тамвсё, эпизод 13. Хулиганство без посредников

Пролог

 Одна веселуха заканчивалась, а какая теперь жизнь начиналась, не знал никто - даже специалист коммунальных искусств, который долго ругался матом, но сжалился и взял в работу второй объем. Хотя текилу и монгольский дезодорант за первый сданный объем ему пока не передали, и это было неправильно. Поэтому условия несколько изменились.

 I. Договор

 Послал я Фистулаева, конечно. В штольне я б его положил в вагонетку, анкерами ко дну прикрепил и забутовал породой, а сверху уголька насыпал, но Фистулаева в таком месте сложно встретить, а на людях все это неудобно. К тому же, на дежурство было опаздывать нельзя, да и не люблю я особо людей бить, разве что они совсем козлить начинают. Вот тогда меня держать даже бесполезно! Поэтому я его любя пожурил - тыц по почкам за несоблюдение условий договора, да и перешел на прямой подряд. А там пацаны знают, с кем дело имеют и чем оно обернуться может. Тем более, что мороки с ними больше, чем при изучении триптиха "Страшный суд" Иеронима Босха. Но часть этой байды будет валять заказчик - там музычка намечается не от моей любимой радиостанции, а мне на аврале в Джими Хендрикса вникать некогда. Но ничего, хозяйка, справимся.

 II. Предмет договора

 От людей с такими именами чего-то путевого ждать сложно - Коля все-таки ушел на бульвар играть музыку. И дело даже не в его погремухе, а скорее в том, что он не знал вообще ни одной ноты, однако маразмом и отитом пока не страдал. Внутренний слух у него был своеобразный, но хороший, и это позволяло слышать, придумывать и играть. Коля был самоучкой и сочинил много разной музыки. Стили ему были безразличны, а чаще всего получались лирические мелодии и разномастные блюзы. Но на моей любимой радиостанции они не звучали, потому что он этого ничего не записывал, а просто играл, что глупо, я считаю. Мог бы, допустим, записать и подарить ансамблю "Золотое кольцо" - Надежда Бабкина как раз большой любитель английского рока шестидесятых годов. Но исполняет почему-то другую хворостень, под которую даже пить не очень приятно. Неправильно.

На бульваре Коля сел на согретую солнцем скамейку и начал разминать пальцы первыми звуками. В кармане лежали медиаторы, и он играл в основном ими, хотя придумывал и плавные композиции, где касался струн лишь пальцами.
 
 Через час, откинувшись на спинку с закрытыми глазами, плохо выспавшийся Коля понял, что играет, по сути, какую-то новую шармань с ответвлениями - он любил импровизации. Еще спустя некоторое время он ощутил свое единство с этой похрустывающей мелодией: медленный чёс стал уверенным, а вкрапления интригующих нот - красивыми. Продолжая играть новую мелодию, Коля окончательно проснулся от ее напряжения: над ним висело уже жаркое солнце... 

 И вскоре на эту же скамейку рухнули два парня: они были разного возраста, но с одинаковым интересом трещали на информационно-пластмассовые темы и пили сахарную воду из пластиковых бутылок. Поскольку субкультура айти Коле была малоинтересна, разговор соседей он не слушал, но уловил, что ребята на него иногда посматривают и даже пытаются слушать. Это, конечно, было для них непросто, ведь электрогитара без усилителя и портала звучит очень тихо. Но кое-что они слышали, поскольку при игре медиатором ноты нижних струн звучат  неплохо, и рифы тоже выделяются. То есть, общую канву музыки понять можно.

 А разговор ребят подходил к концу, общий фон исчезал именно потому, что они, скорее всего, уже обсудили самое главное и теперь заинтересовались звуками.

 - А чего вы на электрогитаре играете, а не на обычной? - спросил добродушный парень лет тридцати.

 - Нравится, - застенчиво улыбнулся Коля. - Была парализована левая рука, а когда я ее реинкарнировал, то начинал с электрогитары - кое-что на ней легче играть легче. А потом... да просто привык, и акустику любил меньше.

 - А... - удовлетворенно протянул тот. - А чего вы сейчас играете?

