Мои метаморфозы

  Провинциальное медицинское училище № 666 было типичным учебным заведением, познавшим на себе все прелести девяностых годов и последовавшей за ними оптимизации. Скрипучие деревянные полы, облупившаяся краска на стенах, старые советского типажа деревянные парты и разваливающиеся стулья, самодельные учебные плакаты-всё это великолепие встречало, впервые перешагнувших порог этого инкубатора медицинских знаний, вчерашних школьников. За несколько лет из девчонок и мальчишек, решивших подать сюда документы по настоянию родителей или по какой-то детско-юношеской мечте, училище должно было сделать полноценных медицинских работников, готовых спасать жизни и на подстанции скорой помощи, и на различных больничных отделениях. Среди студентов иногда встречались и великовозрастные почтенные матроны, решившие воплотить мечту о медицинском образовании, взлелеянную ещё со школьных лет, или попросту пожелавшие поменять надоевшую профессию. Матроны подходили к учёбе гораздо серьёзнее и вдумчивее вчерашних школяров, но уступали им невозможностью схватывать также быстро знания и вспоминать курсы из школьной программы. Это они компенсировали усидчивостью, богатым жизненным опытом и умением находить общий язык с преподавателями. Иногда в училище приходили и уже сформировавшиеся мужчины, желающие посвятить себе медицине или тоже поменять опостылевшую работу. Но эти персонажи встречались ещё реже почтенных дам. Поэтому основу медицинского студенчества в 666-м училище составляли весёлые, смешливые школяры, мало представляющие себе различия в обучении здесь и в школе.
  Вместо классных руководителей, похожих на заботливых наседок, охранявших птенцов, новоиспечённых студентов встречали кураторы групп. Кураторы были разные. Это зависело и от склада характера, и от личности, и от полученной нагрузки. Всё это естественным образом отражалось на судьбе студентов. Были кураторы, вникающие в жизнь своих подопечных до мелочей, душой болеющие за их проблемы и переживания, любившие своих студентов, как собственных детей. И студенты отвечали им такой же взаимностью и симпатией. Были и равнодушные кураторы, видевшие свою миссию в своевременном оглашении всевозможных приказов, отчётов, инструкций, распоряжений и выговоров. Они всегда занимали сторону начальства, даже если оказывалось, что правы были их подопечные. Были и преподаватели, видевшие в кураторстве лишь небольшое дополнение к собственной зарплате. Такие люди были полностью равнодушны к нуждам и проблемам своих воспитанников. По счастью, в училище 666, располагавшемся в городке Н., такие кураторы были в меньшинстве. Именно в это училище когда-то, после окончания девяти классов, поступал юный Егор Правдолюбов. Прошло уже много лет с того времени, но он до сих пор с благодарностью и признанием вспоминал своего первого куратора, старенькую учительницу биологии Ольгу Петровну. Ольга Петровна имела колоссальный педагогический опыт, накопленный за долгие годы работы в школах. Придя в училище, она использовала этот опыт и в работе с первокурсниками. Грамотное построение лекционного материала, объяснение сути изучаемого параграфа, интересные рассказы и беседы,-всё это было на лекциях Ольги Петровны. Если кто-то из студентов болел, то добровольно, ради восполнения студентами пропущенных знаний, она оставалась после лекций, терпеливо объясняя непонятый материал. Она была душой группы, проводила праздники, разнимала ссоры, говорила о жизни и различных жизненных ситуациях, к ней могли прибежать за утешением из-за неудачной первой любви и из-за полученной двойки. Каждому она могла дать нужный совет, подсказать верное решение. Всегда ровная, тактичная, доброжелательная, на лекциях требовательная и в меру строгая, оценивающая знания студентов из их ответов, не участвующая в интригах,-это всё Ольга Петровна. Её обожали и боготворили. И спустя много лет после учёбы у Ольги Петровны Егор с благодарностью и восхищением часто её вспоминал, а конспекты, сделанные на её лекциях, трепетно хранил как память. Первый куратор Егора был настоящим педагогом и преподавателем, имеющим принципы ещё старой, советской педагогической школы, что к тому времени становилось всё большей редкостью. После девятого класса в медицинском училище Егор проучился недолго. Уже в феврале он забрал документы, перейдя в десятый класс. Его манило высшее образование, а путь через училище до ВУЗа он посчитал слишком долгим. Но мечты о белом халате и о работе врачом не покидали его.
