий уровень.

     "Конь научного понимания новой революционной обстановки" сделал вождём Ленина. "Конь твёрдой руки в шаткую эпоху" закрепил у власти Сталина. Были свои краткие "кони" и у промелькнувших Хрущёва или Горбачёва, хорошо соответствующих набором своих качеств задаче исторического момента (в данном случае - задаче реакционной) и отодвинутых тогда, когда этот момент перешёл в следующий, требующий уже другого набора качеств.

      Приход в вожди китайской компартии именно группы Мао Цзэ-дуна с этой точки зрения тоже нельзя считать случайным. Понимание им, - в силу каких-то личностных свойств, - необходимости переориентировать классический марксизм на специфические условия крестьянской и национально-патриотической войны и самое главное - умение проводить тактически правильную практику в этих условиях, - вот  тот "конь", который сделал именно его вождём китайской революции на этом этапе.
               
                * * *

            Итак, продлить народно-демократический этап - это одна сторона задачи. Вторая сторона той же задачи звучит противоположно - не медлить с ориентированием общества на социализм, иначе народно-демократический этап разовьётся в устойчивый капитализм.

     Непродление народно-демократического этапа чревато потерей опоры в большинстве общества. Победа же капиталистической тенденции народно-демократического этапа чревата утратой власти в пользу укрепившегося капитализма. Как же быть? Как обеспечить в политической линии это объективное единство противоположностей? Как коммунистической части партии сохранить своё политическое главенство, своё вождистское влияние на большинство общества, причём сохранить не потакая во всём стихийной частно-капиталистической тенденции, а каким-то образом ограничивая, блокируя её?

     Октябрьская революция в России, безусловно, тоже сталкивалась с этой проблемой, и было бы полезно посмотреть на её практику в этом вопросе.


                * * *

             Ещё в 1905 году Ленин, рассуждая о связи народно-демократического движения с социалистическим, писал: "От революции демократической мы сейчас же начнём переходить, - и как раз в меру нашей силы, силы сознательного и организованного пролетариата, - начнём переходить к социалистической революции. Мы стоим за непрерывную революцию. Мы не остановимся на полпути."

     Позже это оформилось в термин - "демократическая революция, переходящая в социалистическую".

     И вот тут нужно понять правильно смысл этого термина. Некоторые, хоть и знают эти слова, но скользя по буквам, не схватывают их громадный смысл.

     Дело здесь не в том, что ЗА демократической революцией начинается СРАЗУ социалистическая. Мы здесь имеем единый и слитный термин - "революция переходящая". Он означает особый тип революции. Это не такая демократическая революция, которая проходит как чисто демократическая и ЛИШЬ ЗАТЕМ сменяется социалистической. Это такая особая разновидность демократической революции, которая уже В ХОДЕ своего протекания является ПЕРЕХОДЯЩЕЙ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ. То есть на вопрос "какая это революция?" нельзя отвечать "демократическая", а надо отвечать слитно - "демократическая-переходящая".

     Непрерывность революции, таким образом, заключается в том, что социалистическая революция происходит НЕ ПОСЛЕ демократической, не вне её, а внутри её, в её рамках, в её ходе. Для образности я бы предложил такую картинку. Осуществляется резкий сильный нагрев льда, лёд превращается в воду; но в этой воде УЖЕ местами идёт и её кипение; местное превращение в пар происходит ВНУТРИ общего процесса таяния. Вот так и здесь - движение к социализму ВНУТРИ народно-демократической революции. Революция в революции.

            Но конечно, нельзя понимать эту идею так, что переход к социалистической революции начинается по субъективной революционной воле. Социалистические преобразования без зрелости соответствующих условий невозможны, - этот принцип никто не отменял.

     Социалистические преобразования внутри народно-демократической революции проводятся В МЕРУ уже имеющихся условий. В том-то и дело, в том-то и суть этой ленинской схемы, что в обществе, ещё не имеющем всей полноты условий для революционных социалистических преобразований, какая-то часть этих условий в какой-то степени их развитости всё же есть, - если не по всему обществу, то очагово. И следовательно, активизацию низового общества народно-демократической революцией можно (и нужно!) использовать для тех преобразований в направлении социализма, которые уже возможны при этой (хоть ещё и не полной) части условий.