 - Мм...понятия не имею - пока просыпался сегодня, придумал, - ответил задумавшийся о чем-то Коля.

 - Да ладно, гоните, - с ехидным вызовом отозвался парень. - А вчера вы чего придумали, когда засыпали? Ну, и позавчера, естественно...

 - Ой, голубь мира, если у тебя времени много, слушай... Но быстро не получится - до фига всего, так что решай - играть или нет...

 - Ну, сыграйте!      

 III. Права и обязанности сторон

 Меня всегда удивляло, как быстро понимают друг друга идиоты, инопланетяне и другие создания со своеобразным взглядом на мир. Им не мешают разница в возрасте, финансовое положение или политические убеждения, тем более, что последние у них отсутствуют напрочь. Странно, да?

 Те же, кого в силу служебного положения полагается считать людьми очень умными и земными, как раз никого понимать не хотят - ни друг друга, ни тем более подчиненных, а на близких родственников им орать даже положено. Такая вот нестыковка.

 У Коли, в общем, не было при себе, на Чистопрудном бульваре, должности и состояния, да и в обычной жизни он не был обременен понтами. Его новые знакомые тоже не могли этим похвастаться. Однако Коля долго играл для них музыку, а ребята внимательно слушали, что было удивительно - они были несколько младше его, и не входили напрямую в блюзовое поколение. А не безразличен ли стиль, если им нравится хорошая музыка? В общем, так они и подумали, наверное. Коля играл, его слушали, а Александр Сергеевич Грибоедов с ехидцей посматривал на плоды своих рук: счастливые часов совершенно не наблюдали и почти до вечера засиделись на скамейке. 
 
 Они также оживленно болтали и условились встретиться завтра в глубине бульвара напротив "Современника", поскольку здесь им было довольно шумно. Кроме того, Трих - так звали парнишку помладше - собирался принести то ли маракасы, то ли какой-то барабан, а второй - еще что-то. А что именно, Коля понял плохо, поскольку торопился к Неле.

 IV. Особые условия

 Оба анекдота состряпала сволочь, но их придется рассказать - во-первых, по договору числятся за мной, а во-вторых, у заказчика с соображаловкой так себе, и сюжет придурошный, но идем именно по нему. Я даже подозреваю, что никакого сюжета у него нет, и он плетет что-то на бегу, а потом вдвоем мы расхлебываем. Пишем вперемешку, но узнать можно: я пишу хорошо, а заказчик,  конечно, хуже - иногда стыдно даже видеть его абзац после моих красивых строк. Но я про текилу помню, поэтому его ругаю не очень часто. Может быть, еще коньяк потребую, не знаю.

 И получается так.

 Первый убогий анекдот: чем отличается русская женщина от французской?

 Вы приходите с француженкой в ресторан, спрашиваете ее:

 - Что будем заказывать, дорогая?

 Она отвечает:

 - Шампанского!

 Не торопясь, пьете, болтаете, спрашиваете у нее о том же, и она отвечает:

 - Шампанское!

 Пьете, целуетесь, спрашиваете, она отвечает:

 - Напоследок шампанского и затем любви!

 И после бокала вы уезжаете с ней к себе домой.

 Приходите в ресторан с русской:

 - Что будем заказывать, дорогая?

 - Каши.

 Сьели, вы снова спрашиваете, она повторяет:

 - Каши.

 После этого снова спрашиваете, она говорит:

 - Погоди, пусть утрясется, и еще каши.

 А второй маразм можно рассказывать как продолжение первого или отдельно. Наверняка придумывали эту паранойю не Валерий Брюсов и не Константин Бальмонт. Я бы вообще не рассказывал, но приходится.

 Приезжаете с француженкой домой, помогаете снять плащ, целуете. Она, улыбнувшись, говорит "Жди меня, дорогой..." и скрывается в ванной. Выходит через 5 минут с полотенцем на бедрах, когда вы ее ждете в постели. Ночью у вас взаимопонимание, а утром вы просыпаетесь от запаха кофе, который стоит рядом с вашей кроватью. На зеркале губной помадой написан ее телефон.