  В семнадцать лет, обучаясь в выпускном одиннадцатом классе, он понял, что больше не может без медицины. Егор обратился в отдел кадров местной больницы и был принят на работу санитаром в неврологическое отделение. Это были абсолютно новые для него впечатления. Здесь он увидел и боль, и страдания, привык видеть смерть, и научился спокойно, без страха, смотреть на агонию умирающих и готовить их тела к перевозке в морг. Да и в морге он бывал частенько, сопровождая туда сестру-хозяйку, забирая обратно мешки для тел. Полученный опыт позволил ему перестать бояться смерти, что потом, спустя годы, очень пригодилось ему на другой работе. За время работы санитаром Егор сдал аттестации на несколько разрядов. Он научился проводить генеральную уборку помещений, ездил в аптеку за лекарствами, сопровождал больных на различные процедуры, кормил лежачих, научился осуществлять уход. Персонал отделения частенько был загружен работой и ему доверяли самостоятельно раздавать лекарства по палатам, следить за капельницами и дежурить на посту возле палаты тяжёлых больных. Он полюбил эту трудную и непрестижную работу, потому что в ней был какой-то высший смысл, ведь он помогал облегчать страдания людей. Долгими ночными дежурствами он частенько сидел на сестринском посту, читая различные медицинские учебники и книжки, и даже консультировался с кадровиком о получении направления в медицинский ВУЗ. Здесь он встретил и свою настоящую любовь, которая стала и его трагедией. Он до сих пор поминутно помнил тот день, подаривший ему безграничное, но такое короткое счастье...
  Был конец февраля. Обычная смена. И вдруг на лекцию к неврологу пришла стайка девчонок из училища. Девчонки весело щебетали, сидя на диванчике в коридоре. Старшая медсестра, увидев, что Егор собирается за лекарствами в аптеку, сказала: "А ты возьми с собой из практиканток кого-нибудь. Покажешь им нашу работу". Егор подошёл к группе болтающих девочек и спросил: "Кто со мной в аптеку за лекарствами поедет?" "Я",-ответил весёлый звонкий голос. И он увидел этот взгляд, эти чудесные глаза с дивными ресницами, весёлую и бойкую девочку. По пути в аптеку он решил, что пожалеет, если не познакомится с ней, и набравшись смелости, спросил как её зовут. Девочку звали Надя. Через полчаса он уже знал, что она учится на фельдшера, знал её номер телефона и договорился о встрече. А после смены с замиранием сердца и внутренним трепетом он ждал эту милую девчонку у местного ПТУ. "А вдруг не придёт",-боялся он. Надя пришла. Они гуляли по заснеженному городу и весело болтали. Егор помнил, как взял её за руку, трепетно ощущал её пальцы и ладошку. Они стали встречаться. Первый поцелуй в щёку у её дома. Первый поцелуй в губы, по-взрослому, как тогда подумалось ему. Первые признания в любви, вечерние прогулки и разговоры. Он помнил, как пришёл к ней домой. Надя жила одна и у неё была единственная чашка, из которой они поочерёдно пили чай. Трогательные для него моменты, такие, как беготня по лужам и грязи и её задорный голос, что "танки грязи не боятся", совместные мечты о будущем, курение у её квартиры на лестничной площадке, её взгляд и теплота, чудесный запах её роскошных волос, её звонкий смех и нежный голос-он помнил всё. Егор до безумия был влюблён в неё. Надя была его жизнью, смыслом его жизни. Они встречались каждый день и впереди было прекрасное будущее, но он всё разрушил и уничтожил сам. Егору предлагали поступать в медицинское училище, совмещая это с работой. Он мог бы работать и учиться, жить с Надей, жениться на ней, вместе работать, жить, просто быть счастливым. Но близкие настаивали, что