            Эта схема даёт путь решения той внутренне противоречивой задачи, о которой шла речь в предыдущем тексте. Как совместить, казалось бы, несовместимое? Как продлить народно-демократический этап, избавляясь при этом от опасности его превращения в устойчивый капитализм?

     Задача кажется неразрешимой, если представлять дело так, что революционеры сначала ждут, когда целиком будет пройден ВЕСЬ народно-демократический этап в его чистом, не социалистическом, виде, и только потом переходят к этапу социалистической революции в масштабах всего общества. На деле же можно продлевать народно-демократический этап столько, сколько это нужно для данного общества в целом, но внутри его УЖЕ проводить социалистические преобразования в той мере, в какой это уже возможно. И эти социалистические преобразования, - хоть и частичные, - если и неустраняют опасную капиталистическую тенденцию народно-демократического этапа, то во всяком случае лишают её прочности и устойчивости.

            Именно эта схема и заложена в ленинском плане первых послеоктябрьских лет. Создание уже возможного социалистического ядра в окружении ещё не социалистической среды и нахождение правильных отношений этого ядра с этой средой, - в этом главная мысль плана.

     Термин "народно-демократическая революция" применительно к Октябрьской революции, применительно к дальнейшему ходу процесса в нашей стране не употреблялся, - так сложилось. Это мы сейчас говорим теми словами, которые в ходу сейчас. Но даже оставляя в стороне тему НЭПа, нельзя не видеть, что не социалистическая, а фактически народно-демократическая линия по отношению к мелкой буржуазии проводилась до конца 20-х годов, а частью и позже.

      Известны громкие нападки Троцкого на эту линию в 20-х годах, его требования быстрее переходить к чисто социалистической линии, иначе - по его словам - нарастающая капиталистическая тенденция победит. Но ВКП(б) не отходила от этой линии до создания достаточных условий; держала сохраняющую несоциалистичность под контролем централизованного государства; продолжала непрерывное настойчивое развитие социалистического ядра, уделяя огромное внимание сохранению союза с большинством и сохранению политического главенства пролетариата в этом союзе. На этой почве, как известно, и сложился временный союз сталинцев с бухаринцами.

     Некоторую особенность этому поступательному, размеренному процессу, - процессу осуществления социалистической революции внутри народно-демократической линии, - придало появление необходимости форсированного укрепления. Это отдельная большая тема. Но и дополнительные меры экономической, политической идеологической мобилизации нельзя считать уходом с прежней линии. Видоизменение её формы в усложнившихся условиях особого периода, - так, наверное, надо говорить.

            Две нелепости в ходу у той части сегодняшней мелкой буржуазии, которая с великим самолюбованием именует себя "левой". Одни из них с чистоплюйским негодованием тычут тому времени многие факты неполноценной социалистичности. Другие возмущаются ненужной, лишней, как им кажется, степенью политической борьбы (да ещё и в "недемократических" формах), - борьбы очень тяжёлой и болезненной.

     Они не понимают, что такая, опосредствованная, социалистическая революция не может проходить иначе, кроме как через сосуществование (я бы даже сказал - соединённость) с ещё сохраняющейся той или иной капиталистичностью.

     Они не понимают, во-вторых, что именно эта соединённость, с одной стороны, обеспечивает жизнеспособность системы в условиях, когда полностью по-социалистически хозяйствовать и управлять ещё невозможно, а с другой - создаёт постоянную опасность, постоянную необходимость борьбы, невозможность для социалистической революции двигаться внутри народно-демократической формы без столкновения с капиталистической составляющей этой формы.

     Не только современные путаники, но и многие члены большевистской партии того времени попались в эту диалектическую ловушку и стали трактовать этот ленинский план, эту специфическую практику как ЭВОЛЮЦИОННУЮ переработку народно-демократической формы в чисто социалистическую. Нет, ни в коем случае. Развитие социалистической революции внутри народно-демократической и в неизбежной соединённости с некоторой капиталистичностью не делает её уже не революцией. И такая революция - тоже революция, а не "социалистическая эволюция".

          (Читателям, конечно, известна позиция бухаринцев, возглавивших эту платформу, их рассуждения о "врастании кулака в социализм" и о "затухании классовой борьбы". То, что бухаринцы оказались организационным центром этой опасной тенденции, поставило их в положение врага, который должен быть бескомпромиссно разбит.

     Уже позже, при политическом господстве хрущёвских ревизионистов, эта же платформа нашла своё выражение в идее так называемого "некапиталистического пути развития".