 Русская женщина моется час, просит потереть ей спинку и выходит одетой с полотенцем на голове. Всю ночь она рассказывает о том, как у нее болит голова, и к утру с распухшей башкой вы засыпаете, но когда она уходит, вы все же слышите крик из прихожей: "Тумбочку мы поставим в углу, а твоя мама будет жить на кухне!".

 В целом, это, конечно, бред, а идиотов разного пола довольно во всякой нации. Но оба анекдота вспомнились Коле, когда он засыпал с Нелей на полу в ее магазине.

 И еще ему ударила в голову фраза Аркадия Аверченко: хороший анекдот должен быть коротким и смешным. Подумав об этом, он улыбнулся и скоро заснул. 

 Перед этим они, конечно, гуляли - бродили по бульвару и болтали о жизни. Как водится, девушка хотела побольше узнать о статусе спутника, материальном положении и планах на личную жизнь, а Коля был без башки, регламента и средств. Если бы такой мезальянс был ей известен, то оттолкнул бы от кавалера, но тот говорил  как подлинная сволочь - понять, что он плетет всерьез, а что в шутку, было немыслимо, и какое-то время Неля терялась. Поймав момент, когда нужно было что-то делать с этим чудом из Приднестровья, Коля повлек ее за собой в трамвайный ресторан, что ходил по старому маршруту. Особенных разносолов в этом уютно дребезжащем заведении им не предлагали, но все же они немного перекусили чего-то дежурно-фирменного и, как следовало из меню, единственного. Но оказалось здесь мило - Коля даже, пользуясь ситуацией, успел рассказать созданную Михаилом Афанасьевичем историю об Аннушке и вечной любви, правда, в очень скомканном виде. Кофе, правда, здесь заказывать было даже не смешно: трамвай - он и есть трамвай.

 Вернувшись к метро, они вновь долго пили кофе в "Шоколаднице", где Неля рассказывала о скудном быте на родине, которую Коля считал частью своей загадочной страны. Ему было очень интересно слушать - девушка оказалась искренней и очень трогательной. В общем, мир был по-прежнему многообразен, но вот страны, в которой родился вместе со своей собеседницей, уже не было: они несли ее лишь в себе. Но и это - не так мало. 

 "Ёпт твою разбери! - подумал он с горечью, слушая слова Нели о ее малой родине, - какими же нужно было быть суками, чтобы ломать даже не свое, и даже не думая... Ну, так - авось чего получится. А не получится, если не думать, неа. И никогда, разве что котята, да и то не всегда..." Но он тут же увидел перед собой портреты хлебал, каждое из которых было отмечено печатью пороков, и это объясняло многое. Коля даже вспомнил фамилию итальянского физиогномиста, который определял преступников по чертам лица - Ломброзо. "Почему он, сука, кастингом этих гуманистов не занимался, а?", - мелькнула у него мысль.

Коля слушал и думал о мелочах, которые, по Гете, решают всё. Например, он который раз улыбнулся, глядя на содрогание Нели от кофе. Ведь в том уголке города, где он родился, да и в других, наверное, кофе начинали пить ближе к полуночи, и это было нормально, естественно и очень гармонично. Причем варят его забористым, по-восточному, иногда с классическими специями - такой ритуал этот ему был близок всю жизнь. Неля же, да и многие знакомые не из города или из других его концов пили кофе с утра и с молоком. В Колином понимании это было какао, и он улыбался про себя.

 Но эти мысли оказались не очень эротичными, а перед ним сидела симпатичная русская девушка, с которой ему было приятно говорить. Коля был довольно открытым с такими людьми. Он рассказал Неле о том, что был не раз женат, но теперь один.

 - А жилье у тебя свое есть? - спросила она, поскольку он попросил ее обращаться на "ты".

 - Есть, - ответил Коля.

 - Тогда поедем к тебе в гости, ты мне покажешь свою квартиру! - Неля засияла как начищенный пятак.

 - Неа, - хмуро сказал Коля, - сегодня не поедем. И еще пару месяцев не поедем.

 - Почему? - удивилась Неля. - Ну, в гости мы чуть позже кого-нибудь позовем. А так ...там же можно отдохнуть, телевизор посмотреть... и заснуть можно вместе... У тебя телевизор какой?