он должен серьёзно учиться в мегаполисе, что о любви нужно забыть, а строить карьеру. И он бросил Надю, уничтожив сам, собственными руками своё счастье, свою мечту. Он помнил тот день... Надя курила сигарету за сигаретой. Больные, грустные глаза... Дождь на улице, и он, стремительно шагавший к своему дому. Он опомнился через несколько дней и понял, что совершил непоправимое. Он умолял о прощении, искал с ней встреч, пытался вернуть её, но всё было тщетно. Надя так и не смогла простить предательство. Через месяц Егор уволился с работы. Там ему до боли всё напоминало о ней. В конце лета он поступил в институт, но каждый день его жизни приносил ему только боль, а все мысли были о Наде. Он пытался её вернуть шесть долгих лет. Добивался встреч, приносил цветы, просил прощения, умолял, что-то объяснял, писал письма.. Но она так и не смогла простить предательство. Через семь лет Надя вышла замуж за другого, а он так и не смог её забыть и полюбить кого-то ещё. Егор давно закончил институт, имел хорошую работу и положение, но всё это не приносило ему счастья. Надя работала в больнице, а он, понимая, что не может жить без неё, решился на безумный поступок: очередным летом Егор вновь подал документы на первый курс медицинского училища города Н.
  Егор задумчиво стоял у окна и курил сигарету. Эта ночь так располагала к воспоминаниям о былом, навевая лёгкую грусть и сожаление об утраченном. Ему вспомнилось, как после разрыва с Надей, поступив в институт, он исправно учился, ежедневно ездил из своего городка в Петербург на лекции, писал курсовые, делал переводы с древнегреческого, читал массу книжек в институтской библиотеке,-делал всё, чтобы забыться и избавиться от внутренней боли. Уход в учёбу и науку помогал, но на совсем короткое время, а потом Егор вновь и вновь вспоминал так по-глупому потерянную любовь и утраченное счастье. Он напивался в ночных клубах и кабаках, пытался проявить себя в педагогике, читая свои первые лекции и проводя семинары, мчался на автомобиле на высокой скорости по шоссе, пытался следовать мыслям античных философов и различных мудрецов, но счастья по-прежнему не было.. Он узнал через знакомого больничного кадровика, что его милая Надя работает на станции скорой помощи фельдшером и придумал, как ему казалось, хитроумный план. Он тоже получит такое образование и придёт работать в ту же больницу. Пусть за гроши, пусть на непрестижной должности, но рядом с дорогим ему человеком. Егор как-раз начинал учиться на предпоследнем курсе и сделал попытку поступить в медицинское училище. Училищем тогда заведовала госпожа Шепелявина. Математик по образованию, волею судьбы она вознеслась по карьерной лестнице до заведующей медицинским училищем, хотя мало что понимала в медицине. Шепелявина объяснила Егору, что приёма на фельдшерское отделение в текущем учебном году у них нет, но он может поступать в следующем. Однако Егор чувствовал, что не может сидеть просто так целый год, прозябая в своём институте. Решение пришло само собой. Штудируя по интернету варианты медицинского образования в Петербурге, он наткнулся на модные курсы медсестёр. Реклама уверяла, что за приличные деньги можно получить достойное медицинское образование с выдачей сертификата медсестры. Год обучения вместо четырёх лет и практика в одной из больниц показались Егору существенным шагом для приближения к его заветной мечте. И он написал заявление на обучение в частном центре господина Поганкина, выложив за курс-интенсив существенную сумму денег. При воспоминании о центре Поганкина губы Егора тронула ироничная улыбка.(продолжение следует)