     Как не вспомнить слова Ленина, относящиеся, между прочим,  именно к развитию социалистических революций в отсталых странах, развитию не непосредственному, а внутри народной демократии:

         - "Это бредни, будто можно миновать капиталистическое развитие, выскочить из капитализма или перескочить через него каким-нибудь путём кроме пути классовой борьбы на почве и в пределах этого самого капитализма." -

     Очень советую внимательно вчитаться в эти слова. Ленин не говорит, что отсталая страна не может миновать стадию устойчивого классического капитализма. Нет, он считает, что может. Но каким путём? Никаким другим путём, - говорит Ленин, - кроме классовой борьбы на почве именно того капитализма, который мы хотим миновать. Мысль довольно тонкая и глубокая. Очень хочется, чтобы она была понята.)

            Можно прямо сказать, что Октябрьская революция опробовала на практике единственно верный путь постепенного перехода к полноценной социалистической революции от неполноценных первоначальных условий.

     Да, на этом пути было немало ошибок, - это тоже отдельная тема. Но кто мог бы пройти труднейший, не бывавший ранее новый путь без таких ошибок? Конечно же, мы должны отличать ошибки при движении по ПРИНЦИПИАЛЬНО ПРАВИЛЬНОМУ ПУТИ в первой половине советской истории от ПРИНЦИПИАЛЬНО НЕПРАВИЛЬНОГО КУРСА её второй половины.


                * * *

            Такова большевистская схема опосредствованной революции. Из этой схемы вытекает ещё один немаловажный вывод.

     Даже для первоначального создания социалистического ядра необходим определённый уровень развития. Возможность или невозможность для отсталой страны постепенно переходить к социализму по такой схеме зависит от степени её отсталости.

     Говоря о возможности проведения такой же линии в Китае, надо сразу отметить существенное отличие от российских условий. Готовый хозяйственный и социальный материал для создания социалистического ядра, хоть и первоначального, был в Китае намного скудней, и начать создавать это ядро (да и этот материал) можно было практически только при опоре на огромную внешнюю помощь.

     Начальные условия в Китае нужно сравнивать не с Россией, а скорее с Монголией или, скажем, Туркменией, если бы им пришлось самим решать вопросы социалистического строительства.


            Советский посланник в Китае Ковалёв писал Сталину в декабре 1949 года: "Среди основных кадровых партийных работников количество рабочих незначительно, преобладают крестьяне, их культурно-теоретический уровень сравнительно низок и политическая зрелость недостаточна. 60% коммунистов неграмотны. Партийные кадры накопили опыт работы среди крестьянства, но они не обладают навыком и опытом партийной работы среди городского населения и управлением городами, руководства промышленными и торговыми предприятиями, не имеют достаточного опыта в организации профсоюзной работы."

     Когда в беседе с Чжоу Энь-лаем первый советский посол Рощин затронул вопрос о руководстве рабочего класса, ему отвечали, что представителей рабочего класса по существу нет на руководящих постах ни в партии, ни в государственном управлении. "Выдвижение рабочих на руководящие посты в правительственные учреждения, - говорил Чжоу Энь-лай, - мы пока осуществить не можем ввиду низкого культурного и общеобразовательного уровня рабочих, в своём подавляющем большинстве неграмотных. Мы имеем отдельные случаи привлечения рабочих к работе городских Советов. Однако китайский рабочий ещё не научился представлять своих товарищей на различных собраниях, не научился ещё говорить от имени других..."

     Сам Мао Цзэ-дун указывал на необходимость учёбы для всех практически с нуля. У нас даже министры, говорил он, ещё не знают, как правильно управлять своими отраслями. "Китай, - говорил он, - представляет собой крупное царство мелкой буржуазии, которой насчитывается целых 550 миллионов человек. Крупное царство мелкой буржуазии - такова наша объективная действительность. Промышленные рабочие насчитывают всего 12 миллионов человек. Из 12 миллионов руководящих кадровых работников далеко не все пролетаризировались, по-настоящему пролетаризировались примерно 2 миллиона. На другом полюсе находятся помещики, кулаки и буржуазия, которых примерно 30 миллионов."

            
            Политическая линия, опробованная российской революцией, могла проводиться в Китае только при внешней помощи, во всяком случае на первых этапах.