 Коля уставился в верхний угол зала ресторана, а потом сказал так:

 - Не помню, какой-то... Я его редко включаю - кино смотрю, а так - антенна в одном месте, экран - в другом. Гости же у меня если бывают, но очень странные, да и приезжают, в основном, к ночи. Хотя я их уже очень давно не видел. И пару месяцев мы туда точно не пойдем.

 - А, я поняла! Ты делаешь евроремонт, да? Это класс, мне нравится евроремонт!

 И она внезапно затухла.

 - То есть ты пришел в магазин, чтобы спать у меня на время ремонта, да? Это ты хитро придумал, но меня в известность не поставил - я думала, ты честный и хотел со мной познакомиться! А ты сэкономить хотел и не вселяться в гостиницу!

 "Господи, - подумал он, - где б я еще такое услышал...".

 Сидя в кресле напротив девушки, Коля внезапно расслабился и развел плечи в стороны. Он наклонил голову чуть направо, поставив локоть на подлокотник, а кистью ухватил властный подбородок. Левый локоть поднял он в воздух, поставив руку на подлокотник кресла - это была одна из поз отстраненного осуждения. Колин взгляд при этом застыл в центре скатерти, а спустя минуту у Нели в груди появилось ощущение вины.

 - Ладно, брось ты! Извини, я случайно так сказала. У меня просто здесь Ливка знакомая, но и она не звонит, а кроме тебя я никого не знаю. Хозяева только, но я их боюсь.

 - Ерунда, - тихо отозвался Коля и с интересом спросил, в упор выстрелив взглядом в Нелю. - Кого ты боишься?

 - А, Сурена, кого ж еще - он хозяин магазина, - скучно ответила Неля, - все время угрожает... То, говорит, уволит, то - изнасилует...

 Коля хмыкнул про себя.

 - Нормально все, - сказал он, - не бойся.

 - Ага, тебе просто говорить... - она явно собиралась испортить себе настроение.

 - Погоди секунду, - Коля подошел к официантке, попросил рассчитать их, взял книжку с чеком и вложил в нее купюру.

 - Нель, я тебя прошу на сегодня рассмотреть другое предложение.

 - То есть? - она подняла брови: такие слова Неля слышала впервые.

 - Я тебя не уволю. И не изнасилую, - сказал Коля и сделал паузу - Мы будем целоваться по взаимному согласию, Нелька!

 Из ресторана они убегали с хохотом.


 Когда они примчались к магазину, то увидели, что в нем буянил Сурен, который, кажется, решился исполнить все свои идиотские обещания сразу. Однако его бизнес-план не предусматривал Колю, рядом с которым была его цель и потенциальная жертва.

 Поскольку хозяин был туп, а еще больше - пьян, о разговоре речи идти не могло. Поэтому Коля, пропустив все же один удар по касательной около виска, ласково подсек соперника и, захватив его левую ногу, повозился в партере с болевым. После того он сказал Сурену весомый аргумент на незнакомом Неле  языке, и тот с угрозами убрался.

 Все это Коле совсем не понравилось.

 - Нель, завтра будь аккуратней. Просто уйди пораньше, а выручку оставь: дверь он откроет своими ключами.

 А дальше была ночь. Рано утром Коля переполз досыпать в кладовку, а Неля помылась, причесалась и открыла магазин. Позже и ее кавалер тоже проснулся, выпил кофе и вновь ушел на бульвар. Прощаясь с Нелей, он предупредил ее, что сегодня может быть занят, но придет, когда сможет.

 Ребята уже были на месте: уже побаивались, что Коля не придет, но ждали его и пили сладкую воду.

 Настроение у него было так себе. Мысль, пришедшая ему в голову вчера в ресторане, не давала покоя, и появилась еще одна, тоже странная. "То, что они сломали, - думал он, - я молотком не сколочу, но образ построить можно. Слишком все это было хорошо, и исчезнуть не могло".    
   
 V. Материальное обеспечение

 По возрасту они располагались так: Трих, лет двадцати пяти, худой и белобрысый, и обстоятельный Шуга годов на десять старше приятеля.

 Коле было до фонаря, были эти имена логинами или дворовыми погремухами, откуда ребята и чем занимаются: сговорились поиграть - можно и поиграть. Но одна и та же мысль, пришедшая ему в голову накануне и сегодня, довольно серьезно заменяла ситуацию "просто поиграть". А как ее можно развить, он пока не знал, но образ уже ткался в нем сам по себе. С образами именно так и бывает.

 Приятели  принесли с собой несколько коробок и сумок, и все предметы в них оказались тематическими. Там был комбик - усилитель с колонкой и простенькими эффектами, это предназначалось для Колиной гитары. В этой же сумке были шнуры - сетевые и переходные. И почти такой же комбик был во второй сумке - оказалось, что Шуга принес бас-гитару, на которой почти не умел играть. Кроме того, были маракасы, рабочий барабан, палочки и хай-хеты. Но всех проблем это совершенно не решало...

 - Допустим, допустим... - задумчиво сказал Коля, - хлам вы приволокли жуткий, но и на нем можно лабать. А ты, Шуга, насколько я понял по чеку, гитару вчера купил...

 - Да, вчера прям сразу и купил, - ответил тот с загадочной улыбкой.

 - Так ты умница, - будто в зрительный зал с тихим восторгом говорил Коля, - я тоже сейчас собираюсь купить самолет! Сяду в кабину, полетаю...

 - Чего ты метелишь-то, я научусь! - добродушно и напористо сказал Шуга, набрасывая ремень на плечи. - Не за час, конечно, но быстро - я вчера уже часа два играл, стер все пальцы. Вот, смотри!

 Он сделал пару ходов, которые звучали, конечно, по-детски.
 
 Коля улыбнулся и задумался - ему вспомнился почему-то заяц с барабаном. Но по глазам Шуги он понял, что тот и впрямь научится играть быстро и не хуже него - от парня исходила какая-то здоровая, без перекосов, уверенность. Это был человек действия.

 Однако разглядывая предметы, Коля продолжал паясничать на авансцене:

 - Ладно, верю - ты не политик перед выборами... Учись, я еще помогу, - он стал гораздо серьезней, - есть два вопроса позабористее. Да начала: даже если играть тихо, на Чистопрудном бульваре эта феня не пролазит - бульварное кольцо, и здесь менты живут по понятиям. И второе: даже если на ментов каучуковую бомбу сбросить, она пару недель попрыгает и всех поплющит, остается другое - у какой скамейки вы нашли розетку?

 Лица Триха и Шуги во время этих слов становились очень говорящими. На них читалось примерно следующее: да, они вдвоем играют не так ловко как Коля, но в других вопросах этот музыкант то ли застрял во оркестровой яме, то ли выбрал горбатую ментальность.

 - Послушайте... послушай... как вас называть-то, не знаю, - чуть смутившись начал Трих.

 - Да хоть горшком назови, только в печь не ставь, - обрадовался Коля чему-то, - тем более, что с горшком опыт есть - я его часто встречаю. Давай на "ты", конечно!

 - Ну тогда слушай, Коля. От ментов побегаем, как вся страна. Если мы им вообще будем интересны, в чем я сомневаюсь - поначалу можно на невключенных гитарах играть, а у меня щетки есть вместо палочек. А розетки здесь на каждом метре быть обязаны - загляни в тамвсё, офигеешь. Понял?

 - Принимается, - неожиданно для себя с ходу ответил Коля. Он многое делал внезапно и не задумываясь, поскольку доверял чувствам и приметам гораздо больше, чем логике Аристотеля. Но чувства его порой обманывали.

 А дальше он задумался и попросил ребят прогуляться - выдумывать глупости и решать при этом непростые задачки он любил в одиночестве. Трих и Шуга, пару раз прогулявшись до конца пруда, возвращались, но Коля не определился и пошел пройтись сам - вышел через почтамп на Мясницкую. Он шел сквозь негустой поток, думал, а в одном из магазинов увидел Алену - она продавала блузки. Стоя у витрины, он замер. Это переключило его мысли на друга Алены и стало тем самым направлением, которое он искал. И когда парочка на Чистопрудном уже отчаялась его ждать, Коля появился. Пересекая бульвар, он не замечал потока машин - как обычно, он безобразно переходил дорогу. Взгляд его был серьезен, лукав и бесноват, как и та идея, которая у него появилась. Точнее, никакой идеи и близко не было - появился лишь контур, а теперь его предстояло рисовать в деталях.