            Смысловой узел ситуации 50-х годов в том и состоит, что видимая невозможность самостоятельно осуществить эту опробованную схему соединилась с необходимостью противопоставиться новому Советскому Союзу.

            А почему стало необходимым такое противостояние? Известные объяснения тогдашней советской пропаганды насчёт маоистских личных амбиций, мелкобуржуазного авантюризма и великокитайского национализма удовлетворить нас не могут, ибо любой мало-мальски грамотный марксист легко увидит, что в своей критике КПК всё-таки придерживалась марксистско-ленинских положений в теории, чего совершенно нельзя сказать о хрущёвцах.

     Но и представление сочувствующих маоизму о простом выступлении "правильных" марксистов против "неправильных" за чистоту революционной теории и практики тоже недостаточно. Здесь нужно показать объективную необходимость такого выступления, показать те обстоятельства, которые заставили поступить китайскую компартию именно так.

            Считаю очень правдоподобным предположение, что в случае безоговорочного следования Китая в русле новой советской политики, погубившей дело Октябрьской революции, китайская революция не смогла бы достичь своих целей. Это было понято.

     Было почувствовано, что новая политика, лишённая революционного радикализма, укрепляет и расширяет буржуазные тенденции в обществе. На примере стран Восточной Европы китайские революционеры увидели реальную опасность внутреннего хаоса, утраты власти ортодоксальными коммунистическими лидерами, сползания на капиталистические рельсы в маскировочной оболочке "социалистических" разглагольствований, потери национальной самостоятельности и подчинения внешней воле.

     Вторая половина 50-х годов в Китае - это время тяжёлого поиска пути в создавшейся исторической ситуации.

     Продлить народно-демократический этап, - но как сдержать преобладание капиталистической тенденции? Создать прочное социалистическое ядро, - но где найти возможности для этого в крайне отсталой стране? Противопоставиться политическому влиянию новой КПСС, - но чем компенсировать потерю внешней помощи? Пойти в условиях одиночества на форсирование развития, - но на какой материальной и кадровой базе провести его? Очистить партию от опасного инакомыслия, - но как при этом не утратить связь с неоднозначной психологией большинства общества?

            Ситуация усугублялась активной деятельностью новой КПСС по использованию мирового коммунистического движения для воспрепятствования Китаю двигаться по собственному пути развития. Внутри КПК при настойчивом поощрении хрущёвцев складывались влиятельные политические группы просоветского направления.

     Ситуация усугублялась и ещё одним внутриполитическим обстоятельством. Группа Мао Цзэ-дуна, при всём его, казалось бы, вождистском авторитете, не имела необходимой степени властного единоначалия.

     Общеизвестно, что сталинцы приложили немало усилий, чтобы создать в СССР такое единоначалие. Люди, склонные к буржуазному демократизму, считают это чем-то отрицательным. Но как говорил Энгельс, революция - самая авторитарная вещь, так как революция - это война. Аппарат государственного управления, - как много раз указывали руководители первых десятилетий советской истории, - должен быть достаточно цельным и твёрдым, чтобы при управлении ему можно было полно и быстро придавать нужное направление. Пытаться осуществить революционные преобразования в огромном обществе без такого аппарата - это всё равно что работать молотком с пластилиновой рукояткой.

     Именно этого ещё не было у маоцзэдуновской группы. Даже высшие эшелоны правящей партии представляли собой, говоря современным языком, соединение разных "кланов" (в том числе и "правого", и крайне "левого" толка), довольно влиятельных, имеющих свои опоры и в среде хозяйственников, и в органах пропаганды, и в среде партаппаратчиков, и в армии.


            Октябрьская революция показала путь для страны, всё же первоначально более развитой, чем Китай. Хотя даже и для такой страны советский опыт показал огромную сложность этого пути, неизбежность параллельного появления известных отрицательных последствий и негарантированность окончательной победы, но всё-таки принципиальная возможность этого опытом доказана.

     Но из советского опыта ещё нельзя делать вывод о возможности этого для страны, первоначально ещё более отсталой и тоже оказавшейся в ситуации, когда приходится расчитывать только на собственные силы. Этот вопрос пока открыт.

            Решение задачи, возможность решения которой пока не ясна, причём в очень сложных условиях, - вот перед какой проблемой оказалась компартия Китая во второй половине 50-х годов.


    (mvm88mvm@mail.ru)