 - Привет, - бросил Коля ребятам, падая на скамейку, - прошу прощения за отнятое время, это было нужно. Словом, я бы хотел поговорить.

 - Валяй, - бросил Трих.

 Коля иронично посмотрел на обоих.

 - Да я-то сваляю, но неплохо будет, если и вы что-то сделаете. В пределах общей идеи, а со своими бабами сами разбирайтесь.

 Шуга хохотнул, и Трих тоже улыбнулся.

 - Вы как собирались учиться играть - поиграть, а завтра забыть?

 - Да нет, конечно, - отозвался Шуга.

 - А ты, Трих?

 - Ну, нет, конечно, - тому надоедал трёп. - Давайте уже играть что-нибудь, а?

 - Неа, - ответил Коля, - просто так играть мы не будем. - Я хочу и предлагаю вам играть долго - месяц, а то и больше. Каждый день по многу часов, по сути, жить здесь, а еще нам нужно будет сделать громадье дел. Но это позволит создать такой музыкальный образ, который вы не забудете никогда. А сначала предлагаю вам послушать музыку.

 - Наконец-то... - облегченно сказал Трих.

 Коля начал с вчерашнего экспромта, а затем перевёл музыку в другие грани. Мелодия уплывала, менялась, возвращясь к своей основе, и все это было очень необычно и красиво. Когда бесконечная пьеса прекратилась, музыкант за отсутствием фрака кланяться не стал, а сказал:

 - Все это, ребята, это - белиберда, напишу другое. Но и это тоже неплохо, нужно подумать. Важнее обсудить контур, хотя мы будем возвращаться к этому разговору каждый день.

 Он говорил недолго - минут двадцать, а затем в разговор с шумом вступил Трих, затем - Шуга, и они протрепались почти до вечера. В конце недовольны были все, но горящие глаза этой троицы напоминали о другом: те, кто ничего не хотят, ищут причину, а другие, стремящиеся к чему-то, ищут способ этого достичь. А поскольку действо Коля придумал на пальцах, и было оно для свежего взгляда абсолютно безумное, то недоработок и глупостей в нем пока хватало. И все их предстояло убрать хотя бы наполовину, а Шуге и Триху - хотя бы немного научиться играть. Но это они вдвоем считали пустяком и вопросом решенным.

 Коля давно не смеялся так заразительно и искренне, слушая клятвы и планы ребят.            

 VI. Акт сдачи-приемки

 Конечно, ему было смешно, но за столько лет Коля мог бы и сам научиться играть получше. Позднее, за делами, ему это удавалось нечасто. И то, как он сейчас это делал, могло вызвать головную боль не только у Герберта фон Караяна, но и у любого профессионального музыканта. Раньше-то он лабал неплохо, но это прошлое осталось вдалеке из-за постоянной работы, и можно было лишь попробовать что-то восстановить, благо память пальцев - удивительная вещь. Ведь никогда не забываешь, как делать в темноте три важных дела: расстегивать лифчик у женщины, откупоривать бутылку знакомого рома и идти по выработке к стволу, послюнявив палец. Так и Коля - придумав какой-то пасмурный бред в музыкальной оправе, уже знал, что нужно - чуял это животом, и ему не нужно было слов. Пальцы вытягивали струны до нужных нот, и хотя этих струн было пять, ему это даже нравилось: появилось что-то необычное, с чем раньше он дела не имел. Но этот нелепый Паганини обязан был восстановить технику, тем более, что его напарники начинали почти с нуля.

 А самая радость была в другом. Культура его страны предполагала, что в песне на родном языке музыка чаще вторична, а главное - это слова. А голос у Коли был такой, что он пел лишь речитативом - это ему удавалось прекрасно, как и любая речь в аудитории. И это вновь было неправильно, но чего-то правильного у него вообще сложно было найти.
   
 - Ладно - вчера, - он вежливо хамил слушателям, опустив подбородок. - Здесь же были взрослые люди, о которых вы безуспешно пытаетесь язвить "Они родились в прошлом веке". Да хоть в каменном, господа, но у них есть культура мышления. Вас же, как заумных зябликов, посадили ставить галки в листочках ЕГЭ: смело приравняйте это к трепанации черепа с аннигилированием его содержимого. В каком веке вы родились? Это не столь важно, коли такое образование позволяет столь бездарно умереть в процессе его получения.
 Да, не ваша вина, но иногда все же пробуйте думать! Четвертое занятие я слышу вашу версию цели работы предприятия: увеличение объемов продаж. Однако я сорок восемь раз повторял, что при росте себестоимости вы можете эти продажи наращивать до Луны, но вместо прибыли в своем балансе получите кратер от ее падения. Хотите? Нет. Умницы, поэтому говорю сорок девятый раз, но теперь пишем.

 И голосом его в этом случае можно было заслушаться. А вот хорошо петь ему удавалось очень редко, поэтому вокальную часть Коля с ходу отдал Шуге - у того был приятный баритон.

 Таков был этот клоун, которому большую часть лета выпало провести на бульварном кольце - в это время студенты занимаются чем угодно, но только не учебой. Раньше Коля возил их на практику - работать на карьерах, в рудниках, шахтах. Кончилась эта пора, и это тоже было неправильно. 

 А еще я хочу в Югославию - хотя бы культурно-познавательно, раз уж ее нет. В одном из обломков, на которые ее подробили, иногда бывает супруга на отдыхе, а мне график не позволяет. Поэтому направляюсь я с ней в театр "Тетрариум" смотреть пьесу югославского драматурга - убедиться, что люди там живут как здесь и говорят на нашем языке. Пьеса называется "Муж моей жены" -  билеты покупала супруга, и этот выбор меня несколько настораживает. Будем посмотреть, а потом работать.

 Беру перекур, поскольку у Коли начинается такая лезгинка, в которой я за основной работой не услежу. Вот если нужно муфту поставить, то это я запросто. Засор ликвидировать - любой, хотя некоторые из них без стакана не сдаются. Или, например, Александра Сергеевича Пушкина тоже могу прочитать или Эмиля Верхарна. Мне у него нравится "Невозможное" - эти стихи не очень напоминают ЕГЭ, а как раз наоборот.

 И Коле эти строчки сейчас будут очень кстати:

  Пусть невозможного в стремительной погоне

             Достичь ты хочешь, человек, -

             Не бойся, что замедлят бег

             Дерзанья золотые кони!


 Твой ум уклончивый ведёт тебя в обход,

             Ища проторенных тропинок,

             Но ты вступи с ним в поединок:

             Дать радость может только взлёт!


 Кто вздумал отдохнуть, пройдя лишь полдороги, -

             Ему ли одолеть подъём?

             Жить - значит жечь себя огнём

             Борьбы, исканий и тревоги.


 Что виделось вчера как цель глазам твоим, -

             Для завтрашнего дня - оковы;

             Мысль - только пища мыслей новых,

             Но голод их неутолим.


 Так поднимайся вверх! Ищи! Сражайся! Веруй!

             Оставь всё то, чего достиг:

             Ведь никогда застывший миг

             Не станет будущего мерой.


 Что мудрость прошлая, что опыт и расчёт

             С их трезвой, взвешенной победой?

             Нет! Счастье жгучее изведай

             Мечты, несущейся вперёд!


 Ты должен превзойти себя в своих порывах,

             Быть удивлением своим;

             Ты должен быть неутомим

             В своих желаньях прозорливых.


 Пускай же каменист и неприступно крут

             Твой путь за истиной в погоне:

             Дерзанья золотые кони

             Тебя в грядущее внесут!


 Впрочем, такой метафизикой как истина, Коля не увлекался, и это обнадеживает. Вернусь - посмотрю, что он настрогал. Он, вроде бы, с рубанком дружит.